Глава 44. Вот как было

Тяжело нагруженная телега мягко покачивалась, лишь изредка подпрыгивая на ухабах. Порфирий следил, чтобы этих ухабов попадалось под колёса, как можно меньше, но на сельской дороге без них невозможно было обойтись. Сверху светили яркие звёзды. Тент по случаю тёплой безветренной погоды решили не натягивать, и Маранта могла любоваться этими звёздами, наблюдая потрясающую картину, которую никогда не увидишь, просто задирая голову вверх. Её клонило в сон, но спать мешала боль в плече, пробитом стрелой. К тому же её знобило, и было холодно под тремя одеялами, заботливо натянутыми до подбородка.

Рядом с телегой шёл Зиг. Челюсти парня были плотно сжаты, в глазах светился нездоровый огонёк. Бог знает, что творилось сейчас у него на душе?

Тогда, после того, как дворец Лоргина превратился в огромный костёр, малыш Зигель рванул на помощь своему атаману и его едва удержали от прыжка в бушующий огонь. Кое-кому это стоило расквашенного носа и выбитых зубов, но парня смогли скрутить и держали до тех пор, пока он не успокоился. Теперь он шёл рядом, и Маранта понимала, что он сейчас её охраняет. Охраняет в память о своём атамане, как его принадлежность, как его частичку. А ведь он даже не подозревал, насколько он был близок к истине!

Они почти не разговаривали. Ей вообще было трудно разговаривать, впрочем, ему наверно тоже. А ещё, ей было очень трудно удержать в себе жизнь… Чужую, но уже такую родную, новую жизнь! Её собственное тело, как бы говорило ей: "Избавься от этой обременяющей тебя жизни, вытолкни её, ведь силы нужны на то, чтобы сохранить твою собственную жизнь, висящую сейчас на волоске!" Но она не сдавалась. Нет, теперь она ни за что не откажется от этой драгоценной жизни, не предаст её! И она боролась. Каждый день и час, минуту и секунду.

— Привал! — Раздался зычный голос Порфирия, и телега встала.

Маранту бережно сняли вместе с носилками, на которых она так и лежала, и положили рядом с костром, разведённым с, присущей разбойникам, быстротой и ловкостью.

Как ни старались те, кто о ней заботился, делать всё, как можно аккуратней, плечо от лёгкого толчка взорвалось новой болью, которая чуть не погасила сознание. За свою, не такую уж короткую, службу Маранта получила несколько ранений, но такое было с ней впервые. Надо же! Подумаешь — пробили плечо, а вот как оно получается!

Тогда во дворце адская боль заставила её потерять сознание, а когда она пришла в себя, то дворец уже горел, как свечка и все бегали вокруг и орали, что атаман погиб, и они не знают, что теперь делать. Старшины сумели навести порядок, но настроение среди джентльменов удачи было мрачное.

Теперь разбойничье сообщество стало нестабильным. Кое-кто вообще прихватил часть добычи и исчез, кто-то направился в их старый лагерь, но многие остались ждать, чем же всё это кончится. Временный лагерь бурлил, кое-где даже закипали драки, но их удалось прекратить, хоть и пришлось для этого наломать многим бока.

Зигмунд, похоже, окончательно стал своим в этом лихом и ненадёжном обществе. Обух, Сыч и Зюзя признали за ним право распоряжаться не только беженцами, но и разбойниками и теперь у старого гвардейца работы было по горло. Так они простояли ещё три дня. На четвёртый была организована экспедиция к развалинам дворца, которая конечно ничего не нашла.

Зато было замечено нечто странное — через северные ворота из города уходили оставшиеся монстры. Впечатление было такое, что это идут усталые работники, которые сделали своё дело и теперь направляются домой в предвкушении долгожданного отдыха. Куда они шли? Это выяснять никто не захотел, своих дел было невпроворот. Зигмунд только отметил одно обстоятельство: монстров, оказывается, осталось так много, что захоти они сожрать разбойников вместе с беженцами, тем не помогли бы сейчас никакие ружья.

Теперь весь разношёрстый табор направлялся в старый лагерь. Рана Маранты сначала причиняла ей не настолько страшную боль, чтобы нельзя было подняться на ноги, но вскоре плечо распухло, и у женщины поднялся такой жар, что её пришлось уложить в постель и приставить пару сиделок. Беда была в том, что, как ни медленно ехали подводы с беженцами, её телега должна была ползти ещё медленнее. Это тормозило движение всей колонны и, рано или поздно, надо было на что-то решаться, либо ехать быстрее, либо отделиться от общей массы. Против увеличения скорости возражал Порфирий, который взялся лично заботиться о раненой. Теперь они совещались с Зигмундом здесь же неподалёку и не подозревали, что она слышит каждое их слово.

— Нельзя вам отставать, мало ли что! — говорил Зигмунд. — Времена сейчас неспокойные. Монстры вроде ушли, но куда? И неизвестно, вдруг они вернутся снова? Кроме того, мы здесь не единственные разбойники. На дорогах и в лесах полно мародёров, которые вовсе не так благородны, как бандиты Золаса.

— Пойми ты, вояка! — вкрадчиво гудел в ответ Порфирий. — Вся эта тряска может её убить. Я и так уже объезжаю каждую кочку, разве что веником не мету перед телегой! Куда уж там догонять остальных? Езжайте себе спокойно, а за нас не бойтесь! Видел Зига? Мне сейчас самому на него смотреть страшновато. Он никуда не уйдёт и будет её охранять, чтобы ни случилось. Не завидую я монстрам или каким-то там мародерам, если они ему на дороге встретятся!

— Ладно. — Зигмунд нехотя согласился, но было ясно, что ему это совсем не по душе. — Доведу всех до лагеря и вернусь за вами лично!

— Вот это правильно! И девок этих с собой забирай, а то и впрямь не дай бог чего! Они нам только обузой станут. Я болящую нашу сам пользовать буду, она ж мне как дочка!

— Скажу, чтобы вашу телегу разгрузили.

— Не надо! Гружёную телегу трясёт меньше. Лошадь у нас крепкая, да и что мы там везём? Провиант да патроны. Пригодиться, если что, а чего не съедим, то привезём в целости!

Маранта устала слушать их рассуждения и повернула голову в другую сторону. Там на фоне темнеющего неба виднелась фигура Зига, устроившегося на пригорке. Её добровольный охранник сидел, словно высеченная из гранита статуя, держа свой чудовищный карабин наготове. Маранта знала, что теперь он так просидит всю ночь, не требуя еды и не нуждаясь в сне, что Порфирию приходится кормить его почти насильно и что рано или поздно это кончится каким-нибудь взрывом, но каким именно, заранее предугадать было невозможно. Всё это было так, но сделать она сейчас не могла ничего, приходилось пока только ждать и надеяться, что всё разрешится к лучшему.

— Хмм! — раздалось с другой стороны.

Маранта повернула голову — рядом с её носилками стоял Зигмунд.

— Я заметил, что ты не спишь, — сказал он. — Мара, нам необходимо...

— Я всё слышала, — ответила она и сама удивилась слабости своего голоса. — Ты всё делаешь правильно. Не волнуйся, мы справимся.

— Я вернусь, как только смогу.

— Да, возвращайся… Если сможешь. Послушай, пока не уехал, расскажи, что там на самом деле случилось с Золасом, ну тогда, когда его выгнали из Гвардии?

Зигмунд помолчал некоторое время, потом нашёл себе ящик и присел рядом с носилками.

— Ты права, рассказать об этом нужно. Собственно, я не сделал этого только потому, что Зол был рядом, но теперь это уже не важно. Если ты не против я начну издалека. Начну с того, что в Гвардию его притащил не кто-нибудь, а сам Лоргин, когда был ещё нашим вождём во время войны с восточными бандами, а свой ударный отряд называл Гвардией, скорее в шутку. И было тогда Золасу лет четырнадцать.

Он мало о себе рассказывал, поэтому я знаю, что сам он родом откуда-то с юга, из земель, которые лежат за оврагами и пустошами. Прибыл он сюда с родителями после того, как их не приняли в Торговом городе и его окрестностях. Там, видишь ли, не любят чужаков, особенно если они без денег. Он рано остался сиротой; что случилось с его родителями, я не знаю, толи погибли, толи умерли от голода и болезней, возможно и то и другое, ведь времена были лихие и человеческая жизнь ничего не стоила.

Юному Золу пришлось выживать самому, и он подошёл к этому активно — стал карманным воришкой. Мало того, он где-то обучился ремеслу взломщика и весьма в этом преуспел. Именно благодаря таким своим умениям он и познакомился с нашим будущим королём.

Лоргин был весьма крут с ворами. Если кто попадался, ему чаще всего попросту снимали голову, но тут произошёл необычный случай. Жил у нас в столице один богатый купец. Собственно столицей этот город ещё не был, да и купец был не наш, а из Торгового города, но здесь у него был большой дом и семья — жена из местных и двое малолетних детишек. Поговаривали, что это его вторая семья, а первая живёт себе в Торговом городе, в доме побольше того, что был здесь, но суть не в этом. Если человек может содержать две семьи, то, какое кому до этого дело? Удобно ведь — куда бы он ни ехал по своим делам, к нам или в Торговый город, он всегда ехал к себе домой, а любил и тех и этих.

Но вот однажды случилась беда — напали на его дом разбойники. Лоргин тогда сам патрулировал улицы и в тот раз я был вместе с ним. Нас позвали на помощь соседи: сразу несколько человек выскочило нам навстречу, крича, что в доме купца кого-то режут! Мы рванули туда, что было сил, но опоздали — разбойники успели сбежать, а искать их наугад в тёмном городе не было никакой возможности.

В доме мы обнаружили несколько трупов. Хозяйка лежала на первом этаже с раскроенной головой. По-видимому, она открыла дверь, не выяснив, как следует, кто за ней на самом деле и поплатилась за это. Потом обнаружилась служанка, заколотая в собственной постели и наконец, сам купец, на втором этаже, плавающий в луже собственной крови с выпущенными кишками.

Но самое удивительное ждало нас здесь же, в двух шагах от убитого купца. В комнате, где он лежал, был большой сейф, громадный, как платяной шкаф. Так вот у этого сейфа стоял на коленях, какой-то пацан и, закусив губу, обрабатывал отверстие для ключа щупом и отмычкой. Он не собирался никуда бежать и вообще, казалось, не заметил нашего появления.

Когда я попытался оттащить его от сейфа, он вцепился в него обеими руками и стал кричать, что там дети и у них скоро кончится воздух! Я прислонил ухо к стенке сейфа и на самом деле услышал внутри какой-то писк и шорох.

Оказалось, что почуяв неладное, купец запихал своих детей в этот железный гроб, а ключ куда-то дел, да так, что разбойники его не нашли. Тогда с досады они прирезали его тут же на месте, а услышав крики с улицы, сбежали. На месте остался один Золас, ибо это был он, который сообразил, что в сейфе совсем мало воздуха, и если дверь вовремя не открыть, то в доме скоро будут ещё два трупа.

И ты знаешь? Он открыл её! На свет были извлечены два совсем мелких несмышлёныша, которых следующим утром отправили в только что открытый приют. Туда же поместили и капиталы убитого купца, которых оказалось совсем немного — видимо он не успел ещё наторговать достаточно в этом сезоне.

А вот что делать с пойманным на месте преступления юным взломщиком, было совершенно не ясно. С одной стороны, он был среди разбойников, напавших на дом, с другой стороны этот случай с детьми произвёл на нас особое впечатление. В общем, Лоргин забрал его с собой и приказал запереть в камере, закрывающейся не на замок, а на задвижку. Но он его не оставил. Каждый день он навещал своего узника, прихватив с собой еды в корзинке, а через два месяца привёл его к нам без наручников и объявил, что это его новый гвардеец!

Ну и видок был тогда у этого "гвардейца"! Лохматый, оборванный, дико озирающийся по сторонам, он был похож на лесного чёрного кота, застигнутого в курятнике.

Ох, и не просто с ним было в начале! Никакого представления о дисциплине, но зато очевидные таланты бойца. Дрался как чёрт с любым оружием в руках и без него, и не любил проигрывать. Непросто было обучить такую бестию! Приходилось доказывать, что нельзя лупить мечом противника, как дубиной, что если хочешь побеждать, то надо изучать приёмы. Одно было хорошо — он практически не вылезал из тренировочного зала. Нда, извлечь его могли оттуда только...

— Девушки.

— Ну, раз ты сама это сказала… Что верно, то верно. На девушек Золас смотрел всегда, как кот на сметану. Не пропустил ни одной служанки, ни одной прачки. И началось это как-то внезапно! Вчера только был мальчишка, а сегодня… Даже Лоргин, который всегда был большим охотником до баб, говорил, что этот молодой талант даст ему немалую фору. Но он его за эти дела не осуждал и не преследовал. Даже когда одна из бабёнок нашего будущего короля была застукана наедине с этим юным дарованием, тот лишь посмеялся.

Ему вообще нравился этот парень и хоть на службе ни для кого не было поблажек, все смотрели на него, как на протеже самого Лоргина! Кстати это именно Золас завёл манеру называть в разговоре короля "отцом". Они проводили много времени вместе. Король тогда частенько учил своих гвардейцев сам, (ведь он много чего умел), так вот, этого он лично обучал стрельбе. И парнишка загорелся этим делом! Вообще-то Золас отменно фехтует и в рукопашном бою не промах, но в стрельбе это настоящий мастер!

— Был.

Зигмунд осекся, потому что понял, что допустил ошибку, но тут же продолжил:

— Пока никто не видел его мёртвым, давай не терять надежды. Конечно, в этом аду выжить сложно, но я знаю нашего друга. Выпутываться из сложнейших ситуаций, это его особый талант. Как впрочем, и попадать в них… Так вот, слушай дальше!

Ты знаешь, что огнестрельный арсенал у нас был небогат, хоть разбойники придерживаются другого мнения. Но они смотрят на мир со своей точки зрения, а королю приходилось иметь в виду, что в любой момент могут нагрянуть кочевники с востока или "доброжелатели" с запада. Потому мы все и были вооружены мечами и арбалетами, а пушки приберегались на случай войны.

Но это ужасно раздражало Золаса. Он жаждал получить мощное стрелковое оружие, и в ожидании этого часа облазил не только королевскую библиотеку, но и все книжные собрания в городе. Он прочёл об оружии всё! И не только прочёл, но и выучил наизусть. Но ему, конечно, этого было недостаточно.

И вот однажды, когда он уже был в офицерском чине и успел отличиться в разных делах, случилось, что завёлся у нас в столице маньяк. Лоргин, к тому времени, уже называл себя королём, город в центре своих владений объявил столицей, приказал отремонтировать и украсить заброшенное здание, которое потом стало его дворцом. Как раз тогда он уехал по каким-то делам на границу и взял с собой половину Гвардии и меня в том числе.

Золас оказался среди тех, кто остался в столице. Вот тут-то и случилась вся эта история. Как ты понимаешь, я сам тут не был, поэтому рассказываю с чужих слов, но тем от кого поступила информация, я доверял и потому думаю, что всё так и было. Короче, в городе стали находить трупы людей убитых странным и всегда одним и тем же способом.

Надо сказать, что, несмотря на крутые меры, бандиты и грабители здесь пошаливали всегда. Но на сей раз происходило вообще что-то непонятное. Во-первых, никто из жертв не был по-настоящему ограблен. Ну, у некоторых оказались срезаны кошельки, да и то я подозреваю, что это могли сделать те, кто обнаружил трупы, а потом свалить пропажу денег на убийц. Во-вторых, жертвы были слишком разными, чтобы быть объектом внимания обыкновенного бандита. Как правило, разбойники грабят купцов или состоятельных горожан, реже их жертвами становятся женщины, идущие с рынка глухими закоулками. Насильники нападают в основном на девушек и молодых женщин, реже на детей.

А тут выходило так, что одним и тем же способом были убиты несколько здоровых мужиков и женщин, многие из которых были уже в солидном возрасте. С последних, кстати, и взять то было нечего, кроме незатейливых украшений, но и те остались нетронутыми.

Потом ночная стража стала обнаруживать трупы парней и девушек, загулявшихся до темноты, а когда средь бела дня было убито несколько детей, то город заволновался, и это грозило перейти в серьёзные беспорядки.

Не зная, куда направить свой гнев, люди стали обвинять власти в неспособности защитить своих граждан и первыми пострадали стражники, несущие службу на улицах — в них исподтишка полетели камни. Только что созданная полиция сбилась с ног. Оказалось, что ни одна жертва не была изнасилована или, как я уже говорил, хотя бы, как следует ограблена. Но все они были объединены способом, которым совершались убийства: у всех погибших шея была перерезана так, что голова оставалась соединённой с туловищем только посредством мягких тканей.

Кое-кто даже утверждал, что такие раны не могли быть нанесены ножом или каким-либо другим холодным оружием, что позвонки несчастным скорее перекусили, но это не было похоже на следы от зубов человека или животного. Забегая вперёд, скажу, что этот подонок делал своё гнусное дело садовым секатором из тех, что для работы можно взять в одну руку и легко спрятать в кармане.

В общем, так прошло полтора месяца, но вдруг вся столица загудела от известия — маньяк попался! Точнее сказать не попался, а оказался окружённым в доме, куда залез, чтобы совершить очередное гнусное злодеяние.

Его целью был самый младший член семьи, полугодовалый малыш, который спокойно спал в своей люльке в отдельной комнате. Убийца проник туда среди ночи, но обнаружил, что в комнате, кроме ребёнка, находится ещё и нянька, которая его укачивала и видимо задремала над колыбелью. Тогда мерзавец решил убить сначала её. И всё бы у него получилось, если бы эта нянька не была большой, грузной тёткой с огромным животом и толстой шеей! Когда маньяк попытался перекусить ей шейные позвонки, то ему удалось порезать только кожу, но рана всё равно была широкой и болезненной, отчего проснувшаяся нянька подняла крик на весь квартал!

К сожалению, так случилось, что в доме тогда были одни женщины, которые до смерти перепугались и единственное, что могли делать, так это звать на помощь. Правда соседи сразу повыскакивали на улицу, вооружившись, чем попало, ведь город жил в напряжении и жители были готовы к драке.

Но на счастье убийцы дом, в котором всё это происходило, был выстроен крепко, окна и двери были сделаны так, что без специальных средств сломать их не получилось даже у целой толпы здоровых мужиков, а потому немедленного штурма не вышло. Стража и разъярённые горожане окружили этот дом, в котором были закрыты все ставни, и только по горестным воплям можно было догадаться, что там происходит нечто ужасное.

Правда маньяк на недолгое время открыл ставни на втором этаже, где у хозяев была столовая и тогда все увидели, что хозяйка дома и две её старшие девочки стоят на табуретках с верёвочными петлями на шеях, а сами верёвки перекинуты через потолочную балку. Негодяй при этом заявил, что если кто-то попытается войти в дом, то он выбьет табуретки из-под ног несчастных, а потом убьёт всех кто находится в доме!

Пока он это выкрикивал, в стойку оконной рамы вонзилась стрела. По-видимому, кто-то из стражников думал решить проблему одним ударом, но промахнулся. Тогда маньяк отхватил своим секатором два пальца у молоденькой служанки, привязанной здесь же к стулу, и выкинул эти пальцы в толпу. Голосом, срывающимся на визг, он крикнул, что если повторится нечто подобное, то в следующий раз это будут не пальцы, а чья-нибудь голова.

Ставни он закрыл и не проявлял больше никаких признаков жизни. Близился рассвет, закрывшийся в доме гад не выдвигал никаких требований и на попытки заговорить с ним не отвечал. Стража и полиция не знали что делать, так-как у нас такая ситуация была впервые. Вот тут-то на сцене и появился Золас вооружённый револьверами и любимой винтовкой короля Лоргина.

Он явился туда один, не поставив в известность старших офицеров, не взял даже никого из младшего состава, хоть ему доводилось уже командовать отрядом в нескольких операциях. Нет, он не ворвался в дом, стреляя направо и налево. Никто толком так и не узнал, как он туда проник, скорее всего, взломал, какую-нибудь заднюю дверь, но как ему удалось подойти к ней незамеченным, так и осталось загадкой.

Всё, что произошло внутри, впоследствии удалось восстановить по сбивчивым рассказам заложниц, из которых две были серьёзно ранены, а остальные напуганы так, что едва соображали, что происходило вокруг них. По их словам маньяк глумился над покалеченной девушкой, уже потерявшей два пальца — водил своим проклятым секатором по её лицу и груди, когда что-то грохнуло, так, что все присутствующие едва не потеряли сознание от ужаса! При этом все три верёвки, натянутые так, что стоящим на табуретках приходилось становиться на цыпочки, упали, срезанные одним выстрелом, как я понимаю, сделанным из винтовки.

В следующее мгновение раздался ещё один выстрел. Маньяк вскинул руку вверх и с удивлением уставился на неё, но не обнаружил на месте не только секатора, но и собственной кисти, начисто оторванной пулей! И тут в комнату вошёл Золас.

Он был в чёрной одежде и в чёрной шляпе с золотой пряжкой, которая, кстати, тоже принадлежала королю. Как потом рассказывали спасённые им женщины, в этот момент он был для них более страшен, чем убийца, творящий над ними насилие. Золас не стал долго церемониться, а попросту выхватил револьверы из кобур и дюжиной выстрелов выкинул маньяка из дома вместе с выбитыми ставнями. После этого наш стрелок развязал рыдающих женщин, открыл все двери и ушёл, не дав никаких объяснений полиции.

Всё бы кончилось хорошо, но вмешалась некая посторонняя сила, которая словно гнойный нарыв, незаметно созрела за спиной тех, кто строил королевство. Незадолго до событий, о которых я рассказываю, появился среди советников Лоргина некий Гувор. Личность скользкая, малоприятная, но человек он был умный, хитрый, начитанный, этого у него было не отнять. Уж не знаю, чем он запорошил глаза королю, (я бы такую дрянь и на порог не пустил), но тот приблизил этого Гувора и дал ему власть подработать наше простенькое законодательство, а заодно наладить судебную систему, которой в королевстве фактически ещё не было.

И тот наладил, да ещё как наладил! Сделал всё в кратчайшие сроки и юридическая машина заработала. Сначала всё вроде было неплохо. Теперь король и его приближённые могли переложить малоприятные разбирательства по уголовным и гражданским делам на плечи "специалистов", число которых начало стремительно расти. Эти деятели получили возможность казнить и миловать. И только когда было уже поздно, обнаружилось, что миловать они толи не умеют, толи не желают.

Но это было потом, а в тот раз, когда весь город судачил о необыкновенном подвиге офицера гвардии, к нему в комнату явились несколько стражников и судебных приставов и арестовали его, обвинив в ограблении королевских апартаментов. Золас не сопротивлялся, он вообще сначала всё воспринял, как шутку, а потом надеялся, что когда выяснятся все обстоятельства, то судейские крысы поймут, что не с тем связались.

Но вышло по-другому. Лоргин был по-прежнему далеко, а замещал его один из министров, человек трусливый и подлый, хоть и опытный в делах управления. К тому же он за что-то не любил Гвардию. И почему только король доверил такому типу командовать своими людьми даже на время?

Он тут же уволил Золаса из Гвардии и заявил, что не сомневается в его виновности. В общем, когда состоялся суд у всех кто на нём присутствовал волосы вставали дыбом от того насколько абсурдными и нелепыми были обвинения!

Во-первых, там было сказано, что подсудимый не имел права спасать заложников без специального приказа подписанного вышестоящим начальством. Во-вторых, он не должен был использовать, ни в каких целях имущество своего повелителя, которое он, несомненно, украл, исходя из корыстных побуждений. И, в-третьих, он, оказывается, произвёл самосуд и уничтожил гражданина, который на самом деле, мог быть полезным членом общества, работал в рыбной лавке и был у хозяина на хорошем счету!

На суде выяснилось, что в тот день, а точнее ночь, Золас стоял в карауле у королевских покоев, а когда услышал от проходящих мимо слуг о событиях в городе, то оставил свой пост, (это ему тоже на суде не забыли), открыл дверь в кабинет Лоргина, (у него был от неё свой ключ), где хранилось оружие и побежал спасать людей.

Всё это видел полковник городской стражи Мочан, известный гад и доносчик. Он-то и сообщил "хорошую новость" лично Гувору, а тот подождал пока Золас вернётся и развернул бурную деятельность. Отягчающим обстоятельством оказалось то, что Зол не вернул взятое на место, а просто пошёл в свою комнату и завалился на кровать. Когда за ним пришли, он так и храпел, прикрыв нос чёрной королевской шляпой.

Я думаю, что он попросту устал, не дурак же он законченный, чтобы присвоить королевское барахло и пойти спать? Короче, прокурор требовал для него смертной казни, защита настаивала на смягчении, но что при этом имелось ввиду было неясно.

Добрые люди послали гонца к Лоргину, но тот был и впрямь сильно занят и не смог вникнуть в суть проблемы, только ответил приказом во всём разобраться и наказать виновных. Конечно, Гувор истолковал это в свою пользу и после недолгих прений вынес приговор — два года каторги и крупный штраф.

Казнить Золаса он, скорее всего, побоялся, дать срок побольше тому кто только что спас людей, тоже было небезопасно, но оправдать его этот урод не мог. Как же! Ведь тогда всё судилище, затеянное этой нечистью, было бы напрасным и это выставило бы судейскую сволочь, полными идиотами.

Он даже гордился тем, какой он добрый и милосердный, ведь наказание вышло таким мягким! Однако он не знал тех, с кем связался. Золас, когда выслушал приговор, даже в лице, говорят, не изменился, только в глазах сверкнула некая искра. Но в следующую же ночь он исчез из своей камеры, оглушив при этом двух карауливших его стражников.

Также, из вещдоков по его делу, исчезли револьверы, винтовка и шляпа короля, а из кабинета весь запас патронов и крупная сумма золотом, лежавшая в сейфе. На месте он оставил записку, в которой написал, что забрал авансом своё жалование на пятьдесят лет вперёд.

Мы уж думали, что больше его не увидим, но через некоторое время кто-то напал на королевского курьера, перевозившего деньги и по описанию стало ясно, что это был Золас. По-видимому, решил забрать жалование ещё за сто пятьдесят лет.

С тех пор он превратился в занозу для короля, которого обвинял во всех своих несчастиях. Если б ты знала, как бушевал Лоргин, когда вернулся! Гувора и всю его банду не просто уволили, но буквально выкинули из дворца, а потом и вообще из страны. Забавно было видеть, как десятки судейских крыс бегут из столицы, даже не успев снять мантии! Поэтому, когда через много лет Гувор появился снова, мы все удивились, но это были уже совсем другие времена, да и Лоргин был уже не тот. Эх, кабы я тогда знал, что с королём происходит на самом деле!..

— Да, наверное, мы все отчасти виноваты в том, что случилось. Но ты себя не казни, всё равно прошлого не вернёшь. Странно, почему я не слышала эту историю раньше?

— Об этом было не принято говорить. Золас вёл себя, как настоящий разбойник, каким собственно к тому времени и являлся. То, что он когда-то служил в Гвардии, было только хуже для репутации самой Гвардии и всей королевской власти. Кстати Лоргин ни разу не задействовал нас для его поимки, толи думал, что мы станем ему подыгрывать, толи на самом деле не хотел, чтобы его поймали? Я как-то говорил, что всегда знал, где его найти, ну так вот, это было правдой! И это знал не я один. Подозреваю даже, что сам король был в курсе, где находится основная база разбойников.

— Спасибо, Зигмунд! А теперь иди, мне надо поспать, да и тебе тоже. Ещё только один вопрос на прощанье — кто меня тогда так ловко угостил по затылку?

— Диана, кто же ещё? Ты не знала, что она, как и ты обучалась тайному искусству у некоей Наставницы?

— Ты и об этом знаешь?

— Знаю. А ещё я знаю, что эта девочка не в себе, но её верность королю была настолько безграничной...

— Понятно. А теперь прошу тебя, оставь меня. Иди и пусть удача пребудет с тобой. Увидимся!

Шаги старого вояки давно замолкли в темноте, но Маранта никак не могла уснуть. Она так и пролежала без сна, то смежив веки, то глядя на звёзды. И только, когда перед самым рассветом заскрипели телеги, послышалось ржание лошадей и человеческие голоса, она поняла, что обоз со спасёнными из города тронулся в путь. И тогда сон, подобный глубокому, чёрному, прохладному колодцу, принял её в свои объятия.