Глава седьмая

Равалла

— И очередной отчет от прекрасного главы королевской стражи, — Диан помахал перед лицом Шерана тонкой папкой. — Будешь читать?

Элудин раздраженно поморщился, и забрал отчет из рук Диана.

— Поставлю в рамочке на полочку, буду умиляться и омывать его благодарными слезами, — Шеран отложил папку в сторону, и углубился в чтение более интересных вещей: карательный отряд присылал много неутешительного, но в основном это была ругань на пропавшего эльфийского принца. И чуть-чуть — на самодурство Дастейна. Шеран разделял недовольство своих подчиненных, и лишь посмеивался жалобам на короля, благо тот бы никогда не смог узнать о чужом недовольстве, ибо короткие доклады, что читал Шеран, являли собой наспех нацарапанные записки. Карательный отряд, а точнее, его нынешний глава, не особо утруждался красотой письма и правильным оформлением, а Элудин прощал подобное за хорошую работу. Да и все эти записки сжигались, а по завершению того задания, что взваливал на мальчиков Шеран, карательный отряд просто обязан был предоставить письменный отчет, в котором не было ни намека на ехидство в сторону монарха.

— Тебе совсем неинтересно, что пишет тебе Вирма? — Авалано обошел стол Шерана и стал у Элудина за спиной, заглядывая через плечо. — У него хотя бы почерк понятный, не то, что у твоих милых мальчиков.

— Еще заяви, что я должен быть благодарен ему за то, что он хоть что-то делает для тайной стражи, — Шеран изогнул бровь и недоуменно взглянул на Диана.

— Почему бы нет?

— Чего ты добиваешься?

— Рационального распределения ресурсов? — Авалано забрал исписанный мелким кривоватым почерком листок со стола Шерана. — Я уверен, что здесь ничего нового ты не прочтешь, все те же жалобы на нашего монарха и неуловимого эльфа. Отвлекись на что-то более простое.

Элудин покосился на папку, затем на своего помощника.

— Если я это сделаю — вернешь? Я не дочитал, как бы.

— Обязательно, — Диан улыбнулся и вышел из кабинета Шерана.

Элудин проводил Авалано сердитым взглядом и едва удержал себя от детского желания бросить тому в спину чернильницу. Но, во-первых, он не ребенок, чтобы поступать так глупо, а во-вторых, чернильница могла в полете опрокинуться на ковер. Весьма дорогой ковер. И тем более, чем скорее он прочтет этот дурацкий отчет, тем скорее Диан от него отвяжется. Конечно, карательный отряд был в приоритетах выше главы королевской стражи, однако иногда поспорить с помощником не удавалось. И, наверное, тот прав, о пропавшем принце никаких новостей еще не было, и вряд ли предвиделось, венценосный мальчишка словно в воду канул.

Поэтому Шеран потянулся за папкой с отчетом. В ней лежали пара листов дорогой бумаги, не той дешевой ерунды, которую пачкали в тайной страже за неимением денег на что-то иное, что вы, будто Вирма мог позволить себе мелочиться. И верх идеальности — ровный, изящный почерк. Элудин почему-то видел в этом какую-то особую старательность, попытку угодить. Это довольно неплохо шло к образу Вирмы.

Аскольд Вирма… этот мальчишка возглавил королевскую стражу только год назад, но уже успел оставить у многих неизгладимое впечатление. Светловолосый, голубоглазый — альбинос по меркам вампиров, он поражал не только внешностью, но и каким-то возвышенным взглядом на мир. Благородный, статный, словно принц из мечтаний юных девиц — но не вампиров, людей скорее. Поначалу Аскольд нелепо смотрелся во дворце, и казалось, что он будет отличаться от своих предшественников — других членов семьи Вирма, бывшими главами стражи до него. Даже Шеран на мгновение потерялся в очаровании чужих глаз.

А ведь стоило только увидеть теплую улыбку — и он почти поверил, что Вирма могут отнестись к заклейменному предателем вампиру как-то иначе, без надменной холодности, без колких насмешек. Наверное, Шерану было важно, чтобы именно эта семья признала его. Элудин задумался, вспоминая их первую встречу. Он торопился вернуться к своим делам, в темные подземелья тайной стражи, когда в одном из коридоров едва не сбил с ног вампира. Один беглый взгляд, чтобы заметить необычную внешность, и Шеран почти удивленно протянул:

— Вирма?

— Простите, мы знакомы? — светло-голубые глаза смеялись.

— Можно и так сказать, — Элудин, пользуясь возможностью, с любопытством изучал своего собеседника. Тот был на голову его выше, дорого и со вкусом одет. И, конечно, совсем коротко обрезанные белоснежные волосы — новый глава стражи был альбиносом.

— Аскольд Вирма, — вампир протянул ладонь для рукопожатия. Шеран улыбнулся.

— Иногда не стоит быть таким дружелюбным, Аскольд Вирма.

Элудин помолчал, глядя на Вирму и стараясь запомнить чуть растерянную улыбку и теплый свет в чужих глазах. Все так добры, пока не знают о том, кто ты.

— Меня зовут Шеран Элудин. И вам лучше поскорей начать меня ненавидеть.

С того дня Вирма, кажется, довольно успешно пользовался этим советом. По крайней мере, Шеран больше никогда не видел ту улыбку, что Аскольд осмелился подарить при знакомстве. Более того, глаза светловолосого вампира обращались льдом каждый раз, когда тот видел перед собой Элудина.

Шеран был уверен, что узнав о том, кто является главой тайной стражи, Аскольд вряд ли бы стал писать отчеты так безукоризненно аккуратно. А может, вообще бы не стал утруждаться их составлением, как сделал это предыдущий Вирма, отец Аскольда. Тот, едва услышав имя Шерана, порвал все связи с тайной стражей, и это было ужасно, потому что хоть какое-то взаимодействие с со стражей требовалось, нельзя ведь постоянно надеяться только на карательный отряд. И Аскольда с его благородными идеалами Элудин надеялся оставлять в неведении насчет своей личности еще очень долго. Пусть он, как и весь дворец, пытается разгадать имя таинственного Паука, и отчеты передает через мелких доносчиков. Разочароваться Вирма еще успеет.

Элудин отбросил ненужные мысли и пробежался взглядом по строчкам: очередная бесполезная информация, которая окажется в архивах, вынужденная покрываться пылью. Но зато это показатель того, что стража в любом случае придет на помощь, раз уж их главе не лениво писать ненужную ерунду.

— Диан! — Шеран знал, что помощник не ушел далеко от кабинета, а наверняка остался в приемной.

— Ознакомился? — ехидно вопросил Авалано, заглянув через пару мгновений.

— А ты? — изогнул в ответ бровь Элудин. — Возвращай уже, мне тоже интересно, как много карательный отряд узнал.

— Ничего нового, — листок вернули.

— Тогда сходи и заставь их работать? — Шеран фыркнул.

— Как пожелаешь.

Он был похож на прекрасную ночную бабочку, из тех, что случайно перепутав день с ночью, бестолково мечутся в солнечном свете, ища спасительную тень, обреченные на мучительную и бесконечно долгую гибель. Среди праздной аристократии, бесцельно проводящей день за днем в утехах и нелепых празднествах, он казался созданием из другого мира. Нет, ни словом, ни жестом он не показывал, что вся эта суета чужда ему. Но золото его глаз смотрело слишком внимательно, слишком насмешливо для его положения. Так не смотрит тот, кого, не стесняясь, называют подстилкой. Шеран ди’Элудин явно был выше презиравших его дворян, но они не могли этого понять, увлеченные своим высокомерием.

Аскольд Вирма помнил свою встречу с Шераном. Он только приехал в столицу, но уже успел поразиться тому, в какое болото превратили дворяне дворец. Ему было абсолютно плевать, кто с кем спит, но когда вампиры расставались, чтобы сойтись с кем-то другим всего на день, Аскольд болезненно кривился, однако пытался понять и принять. Когда друзья предавали друг друга — отворачивался и старался придумать оправдание. Ему не нравилось во дворце, и он решил стать главой стражи лишь потому, что его старшего, брата, Вивьена, не интересовала военная наука. Но проведя в столице всего пару дней, Аскольд понял, что не хочет жить в этой клоаке, что так не соответствовала его идеалам и понятиям чести. Вирма собирался уехать, оставить стражу на кого-то другого. Не беда, если многолетняя традиция прервется и новым главой станет кто-то не из членов его семьи. Хоть Аскольд и понимал, что поступать так — трусливо, но ему не хотелось защищать змеиное гнездо.

До тех пор, пока не услышал имя, прозвучавшее среди разговорах о чьих-то интрижках.

Шеран Элудин.

Аскольд хорошо помнил рассказы об этой семье. Предатели, покусившиеся на жизнь наследника и заплатившие за это сполна. Принцесса Эстерис, отданная замуж за главу семьи Элудин, возжелала сделать своего сына королем, уговорила своего мужа похитить принца Дастейна, чтобы убить того. Но ее планах вовремя узнал король и приказал семье Вирма уничтожить Элудинов, всех, до единого. Не пожалели даже принцессу и ее сына Элена. Только для Шерана удалось вымолить прощение, и то, оттого лишь, что просил Дастейн.

Аскольду лишь на мгновение стало любопытно взглянуть на того, кто вынужден нести клеймо предателя. Ему казалось, что самый презираемый вампир в королевстве поспешит избрать себе уединенное, тихое место, где никто не будет знать историю, связанную с его именем, но нет, Элудин жил во дворце, словно стремился к обществу, где он не будет ничего стоить. Шеран казался неуловимым: несмотря на множество слухов, похабных, развратных, глава стражи никак не мог встретиться с вампиром лицом к лицу. Но почему-то Вирма не чувствовал раздражения от бесплодных поисков, наоборот, с каждым днем интерес пробуждался все больше.

А затем он утонул в золоте чужих глаз.

Короткая встреча обернулась для Аскольда проклятием. Шеран попросил о ненависти, и Вирма ненавидел. Но не Элудина, нет, насмешливо глядящий вампир никак не мог покинуть мысли Аскольда. И ненавидел глава стражи всех тех, в чьих постелях оказывался Шеран, ненавидел до боли, до безумного желания избавиться от соперников. Однако и бороться за внимание дворцовой шлюхи не имело смысла, ведь каждая встреча оборачивалась насмешливой перепалкой, и Вирма вынужден был цеплять маску высокомерного отчуждения. А между тем чувства не становились слабее, и через какое-то время Аскольд признался себе, что влюбился в Шерана окончательно и бесповоротно. Вопреки всякой логике полюбил того, кого ему стоило ненавидеть, как и всему дворцу.