3.6. «Миссия невыполнима? Врут!»

Веда

Она всё-таки решила пойти на бал, понимая, что те слова Вера сказала с горяча и, скорее всего, жалеет. А её присутствие принцессе необходимо. Тем более, беспокойство от странного поведения подруги не покидало.

Не желая выглядеть белой вороной на церемонии Веда, вернувшись в свою комнату, собралась переодеться в платье, которое купила себе сама. А на балу вести скромно, особо не привлекая внимания, но если потребуется проявить все знания этикета которые помнила. Чтобы подруга за неё не краснела.

Но войдя в гардеробную, сразу же забыла о своих планах. На столике для шляпок, вместе со шпильками, заколками и лентами она увидела знакомые два столбика Феофановских кристаллов.

Мысли вихрем пронеслись у неё в голове, предполагая возможные варианты случившегося. От случайного забывания в процессе переодевания, до глупой ребяческой выходки, как знак протеста на её уход, и намеренного оставления их здесь. И если первое с большой натяжкой, но всё же допускалось в отношении Веры, то наличия здесь кристалла Эла, это не объясняло. То, что второй кристалл его Веда не сомневалась. Просто знала и всё. Больше ни у кого во дворце его просто не было. Вероятность осознанного «подставления» себя под удар сразу двумя ее друзьями она отвергла также сразу.

Подойдя к столику и взяв кристаллы, Веда размышляла над тем, что же случилось. И как вспышка всплыли слова принцессы: «… Мы тебя потеряли… Так как не пришли на шум только ты и дядя. Но он вроде бы ещё вчера уехал по делам… ты обещала зайти, но не пришла. Но потом пришел папулёк и сказал, что ты занята». Веда широко открыла глаза, пораженная догадкой. Лион не мог знать, где она так как их с Эдинеем перемещение никто не видел. «Только… О, Боже! Нет...». Разом забыв благие намерения вести себя хорошо и чинно, не переодеваясь, стремительно направилась в тронный зал.

Войдя в зал Веда первым делом отыскала взглядом Веру. Принцесса блистала в бело-золотом платье с открытыми плечами и длинным шлейфом. На голове переливающаяся всеми цветами радугами в свете магических светильников диадема, а на ярко накрашенных губах вежливо-холодная улыбка. Веда направилась к подруге, замечая возле неё находится маркиза Фэрана. Он что-то говорил ей, а принцесса молча слушала, уставившись в одну точку, изредка кивая. Остановившись и оглядевшись, Веда нашла взглядом Эла. Он тоже стоял и смотрел в одну точку, почти никак не реагируя на щебетания рядом стоящей графини Марии.

Еще раз оглядев тронный зал и людей, она с ужасом осознала, что все, абсолютно все, кто находится сейчас здесь себе не принадлежат. Да, они стояли, ходили, улыбались или ели закуски, стоящие на столиках, но делали это механически. Как роботы. Они под завязку наполнены энергиями Канээрры и сделают всё, что им прикажут. И Эл. И Вера. Все. Нужно было срочно что-то придумывать. Как назло в голове, кроме сумбура, ни одной мысли. Оставалось только тянуть время и походу пьесы, как говорится, что-нибудь придумать.

Её заметил маркиз Фэран и со дежурной улыбкой на холеном лице помахал, подзывая к ним. Не имея возможности отказаться от столь заманчивого предложения, Веда сжав кристаллы друзей в руке, направилась к нему с принцессой. Она до последнего надеялась, что ошиблась, ослышалась тогда в коридоре и маркиз такая же марионетка, как и все вокруг. Но видя его сейчас тут отнюдь не в трансе, а в бодром, жизнерадостном, планирующим состоянии, горестно взглянула на Эла, понимая, что пока ему всё равно, а потом будет больно. Но оставалась надежда, что Канээрра находится как раз в маркизе и тогда часть «обвинений» можно с него снять.

Бароны, виконтессы, графы и маркизы расступались перед ней, демонстративно и с насмешкой рассматривая ее черные брюки с кофтой и растрепавшуюся прическу. Было до обидного неловко и немного стыдно за свой порыв показать, что она не такая как все. Не такая напыщенная курица, как вот эта графиня Олмара, леди Мария. Что она и без красивого платья много чего стоит. Но именно сейчас, под взглядами, ей очень захотелось стать одной из этих господ, с платьем, с туфлями и прической. Она даже против перьев ничего не имела, только быть бы достойной… — Веда осеклась, сбрасывая с себя это наваждение, спрашивая «Достойной чего? Или кого?». Оглядев еще раз близстоящих разодетых, блистательных, напомаженных и пустых аристократов, Веда выпрямилась и уже более уверенно и гордо направилась к ожидавшим её. «И наплевать мне на этих снобов. Трижды родовитых, четырежды домовитых и десять раз хамовитых». Она улыбнулась своим мыслям, останавливаясь рядом с маркизом и всё ещё обворожительно улыбаясь произнесла.

— О, маркиз, не знала, что вы такой затейник. Давно кукловодством увлекаетесь?

— Всегда увлекался, — ответил ей Эндрейн, даже не делая вида, что удивлен её выводами, — Очень рад что оценили.

— Ну что вы. Даже и не собиралась. Куклы это не моё. Скажите-ка, а утром вчера, да и сейчас вот это…, — она неопределенно помахала рукой, — Что было?

— А, это. Легкое внушение. Чтобы под ногами не путались. Столько дел, столько дел. А тут вы с… впрочем, всё успелось. А теперь вы мне откройте секрет. Как от него избавились? Должны были до сегодня ходить безмолвной куклой. Да и сейчас… Так как?

— Маркиз, могут же быть у женщин свои секреты? — с глупой улыбкой, Веда похлопала ресничками, — И к тому же, что пользы в том, что вы многое узнаете, а не сумеете применять знания к вашим нуждам?

— Вы всегда такая самоуверенная? — с усмешкой, глядя ей в глаза, спросил Эндрейн.

— Только по праздничным дням. Или, если имею дело с умным, красивым мужчиной, — ляпнула Веда, припомнив старую шутку, очень стараясь не рассмеяться.

— Так вы считаете меня...?, — ухмылка расплылась в улыбку. А его рука потянулась к Веде, приобнять.

— Вообще-то сегодня праздник, — хмыкнула она, сложив руки на груди.

Эндрейн замер, так и не завершив начатое. А потом засмеялся. В голос. Громко. И было в этом смехе что-то не настоящее. Искусственное. На них стали оборачиваться другие «благородные» собравшиеся, но тут же отворачивались, как будто ничего и не происходило.

— Повеселили. Повеселили, — отсмеявшись, похвалил ее мужчина, — Кстати, а почему вы в таком виде?, — он осмотрел её с ног до головы, — По этикету леди долженствует прибыть в компании сопровождающего, при полном параде. Где макияж? Где прическа? — как по заученному стал перечислять маркиз, — Что же вы пренебрегли правилами приличия? Или вам тяжело их соблюдать?

— Поверьте, маркиз, самое тяжелое в жизни — это синий кит, все остальное пустяки.

Ей ответили легкой дежурной улыбкой.

— Остроумно. Остроумно. Но вы не ответили на вопрос.

— Баден-Баден, — брякнула Веда, которой привычка маркиза повторять некоторые слова стала раздражать. «Ну право, не немецкий же курорт?».

— Что? — не понял брат Эла.

— Не что, а куда, — отходя от него и наливая морс в фужер из стоящего рядом на столике графина, Веда повернулась и отсалютовав им, пригубила.

— Мне вот интересно, вы больная или притворяетесь? — задал неожиданно вопрос маркиз.

— Ну, может и больная…, — она опять хмыкнула, — На всю голову. Но мне больше по душе, когда чокнутой кличут.

— И кто эти люди, которые не побоялись вашего гнева, называя вещи своими именами?

— А это не люди.

— Что? — переспросил он опять.

— Не что, а кто, — как маленькому начала объяснять Веда со снисходительной улыбкой, — Маркиз, кто вас учил грамматики? Двойка вам! Да еще с минусом! А давайте выпьем? — без перехода, предложила она вдруг.

— Что? — заклинило маркиза.

— Вот! Теперь вопрос по теме. Например, вот эту шипучку, — Веда налила в свободный фужер какой-то напиток, по запаху записывая его в алкогольные, и протянула его мужчине, — Давайте, берите. Вкусная вещь, — и отвернувшись за своим фужером, совсем тихо, чтобы не услышали, добавила, — Наверное.

Видно не понимая её поступков, маркиз молча взял протянутый напиток и сделал пару глотков, пытаясь привести мысли в порядок. Но Веда не собиралась давать ему такой роскоши, намереваясь выводить его сколь можно долго, чтобы самой попытаться как-то добраться до каронита. Другого выхода она не видела.

— Неееет, подождите, — она отвела его руку с фужером от лица, — Так не пойдет. Давайте на брудершафт. За тесное знакомство.

— Это как? — заинтересовался чем-то новым мужчина.

— Вот, — Веда переплела их руки, показывая как нужно взять и как пить, — А теперь пейте, — и положив руку ему на грудь, ощутила нечто круглое и теплое. Её догадка подтвердилась. Он носил каронит при себе. И чтоб не потерять одевал на шею. Сделав пару глотков Эндрейн попытался отстраниться и убрать руку. Веда ему не позволила, — Нет. До дна! Так положено. Вы же сами только что мне про этикет и правила говорили. Так что извольте соблюдать.

Как только фужер маркиза опустел, Веда тут же налила ему еще.

— Между первой и второй промежуток не большой. Так что, теперь за мир во всем мире!

Выпив и в этот раз до дна, Эндрейн попытался воспротивиться третьему фужеру. Но и тут Веда убедила его, что раз они пьют на брудершафт, то положено три тоста. И мужчина сдался, заинтригованный зачем это делается.

— За что пьем на этот раз? — поинтересовался маркиз.

— Вообще-то третий пью за любовь. И я предлагаю выпить за любовь к людям.

— Каким людям?

— Тех, кто вошел в нашу жизнь и сделал её прекрасной.

— Отлично тост, — приподнял он фужер, попытавшись отсалютовать им, но Веда остановила его, продолжив.

— И за тех, кто выйдет из неё, и сделает её ещё лучше.

И только после этого допила свой напиток и поставила пустой фужер на стол. Маркиз последовал ее примеру. Повернувшись к ней, уточнив.

— Что дальше?

— Поцелуй.

— Что? — в очередной раз за последний час задал приевшийся Веде вопрос Эндрейн.

— Ну не хотите, как хотите, — и отвернувшись от него, направилась к Элу.

Ей нужны были помощники. А вывести их из транса в открытую она не могла. Вернее, ей бы не позволили. Подойдя к другу Веда понаблюдала, как графиня Олмара обнимает Эла, а он даже не протестует. И хотя умом понимала, что всё из-за транса и невозможности собой руководить, но ненавистное чувство бесконтрольной, беспочвенной ревности потихоньку стали пробивать ростки на благодатной, взлелеянной комплексами почве. «Он не мой», как мантру говорила она себе, «Он чужой». Но чувство никуда не уходило.

— Что, дела совсем плохи? — услышала Веда за спиной голос брата графа Эрлейна.

— Ну почему же совсем? — отворачиваясь от неприятной ей картины и уже с надетой улыбкой, смотря на маркиза, продолжая, — У меня правило, когда мои дела идут плохо, я просто не хожу с ними.

— А с кем ходите? — спросил он, предлагая ей руку.

— С друзьями, например. Или с кем захочу. Вот сейчас с вами туда-сюда прохаживаюсь.

— И что, вам совсем без разницы кто что подумает о вас?

— Невозможно понравиться абсолютно всем. Вы можете, конечно, попытаться, но ваши попытки с треском провалятся, — с улыбкой пояснила она, — Я живу своей жизнью и не обязана стремиться всем понравиться. Я, в конце концом, не котенок, — и видя, что маркиз не понял аллегории, пояснила, — Считается, что они всем нравятся. Да и кто сказал, что надо волноваться по поводу того, что кто-то там косо на посмотрел или что-то сказал? Это их проблемы, не мои. Мнения других, просто мнения, а не истина в последней инстанции.

— И что? Совсем, совсем без разницы?

— У меня есть увлечения, друзья и просто близкие мне люди, куча моих собственных дел, которые нужно успеть. Да много всего! Так зачем тратить время на мысли о том, как стать для всех хорошей, всем понравиться и переживать по этому поводу? Меня ждут более важные и интересные дела.

— А вы забавная. Теперь начинаю понимать, что нашел в вас мой брат.

— Да? Поделитесь? А то я до сих пор не понимаю, — заговорщически попросила она, внутренне замирая от этих слов. «Я нравлюсь Элу? Бред. Кто я и кто вот эти холеные господа…. А он… может...». Но решив подумать об этом также позже, когда всё закончиться, Веда проговорила, — Хотя, можете и не говорить. И так понятно.

— Да? — теперь удивился брат обсуждаемого ими объекта, — И почему же?

— Он знает кто я, — изобразив пьяную улыбку и осоловелый взгляд, Веда прильнула к плечу маркиза и умильно похлопала ресничками, поражаясь, что этот дурацкий прием, никогда ей не нравившейся, здесь действует на мужчин безотказно.

— И кто вы? — как-то с придыханием поинтересовался маркиз.

— Я? А я вам не скажу…, — хихикнув для правдоподобности, — Хотя… только никому… ни-ни? — погрозив ему пальчиком. Ей кивнули, заинтересованно наблюдая, — Вот, слушайте, — она положила свою руку мужчине на грудь, гадая, возможно ли добраться до камня так или всё-таки придется прибегнуть к маленькому стриптизу. Где раздеваемым будет маркиз, — Для всех, кто прячется под маской, секрет открою небольшой. Когда ко мне с добром и лаской, то я к вам тоже всей душой, — начала Веда, просовывая пальчики между пуговицами камзола, но натыкаясь на рубашку и вынужденно пока прекратить попытки, продолжила, — Ну, а для тех, кому не нравлюсь, ответ мой краток, как всегда, — и оттолкнувшись от маркиза, имитируя слегка нетрезвую походку, направилась к Вере, громко закончила, — И не мечтайте, не исправлюсь! Ступайте нафиг, господа!

За спиной послушался очередной искусственный смех.

Затерявшись между гостями, Веда подойдя к принцессе, быстро сунув ей в руку кристалл, сжав сверху своей, чтоб он не выпал из безвольных рук Веры. Применить Слезу она пока не могла, но надеялась, что кристалл хоть как-то снимет транс и принуждение. Наблюдая за девушкой, Веда с радостью отметила проблески осознанности в её глазах. Но видя что Вера до сих пор ничего не предпринимает, ни двигается и ни возмущается, поняла, транс снят, но принуждение осталось.

— Она вас не слышит, — прозвучал рядом уже ненавистный голос.

— А что так? Оглохла? — уточнила она, поворачиваясь.

— Нет. Просто я ей приказал никого ни слушать, ни слышать, ни видеть.

— Вы не оригинальны.

— Почему же? — озадачился маркиз.

— Вот если вы по-настоящему хотите завладеть внимание девушки, женщины… самостоятельно, без всяких там магических и ваших кан… — Веда запнулась, чуть не проговорившись, что ей известна природа происходящего, но вовремя исправилась, — Ваших канителей с контролем, и всего такого, то стоит придумать просто что-нибудь оригинальное… необычное. И любая из присутствующих тут леди станет ваша сама. По собственному желанию. И даже не из-за титула.

— Оригинальное? — увлекся очередной «новинкой» маркиз, — И что вы предлагаете?

Расчет оказался верным. Канээрры ученые, экспериментаторы, прорабатывающие новые объекты, пока они им интересны. И подкидывая новое для изучения, Веда выторговывала себе время. Время для придумывания идей. Время, так нужное ей. Время, которого у нее почти не было.

— Ну, например, пригласить вашу даму поужинать вдвоем на крыше, — предложила она первое пришедшее в голову.

— Разве это романтично?

— Так обыграйте… ммм… цветы, свечи, вино, стол пусть сервируют. Пригласите на закате. Солнце садится, ужин, музыка, романтика.

— Н-ннет. Я не люблю высоту, — отказался мужчина.

— Ну хорошо. Тогда, можно, покататься на лодочках в парке, погулять по старому центру города. Подарочки там всякие.

Предлагая варианты «оригинальных идей» по не магическому завоевыванию леди, Веда незаметно для себя опять оказалась возле Эла.

— Леди Мария, — позвал вдруг маркиз графиню Олмара и дождавшись когда та подойдет, спросил, — Вам понравилось, если бы вас пригласили покататься на лодке в парке? Или погулять, скажем, по старой части города?

Было видно, что контроль с неё сняли и женщина потеряно озиралась по сторонам, стараясь понять как здесь оказалась. Но так как ничего вспомнить не удавалось, глупо улыбалась, даже не пытаясь что-либо сказать.

— Леди Мария, — так и не дождавшись ответа, с раздражением опят обратился Эндрейн к графине, — Я вам задал вопрос. Вы меня слышали? — леди неуверенно кивнула, продолжая потерянно оглядываться и глупо улыбаться.

— Оставьте, сударь, женщину в покое. Спросите, если нужно мнение, вот у той леди, — Веда взглядом указала на брюнетку в лиловом платье.

— Да. Вы правы. У нее мозгов побольше, — и отвернувшись от них, он направился к предложенному объекту для исследования.

Оставив стоять столбом графиню, Веда тут же подлетела и одела на Эла кристалл, пряча его под рубашкой. Дождавшись осознанного взгляда и понимание происходящего, она зашептала.

— Эл, подожди немного. Я вас освобожу. Обещаю. Я очень постараюсь. А сейчас ты безвольная кукла, смотрящая в одну точку. Так что глазки в кучку и пока слушай и наблюдай. И ничему не удивляйся. Я скоро.

«Люблю», мысленно добавила она и отойдя от него, чтобы не вызывать ненужного подозрения, направилась к Вере. Но на пол пути ее опять перехватил Эндрейн.

— Вы правы. Им это нравится. Я троих спросил. Но одно и тоже это скучно. Что еще можно?

Захотелось послать маркиза вместе с Канээрром, который, она уже не сомневалась, управлял братом Эла. Но вместо этого Веда предложила очередную идею.

— Совместный экзотический массаж. Прогулка на лошадях или полет на воздушном шаре. Стрельба из арбалета или… не знаю, фехтование. Пойти вместе на уникальный мастер-класс.

— На что? — опять не понял Эндрейн.

— На урок по чему-либо.

— На какой? — тут же уточнил ученый.

— На любой. Модный. Интересный. Тот, что понравиться вашей леди. Тот, что понравиться вам.

— Интересно… интересно, — задумался маркиз, — И что? Вы бы согласились на массаж?

Посмотрев на мужчину, как на Иванушку-дурака, который не понимает, что он говорит, Веда, чтобы ещё больше запутать его, честно ответила.

— Я похожа на ту, которая бы согласилась? Конечно да! Это же новое! Увлекательное! Да, к тому же, приятное.

— Но это неприлично!

— Вот скажите, вы как политик, там, сэр, пэр, и иже с ними, принимаете решения относительно чего-то всегда четно? — лукавая ухмылка окрасила губу мужчины в то время, как Веда продолжала, — Или действуете из принципа, что в политике ради известной цели можно заключить союз даже с самим… главным демоном? Нужно только быть уверенным, что вы проведете его, а не он вас? — припомнив и перефразировав цитату Карла Маркса, спросила она маркиза.

— Ну… я… — он задумался.

— Вот то-то и оно. Мерки приличия каждый устанавливает себе сам.

— Кто вы, Ведариэтта? — вдруг совсем другим тоном спросил Эндрейн. Спокойным, вдумчивым, Веде даже показалось уважительным.

— Какой ответ вы хотите услышать? — спросила его, останавливаясь, так как во время разговора они прогуливались по залу, ожидая появление короля, и поворачиваясь к оппоненту.

— Правдивый.

— Тогда, вот он. Я не знаю, кто я.

— Это не серьезно. Каждый кем-то является и ...

— Каждый думает, что он кем-то является, — перебила она Эндрейна, — А по-сути, не знают, как и я.

Маркиз надолго замолчал, обдумывая услышанное, а заодно пристально рассматривая Веду. Она же воспользовавшись передышкой думала, как раздеть маркиза. «Нужно придумать что-то такое, что не вызовет до поры до времени подозрений и даст осуществить задуманное без помех. Вот только что?».

— А вы не хотели бы стать маркизой? — вдруг спросил брат Эллариана.

— Я? — её брови удивленно взлетели вверх, — Зачем?

— Это бы решило многие ваши проблемы. У каждого же есть проблемы. Муж-маркиз помогал бы и…

— Да, жить вдвоем, это значит решать проблемы вместе. Проблемы, которые не возникли бы, если бы вы не начали жить вдвоем.

Старая шутка пришлась как нельзя к стати.

— Так как, вы согласились бы стать маркизой?

— Это официальное предложение?

— Ну, пусть будет — да.

— Ну, тогда, пусть будет — нет.

— Почему?

— А как же ваша невеста? — припомнив, что ей рассказывал Эл о своей семье, просила Веда.

— Это договорной брак. А мне вы интересны.

— А как же ваш брат? Ему я тоже, по вашим словам,… интересна.

— Ничего. Он возражать не будет.

— Уверены?

— Уверен.

— Тогда я подумаю.

— О чем? — не понял маркиз.

— О вашем предложении. Становиться мне маркизой или нет.

— Почем не сейчас?

— Потому, — ответила она, отворачиваясь от него, так как этот разговор стал порядком надоедать ей.

— Это не ответ, — схватив ее за руку, остановил Веду маркиз.

От ответа её спасло появление короля Элгейского, государства Сантимского, Лиона Тимрея Фэрана Гэлейна. Он величественно прошел в открытые двери и сел на трон. Придворные не торопясь отходили к стенке, освобождая дорогу королю и замирали там с остекленелым взглядом. Присмотревшись к монарху, Веда отметила, что и он тоже в трансе.

«Особенность дара. Особенность дара», побухтела про себя Веда, понимая, что даже монарх подвергся «вторжению» Канээрра и его тоже придется спасать. Иначе ни как. Он же отец Веры. А её, ни смотря ни на что, она искренне любила. Почти также сильно, как… Она с тоской посмотрела на Эла. Поймав его взгляд на себе, слегка улыбнулась, показывая, что всё в порядке. Ну, на сколько всё могло быть в порядке в такой ситуации.

«Так. Я уже что-то устала от придворной жизни. Пора быстро закругляться и уносить отсюда ноги». И повернулась к Эндрейну.

— Давайте я вам быстренько откажу и мы разойдемся друзьями, как в море корабли?

— Вы мне отказываете? — как-то шипя, переспросил маркиз.

— У вас в родне змеелюда случайно не было? — опять не подумав брякнула она. «Не иначе, как с перепугу».

— Нет. Просто вы стараетесь меня весь вечер вывести из себя.

— Ну, я не подарок. Уж извините. Но и праздники не каждый день, — плела она всё подряд.

— Зачем? — опять беря ее за локоть, чтоб не было соблазна сбежать, допытывался Эндрейн, — Зачем вы выводите меня?

— А я старый, опытный камикадзе, — она нервно хихикнула.

— Кто? — спросил маркиз, не знакомый с тонким чувством юмора современной молодёжи России.

— Не важно. Вы мне скажите, что хотите от меня?

— Кто вы такая? Почему на вас не действует … — брат Эла замолчал, продолжая уже почти зло смотреть на неё.

— А как же люблю-куплю и увезу? — опять сменила она тему.

— Что куплю? — озадачено переспросил мужчина.

— Выражение такое. Очень люблю, всё что хочешь куплю и увезу куда захочешь. И подарю виллу у моря, шубу из чернобурки, бриллианты, машину, квартиры, дачу и ноутбук.

— Зачем?

— За маслом, — не сдержалась Веда.

— Кто вы? — услышала она в очередной раз.

— Отпустите, не репка.

— Кто?

— Я!

— Что вы?

— Не репка. Отпустите, а?

— Кто вы?

— Отпустите. Больно.

— Кто вы?

— Не надоел вопрос?

— Кто вы? — подозрительно сузив глаза, маркиз Фэран смотрел прямо в её, как-будто пытаясь там что-то увидеть, рассмотреть. Узнать ведомое только ему.

— Я невесомый человек на человечьих весах, — вырвалось у Веды. Вместе с нервным смешком она продолжила, — Меня не может ни смутить, ни остановить страх. Все потому что дело не в том, что успелось. А том, что сейчас в глазах. [35]

— Что? — слегка ослабив хватку Эндрейн ошарашено установился на неё. Как будто не веря в то, что или кого сейчас увидел собственными глазами.

— Хотите я вас поцелую? — прошептала она с придыханием. Он ещё более удивленно таращился на Веду, — Не нравлюсь? — маркиз всё также молча взирал на неё, — А так?

И воспользовавшись заминкой, она вывернувшись из захвата, отошла на несколько шагов уже зная, как отвлечь маркиза и вывести из транса хотя бы Эла или Веру.

Веда тут же задействовала все динамики, какие только были в зале и, включив на всю громкость Шакиру, вытащила из сумки подаренный Виром хлыст. Нет, драться она не собиралась. Всё равно плохо с ним обращалась. Но вот отвлечь внимание хлыст очень даже ей поможет.

По залу тут же зазвучала мелодия танго, а за ней раздалось.

«It's not her fault that she's so irresistible

But all the damage she's caused isn't fixable

Every twenty seconds you repeat her name

But when it comes to me you don't care

If I'm alive or dead...» [36]

Крутанувшись вокруг себя, с первыми звуками песни, Веда выпустила сразу шесть своих фантомов, которые повторили за ней оборот, окружив кольцом Эндрейна. Потом каждая «Веда» зажила своей жизнью. И хотя фантомы запрограммированые ею на определенные действия, со стороны казалось, что это семь совершенно одинаковых девушек-клонов выполняют каждый свою танцевальную программу.

«So objection I don't wanna be the exception

to get a bit of your attention

I love you for free and I'm not your mother

But you don't even bother

Objections I'm tired of this triangle

Got dizzy dancing tango

I'm falling apart in your hands again

no way I've got to get away »

Если сказать, что Веда с шестью своими точными копиями, покручивающими в руках хлысты, пританцовывающими и подпевающими Шакире, ошарашили Эндрейна, то ничего этим не сказать. Он потрясенно вертел головой, рассматривая их и пытался угадать, что происходит и что будет дальше.

Дальше пошли в ход хлысты. Они ударяли рядом с ним, иногда слегка по его одежде, заставляя отскакивать, отклоняться или отступать, удерживая внимание на них. Именно этого и добивалась Веда.

Как только маркиз отвернулся, она воспользовавшись подарком Таши, став невидимой.

Веда тут же подошла к Элу и шепнув прямо в ухо: «Стой и постарайся притворяться и дальше безвольной куклой… Будет больно», приложила кристалл Уны к основанию шею. Это место она выбрала не случайно, так как уже видела, чем сопровождается выход этой гадости из тела человека. Эл напрягся, но больше ничем не выдал своего состояния, пока черный сгусток энергии выходил из него и поглощался кристаллом. «Хороший мой, потерпи ещё чуть-чуть», шептала Веда ему, поглядывая то на танцевальный батл, творимый её фантомами под уже другие мелодии, то на кристалл, дожидаясь, когда сущность полностью выйдет из тела. Она очень переживала, что причиняет родному человечку боль, но другого способа избавиться от действия энергий Канээрры не было. Как только с очищением Эла было покончено, он слегка прикрыл глаза, расслабляя немного тело и делая выдох. Не удержавшись, Веда слегка прижалась к его спине, вдыхая его запах и в успокоительном жесте еще раз нежно провела рукой по волосам, мимолётно наслаждаясь их жесткостью и близостью любимого. Дав указания стоять статуей и ни во что пока не вмешиваться, отправилась к королю.

Возле него Веда проделала все тоже самое для «освобождения», что и несколько минут назад с Элом. Но из Лиона не спешили выходить ни какие черные сгустки. Озадачившись этим вопросом, она посмотрела на короля и увидела мимолетную усмешку.

— Так, значит? Да?, — сузив глаза, прошептала Веда, — Я за него тут волнуюсь, а он… могли бы и сказать, вашество, что с вами все в порядке и вас спасать не надо, — но видя едва уловимое глазом движение брови, расцененное ею как вопрос: «Как по твоему я мог тебя предупредить?», добавила, — Как-нибудь. Показали бы знак какой. Ладно, — вздохнув, продолжила она, — Я к Вере. Пока стойте истуканом. У вас это хорошо получается, — глаза короля сверкнули, обещая, что это он ей еще припомнит. Но Веда не особо обратила на данное «обещание» внимания, продолжая, — Если у меня не получится… Эла я уже привела в себя. Так что, забирайте Веру и в мою комнату. Там что-нибудь придумаете.

И повернувшись отправилась к подруге. Верунчика она привела в сознание быстро, хотя и болезненно. Дав указание о дальнейших действиях Веда направилась в центр зала. Туда, где сейчас разворачивалось самое интересное.

Фантомы принялись раздеваться. Не спеша, хоть и очень ритмично, в так музыки. Девушки не повторялись. Каждая двигалась, как будто сам по себе, так как ей хочется. Они постоянно перемещались по кругу, вставая перед маркизом и как-будто демонстрируя себя.

Кто из «Вед» успел снять только жакет и приступил к расстегиванию пуговок на рубашке. Кто уже расстегнуть рубашку, из-под которой виднелся нечто ажурное, притягивая взор маркиза А кто уже только в корсете выгибаясь, демонстрировал чудеса стрип-пластики. Хлысты были забыты. Девушки с одним лицом на всех кружились вокруг мужчины, улыбаясь ему в танце.

Веда тут же скинула жакет и расстегнула несколько пуговиц на рубашке, разрешая глазу постороннего увидеть белый ажурный корсет, купленный ею вчера в магазине нижнего белья. И который без зазрения совести показывал всё, что можно было показать. Проявившись за спиной Эндрейна, она заняла место одного из фантомов. Погладив маркиза по волосам, обходя его, ведя рукой по ходу своих шагов по шеи, спине, плечам, Веда встала перед ним. Пока он всё еще не пришел в себя, она потянула его за рукав, заставляя следовать за собой и доведя до ближайшего столика толкнула на него. Мужчина присев, во все глаза смотрел на неё. Быстро, чтобы не передумать, Веда рванула на нем камзол, имитируя процесс, на который, по глазам маркиза было видно, он надеялся. Под ним, через вырез воротника белой рубашки она увидела то, из-за чего затеяла весь этот балаган. Не больший, сантиметра три, золотой диск, подвешенный на цепочке. Внутри диска зеленой горошиной мерцал каронит.

Продолжая спектакль одного актера, Веда подняла руку и запустила пальцы в волосы мужчины, отмечая, что Эндрейн всё ещё находится в прострации. А затем не торопясь стала опускать руку, проводя по лицу, шеи и подбираясь к груди. Именно в тот миг, когда она опустила её на диск, готовая сорвать его с шеи маркиза, он накрыл ее руку своей, а второй притянул к себе и впился в губы жестким поцелуем.

«Добегалась… или допрыгалась… или всё-таки, дотанцевалась?», горькой усмешкой мелькнула мысль в голове. Но на поцелуй отвечать не собиралась. Он ни в какое в сравнение не шел с поцелуями Эла. Оставаясь безучастной к процессу, Веда спокойно стояла и ждала, когда же это закончиться. Только отключила на браслете программу, заставляя всех фантомов разом исчезнуть. Но Эндрейн на это даже не обратил внимание. Он был занят очередным проектом. Он целовал неизвестную ему «зверюшку», которая привлекла его внимание. И поцелуй продолжался и продолжался. Казалось маркизу нет никакого дела до того, что происходит вокруг, кого он целует и наличествует ли согласие того кого он лобызает. Но вот прошла очередная минута и он замер, осознав отсутствие реакции на его действия и отстранился.

Посмотрев в его глаза, Веда в очередной раз убедилась в правильности своих выводов. Это не тот человек, о котором ей рассказывал Эл. Взгляд цепкий, ожидающий, следящий за каждой реакцией. На неё смотрели глаза ученого. Того, кто наблюдал результат своих изысканий, выискивая недочеты и ошибки. И как очередная насмешка прозвучало холодное и циничное.

— И?

Не раздумывая она подняла всё еще свободную руку и влепила маркизу пощечину. От удара брат Эла дернулся так, как-будто Веда ударила его не рукой, а, как минимум, битой. И именно это помогло ей высвободить вторую руку, в которой остался зажатый диск с каронитом. Веда сделала пару шагов от Эндрейна, незаметно вкладывая кристалл Уны в диск, запуская тем самым действие по очищению и восстановление структур камня. Но для полной очистки и последнего этапа изгнания Канээрра из этого мира ей необходимо время. Хотя бы несколько минут. И она приступила к следующей части своей сольной программы.

— Я надеюсь понятно высказала свой ответ? — не менее холодно ответила Веда и демонстративно вытерла рукой губы.

— Вполне, — сложив руки на груди, оставаясь сидящим на столе, также безэмоционально ответил Эндрейн, — И чего ты добивалась?

— Я? Так. Сущие мелочи. Хотела узнать, поведетесь ли вы на мой шарм и красоту или нет, — мило улыбнулась Веда, хлопая ресничками.

— Ну, во-первых, после того, что между нами было, — с намеком выделяя интонацией последние слова, он приподнял один уголок губ, в нечетком намеке на усмешку, — Можно уже перейти и на ты. А во-вторых, не смеши. Какая красота? Какой шарм? Голова у тебя работает не плохо, но вот выглядишь ты… — Эндрейн замолчал, брезгливо скривил губы и оценивающе-унизительно пробежался взглядом по её телу, — Особо не на что и посмотреть. Короче, зря потеряешь время стараясь меня привлечь. Не в моем вкусе.

— Время, потерянное с удовольствием, не считается потерянным, — натянуто улыбнулась Веда, давая возможность маркизу самому додумывать, что конкретно она имела в виду под удовольствием. Свою игру или его поцелуй, — Это, во-первых. А во вторых, полезли целоваться вы, а не я, — немного задетая его открытым пренебрежением к своей внешности, парировала Веда. Тем более, по поводу своей внешности у нее остались кое-какие комплексы. И ей было не приятно, что это говорится в присутствии Эла. Как не крути, а он его старший брат и к его мнению, скорее всего, младший прислушивается. Но одернув себя, что сейчас не время для самокопания, самокритики и беспочвенных обид на… не пойми кого, Веда поглубже загнала свои чувства и мысли.

— Да я так… В качестве интереса. Как это, целовать такую… как ты, — скучающим голосом прокомментировал он свои действия, небрежным жестом стряхивая несуществующую пылинку с рукава камзола. Слишком небрежным был этот жест. Прищурившись, догадываясь о причинах данного поведения и слов мужчины, Веда спросила.

— И как? Совсем не понравилось? — она улыбнулась.

Уязвленное мужское самолюбие, в купе с непонятностью происходящего, заставляло его открыто унижать её. Плюс Канээрры могли питаться отрицательными эмоциями даже находясь в теле носителя. Сопоставив эту информацию с имеющимися фактами, она бросила быстрый взгляд на зажатый диск с кристаллом. Убедившись, что он все ещё не позеленел, как поясняла ей Уна и чего она ожидала, Веда перевела свой взор на Эндрейна, который продолжая кривить рот, молча смотрел на неё. Интерпретируя молчание маркиза, как подтверждение, она продолжила.

— Эх, жаль. Не быть мне маркизой ангелов, — в глазах мужчины проявился интерес. Опустив руки и упершись ими в стол, он продолжил её слушать, — Хорошо. Нет, так нет. Пойду к Эллариану. Мы не гордые. Тем более у него невесты нет. Любит он меня такую вот, — Веда взмахом руки сверху вниз показала на себя, отчаянно надеясь, что не покраснела от своих заявлений, — Всю такую некрасивую. Так что, решено. Я на вас никогда не женюсь. Я… эээ…, — но не придумав ничего лучше, продолжила, — ... лучше съем перед заксом свой паспорт. Я удавлюсь, утоплюсь, застрелюсь, но на вас никогда не женюсь [37] … хм… не выйду замуж то есть… не в рифму. Ну и ладно! — говоря всё это она, не отводя взгляда от Эндрейна, не спеша, плавно отходя от него, оставляя между ними дистанцию для дальнейших маневров. Уже возле Эла Веда остановилась, повернувшись в пол оборота к другу, проверяя реакцию на свои слова. Но ничего сверх естественного не увидела и немного успокоившись, быстро подмигнув ему, продолжила свой монолог, — А что? Он недурен собой. Молод. Щедр, опять же. Умен, что немаловажно. Будет о чем поговорить долгими зимними днями. И отвлечься от бесед тоже будет чем… С ним интересно. Как я целуюсь ему нравится,… я думаю, — и видя ухмылку на лице его брата, с ехидной улыбкой добавила, — Не жаловался. Кроме того, у нас же неземная любовь. Да. А вы не знали? Нет? О! Его любовь, как свежий ветер. Его любовь, как полная луна. Его слова, как песня на рассвете. Улыбка — как весна, [38] — перефразировав слова известной песни и подойдя к Элу, Веда приобняла его за талию и положила голову на его плечо, чувствуя поддержку и покой идущий от этого мужчины. И стало так спокойно и хорошо, что вторую часть песни она продекламировала, слегка прикрыв глаза, позволяя себе немного понежиться в своих чувствах и тепле любимого, — Я буду парусом над морем. Буду птицей в час ночной. Я стану новым метеором. Лишь бы он был со мной... Так что я уверена, мы уживемся. Буду графиней. Не маркиза, конечно, но тоже не плохо. И вообще, выйду замуж и уедем мы… — хотела сказать, что уедут они на белом коне в закат, представляя себе это действие очень романтичным, но реплика маркиза перебила весь настрой.

— Да неужели? — и не понятно, что из придуманного его больше удивило. То, что они уже целовались или предположение, что Элу сие действие понравилось. Хотя не должно было бы, так как он знал, что они вроде как «любовники». Или же её выдуманная убежденность в чувствах мужчины, а возможно что-то другое, — Всё так серьезно?

— Да. Мы уже и заявление в ЗАГС подали, — вдохновенно сочиняла Веда, чувствуя, что Эл положил ей руку на спину, таким образом выказывая поддержку. И этот маленький «дружеский» жест придал ей сил для продолжения, — Через месяц всё будет в ажуре.

— Куда подали? Что будет? — не понял современного сленга российских подростков Эндрейн.

— Куда надо! — весомо заявила она, поглядев на кристалл, сокрушаясь, что заговаривать кому-то сутки напролет зубы не ее конек. Веда могла сколь угодно долго говорить на темы интересные ей, но отвлекать внимание человека, не зная его интересы, привычки, трудновато. «Похоже выбивая его из колеи привычного и ожидаемого поведения единственное, что может помочь протянуть нужное для кристалла время», пришла к выводу Веда. Но продолжать постоянно выводить его из равновесия она скоро не сможет. Банально кончатся идеи.

Сокрушаясь, что не знает сколько еще нужно времени для перенастройки каронита, Веда раздумывала, чем бы еще отвлечь маркиза. «Запеть что ли? Или встать на стул и стишок про ёлочку рассказать?». Представив, как она сейчас идет мимо маркиза, залезает и встаёт на стул, а потом начинает декларировать: «Мороз и солнце день чудесный, Ещё ты дремлешь, друг прелестный», Веда невольно хихикнула.

— Что? — заинтересовался маркиз проявлением у неё эмоций.

— Эндрейн, а вы поэзию любите?

— Что? — опять спросил брат Эллариана.

— Поэзию. Хотите я вам стих прочитаю? Вы такой еще не слышали. Так вот….

— Кто ты? — в очередной раз услышала, перебитая Эндрейн, — Я не понимаю...

— Мало кто понимает меня, — она печально-наигранно вздохнула, — Я тоже не врубаюсь.

— Ты не выносима. Ты неуравновешенная, ты…

— Я вполне уравнобешенная.

— Кто ты? — не унимался маркиз, — Откуда взялась здесь?

— Так на какой вопрос отвечать? — с улыбкой задала вопрос Веда, — Вы уж определитесь. То кто, то откуда. Кстати, откуда. Вы шарады любите? Давайте я вам расскажу про один город, а вы попытаетесь отгадать? Так вот, слушайте! — и не утруждая себя ожиданием ответа маркиза, оставив Эла, слегка погладив его по спин, в ответном жесте поддержки, Веда подошла к столику, стоящему рядом. Усевшись на него, закинув одну ногу себе на колено несостоявшаяся маркиза начала.

«Этот город самый лучший город на земле.

Он как будто нарисован мелом на стене.

Нарисованы бульвары, реки и мосты.

Разноцветные веснушки, белые мосты.

Этот город просыпаясь, смотрит в облака,

Где-то там совсем недавно пряталась луна.

А теперь взрывают птицы крыльями восход

И куда-то уплывает белый теплоход...» [39]

При декламировании небезызвестного творения группы «Брава», она неторопливо снимала с себя ботинки, ставя их на столик позади себя, оставаясь в носочках. Согнув ногу в колени и поставив её уже на стол, Веда не торопясь закатывала штанину. А затем, также не спеша, снимала носочки. Эндрейн непонимающе следил за процессом её «разобуванием» и раздевания, а она старательно, с выражением выдавала.

«…Этот город не похожий ни на что вокруг.

Улыбается прохожий, дни за пять минут.

Помогая человеку верить в чудеса.

Распускаются фонтаны прямо в небеса...».

Веда молилась всем богам чтобы очистка, зачистка, зарядка и всё необходимое произошло как можно быстрее. И видно кто-то из пантеона богов её всё-таки услышал. Именно в тот момент, когда она осталась босиком кристалл мигнул, наливаться зеленью и стал нагреваться в руке девушки. Веда улыбнулась, выполняя последнее указание Уны, расплетая косу и встряхнув волосами, пропела:

«… Я не знаю, где ещё на этом свете есть такая же весна.

Я, пожалуй, отпущу попутный ветер и останусь навсегда...».

Исполняя последние строчки песни она спрыгнула со стола и взяв в руки ботинки, опустила их на пол, незаметно подкладывая себе под ногу диск, оставляя в руке кристалл Уны. Выполнив указания богини, Веда выпрямившись и завязав рубашку спереди узлом, продолжила с улыбкой смотреть на Эндрейна. Про себя Веда вспоминала слова заклинания, чтобы не перепутать, когда всё начнется. Должно быть со стороны она представляла комичное зрелище: босая, с закатанными до колен брюками, в расстегнутой рубашке с завязанными узлом краями и с распущенными волосами.

Тем временем, справившись с реакцией на её очередное ненормальное поведение, смотря с ухмылкой, маркиз поднялся, застегивая рубашку и оправляя камзол.

— Ладно. Повеселились и хватит. Ты сейчас здесь одна. Тебе никто из присутствующих не поможет. Так что или говори, что ты задумала, или… хотя ты мне всё и так скажешь, — он холодно улыбнулся, — Мне всегда говорят всё, что я желаю услышать.

— И что? Не было исключений? — переспросила она, заводя руки за спину, пряча всё разгорающийся свет от кристалла.

— Нет. Я всегда добираюсь чего хочу.

— Жалко.

— Что тебе жалко? — решил поинтересоваться Эндрейн, уже приведя одежду в порядок и сделав шаг к Веде.

— Жалко, что вам будет больно, — сочувственно ответила она на его вопрос.

— Почему? — удивился он, останавливаясь и смотря на неё как на нечто несуразное.

— Ну разочаруетесь. А разочарование, это всегда боль. Тем более первый раз.

— Откуда такие выводы? — он опять заинтересовался.

— Ну. Как бы по-мягче вам сказать, чтобы вы не обиделись. Я не сторонница: «Милый, будет всё, что ты захочешь. Там, бла-бла-бла. Будет всё, как хочешь ты», — с обворожительной улыбкой меняя тональность голоса пояснила Веда. А затем, возвращаясь к привычному тону, продолжила, — Так что привыкайте, родссственичек, птица обломинго на долго в ваших краях.

— Всё-таки ты забавная. Пожалуй я не буду тебя убивать… Пока оставлю себе.

— Спасибо, добрый человек, — ерничая на манер сказителей русских народных былин, — Век не забуду доброту вашу сердечную, заботу добрососедскую и высоту с глубиной вашего сострадания ближнему, — она даже поясной поклон изобразила. Выпрямившись Веда начала с улыбкой в пол голоса читать ту абракадабру, которую ее заставила вызубрить во сне Уна. Кристалл начал нагреваться стремительней.

— Что ты там бубнишь? — заподозрив неладное опять двинулся к ней маркиз. Но остановился и сузив в подозрении глаза, взмахнул рукой, подзывая к себе кого-то. Не прекращая произносить слова Веда нажала на пару кнопок на своем браслете, заставляя подойти двух фантомов-«слуг», которые ждали «своего» выхода. «Всё-таки я умничка», похвалила мимоходом себя за предусмотрительность, делая вдох и продолжая читать заученное дальше. Приблизившись и встав по обе стороны от неё, фантомы взяли ее за руки, намереваясь не пускать никуда. Но как только сие действие было завершено, а Эндрейн радостно двинулся к ней, оба фантома, повинуясь заложенной в них программе, вспыхнув голубым пламенем, осыпались пеплом возле ног Веды. Брат Эллариана пораженно застыл, не способный пока вымолвить ни слова, а она продолжала повторять и повторять необходимое.

— Что ты творишь? — взревел раненным зверем маркиз, догадываясь, что Веда задумала, — У тебя всё-равно не получиться. Никто в этом мире не сможет… — начал Эндрейн и осекся, так как даже через зажатую руку кристалл Уны стал распространять лучи света похожие на лучи от дискотечного шара «Disco Mirror Ball», также двигаясь одновременно вверх — вниз и по кругу, хаотично выискивая жертв террора Канээрры.

Почему-то запахло скошенной травы. А вокруг люди стали падать, кто на колени, а кто, не выдержав боли принудительного изгнания из них черни, энергии Канээры, прямо на пол. Кристалл аккумулировал все черные сгустки этой энергии, буквально вырывая их из людей, находящихся в зале и впитывал в себя. Женщины оседали на пол, лишаясь чувств от боли. Мужчины ещё старались терпеть и оставались в сознании. На ногах в тронном зале остались только пятеро. Эндрейн не веря в происходящее смотрел на Веду и начал тихо пятится от нее, — Нет… нет… этого не может быть…

В этот момент от кристалла, вспыхнув яркой вспышкой, пошла осязаемая зеленая волна, захватывая на своем пути всё и всех. Она проходила сквозь людей, мебель, стены, распространяясь на несколько километров. А затем, обратной тягой, стала затягиваться в кристалл.

А в груди Эндрейна заклубилась серебристая тьма, образовывая марево через которое вытянулась сущность Канээрра. Со стороны казалось, что тело маркиза, подобно перчатке, снятой с руки на которой та была одета, лишилось опоры. Он ломанной куклой упал у ног сущности. Черная субстанция мерцала и переливалась оттенками красного, сиреневого и синего. За считанные секунды «чернильное пятно» приобрело очертания человека, а от Канээрра стали отделяться маленькие каплеобразные кусочки и двигаться по воздуху в её сторону, притягиваемые и поглощаемые кристаллом.

— Эрраден ден Эндарра тера! — услышала Веда потрясенно-испуганное от Канээрра и громко произнесла, приступая к завершающей части ритуала изгнания.

— Тер Канээрра Дон тирал. Тэннээра Эрраден Эн!

В следующий миг сгусток черной энергии метнулся к Веде, образовав вокруг неё черный кокон. Кокон не позволил никому из присутствующих, кинувшихся к ней, помочь Веде. Он старался поглотить её, не позволяя завершить начатое. Сущность впитывалась в её тело, проходя внутрь. Но свет от кристалла безжалостно выгонял захватчика. И вновь сущность пыталась взять контроль над телом Веды. И снова кристалл не позволил осуществить задуманное Канээрром.

Боль охватившая Веду, как пламя огня, быстро распространилась по телу и не давала связно мыслить. Она упала на колени, зажимаясь и стараясь перетерпеть. От невыносимой боли не возможно было сделать даже вдох. Казалось постоянные входы сущности и вытягивание её из тела каронитом выворачивают Веду на изнанку, заставляя чувствовать ни с чем нисравнимую боль. Она ощущала, что горит заживо. И одновременно в местах входа и выхода с неё сдирают кожу. А потом «прокручивают в мясорубке», заставляя прочувствовать весь «букет» чувств.

Сколько всё тянулось Веда не знала. Прошли ли секунды, минуты или часы с днями. В какой-то момент ей показалось, что боль немного утихла. Или просто она привыкла к ней. С осознанием этого пришло и понимание, что начатое всё ещё не завершено. В голове настойчивой птицей забилась мысль, что надо закончить ритуал. Набрав в легкие воздуху и медленно выдохнув его, Веда облокотилась на руки, используя их для рывка чтобы подняться с колен. Очень медленно, через силу, встала на ноги. Закрыв глаза, так как неимоверно, до тошноты, разболелась и закружилась голова, Веда, также через силу, начала повторять завершающую формулировку заклинания.

— Тер Канээрра… Дон тирал… Тэннээра … Эрраден Эн … Тер Канээрра… Дон тирал… Тэннээра Эрраден Эн …. Тэннээра … Эрраден Эн… Тэннээра … Эрраден Эн…

Не дожидаясь повторения третьего, окончательного указанию «на дверь» и заточения в кристалл, Канээрра, освобождая её из кокона, признавая проигрыш в этом раунде, исчез в заклубившимся мареве, покидая этот мир. С его уходом ушла и боль. Но по инерции ещё какое-то время ощущалась. Веда немного расслабилась и вздохнула, набирая сил для последнего аккорда. И уже громче, как сейчас могла, произнесла последний раз заключительную строчку заклинания.

— Тэннээра! Эрраден Эн!

А потом стала оседать на пол. Но упасть ей не дали теплые, сильные руки ставшего ей родным человека.

— Веда! — услышала она его тихое, но не менее встревоженное.

— Всё хорошо, — не открывая глаз также произнесла тихо Веда, — Всё хорошо. Я сейчас полежу и всё пройдет.

— Что с ней? — послышался голос Веры.

— Она большой удар от этой сущности на себя приняла, — дал справку Лион, — Несите её в комнату. Я за Дусеей отправлю. Она знает, что делать.

Её подняли и бережно прижав к груди, понесли куда-то. И только стук его сердца и тихое: «Всё будет хорошо. Потерпи, родная», — придавал силы не уплыть в беспамятство, чтобы не чувствовать накатывающие волны тошнотворной слабости, раздирающей головной боли и состояния рассыпания на атомы, отторжения этим миром и невозможности всё это прекратить.

Они остановились. Послышались чьи-то голоса, но чьи, она так и не поняла. Веда попыталась открыть глаза, но не смогла. Её бережно положили на кровать и подставили ко рту какую-то чашку: «Пей», — услышала и послушно попыталась сделать глоток, но не смогла. Закашлявшись, она еле поборола рвотный порыв.

Всё это время Веда ощущала прохладную руку у себя на лбу и неосознанно стремилась прижаться к ней Быть ближе. Её скрутил очередной приступ боли. И согнувшись по полам, схватившись за голову руками, она до крови прикусила губу чтобы не закричать в голос. Но стон сдержать не смогла. Родные руки тут же обнял её, пытаясь защитить от всего, а возможно забрать боль на себя. И, казалось, на время стало полегче. «Люблю», прошептала про себя Веда, испытывая благодарность, что сейчас Эл с ней. Но долго передышка не продлилась. Очередной приступ принял её в свои «радужные объятия», заставляя опять застонать в голос. И опять руки, и голос, убеждающий, что всё будет хорошо. Надо только потерпеть немного. И, кажется, её назвали… любимой? «Нет. Бред… Слуховые галлюцинации… мои фантазии», пояснила себе она, прижавшись лбом к чему-то холодному.

«Карму никто не отменял. Вот вам и расплата за бесцельно прожитые годы и...», — в перерыве между очередной болью пришла к ней мыль. Но додумать ей не дал знакомый женский голос: «Все вон! Вы только мешать будете!». И долгожданное забытьё.

Эллариан

— Нет! Этого просто не может быть правдой! Я только нашел её! Я не могу ее потерять! Тем более сейчас! Сейчас, когда она спасла всех нас! — бесновался он, меря свою комнату, шагая из одного угла в другой.

— Сядь! — громко приказал ему Лион, — Так ты ей ничем не поможешь. А меня уже раздражаешь своими метаниями. Иди лучше брата проведай, — также в приказном тоне посоветовал ему дядя.

Эллариан остановился, зло буравя взглядом короля, не прощая ему непонимания, кем для него стала Веда, а потом молча вышел из комнаты и пошел в покои Эндрейн. Умом он понимал, что король прав и его метания ничем не помогут. И оставалось только успокоиться и ждать. Но вот сердце не принимало бездействия.

Три дня назад, когда Эл очнулся в тронном зале, осознавая, что не управляет своим телом, и всё пошло не так, как планировалось, он ужаснулся.

Тогда, выйдя из библиотеки и направившись осматриваться, он оказался возле покоев Персивальда.

— Проходите, проходите. А мы вас заждались, — услышали Эл, выходя из-за угла и тормозя, видя отца с Ведой. Они стояли в коридоре зажатые с двух сторон людьми. «Сколько времени прошло? Веда уже вернулась? Что делать?», сквозь шквал мыслей очень поздно пришло осознание, что ему известен хозяин голоса. И стало горько. И хоть ещё теплилась надежда, что он обознался, ослышался, но следующие слова, послышавшиеся после исчезновения окруженных, убили всё на корню, — Куда они делись? Найти!.. Почему я, маркиз Фэран, должен всё за вас делать?». А потом темнота, которая развеялась только после прикосновения любимой.

Это потом Эл понял, что кристалл её знакомого вернул ему сознание. А тогда стоял, не имеющий возможности ни пошевелиться, ни издать ни звука, и боролся с тревогой и страхом. Он боялся. Боялся за неё. Что его любимая, в чувствах к которой он уже давно признался себе, опять осталась наедине с…

А когда он осознал, что и тут Веда оказалась права и сущность всё же нашла возможность в обход их дара проникать в потомков Гэлейн, и перед ними Эндрейн собственной персоной, то Эл завыл бы в голос, если мог. Веда, как обычно, со своими идеями и предположениями угадала. И даже знала кто это. Только ему так и не успела рассказать.

Если он сейчас был свободным в своих действиях, перед ним встал бы нерешаемый вопрос. Спрашивая себя, смог бы он устранить брата, понимая, что это уже не Эндрейн. Вернее не совсем он. Рассуждая, смог ли убить, даже зная, что в теле Эндрейна какая-то сущность, Эл не находил ответа.

Убивала беспомощность и бессилие что-либо сделать. Как-то помочь Веде. Защитить. Ужасало еще и то, что если ему, его телу, прикажут, он подчинится. Он причинит ей зло. И не сможет противостоять этому.

А она? Она смеялась, веселилась, выводила из себя это существо в теле его брата.

— Давайте я вам быстренько откажу и мы разойдемся друзьями, как в море корабли? — услышал Эл через самобичевания голос Веды. «Что она творит?», мелькнуло у него в голове и оставив нерешаемые вопросы, он полностью переключился на происходящее.

— Вы мне отказываете? — с шипением спросил Эндрейн, а Веда только смеялась, все больше и больше выводя его из себя.

А потом начался, как говорит сама Веда, сумасшедший дом.

Когда она подошла к нему, он молился одновременно всем богам о двух вещах. Чтобы его любимая держалась подальше от него, так как чувствовал, что «брат» может приказать сделать что-то плохое ей и он подчиниться. И также Эл страстно желал, чтобы Веда была рядом и он мог видеть ее, смотреть ее улыбку, слышать ее смех. Это необъяснимо для него дарило спокойствие и уверенность, что все у нее получится. Что всё будет хорошо.

Но Веда, как-всегда, поступила по-своему. Это несносная девчонка всё-таки вывела брата и он потерял бдительность. Как это ей удалось, известно лишь богам. Но у нее получилось. Ну как можно было додуматься до такого! Устроить дикие танцы! Да еще и таким вот образом. Но ей и это удалось.

Эл с нежностью вспомнил ее прикосновения и тихий, полный сострадания голос: «Хороший мой, потерпи ещё чуть-чуть». Невыносимая боль, охватившая все его тело при вытягивании этой заразы из него, утихала уже лишь от ее голоса. И больше ничего не имело значения. Он готов был терпеть сколь угодно долго, лишь бы Веда повторяла, что он ее и находилась рядом. А потом эта нечаянно-негаданная ласка и ее пальчики в его волоса. И эта убежденность, хоть Эл и не видел, а скорее почувствовал, что она улыбнулась. И он был счастлив. Счастлив как мальчишка, которому подарили первый поцелуй.

И счастье продлилось ровно до поцелуя. Поцелуя Его Веды с его братом. И хотя Эл видел, что инициатором была не Веда, что она даже не отвечала на него, но дикая, неуправляемая ревность не хуже боли, сжигающей его несколько минут назад, переворачивала всё нутро, заставляя забыть всё благоразумие и почти потерять контроль над собой. И как бальзам на душу, позволяя немного сбросить напряжение, расслабляя тело и вздохнуть спокойнее, стала пощечина Эндрейну. Он любил брата, но тогда испытал удовольствие, что его любимая может не оставаясь в долгу дать прочувствовать ее категорическое «нет».

А потом ее слова об их неземной любви и странное поведение. Это потом он понял, что Веда тянула время. А тогда… Эл не знал, что и думать. Тогда он не устоял. Слегка прикоснулся к ней, почти лаская и наслаждаясь своими же ласками. Обнимая и выражая поддержку. «Если что — я рядом», говорил Эл ей прикосновением. И Веда поняла. Поняла и напоследок провела рукой, погладила, сказав так спасибо. С только тепла было в этом прикосновении. На мгновения Эл поверил, что это не игра. Что он действительно ей не безразличен. Ну нельзя так играть. Но потом было возвращение в реальность. И это возвращение ему совсем не понравилось.

Пусть Эл был свободным в своих действиях, но Веда попросила пока не вмешиваться. А он не однократно уже убеждался, что нелогичные действия этой молодой женщины приводили к неожиданно положительным результатам. И Эл остался стоять рядом с ней, готовый защищать до последнего. До последнего своего вздоха, если потребуется. Но он не успел. Не успел, хоть и находился ближе всех.

Шагая сейчас по коридорам дворца, Эл заново пережил тот ужас от воспоминания, что засмотревшись на упавшее бездыханное тело Эндрейна, он не уследил за Канээрром и тот окутал Веду собой, пытаясь остановить и не дать ей закончить ритуал. Откуда она про него узнала, тоже оставалось тайной за семью печатями. И если б он не находился рядом, не следил за ней, то не увидел бы ее манипуляции с диском, кристаллом и не услышал бы слова заклинания, то и не догадался, что и зачем Веда делает.

И даже, когда Канээрр трусливо сбежал, а Веда завершила изгнание, даже тогда Эл едва успел подхватить ее, чтобы она не упала. Он везде опаздывает. Он не смог уберечь ее. А обещал!

Сейчас он буквально ощутил ее на своих руках, вспомнив, как донес любимую до комнаты, где уже был Вир. Наемник попытался забрать Веду, но Эл не позволил ему этого. Он сам отнес ее до кровати и уложил на нее, давая возможность друзьям оказать Веде помощь. А через пару минут прибыли Карыч с Дусеей и указали всем на дверь. Они пробыли в её комнате не менее двух часов и всё это время Эл не находил себе места, срываясь на всех, не разбирая кто перед ним. Он даже о брате вспомнил лишь тогда, когда пришедший к ним Лион с Вероникой поинтересовался у кого-то доставили ли маркиза Фэрана в его покои и навестил ли его доктор. Он порывался сходить навестить брата, но решил дождаться известий от Дусеи, а потом заняться другими делами.

Вышедшие в гостиную к ним Карыч пояснил, что Веда пока побудет без сознания. Она приняла большой удар этой самой черной энергии и ей показан сон. Они с Дусеей усыпили ее и она проспит пару дней. И после этого они ушли.

Лион занялся наведением порядка во дворце и в государстве, так как предатели были выявлены, а зачинщики устранены. Вера неотлучно находилось подле подруги и почти никого к ней не пускала. Но для него сделала исключение, пару раз разрешив проведать Веду. И просто побыть немного рядом с любимой.

Но на третий день он случайно услышал разговор Лиона с Верой о последствиях взаимодействия Канээрра и человека. К этому времени появился отец и рассказал всё, что узнал от Веды и куда они пропали тогда. Лучше бы Эл и дальше оставался в неведении относительно последствий. Выходило, что любой контакт с этим существом очень губителен для тела и психики человека. Они не приспособлены ни физиологически, ни психологически никак к взаимодействию. И даже если человек остается жив, что случается в семь случаях из ста, есть большая вероятность, что человеческая психика не выдержит такого прессинга. Он просто сойдет с ума.

И вот прошло уже три дня. Дусея с Карычем больше не появлялись. Веда всё еще «спала». Как и Эндрейн. Его тоже усыпили в лечебных целях. А Эл не находил себе места.

— Эллариан, подожди, — услышал он окрик и повернулся на голос.

Вера запыхавшись подбежала к нему и вручила Веден кубок доверху наполненных какой-то прозрачной жидкостью.

— Вот, — она согнулась пополам, уперев руки в колени и старалась отдышаться, так как, по-видимому, всю дорогу до покоев Эндрейна, у которых они стояли, пробежала.

— Что это? — спросил Эл.

— Целебная вода. Веда сказала, что надо срочно напоить Эндрейна, иначе…

— Она пришла в себя? — почти срываясь в обратный путь до её покоев, с надеждой спросил он. Вера поднялась и посмотрела ему в глаза.

— Да. Но она просила, чтобы ты срочно напоил брата. А то время уходит и он может не очнуться.

Эл разрываясь между желанием увидеть любимую и семейным долгом, решил выполнить указание Веды и потом отправиться к ней. Она же в любом случае спросит с него об этом.

— Ладно, — согласился он и зашел в покои брата.

Там, в кресле возле кровати, сидела их мать, герцогиня Рейгана Элгейская. Она, как обычно, была безупречно во всем. Легкое серебристое платье с пышными юбками и глухим воротом, равно как и уложенные в строгую прическу светлые волосы делали её похожей на одну из фарфоровых фигурок из коллекции его отца. И даже несчастье произошедшее с ее старшим сыном не изменили ее пунктиков о безукоризненном виде, безупречных манерах и необходимости придерживаться во всех случаях заведенного порядка. Рейгана повернулась на звук открывающейся двери и с легкой благодарной улыбкой встретила вошедшего младшего сына. Эл отрывисто поздоровался и направился сразу к постели брата.

— Доктора говорят, что ему сегодня лучше, — услышал он мелодичный негромкий голос матери.

— Да. Лучше, — не отпуская головы брата и стараясь не торопиться, вливал он Эндрейну почти по капли лечебную воду.

— Что ты делаешь? — вставая и подходя к сыну, просила герцогиня.

— Лечу брата, — ответил он ей просто.

— Ты думаешь это поможет?

— Думаю да.

— Но… доктора говорят, что он сильно пострадал… а это…

— Мама, — немного раздраженно начал Эл, но потом сделав пару вдохов и выдохов, продолжил более спокойно, — Мама. Это лекарство. Мне это дал один человек, которому я доверяю. И она, кстати, не раз меня спасала. И твоего старшего сына она тоже спасла. Так что я ей верю.

— Она? — удивленно переспросила женщина, — Она уже пришла в себя?

— Да. Но я у нее еще не был и не знаю как…

— А как она тебе тогда могла дать это лекарство? — с раздражением произнесла уже герцогиня.

— Мне его передала принцесса, когда я шел сюда. Она сообщила о Веде и что она просила меня напоить этим брата, так как времени для его выздоровлении почти не осталось, — он решил не расстраивать мать известием о возможном опоздании.

Больше герцогиня Элгейская не спрашивала Эла ни о чем, а присев на край постели, взяв руку старшего из сыновей, стала ждать. Как только вся жидкость была влита в Эндрейна, он повернулся и направился к двери.

— Ты не будешь ждать результата? — услышал Эл уже возле двери.

— Буду, — ответил граф матери, не оборачиваясь, — Буду, но не здесь.

И вышел, намереваясь направиться к той, о ком были сейчас все его мысли.

_________

[35] Слова из песни Ясвены «Невесомый человек»

[36] Песня Шакиры «Objection»

[37] Слова из песни Г. Укупника «Я на тебе никогда не женюсь»

[38] Слова из песни группы «Браво» — «Будет так, как ты захочешь»

[39] Песня группы «Браво» — «Этот город самый лучший»