Глава 1. Отплытие.

Часть 1. Начало пути.

Этот мир всегда был разделён естественным путём на два больших материка — Келорн и Лартар, на каждом из них долгое время развивались свои собственные сообщества различных рас, пока восемь тысячелетий назад не начались глобальные изменения. Небольшие эльфийские владения на Лартаре управлялись наследным императором, медленно стагнирующее сообщество ощущало на себе гнёт и лишения, но любые возмущения жестоко подавлялись военными. Отчаявшиеся и не имеющие возможности реализовать свои способности эльфы обращались к тёмным силам, начинали поклоняться Тёмным Богам. В обмен на жертвы и собственную волю они получали силы разрушения и подчинения, принося своим бывшим хозяевам и собратьям ещё больше горестей. Слабый император, не способный принять нужного решения для своего народа, пал в результате военного переворота, и к власти над эльфами пришёл «Клан Преследователей». Каста отборных военных тут же взяла ситуацию в свои руки и дала возможность каждому желающему вступить в свои ряды. Довольно быстро клан разросся и сумел воплотить в жизнь свою основную идею — преследование и уничтожение предателей, отвернувшихся от своего народа. А затем они пошли дальше, и за несколько столетий захватили власть над всем материком, подарив эльфам процветание.

Но и этого со временем стало мало, и они двинулись дальше. Следующее тысячелетие ознаменовалось экспансией на материк Келорн. Быстрый захват южных земель остановился после плато Иренжиро, где эльфийские силы столкнулись с озлобленным сопротивлением объединённой империи людей Араторном. Война двух сильнейших рас длилась более столетия, пока в неё не вмешались окрепшие последователи Тёмных Богов — первые демоны. Их сила поразила обе стороны, значительно ослабив, подло атаковав с тыла, и тогда людям и эльфам пришлось заключить мирное соглашение. Объединившись против общего врага, они быстро разбили отступников и вставших на их сторону дикарей. Победители заключили мирный договор, по условиям которого отныне двум сильнейшим расам мира запрещалось вести друг с другом войну, установив границы на Келорне. Земли были разделены магическими барьерами с двух сторон, и отныне представители обоих рас не могли беспрепятственно их пересечь, а любой контакт карался смертью. Амбиции не позволили им наладить связь и торговлю, поначалу они лишь ждали, когда противник ослабнет, чтобы нанести ему удар.

Но для эльфов Келорн стал беспокойным приобретением. Новый материк принёс им возможность получить новые ресурсы, но удалённость от столиц Лартара внесла проблемы в управление этими землями. Келорнские эльфы жили гораздо хуже, и многие из них примыкали к остаткам последователей Богов Тьмы, которых клану так и не удалось искоренить подчистую.

Клан привнёс свои изменения в быт, но всё равно сохранил имперскую привязку к происхождению. Бедняки занимались рыбалкой и ремеслом, семьи среднего достатка — преимущественно это были удачливые и талантливые ремесленники — перебирались в более крупные поселения, чтобы там обеспечить дальнейшее процветание своего рода. Богатые же, состояние которых в большинстве своём представляло накопленное их предками богатство и авторитет, пользовались уважением и вершили свои порядки, представляя собой тот необходимый орган правосудия, незаменимый для любой общины. Кроме того, в их поместьях талантливые и трудолюбивые бедняки могли найти себе работу.

Основным нововведением Клана была обязательная служба каждого молодого эльфа на благо эльфийского общества. Юноши и девушки отправлялись на обучение в Лартар, в город-школу Испирал. После обучения они могли посвятить свою жизнь сражениям, чтобы улучшить положение своей семьи. В зависимости от того, сколько лет они прослужили на благо народу и сколько подвигов совершили на своём веку, они могли повысить касту своей семьи. Для молодых эльфов это был лучший, а порой и единственный способ для самореализации. А потому из года в год по многочисленным речным переправам к каждой деревне причаливали корабли с посланниками Клана, пришедшими, чтобы забрать на обучение всех желающих.

Но со временем населения становилось всё больше, а потому количество каст росло, и права низших сокращались, но их было недостаточно, чтобы влиять на общую картину. Правила ужесточались с каждым столетием, порядки становились всё жёстче и жёстче, и за отступление от них можно было лишиться не только положения, но и жизни. И это всё в глазах народа подтверждало силу правления. Уверенный труд и самопожертвование могли привести к благополучию и процветанию, а те, кто отступал от этой позиции, становились изгоями, чья участь — смириться или примкнуть к предателям и быть истреблёнными. И так было из года в год.

Жизнь эльфов всегда тесно пересекалась с реками, которые пронизывали южную часть Келорна. Прибытие кораблей клана вызывало в каждом эльфийском поселении суматоху и волну пересудов, несмотря на его размер. Если за учениками раз в год прибывали большие корабли, то последователей забирали небольшие судна, чуть уступающие в размерах торговым. Отправка молодых эльфов на задание клана была событием, и за день до него зачастую устраивались празднества на прощание.

Но в небольшой деревушке Занто ничего такого накануне не происходило. Зеваки и рыбаки встретили корабль с удивлением, которое быстро потухло, когда к причалу приблизилась семья из трёх эльфов — престарелые мужчина и женщина в костюмах приглушённых серых цветов и юноша в боевой одежде клана. Коричневый облегающий костюм и камзол без рукавов длинной по колено с цветочными зачарованными узорами говорили об его способностях друида, а на груди мутно поблёскивал бледно-зелёный камень. Связанный с рунами на костюме, этот аксессуар показывал, чего добился каждый член клана. Когда юноша или девушка совершали какой-то полезный поступок, по камню проходила трещина, её размер зависел от значимости этого свершения. Со временем камень распадался и заменялся новым, более тёмным, так же зачарованным. Таким образом соблюдалась некоторая справедливость и непредвзятость в оценке заслуг. Аксессуар скрывался под накинутым на плечи тёмно-зелёным плащом, застёгивающимся на груди.

Длинные волосы юноши цвета зрелой пшеницы плавно лежали на его плечах, тёмно-зелёные глаза смотрели куда-то вдаль, избегая зрительного контакта с окружающими. Острое лицо, прямой нос, мужественно выступающие скулы и тонкие губы можно было посчитать привлекательными, но его мрачность и отчуждённость отталкивала от него других. Его звали Шейрату, и каждый в деревушке знал его имя, его семью и то, чем она известна в местных краях и в самом клане.

Его отца звали Бурат, мать — Мори, и они были почётными бойцами, удостоившимися звания Хранителей лесов, за все годы, проведённые ими на передовой. Из долгой эльфийской жизни, что обычно могла тянуться на четверть тысячелетия, они оба отдали сражениям более 100 лет, пока не решили осесть здесь, в тихой глуши, посвятить себя друг другу, а после — семье. Потомки обычных крестьян и рыбаков, принадлежащих к так называемой касте «криитов», что имели право лишь на небольшое жилище, а обеспечивать себя могли только на минимальное жалование, размер которого определял местный правитель, носящий звание «вергар». Также они не могли покидать поселение без его ведома или призыва клана, а потому, несмотря на все свои заслуги, вынуждены были жить здесь. И даже их сын должен будет мириться с покоем этих мест вне службы, если не найдёт себе достойную партию. Что будет сложно, учитывая его дурную славу и вздорный характер.

Бурат напряжённо смотрел ему в спину, искренне надеясь, что тот ни во что не вляпается. С момента получения послания от клана все их обоюдные разговоры переходили в ссоры, от чего они оба предпочитали молчать. Мори могла бы разрядить обстановку, но её отвлекла одна из местных сплетниц. Потому мужчины тратили последние совместные минуты в молчаливых раздумьях, не глядя друг на друга. Но сейчас стоило забыть обиды. Отец собрался с силами, выдохнул и решился начать разговор, прекрасно понимая, что это может быть последним шансом пообщаться с сыном за долгие грядущие годы службы. И если юношу не заберёт смерть, что случалось со многими.

— Шейрату, с этого момента ты войдёшь в большую жизнь, займёшь своё место в ней, — произнёс Бурат, осознавая немного неуместную помпезность своей речи. В его голосе звенели едва уловимые нотки волнения и тревоги. — У тебя есть шанс показать себя и смыть пятно позора с семьи.

— Пятно позора? — переспросил тот, повернувшись к отцу и одарив его уязвлённым взглядом. — Разве наша семья не служила клану верой и правдой? Разве вы не служили ему более века каждый?

— Ты знаешь, о чём я говорю, — жёстко надавил тот в ответ.

— О моём личном позоре, — сощурился Шейрату. — Из-за которого ты всё это время держал меня поодаль от остальных. И так ждал этого письма. Но разве этот позор лежит на мне? Ведь они не доказали мою вину!

— Эльфийская молва сильнее. Со временем ты поймёшь это и примешь. Осознаешь, что я пытался тебя защитить.

— А ты веришь слухам? Больше, чем мне? — приблизившись, гневно прошипел юноша.

— Вы опять ссоритесь? — осторожно вмешалась Мори, наконец отделавшись от любопытной соседки. Появление матери мгновенно подавило агрессию обоих эльфов. — Это не самый лучший способ попрощаться.

Укор в её глазах в большей степени был направлен на мужа, потому ему и пришлось сделать первый шаг к примирению.

— Прости, Шейрату Я верю в тебя. Ты, наконец, покажешь себя по достоинству. И никто больше не посмеет сказать ничего подобного.

Юноша благодарно, пусть и немного натянуто, улыбнулся, но из головы не выходила мысль: когда он задал вопрос, в глазах отца на мгновение проскользнула тень сомнения.

— Господа, мы готовы отправиться в путь, — подошла к ним посланница клана, поклонилась старшим и пошла дальше. Готовый последовать за ней, юноша повторил её прощальный жест и двинулся в сторону корабля. По щекам Мори текли слёзы, а на губах застыла радостная улыбка. Бурат же оставался мрачен, обдумывая, какое же будущее будет ждать его отпрыска, если тот не будет придерживаться правильного пути. И содрогался от мысли об этом, всеми силами убеждая себя, что воспитал сына правильно.

Сам Шейрату в душе был даже немного рад тому, что наконец-то отделался от родительской опеки, что теперь он будет предоставлен сам себе, и ответственность за принятые решения будет ложиться только на его плечи. Но он понимал, что впереди его ожидал ещё больший контроль, но уже со стороны клана.

Он размеренными шагами поднялся на палубу вместе с остальными. Кто-то выглядел обеспокоенным, кто-то хмурился, размышляя о чём-то своём. Посланник с листом пергамента продолжал напряжённо изучать написанный там текст, другие его собратья суетливо сновали по кораблю, моряки периодически пробегали по палубе, управляя судном.

Шейрату глубоко вздохнул и бросил последний взгляд на Занто. Корабль тронулся, и деревня медленно двинулась, удаляясь по левому борту. Родители улыбались ему, и он заставил себя улыбнуться в ответ. Не то чтобы он не любил их, он был во многом благодарен им за то, что они ему дали. Но этого было недостаточно. Они могли бы добиться гораздо большего, но вместо этого укрылись где-то в глуши, сбежав от всего. Это казалось юному друиду неправильным. Лишения и страдания народа невозможно было исправить преследованием врагов клана, лишь закрепить сжимающиеся оковы на руках обычных эльфов. Убедить их в том, что такая жизнь для них абсолютно естественна и нормальна. Но это было не так, и он был тем, кто видел это. Но есть ли у него силы и возможность что-то изменить?

Судно, на котором Шейрату отправился на своё первое задание, перевозило ещё несколько бойцов, от чего их путь затянулся. Корабль то стремительно мчался по бурным лесным речкам, то впадал в тихие спокойные устья и шёл настолько неспешно, что животные, выходившие на водопой, не замечали этот медленно скользящий по водной глади объект. Лишь в последний момент они вскидывали головы, словно поражаясь, как из ниоткуда могло возникнуть это нечто, а в следующую секунду уже в спешке скрывались в лесу. Шейрату с усмешкой наблюдал за ними. Он любил зверей, как друид, был связан с ними и чувствовал их.

Пейзажи проносились мимо, бесконечные леса сменялись огромными лугами, каменистыми берегами, природа была восхитительной, бурной, сочной, неповторимо живой и прекрасной. Но даже она со временем наскучила. Они плыли уже четыре дня, и смотреть за борт Шейрату порядком поднадоело. Но ютиться в небольших узких каютах с пятью новичками не казалось ему хорошей идеей. Он даже спал на палубе, обдуваемый свежим прохладным влажным воздухом. Ему снились сны без сновидений, пустые и тёмные, словно ничего не было вокруг, как в настоящем, так и в будущем. Но это не тревожило. Напротив, вызывало странно привычное чувство готовности и смирения.

Периодически корабль всё-таки причаливал в портах, представлявших собой небольшие речные стоянки. Там моряки пополняли запасы, иногда ссаживались пассажиры по списку, хранящемуся у капитана. Он сообщал, когда будет следующая остановка, суетливо организовывал этот процесс, наставляя моряков и посланников клана. Шейрату с интересом наблюдал за этим. Когда же уже наступит его очередь?

Время шло, бойцы клана постепенно покидали корабль. Юный друид начал чувствовать себя пленником на этом судне, совершенно не знающим, куда его везут и зачем. И вот, наконец, на одиннадцатый день пути пришла и его очередь.

— Господин Шейрату, через несколько минут мы прибудем в порт Верал в лесах Мизидо. Там Вас уже ждёт Ваш командир, — бросил ему капитан, не отрываясь от своего листа.

— Благодарю Вас, — кивнул юный друид, поднялся на ноги и занял позицию у правого борта. Небольшое количество припасов и сменное обмундирование поместились в походной сумке, перекинутой через плечо. До этого она хорошо сослужила ему подушкой. Теперь же он наблюдал за медленно проплывающими пейзажами, всеми силами стараясь унять эмоции. Он был безумно рад, что наконец-то сойдёт на берег и вступит в новый этап своего жизненного пути.

Молодая эльфийка терпеливо стояла у небольшой речной стоянки в лесу и ожидала чего-то, поглядывая на исток реки. Она была высокой, в хорошей форме. Её тело облегал костюм воина клана, коричневый с остроугольными зеленоватыми узорами, на груди красовался тёмно-зелёный камень с трещинами. Кроваво-красные волосы были заплетены в длинную косу до пояса, на котором были закреплены ножны для весьма специфичного оружия — серповидных клинков, соединяющихся посередине с помощью специальных креплений на рукояти. Лицо девушки наполовину закрывала чёрная повязка, оставляя открытыми только чистые голубые глаза. Терпение, с которым она ждала корабль, отражалось в каждом её жесте. Лёгкая напряжённость в теле была видна, но придавала ей особый шарм. Она была настороженным хищником, затаившимся в засаде. И её добыча, наконец-то, показалась вдалеке, отчего она встрепенулась, а в глазах отразилось беспокойство.

Корабль клана медленно приближался к маленькой пристани. Моряки на нём суетливо бегали, готовясь к остановке и пополнению запасов, а на палубе стоял всего лишь один эльф, собиравшийся выходить. В её глазах отчётливо выразилось разочарование, она явно ожидала чего-то большего. Судно остановилось, и юный друид вышел ей навстречу, отчего ей пришлось взять себя в руки. Не стоило показывать ему ни своего настроения, ни эмоций, она должна быть для него примером и авторитетом, как истинный командир.

— С тобой больше никого? — удостоверилась она.

— Никого, — кивнул Шейрату, с интересом рассматривая незнакомку. — А Вы и есть мой наставник и командир?

— Да. Меня зовут Таяндрис. А тебя?

— Шейрату, — ответил он с поклоном.

Для такого задания требовалось несколько опытных бойцов, а не один друид-новичок. Его статус она поняла лишь с первого оценивающего взгляда по костюму и — главное — бледно-зелёному камню. Этот юнец не совершил ещё ни одного подвига, не участвовал ни в одном сражении, даже не выполнял мелких поручений, — магический аксессуар был абсолютно цел. На лбу Таяндрис пролегли морщинки, она задумчиво хмурилась.

— Поселение Верал-Киран находится чуть дальше в лесу, можем отправиться к нему или пройти ещё немного и остановиться у другой пристани, откуда потом и отплывём к месту назначения.

— На Ваш выбор… — с лёгкой неуверенностью сказал он.

— Тогда идём к пристани, — твёрдо констатировала она и двинулась вглубь леса. Удивлённый Шейрату поспешил за ней. Ему показалось, что она была чем-то раздражена.

— Кто твои родители? — бросила она ему напряжённо.

— Бурат и Мори из рода Амвера из Занто, имеют звание Хранителей лесов, — ответил он непринуждённо. Она лишь хмыкнула в ответ.

— Ты, наверное, гордишься подобным родством? — сказала она после небольшой паузы. Не каждому эльфу присваивались подобные титулы. Шейрату услышал в её голосе ноты презрения и усмехнулся, отведя взгляд в сторону.

— Чем тут гордиться? — спросил он с такой интонацией, словно это было очевидно. — К чему кичиться тем, что сделал не ты?

Она с интересом бросила на него взгляд.

— Мало кто так думает. Некоторые предпочитают лёгкую службу, которая проходит довольно быстро, после которой можно спокойно уйти и пользоваться своим положением в обществе. Есть и такие, кто стремится попасть на самое сложное задание, чтобы доказать своим родителям, что они чего-то стоят без опеки и заботы сверху.

Её губы тронула едва заметная усмешка, взгляд был устремлён вперёд. Она думала, что раскусила его. Потому её удивил новый смешок, донёсшийся до ушей.

— Мои родители живут в глуши среди рыбаков, которые нисколько не уважают их былые заслуги, — сказал Шейрату с затаённой злобой в голосе. — Отец называет это «жить в равных условиях». Он помогает местным, не требуя взамен ничего, исцеляет их от болезней. Может, когда-то они относились к нему с почётом, но теперь воспринимают его деяния как должное. Потому, о каких-то привилегиях в клане говорить неуместно.

Таяндрис нахмурилась, продолжая размышлять. Друид, который шёл позади, смотрел ей в затылок и триумфально улыбался. Как вообще столь юная и несмышлёная эльфийка могла стать его учителем? А эта повязка? Её обычно носили заклеймённые эльфы, прошедшие трибунал клана, совершившие что-то непростительное, но почему-то избежавшие смертельного приговора. Неужели ей могли доверить что-то важное? Всё это казалось ему безумно ироничным. А их заданием, скорее всего, будет отлов потерявшегося домашнего скота. Он бесшумно усмехнулся и отвёл разочарованный взгляд в сторону. Всё это было бы забавно, если бы происходило не с ним. Неужели он действительно сгниёт на этих мелких поручениях и сам будет вынужден впоследствии уйти со службы, так ничего и не добившись?

— Кажется, мы не совсем удачно начали знакомство. Извини, — вдруг выдала Таяндрис, всё ещё сосредоточенно смотря вперёд, прокладывая известный только ей путь среди деревьев.

Шейрату заинтересованно посмотрел на неё. Ему казалось, что он полностью разгадал собеседницу, а потому интерес был потерян. Но можно великодушно дать шанс что-то изменить.

— Вам не следует извиняться передо мной, я не в том положении…

— Командиру не стоит так себя вести в любом случае, — твёрдо оборвала она его. — Я просто несколько обескуражена решением Клана. Наша задача будет непростой, и там не место неопытному новичку. Ты совсем не участвовал в боях?

Он едва сумел подавить смешок от мысли, что бегать за отбившимися от стада овцами для кого-то действительно может быть довольно сложно. Тем временем она сбавила темп, немного поравнявшись с ним, и теперь могла заглядывать собеседнику в лицо. Стоило собраться.

— Нет, клан решил призвать меня на службу только сейчас.

— И даже не выполнял простейших поручений?

— Нет, — в голос всё же проскользнули нотки раздражения.

— Не знаешь, почему? — задумавшись на некоторое время, спросила она, на что он всё же не сдержался и презрительно фыркнул.

— Откуда мне знать?

— Это может говорить о проблемах во взаимоотношениях с кланом или знатью.

«Которые у тебя самой в достатке, судя по твоей маске», — раздражённо подумал Шейрату, но не озвучил.

— У меня был конфликт с сыном вергара нашего поселения, но это было довольно давно, — отвёл он напряжённый взгляд в сторону.

— За этим следовали серьёзные проблемы? — не унималась Таяндрис.

— Если бы последовали, то меня, скорее всего, здесь бы не было, — хищно усмехнулся он в ответ, хотя в его глазах плясали искры злобы. Эльфийка долго и устало выдохнула, видимо, придя к собственным выводам.

— В моём отряде у многих были конфликты со знатью или бывшими командирами. За ними всегда следует шлейф неприятностей.

— Выходит, идеально впишусь? — рискнул пошутить друид, на что поймал испепеляющий взгляд.

— Если постараешься, то впишешься. А если к тому же на что-то способен, то вернёшься с первого задания живым. Твои способности мы проверим завтра, а вот проблемы с субординацией видны невооружённым взглядом.

— Прошу прощения, — скривился он, не зная, как лучше реагировать на столь открытую угрозу в её словах.

Она резко остановилась и посмотрела наверх. Густые кроны деревьев скрывали светло-синие, сумеречные кусочки неба. Тени покрывали собой лес, обширные стволы один за другим начинали утопать в темноте. Вдалеке виднелись очертания пристани и пристройки к ней.

— Нужно сделать привал. У нас ещё достаточно времени, чтобы подготовиться к прибытию корабля.

Он послушно кивнул, и она достала из своей походной сумки свёрнутую палатку. Перехватив один конец, Шейрату принялся помогать своему учителю её расправить и поставить.

— Не сложно ли воину проверять способности друида? — рискнул всё же спросить он, всеми силами унимая переполняющее его презрение.

— Умение сражаться оценить не сложно. Трудно лишь представить, сможет ли этот неопытный новичок встретить опасность и не растеряться. Не сдрейфить в самый ответственный момент и не лишиться жизни, — ответила она абсолютно спокойным тоном.

— А со многими это происходило? — в его голос просочились нотки настороженности.

— Да. Задача учителя — уберечь своего ученика в этот момент, максимально подготовить к первой встрече с врагом. Но это практически невозможно. В первый раз большинство впадают в ступор.

Шейрату с сомнением посмотрел на неё, но не мог ничего разгадать по жестам: напряжена ли она, сомневается, или происходящее вполне вписывается в какой-то план действий. Когда они закончили ставить палатку, эльфийка тут же забралась внутрь и расположилась на половине свободного пространства, подложив под голову сумку. Для юноши явно оставалось место.

— Ложись спать. Проснёмся на рассвете, — бросила она ему, удивлённо смотрящему ей вслед, и отвернулась. Друид ошарашенно замер, так и не решаясь сделать шаг вперёд. Сомнения, смятение, неопределённость, — всё это давило на него, нарастая, словно снежный ком. Наставница так и не рассказала ему, в чём заключается задание, и все мысли продолжали крутиться вокруг этого незаданного вопроса. Стоило расслабиться и просто перестать думать об этом хотя бы на ночь, но разве получится заснуть? Таяндрис явно поставила точку и говорить ему ничего не будет, что характеризовало её как несколько беспечного командира.

Раздражённо выдохнув, юноша всё же забрался в палатку и улёгся на земле, подложив сумку под голову. Бросил взгляд на девушку, оценил её размеренное дыхание. Да, похоже она всё же уснула. Фыркнув, он отвернулся и закрыл глаза.

В ночной мгле раздались первые голоса птиц. Близился рассвет. Шейрату лениво приоткрыл глаза, повернулся и бросил взгляд в сторону Таяндрис. Её отсутствие заставило встрепенуться и приподняться с неуютного, но всё же тёплого ложа. Он пытался осознать, что это может значить, но сонный и испуганный разум сопротивлялся какой-либо работе. Недолго думая, юноша метнулся прочь из палатки.

Рассвет только начинал окрашивать округу в привычные цвета, серость и мрачность ещё не отступили до конца. Облака тумана обволакивали всё вокруг молочной дымкой. Было прохладно, но друид не придавал значения этим чувствам. Он нигде не мог увидеть эльфийку.

Тогда он заметил краем глаза странное движение сбоку от себя, едва уловимое и практически бесшумное. Чёрная тень кралась неподалёку, и, судя по всему, замыслы у неё были недобрые. Каждый мускул напрягся. Юноша был совершенно безоружен. Казалось бы, безобидная цель, но ему и не нужно было оружия. Шейрату закрыл глаза. От него уже исходили потоки силы, с помощью которых он осматривал местность, видя всё вокруг себя глазами природы. За считанные мгновения настиг тень, видел каждое её грациозное движение, и это заставило его усмехнуться.

Вдруг резким рывком противник исчез. Юноша встрепенулся. Его враг знал о слабости друидов — слишком медлительным было зрение природы. Но в этом утреннем тумане разглядеть что-то можно было с тем же результатом. Частично отчаяние, но в большей степени злоба захлестнули его. Нельзя было так просто проиграть даже в этом маленьком сражении. Изо всех сил он сжал веки и сосредоточился на поступавших в его сознание образах. Размытые очертания того, чего не должно было здесь быть, приближались к нему с правой стороны сзади. Лёгкая усмешка тронула уголок рта. Попалась, несмышлёная эльфийка!

Словно схватив воздух и потянув вверх, Шейрату заставил вырваться из земли корни, длиннее и толще нормальных, которые взметнулись к стремительно приближающейся размытой тени. Но Таяндрис резко подпрыгнула прямо перед ними, оттолкнулась одной ногой от дерева и снова побежала вперёд. Этот трюк ошеломил юного друида, но он быстро пришёл в себя. Нельзя выставить себя немощным идиотом. Нет, он мог то, чего не могли другие!

Она приближалась к нему решительными и быстрыми, но в то же время бесшумными шагами. Грациозная, словно дикая кошка, и столь же смертоносная. Изогнутый клинок был крепко сжат в её руке. Шейрату на мгновение стало интересно, будет ли она пускать лезвие в ход, однако, проверять это особого желания не было. Расстояние стремительно сокращалось, и когда оставалась всего пара шагов, друид исчез, чем ошеломил эльфийку. Таяндрис резко затормозила и замерла, как статуя, лишь её глаза напряжённо рыскали по местности, мечась из стороны в сторону. Но сейчас она опиралась не на зрение, а на ощущения, понимая, что сделал юный друид. Это был довольно искусный ход. Теперь ей нужно было ждать, когда он первым совершит следующее движение. Ноги чувствовали едва заметную дрожь земли. Сейчас туман играл против неё, не позволяя видеть в полной мере всего, что происходило вокруг. Но это было и не нужно. У юной воительницы были прекрасно развиты инстинкты и реакция — то, что помогло ей выжить в стольких сражениях.

Земля резко дрогнула рядом с ней, заставив отскочить в сторону. Развернувшись, она увидела, как вырвавшиеся корни, словно щупальца, пытались схватить её в том месте, с которого она отскочила. В их центре, будто вылупившийся из кокона, стоял Шейрату. Триумфальная усмешка сменилась разочарованием, когда он увидел свою неудачу. Эльфийка отступила назад и растаяла в тумане. Они вновь поменялись местами, он опять стал предметом охоты.

Друид лихорадочно соображал, понимая свою слабость в данной ситуации. Необходимо быть максимально сосредоточенным на поимке своей жертвы, пусть она и была столь изворотлива, чего, стоит признать, юноша не ожидал. Но он не мог ударить в грязь лицом, иначе в будущем Таяндрис не будет рассчитывать на его активную поддержку. Это бы замедлило продвижение Шейрату к его заветной цели — самостоятельным заданиям, где можно будет проявить себя и заработать авторитет. Да, влияние необходимо, если он действительно хотел изменить что-то в этом мире. Но сейчас он был лишь растерянным мальчишкой, неспособным придумать выход из сложившейся ситуации.

***

Тихие шаги Таяндрис слышались со стороны. Она медленно приближалась на расстояние, с которого могла бы обезвредить юношу, но он ничего не предпринимал. Почему? Лишь стоял и вслушивался в окружающие его звуки, отбрасывая редкие крики птиц, извещающие о скором рассвете. Необходимо было действовать чуть быстрее, потому она прибавила шаг. Мокрые листья тихо чавкали под её ногами, погружаясь глубже в грязь. Она понимала, что Шейрату знает, где она, и его бездействие было очень подозрительным.

Вдруг рука друида резко дёрнулась, указав в землю. Таяндрис ошарашено застыла на месте, пока не ощутила движение по ногам. Пригнувшись, чтобы разглядеть происходящее через туман, она удивлённо раскрыла рот. Это были не корни, от которых она могла просто избавиться, а те самые мокрые листья. Медленно ползли по сапогам, словно улитки, оставляя за собой след из грязи и воды. Девушка сделала прыжок в сторону и снова приземлилась на мягкий чавкающий ковёр, который также начал переползать к ней. Листья увеличивали вес, пригвождая к месту, на котором она стояла. Встряхнув ногой, она попыталась избавиться от них, но это было проблематично. Благодаря грязи, они неохотно отлеплялись от сапог, но затем, движимые силой друида, снова приставали на место.

Тут Таяндрис замерла. Она поняла, что за всей этой суматохой потеряла контроль над учеником. Обернулась, но его уже не было на прежнем месте. Быстро подавила лёгкое чувство паники. Она не раз уже оказывалась в таких ситуациях, и всё равно выходила из них победителем. Пересиливая нарастающий вес листьев, попыталась сдвинуться с места. Необходимо было избавиться от навязанного груза, какой бы это не было тяжёлой задачей. Первые шаги давались с трудом, несколько секунд промедления стоили того, что на сапогах скопился толстый слой вязкой грязи. Девушка уже не могла остаться незамеченной, но в этом больше не было необходимости. Небо светлело, и вскоре первые утренние лучи пронзили бы туман насквозь, бесследно уничтожая. Шейрату наверняка думал, что это ослабит противницу. Ведь он навряд ли имел ранее дело с опытными воинами клана. Утренняя завеса была лишь преимуществом, не более.

Шаги ускорились, постепенно грязь отлипала от сапог, а новая не успевала приставать в то мгновение, когда эльфийка опускалась на землю. Мощными прыжками перемещалась по кругу, огибая деревья, мельком поглядывая по сторонам в поисках противника. Она заметила смутную фигуру неподалёку. Решившись подобраться поближе, чуть замедлила шаг, чтобы быть тише. Даже если это ловушка, друид должен быть поблизости, чтобы наблюдать за происходящим. Готовая к любым неожиданностям, Таяндрис решительно двинулась вперёд. Туман рассеивался, очертания преследуемой цели вырисовывались всё чётче. Фигура стояла недвижимо, словно статуя, будто была… Разглядев в последний момент пень, чьи сколы удлинились и приняли форму, какую не могла бы сотворить природа — очертания эльфа, воительница резко отскочила в сторону. За ней, словно нити, потянулись удлиняющиеся стебли травы, норовя запутать в себе эльфийку. Кого угодно, но только не её. Быстрыми скачками девушка побежала в сторону, где она успела заметить размытый силуэт.

Туман рассеивался и, приближаясь, она видела, что перед ней снова возникает пень. Травяная ловушка преследовала, желая полностью поглотить, но этому не суждено было сбыться. Таяндрис на бегу резко ухватилась за ствол дерева и по инерции крутанулась вокруг него, затем резко отпустила и побежала в противоположную сторону. Стебли обмотались о ствол и затрещали, запутываясь. Однако новые продолжали ползти за ней из-под слоя гнилых листьев. Эльфийка использовала ещё несколько деревьев, чтобы изменить траекторию движения. Она была стремительной и слишком быстрой.

***

Сидящий с закрытыми глазами Шейрату и управляющий растущей травой, еле успевал следить за перемещениями Таяндрис. Казалось, в этом не было схемы, всё было довольно хаотично, как шаги отчаяния. Он понял, что ошибся лишь когда резким рывком она оказалась слишком близко. Попытавшись среагировать, открыл глаза, чтобы прикинуть, куда отойти. Его заставила застыть от удивления летящая фигура. Через мгновение девушка опрокинула его на землю, приставив к горлу клинок. Сквозь повязку он увидел, как её губы изменились в усмешке. Видимо, попытка впечатлить наставницу провалилась.

Со спины её накрыл, словно одеялом, пласт травы, теперь не угрожая ничем. Как и листья под телом друида, постепенно пропитывающие одежду грязью. Юноша смотрел в глаза эльфийки, чистые и голубые, словно небо, пытаясь понять, о чём же она думает, и что его ждёт.

— Это было восхитительно! — воскликнула она вдруг, убирая от его шеи клинок. Он ошарашено разинул рот, с непониманием уставившись на неё, чем заставил её рассмеяться. Таяндрис поднялась на ноги и протянула ему руку. С небольшой долей сомнения юноша принял помощь.

— Что Вы имели ввиду? — переспросил он осторожно, вызвав новый смешок.

— Ты способный друид, Шейрату, и я не понимаю, почему ты в этом сомневаешься, — он видел, что она улыбается, но по её глазам понимал, что эти слова искренни. Видимо, впечатлить её всё же удалось, отчего на его лице не могла не появиться слабая довольная улыбка.

— Я работала со многими друидами, — продолжала наставница, когда они медленным шагом двигались в сторону палатки. — Среди самых опытных из них лишь единицы могли показать то, что сделал ты, да ещё с такой лёгкостью. Это совершенно необычно для новичка, который ещё ни разу не участвовал в боях. Большинство предпочитают говорить о том, что их способности довольно ограничены.

Шейрату кашлянул от внезапно охватившего его неудобства.

— Но я тоже считаю, что они ограничены, — смущённо признался он. — По сравнению с другими направлениями, друидам сражаться сложнее всех. Жрецы тоже используют энергию жизни, но другую. Они не чувствуют боли тех, кто отдаёт свою жизнь ради свершения заклинания, не чувствуют страданий природы. Они лишь используют то, что им дано. Колдуны и вовсе связаны с неживой энергией, а воины полагаются лишь на свою силу. При всём этом в их атаках намного больше разнообразия и различных приёмов. Лишь только друиды чувствуют крик природы постоянно, её страдания никогда не покидают нас. Нас учат сдерживать эмоции, но, когда ты слышишь это, порой становится невыносимо. Потому среди нас существуют отступники, поддавшиеся зову природы и затерявшиеся в нём.

Таяндрис вдруг остановилась и, усмехнувшись, опустила голову. Выбитый из колеи, друид замолк и неуверенно подошёл к ней. Подняв голову, эльфийка положила руку на его плечо. Их глаза снова встретились, слегка шокировав друида, он понимал, что краснеет и теряет дар речи.

— Я прекрасно понимаю, что ты имеешь ввиду, Шейрату, — сказала она практически шёпотом, так мягко и проникновенно, что он не мог ей не поверить. — Возможно и не так ярко. Я постоянно чувствуют чужую боль. Ощущаю бессилие, когда вижу, что творят на наших землях проклятые. И когда понимаю, что раньше они были нашими соратниками, жили бок о бок с теми, кого сейчас безжалостно приносят в жертву своим идолам. Я понимаю, что я не смогу вернуть жизни всем убитым, не смогу обратить тех, кто предал нас, не смогу не пойти против них с клинком наготове. Наша судьба диктуется нам свыше, как и то, что мы можем сделать. Иного выбора у нас нет.

Шейрату посмотрел на неё, не в силах произнести ни слова от шока. Она уловила суть того, что он хотел сказать. Бессилие, граничащее с безумием, осознание собственной слабости и неспособности что-то изменить. Но всё же она не поняла до конца. Виноваты были не только проклятые. Больше всего юный друид ненавидел тех, кто причинял боль просто так, ради забавы. И это были не только преследуемые кланом изменники. Чаще всего в его жизни это были эльфы, которых он должен был защищать. Их ощущения были не идентичны, и, если когда-то клан всё же искоренит проклятых, то боль природы, посылаемая друидам, будет всегда, и этого не изменить.

Потому слова Таяндрис вызвали мимолётную тень на его лице. «Иного выбора у нас нет». Она будто вторила его мрачным мыслям, обрекая на единственно возможный исход. Всё внутри закипало от этих слов. Нельзя сдаваться, только не теперь. Пусть его будущее ещё не было более ясным, он понимал, что по этому пути идти не сможет, смириться с несправедливостью, которую видел ранее, не получится. Рано или поздно он перевернёт мир! Только вот своих сил на это не хватало. Он был единственным на этом поле боя, без союзников. С каждым годом перспектива бездумной службы клану в течение нескольких столетий становилась всё более явной. Этот путь был прямым, и если необходимо было свернуть с него, то безвозвратно.

— Шейрату? — отвлекла от мыслей Таяндрис. Он снова взглянул в её глаза и увидел беспокойство, что заставило его обнадёживающе улыбнуться.

— Ничего, всё хорошо, — сказал он довольно убедительно, хотя в душе всё продолжало кипеть от едва сдерживаемых эмоций.

— Отлично, — улыбнулась она и снова направилась к палатке. — Нам нужно переодеться, позавтракать, набраться сил, после чего я буду готовить тебя к встрече с нашим главным врагом — проклятыми.

Шейрату остолбенел, глядя вслед бодро шагающей эльфийке.

— Проклятые? — выдавил он из себя. — Мы будем сражаться с проклятыми?

Этого он уж точно не предполагал и всем нутром отрицал встречу со столь опасным врагом на первом же своём задании. На уроках клана учителя рассказывали о них — эльфах-предателях, отвернувшихся от своих богов и народа, поклявшихся в верности силам Богов Тьмы, могущественных потусторонних существ, несущих хаос и разрушение. Они со временем забывали родной язык и проводили жуткие ритуалы рядом с разрывами в пространстве — расщелинами, ведущими в мир их жутких повелителей. Для расширения этих проходов отступники использовали кровавые жертвоприношения, не щадя никого из своих бывших собратьев. Взамен получали в свои руки тёмную силу, способную уничтожать врагов. Книги клана говорили, что в зрении природы отступники превращались в тёмные силуэты, как отродья тьмы и расщелины, словно всё, что относилось к Тёмным Богам, выпадало из общего баланса. За последние несколько тысячелетий проклятые оставались самым главным врагом клана, и все его силы были направлены на борьбу с ними.

Таяндрис остановилась и развернулась к своему ученику. Ему снова показалось, что она мягко улыбается.

— Мы не будем сражаться, но должны быть готовы к столкновению с ними. Потому я безумно рада, что ты обладаешь такими способностями, — сказала она оптимистично, хотя взглядом сверлила Шейрату насквозь. Он понимал: она всё равно не перестала думать, что он может подвести её в самый ответственный момент, как это случалось с другими. И пока не было уверенности, хватит ли ему сил на подобное.

Завтрак прошёл довольно быстро и немногословно. Шейрату смотрел в спину своей наставнице. Даже здесь, в глуши, где не было никого, кроме них, она продолжала следовать строгим правилам клана. До момента полного искупления заклеймённые не имели права никому показывать своего лица. Что же она могла сделать, чтобы заслужить такую кару? Ему было безумно интересно узнать это, но он понимал, что ещё не время. И всё же стоило немного прощупать почву.

— А Вы сражались с проклятыми? — осторожно спросил он, поедая похлёбку.

Услышав его вопрос, Таяндрис вскинула голову, но некоторое время молчала. Он уже подумал, что ответа не будет, но она всё же нарушила тишину.

— Приходилось, и не раз. С пешками, перебежчиками, иногда даже посланниками.

— Ничего себе, — пища встала комом в горле. Похоже, он сильно недооценил свою спутницу. — Часто Вы с ними сталкивались?

— В лесах Келорна их обитает довольно много, но они предпочитают прятаться в тенях и высовываются довольно редко. В основном переманивают на свою сторону сомневающихся. Иногда в их рядах появляется кто-то с большим потенциалом и становится посланником. Тогда пешки выползают из своих нор и начинают нападать на деревни, кормить расщелины в попытке расширить каналы связи с Тёмными Богами, чтобы превратить своего избранника в демона.

— А с демонами?

— С ними, слава Богам, не довелось.

Шейрату повёл бровью, переваривая информацию, продолжил есть. С презрением к себе заметил, как дрожат пальцы.

— Каково это? — спросил он тихо и задумчиво.

— Поначалу страшно. Боишься собственной тени. Но потом привыкаешь, как и к любому делу. Главное помнить, за что ты сражаешься.

— За клан? — обречённо уточнил он. Она дёрнула головой, будто хотела посмотреть на него, но снова вспомнила о правилах. Отставив недоеденную похлёбку, надела маску и повернулась к своему ученику, буравя внимательным взглядом. Он напрягся, понимая, что сказал лишнего.

— За клан. За наш народ. За наше существование. Или этого недостаточно? — в её голосе прослеживались агрессивные нотки.

— Я… не это хотел сказать…

— Поверь мне, я слышала подобное множество раз. От юных новичков моего отряда. Они не понимали основного — все эти понятия не равны друг другу. Каждый сражается за что-то своё. Не обязательно быть верным Клану, чтобы биться за эльфов. Или ты думаешь, что я фанатично предана ему? — усмехнулась она.

— Пока не могу судить, — улыбнулся Шейрату, понимая, что снова ходит по грани.

— Увы, у меня есть свои причины тоже недолюбливать аристократов и навязываемые ими правила. Но, когда я оказываюсь на поле боя, когда вижу, какие бесчинства творят проклятые, не могу остаться в стороне. Это мой долг перед моим народом. Думаю, и ты столкнёшься с тем же в скором времени.

— И сколько пройдёт, чтобы привыкнуть?

— Для каждого своё. У меня ушло около полугода, которые я провела в сражениях, мечась с одного задания на другое.

— Значит у меня немного шансов, учитывая интерес клана к моим назначениям, — хмыкнул Шейрату, заставив её улыбнуться. — И сколько лет Вы уже сражаетесь?

Она на мгновение задумалась, явно удивлённая своим мыслям.

— К подобным заданиям меня привлекают уже более 20 лет, из них 14 выступаю в роли командира собственного отряда.

— Ничего себе, — поражённо выдохнул он, а она лишь звонко рассмеялась.

— Да, удивительно, как быстро летит время.

— Мне определённо приставили хороший пример для подражания.

Она сощурилась, пронизывая его взглядом, словно оценивая насмешку во фразе.

— Именно. А потому заканчивай, пора приступать к обучению, — фыркнула девушка и поднялась на ноги. Содержимое своей тарелки она отнесла к реке, чтобы вымыть. Шейрату проводил её взглядом, быстро дожёвывая похлёбку, поспешил повторить за ней, после чего они отправились в лес. Чашку Таяндрис захватила с собой, в то время как он оставил свою на привале, и теперь гадал, что же это может значить. Забылась в собственных мыслях? Или что-то задумала?

Солнечные лучи сверкали золотыми полосами сквозь кроны деревьев. Листья желтели, повинуясь наступлению осени, опадали на землю, застилая ковром. Было сыро от близости реки и частых дождей, отчего они быстро чернели и становились невзрачной грязной массой. Однако Шейрату радовало, что вокруг он чувствовал гармонию. Вдали от поселений эльфов, в здешних лесах были лишь заставы, которые запасали впрок лишь то, что им было нужно. Они не приносили особого ущерба, не причиняли боли природе, которую чувствовал юный эльф.

Пара вышла к небольшому ответвлению реки, уходящей в глушь леса, находящемуся поодаль от посторонних глаз и случайно проходящих эльфов. Достигнув берега, Таяндрис развернулась к своему спутнику с загадочным видом.

— Сила, подаренная Богами Тьмы проклятым, значительно ограничена, — начала она своё объяснение. — Большую им нужно заслужить и стать посланниками, однако и пешки обладают достаточными способностями, чтобы убивать врагов. Во всех сражениях, в которых я участвовала, они применяли лишь один вид заклинаний — стрелу разрушения.

Шейрату слушал её с интересом, ловя каждое слово. Прекрасно осознавая, что столь ценные знания могут спасти его жизнь.

— Сегодня я испытаю твою реакцию. Не сомневаюсь, у тебя был опыт, были уроки в школе клана, мне нужно лишь проверить это, как и прочие полезные нам навыки.

Сомнение отразилось на его лице. Реакция? Неужели она сомневалась в его способности предвидеть какие-либо атаки? Хотя, после своего поражения, Шейрату осталось лишь смиренно кивнуть. Таяндрис улыбнулась и наклонилась к реке, зачерпнув в чашку воды. Снова выпрямившись, она отошла на небольшое расстояние от своего ученика.

— Стрелы разрушения невозможно отразить, не будучи колдуном. Они наносят огромный урон, если достигают цели, — её тон снова стал суровым и серьёзным. — Ты должен закрыться от атаки так, чтобы ни капля воды не попала на тебя.

Примерно такие же требования были на уроках клана, потому он не услышал чего-то нового. Вздохнув, сосредоточился на Таяндрис, снова ставшей его противницей.

— И ещё, — сказала она, привлекая его внимание. Он перевёл взгляд с её рук на лицо, и тут же резким рывком содержимое кружки полетело в него. Ошарашенный, юный друид успел лишь закрыться внезапно выросшими стеблями травы. Тонкие листья прогнулись под струями воды, и большая её часть вылилась на разочарованного собой эльфа. Послышался смех, и Шейрату с некоторым раздражением заставил траву принять свой обычный размер.

— Я даже не знаю, реакция подвела тебя или неоднозначность в выборе защиты, — сказала она весело, пытаясь унять свой смех.

Вода ещё стекала струйками по волосам Шейрату, не придавая ему шарма, а смех эльфийки не только смущал, но и раздражал. Она продолжала посмеиваться, но затем вдруг снова метнула в него воду из чашки. Когда она вновь зачерпнула её, ему оставалось лишь догадываться. В этот раз он успел закрыться слоем корней, идущих в несколько рядов. Плотные переплетения сумели сдержать практически всё, лишь мелкие брызги попали на того, кто ими управлял. Но капли смешались с землёй, так что теперь он был покрыт также кусочками грязи. Краем глаза, однако, он сумел заметить медленно плывущие по реке листья. Интересно, а та, что проверяет его реакцию, сумеет ли сама отразить подобную неожиданную атаку? Незаметным жестом руки друид заставил листья погрузиться в воду.

— Уже лучше, но я всё равно вижу, что защита не превосходна, — отметила Таяндрис. Шейрату натянуто улыбнулся и заставил корни уйти обратно под землю.

— Попробуй комбинировать заклинания, — посоветовала она, видимо, не слишком хорошо представляя себе, как это должно выглядеть, но надеясь на понимание своего ученика.

— Хорошо, — буркнул он, и в тот самый момент, когда он говорил, она запустила в него воду. Снова она не давала ему медлить, заставляла действовать решительно. Стебли травы взметнулись вверх, а перед ними прошёл слой корней. Первый слой сумел сдержать большую часть атаки, а второй перекрыл путь её остаткам. Шейрату казалось, что он видит, как эльфийка удовлетворённо улыбается. Он поспешил убрать барьер, чтобы узреть это воочию, но, как только лишился защиты, заметил, как в него летит новая порция воды. Он смог лишь уклониться в сторону, отчего снаряд врезался ему не в лицо, а плечо. Возмущённый этим, он взмахнул руками, и из реки стремительно вырвались крупные листья, полные воды. Они устремились к Таяндрис, собираясь поразить её, пока она не ожидает этого. Было слишком мало времени, чтобы среагировать.

Но ей это удалось. Он заворожено наблюдал, как она увернулась в сторону от первого, наклонилась, пропустив второй, и отскочила в сторону, не дав попасть третьему снаряду. Выпрямившись, она посмотрела на друида, в её глазах читался триумф и вызов. Это было завораживающе и волшебно, отчего тот просто не смог сдержать эмоций, отразившихся на его лице глуповатым восхищением. Это заставило Таяндрис усмехнуться.

— Не расслабляйся, Шейрату. Проклятые не будут ждать, пока ты приготовишься, — велела она ему, но прозвучало это с некоторым смущением, словно они играли в игру. Ему нравилось это ощущение, нравилось то, как он чувствует себя рядом с ней. Словно время останавливалось, позволяя им наслаждаться этими минутами наедине друг с другом. Он и забыл на мгновение, зачем он здесь, что за задание ждёт их дальше. Он утонул в её лазурных глазах, понимая, что с ним случилось то, чего он не ожидал. То, что, как он считал, уже никогда с ним не случится.

Новый взгляд на Таяндрис заставлял Шейрату всё больше проводить времени в мрачных раздумьях наедине с самим собой. Он не мог отделаться от мысли, что его влечение к ней неоправданно, нелогично, но в то же время не мог от него избавиться. Он всё больше и больше привязывался к эльфийке, мысли о ней заполняли разум. Пугала и скоротечность этого события. Как он мог настолько сильно увлечься кем-то за пару дней? Неужели это возможно, или просто его изголодавшийся разум требовал хоть какого-то контакта? Поиск ответов на эти вопросы ни к чему не приводил, лишь к страданиям от растерянности. Шейрату необходимо было взять себя в руки, подавить это чувство, пока оно абсолютно не лишило его сил и возможности сопротивляться.

— О чём ты думаешь? — подсела к нему Таяндрис.

Вечерело, и они разожгли костёр. Небо окрасилось в богатый фиолетовый цвет, провожая последние закатные лучи солнца. Языки огня освещали тёплыми лучами место их ночлега. Прислонившись к дереву, Шейрату задумчиво смотрел на первые звёзды. Девушка нарушила его погружение в мысли, заставив вздрогнуть. Он понимал, что она видит смятение и перемены в его поведении, и молился, чтобы не поняла истинной причины.

— Обо всём понемногу, — ответил он уклончиво. — Справлюсь ли я? Что именно меня ждёт? Оправдаю ли я Ваши ожидания? Смогу ли быть полезен?

— Не забивай мысли, — Таяндрис усмехнулась и прилегла, подложив руку под голову. — Всё это прояснится на месте, а до тех пор лучше лишний раз себя не накручивать.

— Это действительно так работает? — саркастично усмехнулся он. — Может быть, мне было бы чуть легче, если бы я знал, в чём конкретно будет заключаться наше задание.

— Всего лишь разведка в глубине эльфийских земель, откуда поступили тревожные сообщения. Силы клана подойдут туда чуть позже, нам необходимо до их прихода осознать масштаб угрозы.

— И, если угроза реальна?

— Тогда мы отступим до прибытия подкрепления. И будем оборонять поселение.

— Проклятые не могут идти на такой риск, если на кону стоит всего лишь эльфийская деревушка, — сощурился Шейрату. Глаза Таяндрис метнулись на него, внимательно вглядываясь, и от повисшего в воздухе напряжения юноша смутился.

— Зачем тебе знать эти подробности? Наша задача — выполнять поручения, и не больше, — мрачно отрезала наставница и отвернулась к темнеющему небу.

Несколько мгновений он наблюдал за ней и размышлял. Всё же ему не хотелось так просто сдаваться.

— Можно личный вопрос? — осторожно спросил он, вернув себе её взгляд. — Почему Вас отправили на трибунал?

Её напряжённое тело едва заметно дрогнуло. Видимо, задел больную струну.

— Просто я должен доверить свою жизнь под Ваше командование, — не совсем умело попробовал сгладить он. — Я уважаю Ваш большой боевой опыт, но всё же не могу игнорировать этот факт. Честно говоря, с первой нашей встречи меня не покидает это беспокойство.

Попытка была явно неудачной. Ещё более напряжённая эльфийка мрачно поднялась на ноги и бросила на своего ученика твёрдый взгляд.

— Мне было 29 лет, и на тот момент я заслужила звание правой руки своего командира. Я добилась этого девятью годами верной и упорной службы клану. Шла бок о бок со своим наставником даже на самые опасные задания. Но я не сделала того, что должна была сделать. Доверие к нему ослепило меня, и я не увидела необратимых изменений. Он предал нас и стал демоном. Теперь его место в темнице Ноар, где он сгниёт, когда придёт его час. А я искуплю свою ошибку. Я много анализировала его поведение, и теперь могу вычислить потенциального предателя в наших рядах. Я уже сбилась со счёта, скольких соратников убила прежде, чем они предали меня. Потому твоё своеволие — тонкая грань, по которой ты ходишь, Шейрату. Не забывай своё место, если хочешь добиться большего. Верность рождается из уважения.

— Простите, наставница, — опешил он, не в силах оторвать от неё взгляд.

Она гневно выдохнула и ушла в палатку. Шейрату смотрел ей вслед, не понимая, что же именно произошло, и что ему делать дальше. Хотя всё же ситуация немного прояснилась. Его отправили на столь опасное задание без боевого опыта потому, что планировали от него избавиться. И даже приставили палача, чистильщика, как их называли в сплетнях и рассказах, близких по достоверности к сказкам, легендам или страшилкам. Значит, они всё же были правдой.

Он снова обратил взгляд на небо, словно пытаясь спросить у звёзд и луны ответ, но те были безмолвны. Закрыв глаза, сидел и слушал ночную природу, прокручивал в голове произошедшее и пытался думать. Но мысли не шли, а веки понемногу закрывались, погружая его в очередной странный сон без сновидений.

Резкие толчки в плечо вырвали юношу из объятий сна.

— Шейрату, пора вставать, — услышал он обеспокоенный голос Таяндрис. — Корабль прибыл.

Он послушно кивнул и протёр глаза. Первые лучи солнца пробивались сквозь резной потолок из крон деревьев. Разбудив своего ученика, эльфийка стала собирать их место ночлега. Она была напряжена, словно не хотела встречаться с ним глазами, вероятно, до сих пор думала о произошедшем ночью. Как ни странно, этим утром их мысли совпали. Шейрату несколько секунд задумчиво смотрел в одну точку перед собой, пытаясь собрать все силы в кулак. Его ненужные чувства — лишь минутная слабость, дальше он сумеет держать себя в руках. Вздохнув, он решился помочь наставнице. Вместе, не проронив ни слова, они собрали палатку и двинулись на причаливший у пристани корабль, чуть больше по размерам, чем доставивший его сюда, и напоминающий торговый. На палубе уже суетились эльфы-моряки, подготавливая судно к длительному плаванию. Когда последние пассажиры взошли на борт, оно медленно двинулось по реке.

Шейрату мгновенно ощутил, как всё изменилось. Наставница превратилась в полноценного сурового главу отряда, взвешивающего манёвры и тактические решения в голове. Даже её походка трансформировалась в командирскую поступь, исчезла былая лёгкость, сменившись широкими размашистыми шагами, взгляд метался, наблюдая за действиями подчинённых. Это была Таяндрис в другой стихии. Но даже в ней, как с удовлетворённой улыбкой отметил для себя друид, она была превосходна. Его воинственная богиня. Эту мысль, вздрогнув, он поспешно отбросил, спрятав глаза.

Навстречу ей подходили многие эльфы, члены клана, некоторые кланялись. Видимо, это были те, кто непосредственно находился у неё в подчинении. Всего на палубе юноша насчитал тринадцать бойцов.

— Шейрату, — окликнула его наставница, отвлекая от мыслей. Он встрепенулся и повернулся к ней, только тогда сумел заметить четырёх эльфов, которых она привела с собой — судя по униформе, двух лучников, жрицу и воина. Камни на груди были ярко-зелёными, испещрёнными трещинами. За их плечами явно было меньше опыта, чем у Таяндрис, но больше, чем у других членов её отряда. Видимо, это были её самые верные соратники.

— Хочу представить тебе моих лучших бойцов, — подтвердила воительница его догадки. — Это Рину, Мансис, Лонес и Кайди.

Её рука поочерёдно указала на каждого из представленных, те следом отвешивали почтительный поклон новому члену их группы. Первым стоял мужчина-лучник, взгляд полуприкрытых глаз создавал ощущение недоверия ко всему окружающему, к этому, видимо, стоило привыкнуть со временем. Вторая девушка-жрица была пониже, миловидная, с изумрудно-зелёными локонами, закрывавшими спину, словно потоком рвущимся из вплетённой в них ленты, а в огромных чистых глазах голубого цвета с лёгким изумрудным оттенком можно было утонуть с первого взгляда. Благо, юный друид сумел выработать иммунитет к женской красоте. Следующий эльф-воин был выше всех чуть ли не на голову, по комплекции казался неуклюжим и неповоротливым, но Шейрату понимал, что впечатление обманчиво. Абсолютно непримечательная внешность и тяжёлый взгляд как у палача окончательно отталкивали. Четвёртая обворожительная девушка, так же лучница, с розовыми волосами, выглядела как обычная эльфийская красавица. Им бы впору было остаться в школах или пойти на другие задания, чтобы побыстрее вырваться из тисков клана, выбрать выгодную партию и забыть о службе как о страшном сне. Почему они здесь? Но поднимать эту тему юноша не горел желанием, чтобы не вызвать конфронтацию.

— Это новый член нашего отряда, Шейрату, очень талантливый друид, — тем временем представила его наставница перед своими спутниками. Они посмотрели на него с недоверием, некоторые с разочарованием, будто ожидали увидеть армию вместо одного лишь юнца, ни разу не участвовавшего в сражениях. Он же, очнувшись от раздумий и вспомнив о манерах, учтиво поклонился, чуть ниже, чем они ему. Всё ещё чувствовал на себе их взгляды. Недоверчивые, опасающиеся, с примесью лёгкого отвращения и страха. Это коробило и не особо располагало к общению. Потому, когда своеобразная церемония знакомства была закончена, он не отправился за всеми в трюм, где можно было пообщаться, поесть и поспать, набраться сил перед заданием, а остался на палубе среди снующих матросов, зная, что вскоре здесь не будет практически никого. Появится возможность побыть одному и наблюдать, как солнце плескается в волнах, пробиваясь через кроны деревьев. Лёгкая грусть находила на него от ощущения безграничного одиночества. Одиночества даже там, где было так много других эльфов. Преследующего его всю жизнь.

— Что-то не так? — услышал он голос со стороны и, вздрогнув, повернулся к Таяндрис. Она подошла и опёрлась о борт корабля, внимательно наблюдая за ним. Её близость снова заставила его ощущать это странное необъяснимое волнение.

— Я чувствую себя не в своей тарелке от подобных взглядов, — признался он с улыбкой. — Я понимаю, что Вы рассчитывали на большее подкрепление, более опытных бойцов.

— Не переживай. Никто не будет относиться к тебе предвзято. Особенно если покажешь им на что способен.

Он грустно усмехнулся, наблюдая за волнами, бьющимися о борт корабля.

— Могу я спросить, сколько лет Вы сражаетесь вместе со своими самыми верными спутниками?

— С Лонес — тринадцать, это самый долгий срок. С Кайди и Рину — семь лет, а с Мансис — одиннадцать, — ответила она беззаботно. Шейрату сжал губы, переваривая в голове эти цифры.

— Вы все думаете, что я слишком молод, — прошептал он с нотками злобы в голосе, постепенно нарастающими с каждым словом. — Что я ни на что не способен из-за своего возраста. Я окончил обучение в клане в двадцать лет и три года ждал, пока меня призовут на задание. Не ради этого я потерял столько времени.

— Шейрату, — с недоумением позвала его Таяндрис. Он резко повернулся к ней, пылая от переполнившей его ярости, готовый высказать ей всё, что думал… И не смог. Эти мысли ещё не должны были быть высказаны.

— Они обязательно начнут уважать тебя. Поверят в тебя. Я же поверила, — она улыбнулась, словно утешая его. От этих слов внутри что-то дрогнуло, но он быстро нахмурился, опустил взгляд и еле заметно кивнул. Её слова задели в нём нужную струну, но не убеждали до конца. Таяндрис в его глазах была исключением, остальные же были весьма предсказуемы. И пусть его и раздражало то, что его недооценивали другие эльфы, их уважение ему было не нужно. Больше всего пугала мысль, что он жаждет расплаты за всю ту неприязнь, что получал со стороны других.

— Я пойду, отдохну, — отмахнулся он, направляясь к каютам. Таяндрис не стала возражать и лишь пропустила его вперёд. Посмотрела ему вслед с тревогой во взгляде, оценивая его поведение. Не помешает ли это им всем в бою, сможет ли он доказать, что действительно достоин находиться в её отряде? Или же сломается, как многие до него?