Глава пятая

Алкана

Странное, невыносимо тягостное ожидание нависло над дворцом. Лейтен не знал, чего ожидают другие, но сам готовился к долгой буре. В ответ на сорванную свадьбу Дастейн не будет улыбаться вежливо и снисходительно, совсем наоборот. Правитель вампиров отличался дурным, жестоким нравом, такой молчаливо сносить хлесткую пощечину от эльфов не станет. А если свадьба все же состоится… об этом Адасия думать не хотел. Герцог был рад, что Илиэль избежал гибели, потому что не считал юного эльфа достойным смерти. Но боги упаси этого несмышленого ребенка высунуть нос и хоть как-то обозначить свое присутствие. Его найдут не эльфы, а вампиры, уже бросившие на поиски принца все силы.

Неизвестность немного пугала. Непонятно было, что делать дальше, и они продолжали играть роли: Арлейн заламывал руки перед аристократией, убеждая дворян в своей тоске по пропавшему брату, Лейтен неслышной тенью следовал за наследником.

А между тем, никто, казалось бы, и не заметил отсутствия Илиэля во дворце. Конечно, эльфы горячились и обещали найти принца, но все это было фальшивое, напускное. За их словами не крылось ни малейшего намека на желание помочь. Они потеряли важную — так аристократы считали — фигуру в сложной игре, но не более. Как личность, как живое, умеющее мыслить существо Илиэль их не интересовал. Придворные наскоро позабыли о том, кого никогда не любили. Конечно, им было гораздо удобней выслуживаться перед детьми от королевы, чем угождать бастарду, ребенку от уличной шлюхи, как шепотком сообщали сплетни. Илиэль никогда не был ничьим любимцем и — неужели осознавая это? — стремился избегать чужого общества. Он по воле Ледаля оказался во дворце, и пока был жив король — улыбался, смеялся и радовался, несмотря на то, что сводные братья и сестра смотрели свысока, с непониманием, презрением и брезгливой жалостью, как смотрят на побитого, искалеченного щенка, которого собираются утопить. Ледаль умер — и неприязнь к Илиэлю, до поры до времени копившаяся, выплеснулась огромной волной.

Некоторое время так и жили, законные дети короля купались в любви и почитании, а единственное доказательство нелюбви Ледаля к Тсарине пряталось в тени библиотеки, подальше от разговоров и косых взглядов. А позже Арлейн решил сделать Илиэля своей игрушкой, которой можно было бы безболезненно откупиться от аристократии или же пустить в расход. Разум немилосердно подсказывал, что юному принцу подобное было уготовано судьбой, жестокой и беспощадной. Однако душа жалела тихого, молчаливого юношу. Поэтому Лейтен был рад спасению Илиэля и отчаянно желал, чтобы тот смог прятаться вечно. Ведь это так удобно — и он жив, и Арлейн может с легкостью разорвать договоры с вампирами. Но… желания никогда не исполняются?

Не в этом мире, по крайней мере. Разве что случится чудо, в результате которого все останутся счастливы: Дастейн не объявит Алкане войну, а принцессу не придется выдавать за нелюбимого. Мечтать об этом было непозволительно взрослому, умному эльфу, а тем более — знатному дворянину. Однако герцог Лейтен Адасия мечтал.

Равалла

Каждое утро начиналось с того, что он нащупывал рукой — сонно еще, не открывая глаз — кулон, брошенный с вечера на столик у кровати. Непримечательный с виду, всего-то небольшой прозрачный камень на тонкой серебряной цепочке, но сколь часто вещи прячут под непритязательным обликом свою истинную суть?

Эльф, наконец, зацепил пальцами украшение и надел, несколько мгновений повозившись с застежкой. Он бы мог не носить его вовсе, но юноша подсознательно боялся, что кулон найдет Ирват. Найдет и догадается об истинном предназначении. Поисковые амулеты, способные указать даже на мертвого, на простых эльфов не вешают, даже если они богатые аристократы.

Кулон подарили ему еще во дворце, брат постарался сделать это на виду у придворных, чтобы у Совести не было возможности отказаться от подарка, который выглядел как подачка. И пришлось каждый день появляться с этим треклятым украшением, ведь нельзя иначе, это же знак внимания от старшего к младшему. И день за днем, связь между амулетом и тем, кто его носил, росла. Братец все предусмотрел, как всегда, составив идеальный план. Избавиться от амулета можно было лишь одним путем — уничтожив его. Но природа обделила Совесть магическим талантом, подкинув ему ущербный, искалеченный дар. Заклинания не слушались его, кроме — что за насмешка? — самых непредсказуемых в плане результата, среди которых были заклинания телепортации. Конечно, эльф мог выбросить амулет, но тогда бы ищейки нашли его, а потом, по магической связи, и его несчастного владельца. Безупречный замысел, который юноша нарушил, случайно телепортировавшись в замок Ирвата.

В голове скользила нелепая мысль о том, что амулет по силам уничтожить Ирвату. Если вампир возвел вокруг замка барьер, через который не пробиться поисковым заклинаниям, то избавиться от жалкого артефакта ему не составит труда. Эльф даже завидовал в какой-то степени таланту вампира, который тот явно не собирался использовать больше, чем никак. Но мысль была мыслью и не смела осуществиться в какое-то действие. Совесть слишком боялся того, что его вернут в замок. Об убийстве речи уже идти не будет, брат вряд ли станет слишком сильно рисковать, но вернуться в эти стены? Прятаться от чужих взглядов и пытаться не видеть и не слышать чужого презрения? Нет. Нет, ни за что.

Теперь, когда эльф видел другое отношение, понимал, что значит принимать теплые улыбки, родной дом начинал казаться самым ужасным местом в мире. Нет, раньше, много лет назад, был тот, кто любил юношу, но воспоминания об отце со временем стали настолько тусклыми и размытыми, что они казались придуманными. А Ирват был рядом, настоящий, не собирающийся никуда пропадать. Среди эльфов считалось, что вампиры холодны, высокомерны и расчетливы, но Совесть, каждый раз видя улыбку на лице Ирвата, хотел послать все мнения к демонам. Ведь не эльфы, прекрасные и великодушные, отнеслись к нему с добром, а вампир, убийца и богохульник.

И не с эльфами теперь хотелось остаться.

Алкана

Лейтен уже почти привык за несколько дней к тому, что наследник избегает его общества. Хотя нет, не избегает, слишком громкое слово. Арлейн был занят своей актерской игрой настолько сильно, что не нуждался в разговорах с герцогом. И Адасия мог просто бродить по замку, отвлеченно болтая с встречающимися аристократами и вставляя несколько слов об Арлейне и его беспокойстве за Илиэля. Это ленивое, размеренное течение времени было своеобразным отдыхом, ибо Лейтен знал, что как только принц удовлетворит жадных до слухов придворных, свободное время пропадет.

Поэтому герцог, неспешно идущий по широкому коридору, почувствовал небольшое раздражение, увидев перед собой Его Высочество. Арлейн нетерпеливо хмурил тонкие брови, явно порываясь что-то сказать.

— Добрый день, Ваше Высочество. Прелестная погода, не так ли? — поинтересовался Лейтен, указывая рукой на окно, в котором виднелась часть сада и синева ясного, умытого вчерашним дождем неба.

— Надеюсь, тебе надоело твое безделье, Лейтен, — произнес наследник.

— Я вас разочарую? — герцог выгнул одну бровь и расстроено поглядел на принца.

— Лучше молчи, — поморщился Арлейн в ответ и чуть повел плечом. — Все равно оно бы закончилось, рано или поздно.

— Чем позднее, тем прекрасней.

Арлейн ничего не ответил и, развернувшись, направился по коридору к лестнице. Едва заметный жест рукой, и герцогу пришлось нехотя последовать за принцем.

— Если вы будете так стремительно уводить меня в неизвестном направлении, у придворных могут зародиться странные слухи, Ваше Высочество, — заметил герцог, когда они оказались в кабинете принца.

Арлейн сел в одно из кресел и рукой указал Лейтену на второе. Но Адасия, пораздумав, садиться не стал. Ему редко удавалось глядеть на наследника сверху вниз.

— О чем ты? — поморщился явно сбитый с толку эльф.

— Хм, знаете ли, юные дамы любят грезить о запретном и греховном, — пробормотал Лейтен. — Впрочем, неважно. Что опять случилось, Ваше Высочество?

— То, что может вызвать ряд ненужных слухов.

— О? — Лейтен надеялся, что вложил в это междометие достаточно сарказма.

— Рядом с дворцом стали пропадать эльфы, — хмуро возвестил Арлейн.

— Это очень печально, Ваше Высочество. Надеюсь, их найдут в скором времени.

— Мне нужен тот, кто узнает причину, по которой они пропадают, — принц чуть подался вперед, требовательно глядя на герцога.

Лейтен в ответ смерил принца задумчивым взглядом. На самом деле, он понимал, чего хочет от него этот горделивый мальчишка. Все, начиная от неброского наряда, гордо выпрямленной спины до немного высокомерно поджатых губ, буквально вопило о требовании наследника. Но герцог почему-то надеялся мягко уйти от новых и бессмысленных обязанностей.

— Отправьте стражу, Ваше Высочество, — произнес он. — Уверен, они добросовестно выполнят любой приказ наследника.

— Лейтен, ты ведь понимаешь, что я не могу сейчас привлекать внимание к чему-то еще, помимо пропажи Илиэля. Мне не нужен лишний шум.

— Не ожидаете ли вы, что я, ночью, пренебрегши своим сном, отправлюсь ловить таинственного похитителя? — Лейтен насмешливо улыбнулся.

— У тебя нет выбора, — Арлейн продолжал хмуриться.

— Это вы мне его не оставляете, Ваше Высочество.

Наверное, будь у Арлейна свита, которой тот мог бы доверять, Лейтен никогда не услышал бы столь странную… просьбу? Нет, скорее приказ. Нашелся бы кто-то более умелый. Охотник, следопыт, ищейка. Тот, для кого бы не составило труда выполнить задание наследника. Но у принца был лишь герцог, обязанный преданно ему служить, и ничего более. Адасия не был посредственностью, боги упаси, его, как и многих других аристократов, учили владеть мечом, да и магическим даром природа не обделила. Однако Лейтен понимал, что годится лишь для прислуживания во дворце, и не надеялся на большее. Только сейчас выбора действительно не было.

— Откуда вы тогда узнали об этом, если слухов еще не ходит? — немного обреченно поинтересовался Адасия.

Арлейн оживился и улыбнулся.

— Пока об этом знает только городская стража и самую малость — королевская гвардия. Они не хотят никого беспокоить.

— Пока? — иронично выгнул брови герцог. — Вы же знаете, что стражники болтливей девиц.

— Поэтому тебе нужно заняться этим как можно скорей.

— Бегу и падаю, Ваше Высочество, — пробормотал Лейтен совсем тихо и уже громче добавил. — Конечно, сию минуту, Ваше Высочество.

После разговора с Арлейном настроение герцога стало чуть хуже обыкновенного. Он, конечно, понимал, что Арлейну не к кому больше обраться, что слухи нежелательны, что Лейтен должен… но боги, это ему не по силам! Адасия не понимал даже с чего начать, и надеяться следовало только на слепую удачу. И немного — на снисходительность к нему Шестерых*.

Поэтому Лейтен не особо следил за тем, куда идет. Благо, он мог себе это позволить, стоял полдень, и аристократы предпочитали радовать себя изысканными блюдами, а не бродить по коридорам дворца. Тем удивительней было заметить у одного из распахнутых настежь окон тонкую фигурку младшего принца.

— Приветствую, Ваше Высочество, — герцог был вынужден остановиться.

Руат от звука его голоса вздрогнул и посмотрел на Лейтена совершенно шальными глазами: в изумрудной зелени плавал дикий ужас.

— Приветствую, — выдохнул принц. — Вы напугали меня, герцог.

— Простите, Ваше Высочество. Разве вы не должны присутствовать на обеде?

— Если Арлейну позволительно их пропускать, я тоже не буду там появляться, — Руат неопределенно повел плечом. — А вы, герцог? Выглядите обеспокоенным чем-то. Неужели мой братец опять придумал множество невыполнимых поручений?

— Нет, слава богам, только одно, — вымученно улыбнулся Лейтен. Несмотря на внешнюю учтивость принца, герцог помнил, как тот бывает жесток в своем отношении к другим, и потому находиться рядом с юношей долго не хотелось. — Прошу прощения, но в этот раз от меня потребуется действительно много усердия.

— Я понимаю, герцог.

— Тогда позволите откланяться? — не дождавшись ответа, Лейтен прошел мимо принца. Он не заметил легкую тень, набежавшую на юное лицо.

К тому же, Руат нахмурился совсем мимолетно.

Словно и не хмурился вовсе.

*Шестеро — шестеро богов, которым поклоняются в Алкане и не только в ней. Они воплощают в себе шесть главных направлений в магии — огонь, вода, воздух, земля, тьма, свет.