Глава 4. В гости в горы.

Пока мы шли по открытой местности, я осматривался, прислушивался к своим ощущениям, но никакой опасности не учуял. Возможно, эти самые орки были слишком заняты, чтобы глазеть на равнину, возможно, они ушли в лес — все играло нам на руку. Немного успокоившись, я в который раз вспомнил фокус с деревом, который продемонстрировал Вэллас. Его колдовство произвело на меня огромное впечатление, и я невольно проникся симпатией к обманутому стражнику. Наверняка, это только малая часть того, что умеют делать с растениями этот народец. Магия! Обалдеть…

— Тимурка, как твоя чуйка? — поинтересовался Борис. Бывший вояка ощетинившейся псиной сканировал окрестности. Как все-таки меняет людей опасная ситуация.

— Пока тихо.

— Люблю хорошие новости.

Внезапно накатила очередная волна паники, такая, что меня всего передернуло. Вэллас, заметив мое состояние, резко завертелся, оглядываясь по сторонам. Коновалов подобрался, подступил к нам поближе.

— Сглазил, мля! Тимурка, какого хера?

— Да не знаю я…

— Смотрите под ноги! — пискнула Элальли, дернула меня за руку, заставляя бежать.

Вэллас тихо матюкнулся (я перевел этот набор проклятий именно так), и мы помчались в сторону гор под смачные рулады Коновалова. Я так материться не умею.

Зверьки — черные, покрытые гладкой блестящей кожей, похожие на змей, только с ногами и маленькими горящими глазами выбирались из земли и шустро ползли к нам. Элальли споткнулась, мы с Вэлласом подхватили ее под руки, прибавили шагу.

«Беги!»

Да бегу я!

Движения. Слева, справа…

— Они кусачие? — задыхаясь, спросил я эльфов.

— Они ядовитые! — пискнула Элальли. — Не дай себя укусить!

— Наколдуй что-нибудь!

Элальли словно очнулась. Сунула руку мне под майку, схватила свой оберег, зашептала что-то. И в этот момент стая окружила нас. И даже не это было жутко, а то, что красноглазые твари вели себя совершенно бесшумно. Ни тебе шипения, ни писка — ничего. Мы словно очутились в аду среди злобных душ грешников.

— Идемте, — шепнула Элальли, когда стая замерла, — не наступите…

Я подхватил Элальли на руки, понимая, что последние силы она тратит на колдовство. Ее рука, сжимающая кулон, холодела с каждой секундой, я, ярый атеист, молился всем богам, чтобы дойти до безопасного места.

И вот под ногами зашуршала каменная крошка, мы забрались на возвышенность и дружно посмотрели вниз. Никого.

— В гробу я видел такие приключения! — выдохнул Борис, растекаясь по камням.

— Что это было? — спросил я, с трудом переводя дыхание.

— Это саламандры, — измученно вымолвила ответила Элальли. — Раньше их тут не было, гномы, наверное, подселили для устрашения. Боятся чего-то. Как же нам повезло!

Она тяжело дышала, держалась за живот. Опять двадцать пять. Только начало подживать.

Нужно найти убежище или кого-то, кто нам его предоставит.

— Я знаю дорогу, — подал голос эльф. — Я вас отведу.

Я поудобнее устроил Элальли на своих руках, коротко бросил эльфу:

— Веди!

Он понял, пошел вперед по узкой тропке, петляющей среди валунов, убегающей вверх, в горы.

— Ты уверен в провожатом? — Борис спросил больше для успокоения, чем для точного ответа. Выбора у нас все равно не было.

— Нет, — честно ответил я.

— Я могу идти сама, — упрямо сообщила Элальли.

— Конечно, можешь, — ответил я, продолжая шагать. — Как только перестанешь тяжело дышать и дрожать, пойдешь сама.

Она затихла, попыталась успокоиться. Я, если честно, впервые встретил такую девушку, которая не ноет и заботиться о ближнем даже в полуобморочном состоянии. Я к такому не привык, но упорство и самообладание этой малышки невольно вызывало уважение.

Попытался осмотреться — все-таки не каждый день попадаешь в другие миры, но ничего особо отличительного в этих горах не нашел. Серо, уныло, тихо. У нас лучше — хотя бы никто не вылазит из земли и не пытается сожрать.

Узкая тропинка вскоре уперлась в широкую, но не глубокую пещеру. Другой дороги не наблюдалось и мы, не раздумывая, вошли внутрь.

Нас тут же окутал полумрак, эхо разнесло шаги в пустоте и меня, почему-то, посетило отвратное чувство калустрафобии. А я этим не страдаю. Еще паники не хватало. Моей.

Усадил Элальли на камушек, осторожно приподнял рубашку у нее на животе — бинты чистые. Хорошо. И тут же вздрогнул от внезапного чувства тревоги, с трудом сдержав стон отчаяния. Да сколько же можно?! Я так с ума сойду!

Вэллас уже все понял, встал в боевую стойку, Коновалов, по обыкновению, выдал ступенчатую мысль. После тех тварей на равнине я думал, меня мало чем можно напугать, но разъяренный бородатый мужик с огромным топором, выскочивший прямо из камня, превзошел даже их! С грозным рычанием он бросился на Вэлласа. Миг — и маленький эльф будет разрублен пополам. Я невольно дернулся к выходу, но сообразил, что оставляю Элальли одну, замер. От страха. И мне в тот момент совсем не было стыдно, особенно после того, как в голове пронеслась яркая картина разрубленного пополам юного эльфа. Но воин на то и воин. Вэллас легко уклонился, мужик пронесся мимо, но тут же развернулся и сделал очередной смертоносный замах.

— Стоять! — заорал я зачем-то, задним умом понимая, что привлекаю к себе внимание. И вообще, на что надеюсь? На топор во лбу?

Мужик даже не остановился, тараном наступая на эльфа, но вдруг неуклюже свалился, поверженный мастерской подсечкой Коновалова. Борис оседлал противника, отобрал у того топор и только потом зло спросил:

— Доволен, Тимурка? Доверился, сука, чуть не порешили нас тут!

— Убежища!!! — закричала Элальли, кинулась к поверженному мужичку. — Убежища!!! Борис, умоляю, отпустите стражника! Гномы иногда так пугают, никого убивать он не собирался!

— Зашибись! — Борис немного подумал, но все же слез с поверженного гнома, хотя топор не отдал. — Охрененное приветствие, вашу мать!

Элальли кинулась к гному, помогла ему подняться, не переставая суетливо извиняться. Гном обиженно молчал, слушал, разглядывал нас внимательно, хмуря пышные брови и поводя колючими усами. Потом подошел к Коновалову, протянул руку, требуя свой топор. Борис немного помялся, но под строгим взглядом Элальли оружие вернул.

— Добро, — сказал басовито оживший сказочный персонаж. — За мной.

Элальли с облечением выдохнула, махнула нам, чтобы не отставали. Я пожал плечами на вопросительный взгляд Коновалова — а что еще остается? Мой друг по несчастью красноречиво выпучил глаза, но все же пошел следом.

Гном. Обычный низкорослый дядька, одетый в короткие сапоги, серые шаровары, широкую черную рубаху и телогрейку. Мой сосед, дед Митрич, по осени ходил именно так. И даже телогрейку, почти такую же, из овечьей шерсти, какая была сейчас на гноме, накидывал на плечи, когда холодало. Вот только топора у Митрича никогда с собой не было.

Там, где только что стояла стена, открылся широкий проход. Мы смело ступили в чертоги гномьих угодий и зашагали по длинному широкому коридору с гладкими стенами и удивительно ровным полом. Шли долго. Гном, на мое удивление, ни разу не обернулся.

И вроде, опасности нет, но чувство напряжения давит.

«Не дрейфь».

Как же у тебя все просто! Я просто шел, держа Элальли за руку. Мне было страшно. Очень. Но моя малышка, по-видимому, думала, что это я ее так успокаиваю — вцепился в ладонь и держу — улыбнулась мне:

— Здесь мы найдем убежище, Тим. Здесь нам помогут. Не беспокойтесь за меня. Я справлюсь.

Я улыбнулся в ответ, проглотил ком в горле. Хорошо тебе говорить! А я вот ни в чем не уверен! Все идут, и я иду. На всякий случай, чтобы Элальли не почувствовала дрожь испуга в моих руках, отпустил ее руку и сунул ладони в карманы джинсов.

Потом мы долго спускались по широким ступеням, затем поднимались, затем… Вскоре я запутался в системе лабиринтов и бросил запоминать дорогу. Единственное, что меня заинтересовало — откуда в этих катакомбах свет? Вроде нет ни окон, ни лампочек, но достаточно светло, чтобы идти и не спотыкаться. Магия? Чудеса прогресса?

Мы шли, шли, шли, и, наконец, вышли. Вернее, вошли в одну из очередных пещер.

На ровных, отполированных до блеска стенах горели факелы, на полу лежали пушистые шкуры. Приятное ощущение тепла и уюта меня немного успокоили.

Гном остановился, мы замерли за его спиной.

— Сейчас! — раздалось из соседней комнаты. — Я иду!

И вышла. Высокая, жилистая блондиночка, лет, приблизительно, тридцати, одетая в короткие серые шорты и белую майку, на ногах — горные ботинки на протекторах со шнуровкой. Это к какой расе сие очарование относится? И я понял, что сражен. И еще, что дурак. Больше думать мне не о чем?

— Вот тебе люди! — представил нас гном. — И эльфы. Этого, — он указал на Коновалова топором, — я вечером заберу. На гульню.

— Ого! — Красавица с изумлением уставилась на Бориса. — Вы тут постоянный гость?

— Чего? — насторожился Коновалов.

— Русские! — Блондиночка широко улыбнулась, легко перейдя на наш язык. — Здравствуйте! Гном зовет вас на гульню. Вы давно знакомы?

— Я тут первый и, надеюсь, последний раз, — изображая вселенское спокойствие, ответил Борис. — И что такое гульня? Куда мне от нее бежать?

— Это приглашение на пир, — чаровница продолжала улыбаться, я млел. — Высшая честь для гостя. Чем вы так себя проявили?

— Он меня завалил, — тихо признался гном, видимо догадываясь, о чем идет речь. — Уважаю! Все, до вечера!

Гном стукнул себя кулаком в грудь, кивнул Коновалову и ушел.

Незнакомка бегло оглядела моих спутников, остановила взгляд зеленых, почти изумрудных глаз на мне.

— Человек с двумя сердцами, — произнесла она. — Ну, расскажи мне, как такое возможно?

Элальли тихо вздохнула за моей спиной.

— У меня одно сердце, — честно ответил я.

— Садитесь. Будем знакомы. Меня зовут Оксана.

— Меня зовут Тимур, Тимур Добролюбов, — я протянул ей руку, нежно пожал мягкую ладонь.

— Борис, — Коновалов галантно поцеловал протянутую ему ладошку.

— Наверное, вы голодны?

— Не то слово, — тут же отозвался я. — И очень устали. Нас гнали орки, потом твари в долине, потом этот мужик с топором прибавил адреналину. Аппетит я точно нагулял…

Она тихо засмеялась, и я кожей почувствовал, как обмер вместе со мной Борис. Непривычное чувство ревности я постарался загнать поглубже. Не время сейчас всякими дамочками увлекаться. Хотя…

Оксана быстро накрыла импровизированный стол на расстеленных прямо на полу шкурах. Появились деревянные чашки, ложки и кружки. Я заценил, что сделано все мастерски. Каждый столовый предмет — настоящее произведение искусства — гладкая блестящая поверхность каждого прибора исписана замысловатыми узорами с такими ровными краями, что я мог бы поклясться — делали не иначе как лазером. Оксана скрылась в одном из закоулков своего каменного жилища и вскоре появилась с котелком, наполнив помещение головокружительным ароматом еды. Мясо. Много и вкусно. Так и жениться захочется…

Еще бы завалиться отдохнуть чуток на мягкую постель, и можно считать себя счастливым человеком.

Борис, сволочь, старательно пел дифирамбы хозяйке, расплывался в комплементах, вовсю пытался понравиться, но я быстро смекнул, что предметом интереса мой оппонент не станет. Оксана все это время смотрела только на меня. Выкуси, Коновалов!

Элальли, несмотря на голод, ела медленно, с трудом открывая рот. Выбитая челюсть опухла еще больше, причиняя моей спутнице сильную боль. Но она даже не застонала ни разу.

Я залез в рюкзак, вытащил обезболивающие и антибиотики. Протянул эльфийке.

— Выпей, когда поешь.

Она кивнула.

— Что это? — тут же спросила Оксана.

— Антибиотики, — ответил я и сделал большой глоток ароматного чая.

— Ты поишь эльфа антибиотиками?

То ли сарказм, то ли удивление.

— А что? Ничего другого в своем доме я не нашел. Ее раны были забиты грязью. Могло начаться заражение.

— Дома? Она была у тебя дома?

Оксана бросила на мою Элальли такой хмурый взгляд, что я невольно захотел прикрыть собой мою бедную девочку. Вот только не понятно, чем мы успели не угодить.

— Да. Перенеслась прямо на кухню, — я не знал, как вести себя в данной ситуации, поэтому сделала вид, что ничего не заметил.

— Видимо, она та самая сбежавшая ведьма. Элальли Тоэльли?

Эльфийка быстро кивнула, не поднимая глаз на хозяйку пещеры.

— Некоторым ведьмам тоже удалось бежать, — недовольно пояснила Оксана. — И они все здесь, а не прыгают по мирам и не тащат сюда людей.

— Так получилось, — Элальли виновато вжала голову в плечи. — Что мне делать? Я готова на все, чтобы вернуть себе доброе имя!

Видно, она готова сразиться с целым миром. Глупая. Даже жевать не можешь!

— Для начала, успокойся и поешь, — на губах Оксаны скользнула недовольная ухмылка. — Это ваши проблемы, сами и решайте.

— Ее пытали, — встрял я, не совсем понимая, чем недовольна моя новая знакомая. — Выбили челюсть, располосовали живот, избили до полусмерти, а потом изваляли в грязи и отдали Сноубэлу.

С каждым моим словом глаза Оксаны становились все шире.

— Кто же с тобой так? — почти сочувственно спросила она, но ответа не получила.

Я без зазрения совести ткнул пальцем в Вэлласа:

— Он. Это королевский страж, тот, что отвечал за сохранность мальчишки.

Оксана подавилась чаем, с недоумением уставилась на эльфа. Тот бесстрастно смотрел на нас через синие щелки век.

— Я нашел его в лесу, — ответил на немой вопрос моей новой знакомой. — И почти не бил! После побега Элальли его обвинили в пособничестве ведьмам, помяли и выбросили на границе.

— Тебя изгнали? — спросила Оксана эльфа, тот кивнул.

Удивленная Оксана поднялась на ноги и начала задумчиво ходить по пещере. Я с удовольствием разглядывал ее шикарные ноги, высокую грудь, длинные светлые волосы, собранные в небрежный хвост. В свете факелов красавица была похожа на амазонку.

— Отдыхайте, — вдруг бросила Оксана. — Я скоро вернусь.

Элальли устало зевнула, я заставил ее лечь, укрыл мягкой шкурой. Она благодарно улыбнулась и тут же заснула.

Коновалов растянулся во весь рост, прошептал что-то типа: «Зашибись!» и спросил:

— Тимурка, что-то я не хочу идти на эту гульню.

— Так откажись.

— Так нельзя, вроде. Уважуха — это святое. Угораздило же…

— Тогда просто иди туда и напейся. Лишним не будет.

— Мысля хорошая, вообще-то…

Я повернулся к Вэлласу, он неотрывно смотрел на спящую Элальли.

Внезапно я почувствовал, как жутко я устал. На мгновение прикрыл глаза и тут же провалился в сон.

Грохот, крики, лязг оружия. Едкий дым. Я стою рядом с Элальли, в моих руках короткий меч.

Оглядываюсь по сторонам. Вэллас отбрасывает лук и выхватывает мечи. Смертоносные жала легко разрывают чью-то плоть, брызжет кровь. Элальли разводит руки, от ее ладоней исходят упругие волны энергии. Под ногами начинает дрожать земля. Каменные ступени, на которых мы стоим, осыпаются. Я хватаю Элальли и стараюсь подняться выше, она продолжает плести узоры колдовства. Рывок. Элальли дергается, повисает на моих руках. Я поворачиваюсь и вижу: из ее груди торчит рукоять топора. Кровь заливает ее и мою одежду, я обессилено сажусь на скользкие ступени…

Сон. Это всего лишь сон. Но слишком уж он был реален, я даже чувствовал жар крови и страх, из-за которого проснулся. Оглянулся по сторонам. Элальли все еще спала, Коновалов тихо похрапывал. Бодрствующий Вэллас вопросительно смотрел на меня. Я покачал головой:

— Все в порядке. Я заснул.

Он понимающе кивнул и снова принялся смотреть на Элальли. Какое-то время мы сидели молча. Спать мне больше не хотелось, да и страх вернулся. Куда ж я влез-то?

— Я подумал, что она предала меня, — тихо заговорил Вэллас. Я молча слушал. — Думал, она предала всех нас. Говорила, что любит, чтобы добраться до наследника, а сама вынашивала коварные планы… Моя Элальли… Она могла убежать, как другие, но осталась, надеялась, что я разберусь, верила мне. Если бы я мог… Я люблю ее больше жизни, но я не достоин… Ты прав, чужеземец, я предал ее. Я предал…

Он судорожно вздохнул, опустил глаза. Я видел, что он делал с любовью всей своей жизни, очень отчетливо видел. И не знаю, можно ли такое простить. Это решать Элальли.

Появилась Оксана, посмотрела на мою грудь и произнесла:

— Я узнала, почему у тебя два сердца. Камень Жизни. Ты носишь на своей груди сердце ведьмы. Откуда он у тебя?

— Элальли отдала как плату за помощь…

— Это очень высокая цена. — Что-то мне не понравился Оксанин взгляд. Словно я натворил что-то нехорошее или обидел кого-то. — Теперь я понимаю, почему ты здесь. Я бы тоже от такой платы не отказалась.

Вот оно что…

Снял камень, повернулся к спящей Элальли и вложил амулет в ее руку. Она тут же проснулась и вскрикнула, сжимая свое «сердце».

И вдруг меня пронзило острое чувство потери. Казалось, я остался совершенно один, казалось, я отдал часть своей души… Я растерялся, захотелось забрать камень обратно и повесить на шею. С трудом справившись с этим порывом, посмотрел на Элальли. Как же я ее понимал! Я носил его всего лишь несколько дней и так привык, что ощущал почти физическую боль расставания. А она носила его всю жизнь. Элальли посмотрела на меня испуганными, широко открытыми глазами, не понимая, что происходит, и я сказал:

— Я возвращаю тебе твое сердце. Мне ни к чему их столько…

Она радостно вскрикнула, бросилась мне на шею. Обнимала дрожащими руками, целовала, плакала и смеялась.

— Спасибо! Спасибо! Спасибо!

— Пожалуйста…

Нежно обнял ее, вытер слезы, по-братски чмокнул в лоб.

— Все будет хорошо…

— Впечатляюще!

Оксана села рядом, я почувствовал ее запах: манящий, будоражащий. Руки так и тянулись к бархатистой коже ее плеч, и я понял, что попал. Главное теперь — держать себя в руках и не испортить все раньше времени. Потому как цель я себе наметил и добычу отпускать не собирался.

— Я не стану его убивать! — взвизгнула Элальли.

— Что это с ней? — Оксана удивленно посмотрела на взвинченную эльфийку, та сердито спрятала камень в складках одежды.

— Думаю, это из-за Вэлласа. Этот камешек довольно кровожадная штука. Все время хотел избавиться от обидчика своей хозяйки.

— Что? — Оксана посмотрела на меня с сомнением и некоторым испугом. — Камень пытался уничтожить эльфа?

— Ну, да…

Я растерялся. Что такого я сказал?

— И ты смог противостоять этому?

— Чему?

— Камень Жизни, — быстро пояснила Оксана, — мощный артефакт. Непосвященного он легко подчиняет себе. Его сила огромна!

— Не знаю, — растерянно ответил я. — В последнее время он молчал… Жаль было с ним расставаться, признаюсь. Мы, вроде как, ладили…

— Человек и Камень Жизни! — восторженно выдохнула Оксана. — Что-то не слишком верится… Даже я не смогла бы его носить…

— Ты?

Я до сих пор не знал, кто такая Оксана и зачем она здесь.

— Я ведьма. Только человеческая.

— Что ты тут делаешь? — как можно непринужденнее спросил я. Ведьма! Настоящих ведьм у меня еще не было. — Борешься за справедливость?

— Что ты! — она серьезно посмотрела на меня. — Я не сумасшедшая, чтобы вмешиваться в здешние дела. У меня другая цель.

— Какая?

— Я хочу понять, что замышляют те, кто посещает наш мир, мир людей. Слишком уж они зачастили к нам.

— Они?

С трудом удержал взгляд на ее глазах, чтобы не пялиться в глубокий вырез майки, попытался прогнать взбесившееся воображение. Получалось плохо.

— Эльфы, гномы, даже недальновидные орки и гоблины иногда наведываются к нам. Чаще всего это маги, мы встречаемся иногда. Но в последнее время непосвященные приходят в крупные города. Это слишком подозрительно. Многие в этом мире даже не знают, что люди существуют…

— Ага…

И тут Оксана внимательно посмотрела на меня и изменилась в лице.

— Значит, ты смог подчинить себе Камень Жизни, — задумчиво произнесла она, мило сморщив носик и нахмурившись.

Я кивнул.

— И теперь, тебе нужно возвращаться.

Я кивнул.

Элальли с топором в груди…

— Нет! Нет, я пока не возвращаюсь, — спохватился я. — У меня тут дела.

— Какие еще дела? — строго спросила Оксана.

— Я собираюсь помочь Элальли.

— Что?!

Она посмотрела на меня, как на идиота.

— Ты дурак, — вставил свое веское, проснувшийся Борис. Зевнул, потянулся с ленцой. — И не фига ты не останешься. Ты мне должен, помнишь? Вернешься, как миленький.

— Ты понимаешь, во что собираешься вмешаться? — Оксана даже повысила голос, когда я изобразил рожу кирпичом. — Здесь идет война, Тимур! Здесь убивают и калечат! Они все готовы к этому, а ты? Кто ты в твоей настоящей жизни?

— Программист, — уныло ответил я. Она права, меня прибьют и не заметят… Но уйти я не могу! Не могу и все!

— Ты погибнешь, если останешься. Да я и не позволю!

— Я как бы сам решу...

— Нет. Я закончу свои дела и верну вас двоих обратно.

Сейчас во взгляде, в движениях ведьмы было столько строгости, напряженного недовольства, что я на миг почувствовал опасность, исходящую от нее.

— Я остаюсь, — голос немного дрогнул, но я упрямо стоял на своем.

— Даже не думай!

— Забудь, Тимурка, про подвиги. Вернешься, как миленький. Или я сам тебя прибью, — пообещал Коновалов.

В дверях показался знакомый гном, принаряженный в красный с помпоном колпак. Кивнул Коновалову, махнул рукой, требуя идти следом.

— Можт, я не пойду? — Борис сощурился на Оксану. — Я, честно говоря, до сих пор не верю во всю эту херню, что с нами происходит.

— Идите спокойно, — она улыбнулась, снова становясь чудесной милашкой. — Вы — уважаемый гость. Ради вас все и затевалось. Поверьте, не каждому так везет. Да и еда у них очень вкусная. Только перепить никого не пытайтесь — не получится.

Коновалов только хмыкнул. Легко поднялся.

— С гномами я еще не бухал. Ладно, увидимся.

И ушел. Вот просто так взял и ушел в сопровождении гнома выпивать!