Глава 4 Взрослеть не страшно

Оксана стояла у окна, повернувшись ко мне спиной. Я смотрел на ее поникшие плечи, склоненную на бок голову, и не мог наглядеться. Это чувство, новое, сильное, терпкое нравилось мне все больше. Никогда со мной такого не происходило. Вот оно, счастье!

Очнулся я совсем недавно, понял, что лежу в больничной палате, утыканный системами и с подвешенной на кронштейне ногой. Очень хотелось пить, но я не шевелился, чтобы не спугнуть это прекрасное мгновение. Я засмотрелся женщиной, которую люблю…

Оксана глубоко, тяжело вздохнула, медленно повернулась и мы, наконец, встретились взглядами. Какая же она красивая!

— Как ты? — она оживилась, быстро подошла ко мне, глядя напряженно, озабоченно. — Тимур?

Я улыбнулся, кивнул:

— Хорошо!

— Ты сумасшедший! — ласково произнесла она и слегка провела по моим волосам ладошкой. Я замер от сладких ощущений. — Зачем ты полез в лабиринт? Почему меня не дождался?

— Ты на меня не злишься? — я был рад, что Оксана сейчас такая… Такая встревоженная слегка, заботливая.

— Ты большой дурак, Тимур, — сказала она все так же спокойно и по-доброму, — но твои подвиги войдут в историю. Эти демоны подземелий — наша головная боль. Поймать их почти невозможно, убить нереально, но с твоей помощью у нас получилось словить и замуровать одного.

— Что это за твари такие? — я удивился. Думал, меня накажут.

— Подземные демоны, — ответила Оксана с легкой улыбкой. Поняв, что мне это ни о чем не говорит, объяснила: — Они очень древние, живут в подземельях. Тот, кого мы замуровали, звался Патолс. Та еще тварь. Эти демоны заманивают людей в свои лабиринты и питаются их эмоциями, душами. Вот так забрел в пещеру, заблудился и погиб в страшных мучениях, а душа потом прямиком в Ад.

— Значит, Ад и Рай существуют?

— Да, Тимур! — она искренне рассмеялась.

— Значит, — очень хотелось взять ее за руку, но вдруг, она сама коснулась своими теплыми пальцами моей ладони, — Я в Раю!

Она лучисто улыбнулась, и мне стало удивительно хорошо.

— Думала, вы там подождете, пока мы не придем на помощь, — произнесла она с легким осуждением. — С Ключом пришлось повозиться, но демоны лабиринтов — тема отдельная. Теперь, один из них навечно запечатан на эльфийской земле. Удобно очень, правда?

— Да, — я начал понимать, усмехнулся, — теперь у полукровок есть свое "плохое место". А почему магия эльфов там исчезает?

— Демоны лабиринтов берут силы из самой земли. У природы, как и эльфы. Они высасывают магию дочиста. Эльфам подпитывать свои силы просто неоткуда. Он и тебя бы высосал. Я же просила подождать, а ты не стал и едва не погиб!

— А этот Игорь, — я слегка сжал ее пальцы, — Ты его любишь?

Она растерялась, так резко я переменил тему, потом погрустнела и даже отстранилась. Не мое это дело, конечно, но не спросить я не мог.

— Это не важно, Тимур, — ответила она тихо, с грустью. — Это моя жизнь…

— Прости меня… За все прости! Я знаю про Сашу…

— Сменим тему, — Оксана резко стала серьезной и к ней вернулась ее злость. — Я положила тебя в отдельную палату, деньги сняла с твоей карты. Врачам сказала, что тебя задрал медведь на охоте. Огромный, злой медведь… Ногу твою собирали по кусочкам, хирурги совершили чудо. Мы привезли тебя при смерти, как мне потом сказали.

Она говорила, и голос ее слегка дрожал. То-ли от волнения, то-ли от злости. А я жалел, что потерял мгновение, когда мы были так близки.

— Прости меня. И спасибо…

— Мне пора.

Она была уже у дверей, когда я решился:

— Я полез туда, потому что струсил! Я струсил, Ксюш!

Она замерла на пороге.

— Ты про что?

— Про тебя и про Сашу, — я рыл себе могилу, но врать ей не мог. — Я понял, что она моя дочь и испугался.

— Чего?

Она опешила, а я продолжал себя гробить.

— Это было очень неожиданно, Ксюш! Я никогда не задумывался о детях, я не хотел семью…

— Что ты несешь?! — она резко подошла и зло на меня посмотрела. — Какая семья, Тимур, какие дети? Я никогда ни о чем тебя не просила! — в ее глазах сквозила неприкрытая боль. — Я выхожу замуж за человека, который мне дорог, который любит меня и мою дочь. Ты нам не нужен!

— А я хочу быть нужным! — в тон ей выкрикнул я. — Я хочу быть нужным тебе и моей дочери!

Оксана замерла, растерялась. Хотела что-то сказать, но ее слова потонули в тяжелом вздохе.

— Милая, родная, — как же хотелось ее обнять! — Прости меня, дурака! Там, в лабиринтах, я все понял. И я хочу начать сначала всю мою жизнь с тобой и нашей дочерью. Дай мне шанс, умоляю!

— Слишком поздно, Тимур.

Она ушла, а я остался с раздирающим чувством вины и невыносимой болью в душе.

Нет, это еще не конец!

Нужно встать. Срочно. Она же выйдет замуж, и я ее потеряю. Ну, по крайней мере, вернуть ее тогда уже станет намного, намного сложнее. Кстати, при всех своих многочисленных любовных похождениях, я ни разу не разбивал чужие семьи. Похоже, в моей прошлой беззаботной жизни, это был единственный плюс.

В палату влетел Коновалов. По его горящим глазам и сжатым в бешенстве губам понял, что сейчас получу взбучку.

— Какого хера? — начал он с порога. — Ты дурак, что ли?

— Привет, Борис.

— Тимур, вот как ты так можешь? — он встал напротив, облокотился на кровать. — Ты бы хоть предупредил! Мы тебя обыскались, думали, нарвался, убили!

Блин.

— Слушай, — я понял, как налажал, — прости. Я не подумал. Ну, правда.

Борис хотел что-то сказать, возможно, обматерить красочно, но просто выдохнул, посмотрел на меня уже с сочувствием.

— Я рад, что ты живой. Почему из ребят никого не взял? Или меня попросил бы. Тоже мне, герой.

— Нет, — вот тут я спорить даже не буду. — Иномирье — моя война.

— А ты мой клиент и друг! Больше так не поступай.

— Не буду.

— Вот. — Он устало присел на мою кровать, кивнул на ногу. — Болит?

— Есть чуток.

— Я с врачом общался. Говорит, медведь. А на самом деле кто?

— Дух. Да не заморачивайся ты…

— Как это не заморачиваться? — взвился он. — Я должен знать, от кого тебя беречь! Тимурка, не беси меня!

— Его закрыли у эльфов, — отчитался я. — Сюда он не сунется, я в безопасности.

— Вот, — Коновалов подобрел, — это хорошо. Значит, наблюдение снимаю. Давай, — он хлопнул меня по плечу, встал, — выздоравливай. Увидимся.

О, да! Вот оно!

Никогда бы не подумал, что буду так рад инвалидному креслу. Три недели без движения, три душераздирающие недели! Я же не знал, когда у Оксаны свадьба. Может, она уже вышла замуж?

Это, конечно, беда, но!

Вместе со способностью хоть как-то передвигаться, вернулась и уверенность в себе. Я, конечно, не принц на белом коне, а всего лишь плохой парень в инвалидной коляске, зато полон сил и желания быть лучшим. Для них, самых любимых, самых дорогих для меня женщин. Поэтому, если мой хирург говорит, что встать и ходить я смогу только через пару месяцев — значит, нужно встать раньше.

Оксана за эти три недели ни разу ко мне не пришла, но, по словам моего врача, она постоянно звонила ему и справлялась о моем здоровье. Это было маленьким утешением, крошечной надеждой на то, что я ей все-таки не безразличен.

Я не сидел без дела. У меня же был ее номер. Звонить не стал, а вот короткие сообщения, типа «Прости!», «Я скучаю» или «Поцелуй за меня Сашеньку на ночь» иногда отправлял. Старался не переборщить и не показаться назойливым. Неплохо было бы ее чем-то заинтересовать. Но пока, кроме как похвалиться новенькой коляской, мне нечем ее зацепить.

— Прекрати все это! — взъерошенная Оксана пулей влетела в мою палату. От неожиданности я вздрогнул, но тут же растекся в блаженной улыбке. — Слышишь меня? Хватит слать мне свои глупые сообщения, Тимур! Я выхожу замуж!

— Так ты еще свободна? — счастливо воскликнул я. — Это ж круто!

— Ты меня не понимаешь?

— Понимаю. Но отказываться от тебя не собираюсь. Я тебя добьюсь! — клятвенно пообещал я.

— Ты сошел с ума?

— Нет, — тихо ответил я. — Просто я тебя очень люблю…

Она глубоко вздохнула откинула со лба светлый локон и сказала:

— Я тебя знаю, Тимур, ты непробиваем. И если что приходит в твою бедовую голову, то становится навязчивой идеей. Только пойми, я не просто одна из твоих прихотей, Тимур. Я взрослая женщина, у меня есть ребенок, и я хочу наладить свою жизнь. Найди себе другое занятие, очень тебя прошу!

Вот оно как…

— Дай мне шанс, — срывающимся голосом произнес я. — Я могу сделать тебя счастливой. И я уверен, что не безразличен тебе.

— Я выхожу за Игоря. И ты мне не нужен.

— Ты его любишь? — Я во все глаза смотрел на нее с замирание сердца, ожидая услышать страшные для меня слова.

— Игорь со мной уже больше года. Он не только тот, кому я всецело доверяю, он спас мне жизнь. Видел шрам на его лице?

— Промелькнуло что-то, — напряженно ответил я, сжимая подлокотники кресла до боли в пальцах.

— Он закрыл меня собой, когда мы были на задании. Не думая, закрыл. И моя дочь не осталась сиротой.

У меня заныло в груди.

— Что еще я пропустил за это время? Что же я натворил…

— Все это не важно, — грустно усмехнулась Оксана. — Для тебя неважно, Тимур.

— Прости. Я сожалею, это правда! И для меня все, что касается тебя, очень важно. Я изменился, я многое понял.

— А я не хочу, чтобы ты появлялся в моей жизни.

— Так ты его любишь? — снова спросил я. — Любишь? Скажи мне это!

— Не твое дело! — вдруг вспылила она. — Что ты лезешь в мою жизнь? Оставь меня и Сашу в покое!

— Но его ты не любишь! — если бы мог, я бы встал, схватил ее за плечи и встряхнул хорошенько, а потом прижал бы к себе и расцеловал.

— Это правда?

Спокойный мужской голос совсем неожиданно послышался на пороге моей палаты. Мы дружно повернули головы и молча уставились на Игоря. Он стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. И давно он тут?

Сейчас я мог хорошо рассмотреть его. Боевой маг? Я не знал, как выглядят боевые маги, я вообще мало интересовался делами Совета, но Игорь казался весьма внушительным, крепким малым. Его габариты занимали почти весь дверной проем. Ширина плеч впечатляла. В своей кожаной куртке и светлых джинсах моя головная боль чем-то походила на рокера. Он смотрел на нас сверху вниз тяжелым, задумчивым взглядом. Под густыми бровями сверкнули серые глаза. Прямой нос, широкие скулы. Светлые волосы аккуратно зачесаны назад и перехвачены на затылке в короткий хвостик. Я бы сказал, симпатичный, гад! И даже подживший рубец на его лице придавал моему сопернику шарма.

— Не место, конечно, выяснять отношения, — он скосил на меня глаза и презрительно улыбнулся, — но мне все же интересно. Так ты меня любишь, родная?

— Игорь, — у Оксаны сорвался голос, я почувствовал ее панику, — между мной и этим человеком ничего нет.

— Я не об этом, милая, — спокойно произнес он. — Я знаю, кто он и что он сделал. Послушай, иди в машину, я скоро.

— Пойдем вместе…

— Не переживай, я его не трону. Иди, прошу тебя, все будет хорошо, малыш.

Он подошел, взял ее за руку, нежно поцеловал в губы и аккуратно выдворил из палаты.

— Не оставишь Оксану в покое — сверну тебе шею! — произнес он все так же спокойно, но угрожающе. — Понял?

— Посмотрим, — ответил я ему в тон.

— Она со мной! Не трогай ее!

Это сложно, в моем положении, но я все же постарался изобразить гордую и угрожающую позу.

— Я верну Оксану и свою дочь. А станешь угрожать — будет война.

— Значит, повоюем, — бросил он и вышел прочь.

Все стало только интересней. Придется брать Игоря на рога. Не впервой. Было бы проще, окажись Оксана одной из тех, кто так легко поддавался на мои чары в прошлом, я бы этого плейбоя даже не заметил, но… Что делать, если твоя любимая не просто неприступна, она тебе не верит? Что делать, если тебя воспринимают не как мужчину, а как сумасшедшего эгоистичного придурка? Как завоевать женщину своей мечты с таким, как у меня арсеналом обид и ошибок?

Вопрос!