3.2. «Мы за мир, дружбу, жвачку или моя вторая … »

Веда

Было темно. Темно и холодно. И ужасно болели ушибленные при падении рука с бедро.

«А так хорошо день начинался», пришла мысль в голову. «Верунчик помирилась с отцом. Они поговорили. Обсудили...», она вздохнула, «Лион молодец. Счастливый такой был. Да и Вера тоже вся светилась. И мне уже не терпелось приступить к расспросам про Эндрейна, а тут это… кстати, а что, собственно, произошло?», задалась Веда вопросом. «Так. Вере стало плохо… Я побежала открывать окно. Хотела впустить свежий воздух… Окно я открыла, а потом… потом...», она припомнила, что сразу же ощутила, как её со стороны улицы окутали каким-то мерцающий коконом. И обернувшись она успела ещё увидеть обеспокоенные глаза Лиона, держащего сжавшуюся калачиком у него на коленях дочь, а в паре сантиметров от себя встревоженные глаза Эла. И его протянутую в её сторону руку. Он что-то говорил, но она его не слышала. Она просто схватила его руку и… и темнота. Темнота.

Веда открыла глаза, но ничего не поменялось. Темнота и холод стали ощущаться только явственней. Придерживая свою покалеченную конечность, девушка села. Осмотрелась. Но так как глаза почему-то не привыкали, Веда так ничего и не увидела.

— Почему опять я? — задала она риторический вопрос в темноту, не надеясь услышать на него хоть какой-нибудь ответ. Вздохнув, она продолжила вопрошать, — Есть кто живой? — Ответом ей стала тишина, — А не живой? — Веда получила то же ответ, — Весело. И куда я попала?

— В накопитель, — услышала она совсем рядом родной голос.

— Эл! Ты тут? — она повернулась на голос, силясь что-либо увидеть, но так и не смогла ничего рассмотреть.

— Да. Ты успела меня за руку схватить. Хотя я так и не понял, как тебе это удалось. Ты же уже в сформировавшемся коконе была.

— Ты в порядке? — забеспокоилась она.

— Да. Только головой сильно приложился, когда мы падали, да ногу чуть-чуть подвернул. А так всё в порядке, — попытался он пошутить, но Веда не купилась.

— Эл, — она встала на корячки, не обращая внимание на боль и поползла, — Говори что-нибудь. Я к тебе приползу.

— Что-нибудь, — просто повторил он, усмехнувшись.

Веда наткнулась на его ногу, лежащую на полу и услышала стон, когда не видя в темноте случайно рукой сильно нажала на неё.

— Эл, ты меня обманываешь! Ты сильно пострадал? — убирая руки и подползая к голове мужчины, спросила она. Он не ответил. А Веда порывшись в своей сумке, так как вспомнила про фонарик имеющийся у нее, отыскала оный. Включив и поставив его вертикально рядом, она обратила свой взор на любимого. Он лежал с закрытыми глазами, так как свет, после тьмы, резанул по глазам. На голове она обнаружила ссадину. Рубашка испачкана и порвана в нескольких местах, рукав разодран и в крови. Левая нога не естественно выгнута. Осмотрев с беспокойством Эла она достала все необходимое из сумки и стала заниматься им. Для начала обработала голову и ссадины. Наложила компресс. Потом занялась рукой, на всякий случай зафиксировав ее через шею в согнутом положении оторванными от своей юбки самодельными лентами-бинтами. Ногу она вправляла в последнюю очередь. Также выпрямив её и зафиксировав эластичным бинтом. Другого Веда просто не обнаружила у себя. Девушка подползла вверх и положив его голову на свои колени, принялась поить его.

— Солнышко моё, ну давай. Чуть-чуть. Вот так, — уговаривала Веда его, — Ну еще немного. Пол фужерчика и всё. Я тебе потом, когда вернемся, блинчики испеку или что ещё сладенькое. Что захочешь. Ну, миленький, давай. Немного осталось.

— Чувствую себя ребенком в руках заботливой бабушки, — за долгое время первый раз отозвался Эл.

— Фуух. Ты меня так напугал. Ни стонал, когда я тебе ногу вправляла. Ни стенал. Даже дурой не обзывал.

— А почему «даже дурой»? — удивился он логике девушки.

— Ну, я же тебя сюда затащила. И ты…

— А вот этого не надо, — перебил Эл её, — Не надо приписывать себе чужие заслуги, — скопировал он её фразу, услышанную еще в деревне. Веда улыбнулась в ответ, — Не стонал, так как я же всё-таки мужчина. Как-никак… И ты не дура… Хорошо, что затащила. Потому что выбраться от сюда вдвоём больше шансов, чем если бы ты тут одна оказалась.

— Если бы она была одна, она бы тут не оказалась, — услышали они незнакомый мужской голос. Звучал он сухо и глухо.

Повернувшись на него, Веда увидела очертания высокого мужчины. Сам он находился в тени, так как свет фонаря едва ли охватывал их с Элом. И более подробно рассмотреть Веда его не смогла.

— Добрый день, — поздоровалась она, — А вы не знаете как мы сюда попали?

— Знаю. Я не удержал Луч призыва, — он вздохнул, — И мы провалились...

— То есть, это вы … — хотела спросить она, не он ли является их похитителем, но не успела.

Что-то щелкнуло и открылся проём, резанув ярким после темноты светом по глазам. Не помог даже свет от фонаря. Веда тут же нащупав, выключила его и убрала в сумку. А потом подняла взгляд на вошедшего и попыталась рассмотреть. Но свет слепил и рассмотреть вновь прибывших и стоящего в проеме не представлялось возможным.

— Так, так. Люди значит, — скорее утвердительно, чем вопросительно, прозвучал негромкий, но выразительный голос, — И с какой целью?

— Да мимо пролетали, — ляпнула Веда, — Дай, думаем, зайдем на огонек.

— Что? — удивился голос.

— В гости к вам, говорю, залетели. На чаек. А вы нас тут держите.

Ответом на ее высказывание стала тишина. Эл на ее коленях затих. Даже дыхания особо не было слышно. Создавалось впечатление, что он просто заснул. Их «похититель» тоже хранил, как и «радушный хозяин», молчание.

— Простите, пока вы над чем-то думаете, можно вас попросить? Нам бы отсюда выбраться. А то холодно. А мы, как бы это выразиться, немного… травмировались. Нам бы в тепло. Умыться. В идеале бы еще и перекусить. Но это не принципиально. И ещё…

— Ещё? — услышала она хмыкание.

— Да. Я не смогу своего спутника поднять. Он ногу повредил сильно. Вы не могли бы нам помочь?

Вместо ответа из-за спины стоящего в проеме отделилось две тени. Веде показалось, что на неё движутся непонятные черные пятна. Воображение девушки тут же дорисовало восемь лап у каждого. Но когда «пятна» приблизились совсем близко они оказались двумя мужчинами в темной одежде в капюшонах. Подняв Эла, пытающегося стоять самостоятельно, они придержали его. Поблагодарив «помощников», Веда поинтересовалась.

— И куда нам идти?

— А куда вы «прилетели»? — с сарказмом уточнил голос.

— Ну… на огонек…

— А по точнее?

— К вам, — нагло заявила девушка. Нога с рукой ныли, голова начала побаливать. В помещении стоял холодно. Но казалось, что не хватает кислорода и хотелось побыстрее покинуть его. Выйти на улицу, на свежий воздух и наконец избавится от ощущения липкости и неприятных мурашек по всему телу.

— Да? И на долго … в гости?

— Да нет. Только чайку попьем, новости обсудим и обратно. В сосновый бор.

— Куда?

— Вот вы нас проводите, чаем напоите. А мы вам всё расскажем.

Раздалось легкое шуршание, перешедшее в свистящий шелест. И на него можно было бы не обращать внимание. Веда довольно терпимо переносила этот звук. А вот Эл. Он вдруг схватился за голову, кривясь как от боли и застонал.

— Что вы делаете? — возмутилась и одновременно испугалась она за него. Стремительно оказываясь рядом и, как будто, прикрывая собой его от непонятной и неизвестной угрозы, Веда потребовала — Прекратите, немедленно! Что мы вам сделали?

— Вы нарушали границы. Явились без приглашения. На вас нет метки. И вы нагло врете, что…, — стал перечислять допущенные ими нарушения «радушны хозяин». Но Веда его слушала в пол уха. Мозг зафиксировал, что она уже слышала что-то о метке. Но сейчас важнее было другое.

Подлетев к Элу, она почувствовала, что наступила на что-то. Отступив и разглядев что это, Веда резко наклонилась и подняла. И тут же надела на любимого, заправляя в ворот рубашки, видно потерянный при падении кристалл, подарок Феофана. Он почти сразу успокоился, отпущенной болью. Но всё ещё тяжело дышал. В голове всплыл образ скрючившейся от боли Веры и понимание, что кристалл она не носит. «Вернусь. Получит она у меня на пирожки», пообещала Веда сама себе и повернулась опять к тому, кто стоял в проеме, скрываемый светом для них.

— Как вам не стадно? — пылала она праведным гневом, — Мы по ошибке в ваш накопитель попали. А вы себя ведете словно, как минимум, Усама бен Ладена выловили и теперь готовите ликвидацию.

— Кого? — не понял «голос».

— Руководителя Аль-Кайды.

— Аль-Кайды? — всё также не понимал «радушный хозяин».

— Аль-Кайда — это одна из самых крупных ультрарадикальных международных террористических организаций ваххабитского направления ислама, — на автомате проговорила она известную в её мире информацию.

— Кто вы? — впервые за всё время нахождения их в накопители озадачился этим вопросом «голос».

— Люди, попавшие в затруднительное положение. Те, кому требуется помощь, а не издевательство.

В накопители не на долго установилась тишина. Пока хозяева о чем-то думали, Веда обернулась к Элу. С беспокойством смотря на него, положив руку на его плечо, тихо спросила.

— Ну ты как?

Он попытался улыбнуться, видно старался показать, что все хорошо. Но Веду это не убедило. Наоборот, тревога еще сильнее охватила её. Даже при наличии защиты Духа Долины Каритайра воздействие этих странных существ не прекращается полностью. Что это не люди, она догадалась. А вот кто, были только предположения. И мысль о метке назойливой мухой крутилась в создании.

— … Ну хорошо, — раздался через несколько минут всё тот же голос, — Вы пока побудете… «в гостях». Проводите.

И их куда-то повели. Эл, ни смотря на своё состояние, успел взять её за руку, чтобы не потерять по пути. А Веда без зазрения совести тут же переплела свои пальцы рук с его, имея такие же намерения. Не потеряться. Она стараясь не сильно сжимать руку, памятуя о его состоянии, но держала крепко. Эла поддерживали провожатые и Веде чтобы не отстать приходилось чуть ли не бежать.

Выйдя из накопителя они оказались в коридоре, стены которого были покрыты толстой коркой льда. Создавалось впечатление, что вода порогами стекала сверху вниз по стенам, замерзая на бегу. Странно, но казалось, что в толще льда, вместе с водой замерзли парочка сотен лампочек, которые горели по всему периметру коридора, подсвечивая их путь голубым светом.

Их привели в небольшую комнату, оказавшуюся на удивление обычной, теплой и светлой. С двумя диванами, приятного кофейного цвета, поставленными углом в центре комнаты и ажурным стеклянным столиком перед ними, с парочкой стоящими на нем чашками с блюдцами и чайником. Единственное окно было задернуто шоколадного цвета занавеской и определить какое время суток и сколько они просидели в накопители Веда не могла. Парочка кресел тоже цвета, что и диваны, стояла рядом На сидении одного из которых она увидела теплые шерстяные одеяла. Провожатые оставили их также безмолвно, как и проводили сюда.

Веда, поддерживая Эла, усадила его на диван. Осмотревшись, она заметила неприкрытую дверь. Предположив, что ведет она в уборную и попросив Эла побыть немного одному, девушка направилась туда. Уборная представляла стандартную комнату для ванных процедур этого мира. Деревянная ванная-лохань, парочка скамеек с несколькими полотенцами и брусками-мыл на них. Но, что порадовало Веду, так это небольшое зеркало, прикрепленное на стене комнаты. Она поспешила к нему.

«Мда… Видно это мой удел… быть не удел», осмотрев себя, заключила девушка. На неё из зеркала смотрела чумазая, с всклокоченными волосами, в грязном с ободранным рукавом и подолом платье нечто. Нос красный, щека поцарапанная, а на локте ссадины, кровь из которой уже запеклась. Умывшись и причесавшись, переплетя косу и заколов ей на голове, Веда не переставала думать, как там Эл и куда они попали. Она постаралась побыстрей закончить марафет и вернуться обратно. Поискав во что бы переодеться, не ходить же в рваном, грязном платье?, Веда обнаружила в самом верху своей бездонной сумки плащ-балахон МелИсс и не раздумывая накинула его поверх своего испорченного одеяния. Удовлетворившись более — менее своим внешним видом, она поспешила обратно в комнату.

Эл сидел на том же самом месте, где Веда его оставила, откинувшись на спинку дивана с закрытыми глаза.

— Эл, — позвала она, беря одеяла с кресла и подходя к нему, — Давай ты приляжешь?

— Если ты посидишь рядом со мной, — не открывая глаз, тихо согласился он.

— Хорошо. Я тут на кресле…

— Нет. Садись рядом… как в накопители… — также тихо попросил Эл.

Веда молча села и мужчина из сидящего положения без разговоров перетек в лежащее, умастив свою голову на её коленях. Она, расправив одно из одеял, укрыла Эла, а второе подложила под его голову, пытаясь соорудить что-то похожее на подушку. Посидев в тишине некоторое время, Веда положила одну руку на плечо Эла, а второй аккуратно отвела волосы с его лица.

Было почему-то хорошо и спокойно. И как будто они не оказались непонятно где, не понятно зачем. А просто сидят в комнате и молчат, думая о своём. И это не напрягало. Наоборот, рождало какое-то родство душ. Приходило понимание, что всё правильно. И хотелось просто так сидеть и смотреть на лицо любимого, перебирая, слегка поглаживая его волосы, ощущать его рядом.

— Расскажи мне что-нибудь… о себе, — вдруг попросил Эл.

— Обо мне… — она облокотилась на спинку дивана и задумалась, — Что ты хочешь узнать?

— Всё, — сразу ответил он, но тут же исправился, — то есть… что ты захочешь рассказать.

— Тогда и ты мне про себя потом расскажешь. Хорошо? — предложив-спросила она. Ей тоже было интересно узнать о любимом.

— Хорошо. Потом, — Веда подумала, что нужно точно оговорить, когда это «потом» наступит, но не хотела сейчас портить спокойствие, которое сейчас витало в комнате.

— Я… я родилась осенью, — выстраивать повествование по схеме «родился-учился-женился» Веда не захотела и поэтому усмехнувшись продолжила, — Мне нравиться, когда идет дождь. Люблю сидеть на подоконнике, в теплых носках и кофте или пледе, с чашкой горячего чая в руках и смотреть через окно как идет дождь, — она не видела, но была уверена, что Эл улыбается, — А летом люблю купаться под дождем. Знаешь, в горных речках, да и в любых речках, когда идет дождь, вода такая теплая при теплая. Мы с родителями часто в горы ездили… раньше… — она замолчала, припоминая свое детство, совместные пикники и отдых, — Танцевать и петь люблю. Ну, это ты и сам знаешь, — продолжила после минуты тишины, — Книги люблю…. Путешествовать нравится по разным странам. Правда с комфортом, а не так…, — она улыбнулась решая говорить о лошадях или все-таки пропустить этот момент.

— Я помню, — вдруг тихо проговорил Эл, в голосе которого она услышала усмешку, — Конные прогулки тебе противопоказаны.

— Всё то ты замечаешь, — также слегка улыбнувшись пожурила она его, — Что правда, то правда. Хотя скорость я люблю, — тихо проговорила Веда, вспоминая свою старенькую беленькую Тойотку, на которой она любила гонять за городом, — Что ещё? Готовить люблю. Ну это ты тоже знаешь…

— Ты не любишь мясо, — выдал Эл свои наблюдения.

— Да. Я вегетарианка. Это люди, которые не едят мясо, птицу и рыбу.

— Совсем?

— Я — совсем. Я больше фрукты и сладкое люблю. Например, шоколад и черешню.

— Шоколад и черешню? — удивился новым незнакомым словам он.

— Ну, — Веда задумалась как объяснить ему что же это такое, — Вот, — она аккуратно, стараясь сильно не тревожить Эла, открыла сумку и достала несколько оставшихся долек молочного шоколада, — Из стратегических запасов. Как от сердца отрываю, — улыбнулась она, — Последнее. Так что цени. Это шоколад. Черешни, к сожалению, нет. Но поверь это тоже вкусно.

Эл принял дольку из рук Веды и положил её в рот. Несколько секунд стояла тишина.

— Ммм… Сладкое… мне нравится. А что, правда, последнее? Совсем — совсем нет?

Веда разулыбалась такой, почти детской, непосредственности.

— Нет. Это всё, что осталось от … от прошлой жизни...

— Ты рассказывала кем хотела стать в детстве, — прерывая грустные воспоминания, напомнил Эл ей. Веда хмыкнула и продолжила.

— Хотела стать доктором, но не судьба.

— Почему? — не повышая голоса, всё также тихо спросил лежащий у нее на коленях мужчина.

— Да ты знаешь, я мертвецов боюсь. Вернее, не их… Я просто оказалась мнительная. И когда сказали, что нужно спускаться в морг… мы с подругой ужастик на днях тогда посмотрели… короче… не смейся, — потребовала с улыбкой Веда, когда тело Эла стало сотрясаться в странных конвульсиях, а из груди послышались какие-то бульканья, похожие на сдерживаемый смех, — Да. Я струсила. И пусть у нас не так как у вас, но…

— А как у вас? — заинтересованно прошептал он, успокаиваясь.

— У нас всё не так… — Веда на не долго замолчала, решая, что рассказать, а что не стоит. Но решила всё-таки кое что поведать, — У нас живут только люди. Ну, если не считать людей-оборотней, которые в глаза тебе говорят одно, а за спиной такое делают что волосы дыбом встают.

— Но они люди? — не понял Эл.

— Ну да. Это образно. У нас не пользуются магией. Поэтому, наверное, и техника хорошо развита. Ты знаешь, я в детстве думала вот изобрету что-то полезное для людей и стану знаменитой. А потом поняла, не моё это.

— Знаменитость? — усмехнулся её любимый.

— И она тоже. Я по другому людям могу помогать.

— А ещё кем ты хотела стать? — задал вопрос Эл, когда Веда опять углубилась в свои мысли.

— Я хотела стать балериной. Танцовщицей, то есть, — попыталась объяснить она незнакомое ему слова, — Да. И не смейся. Я очень живым и активным ребенком была. Фантазеркой.

— Ну, тогда ты понравишься моей младшей сестре Мираэлле. Она тоже очень… активная и живая. И фантазерка каких свет не видывал.

— Уже хочу с ней познакомиться. Сколько ей? — поправляя на Эле одеяло проговорила она.

— Она ровесница Веры. А ты… правда? Ты бы поехала со мной?… Ну, к мои родителям. Там сейчас до замужества живет моя сестра.

— Поехала. Мне интересно посмотреть, где ты жил. Узнать о тебе побольше.

— Зачем? — почти затаив дыхание спросил Эл.

— Ну как? Я о тебе совсем ничего не знаю. И ты, партизан, ничего мне не рассказываешь. О папе твоем я сама узнала. Вот сейчас ты о сестре сказал. Кто у тебя ещё?

— Мама и старший брат.

— Вот. О них тоже ничего не знаю.

— Вернемся, поедем знакомиться, — заверил он её.

— Договорились. Только ты всё равно ничего о себе не рассказал.

— Ладно. Мама занимается благотворительностью. Брат с отцом политикой и безопасностью. Я им помогаю. Сестра пока ничем не занимается. Только нервы мотает родителям.

— Ну это нормально. Что ещё семнадцатилетней девушке делать, как не нервировать родителей? — хмыкнула она, — Кстати, а ты о чём в детстве мечтал?

— Я? … О славе.

— Шутишь?

— Нет. Думал вырасту. Поступлю на службу. Поймаю всех врагов государства. Прославлюсь.

— Супермен местного разлива, — засмеялась Веда, — А у меня брат космонавтом хотел стать. В космос полететь. Он до одиннадцатого класса этим грезил. Потом, правда, передумал, так как по состоянию здоровья его документы в летное училище не приняли. И он решил стать нефтяным магнатом, — Веда хихикнула, — До сих пор мечтает.

— А ты?

— А что я? Я много кем хотела быть. Вот в классе третьем как-то ляпнула отцу, что хочу стать прокурором.

— Прокурором?

— Да. Это… это человек, который … если по простому, он проверяет законность тех или иных действий … ну, человека или организации, а если не законно, то требует в суде наказать виновных. Представляет доказательства. А суд уже решает судьбу обвиняемого.

— То есть, он добивается справедливости и наказание для преступника? — переспросил Эл.

— Ну типа того.

— И что? Ты прокурор? — как показалось ей немного напряженно спросил он.

— Нет. Я конечно отучилась и высшее образование получила, но выбрала другую специализацию. И даже работала по ней.

— А кем ты работала?

— Ну… если перевести на ваш язык, то, наверное, я… защитник.

— Кто?

— Защитник. Ну, человек, который помогает другим. Защищает их перед государством и другими в суде… Вот например, у человека есть право и его, это самое право, нарушили. И теперь требуется его восстановить и компенсировать полученный вред. Ну и упущенную выгоду до кучи, — с улыбкой, как для маленького попыталась по понятнее объяснить Веда, — Вот защитник собирает доказательства, так же представляет их в суде. Короче, тоже прокурор, только с другими функциями.

— Защитник?.. Ты… Неожиданно. И долго ты училась?

— Ну, сначала в школе десять лет. Потом в университете пять.

— И тебя пустили учиться родители?

— У нас всё немного по другому. Учиться может каждый. И начальное, и среднее образование бесплатные. И только от человека будет зависеть как он будет учиться. Родители оплатили мне два года в академии, а потом я перевелась на заочку и пошла...

— Заочку? — не понял Эл, перебивая её.

— Ну это когда и учатся, и работают.

— А зачем работают?

— Кто за чем. Я пошла работать. Мне за учебу нужно было платить.

— И ты это потянула? — в голосе Эла сквозила непонимание и легкое недоверие.

— Зачем мне тебя обманывать? Так многие у нас делают. И учеба и практика одновременно. Очень помогает.

— А… мужа своего..., — осторожно, словно нехотя, начал спрашивать Эл.

— Да. Мы познакомились как раз в этот период. Я пришла к знакомому, а он с ним учился в другом университете и был в гостях. Вот мы и… стали общаться, дружить. У нас много было общего. Через несколько лет расписались, — стараясь говорить легко и не показать как трудно ей это дается. «Было много общего… а теперь...». Чтобы не впасть в депрессию она переменила тему, — А ты почему до сих пор один? Что, не нашел достойной?

— Нашел, — едва тихо, на уровне восприятия слуха, прошептал Эл. И Веда была уверена, что эта тема тоже ему не приятна. И в подтверждения её выводов, также еле слышно он продолжил, — Только она уже занята.

Веда не знала плакать ей или смеяться. Это то, что она подумала и он говорит о …? Или всё же она себе напридумывала и Эл сейчас говорит о ком-то другом?

— Не нашел еще, — более громко, изменил он свой ответ. И меняя опять тему, спросил, — А что ты не любишь?

— Я не люблю себя, когда я трушу. Обидно мне, когда невинных бьют. Я не люблю, когда мне лезут в душу. Тем более, когда в нее плюют, — припомнила полюбившиеся ещё в школьные годы сточки из стихотворения Владимира Высоцкого «Я не люблю». Так как в ответ ни прозвучало ни звука, она догадалась, что Эл завис, переваривая информацию. И чтобы как-то его «перезагрузить» спросила, — А что ты не любишь?

— Неизвестности… и истерик, — был ей ответ.

— Похвально. Я тоже их не люблю.

— Что ещё тебе не нравится? — отмер он.

— Не нравится гладить бельё и тереть на терке морковку, — неожиданно для себя призналась Веда.

— Ну этим может и прислуга заняться, — легкомысленно заявил Эл.

— Могут. Но не будут.

— Почему? У аристократов всегда этим занимаются люди ниже … — утверждение Веды удивила Эла.

— Потому что нет их у нас. Вернее они есть у богатых или очень обеспеченных. А аристократы у нас только в других странах. Я не аристократка. И могу сама всё сделать, не заставляя кого-то. И вообще, — Веде вдруг стало обидно, что Эл так пренебрежительно отзывается о простых людях. Тех кто честно зарабатывает себе на хлеб, — Если ты делишь всех по уровню знатности и именитости, то извини, но мы с тобой из разных слоёв. Не предстало такому знатному и титулованному якшаться с такими вот как я. Так что прости, исповедь окончена.

Веда попыталась встать, но Эл схватив её за руку и не отпуская быстро заговорил.

— Не убегай. Останься со мной, пожалуйста, — Веда не двигаясь сидела с напряженной спиной и не смотрела на него, — Прости, если я чем-то тебя обидел. Но я правда не хотел. Я… у нас разное воспитание. Я это понимаю… И пусть ты не аристократка, мне это не важно. У тебя очень хорошее… ты очень хорошая… И ты… нет, не то… я не то хочу сказать, — он так и не подняв головы держал Веду за кисть, не отпуская, — Я хочу понять тебя. Для меня очень важно, понять тебя… как друга важно, — поспешно добавил он, — И меньше всего я хочу тебя обижать. Я…, — но его перебил звук открывающейся двери.

Они повернули голову и увидели вошедшего к ним темноволосого мужчину. Волосы его были собраны в хвост и перевязаны широкой бардовой ленточкой, под цвет пряди в волосах, напомнившей Веде о мелировании. Бардовая прядка шла аккурат между двумя серебристого цвета и закреплялась вместе с остальными темно-каштановыми волосами под ленточкой в хвосте. На них смотрели выжидательно немного раскосые, как у азиатов глаза темного, почти черного цвета с серебристым ободком по краям зрачка. Сам вошедший был высок, худощав и жилист. Довольно резкие черты лица, угловатый подбородок и маленькая серьга-клипса, скорее всего из агата, в левом ухе не портили его, создавая образ человека, вернее существа, готового дать отпор любому. На нём была простая белая рубашка с воротником стойкой, поверх которой наброшен меховой жилет и черные брюки, заправленные в обычные сапоги для верховой езды.

Вошедший молча смотрел на них. Они отвечали ему тем же. Эл попытался подняться, но Веда ему не дала, придержав ладошкой, заставляя оставаться на месте.

— Итак, — нарушил тишину «радушный хозяин». Веда по голосу узнала его, — У нас в гостях новая МелИсса со спутником. Чем обязан, сестра? — мужчина прошел и уселся в свободное кресло.

Веде понадобилось пару секунд чтобы понять о чем он говорит. «Я же накинула этот «плащ — палатку» МелИсс и теперь меня принимают не за ту…», начала сокрушаться она, но одернув себя, — «Почему это не за ту? Тильда говорила, что я имею все те же привилегии, что и МелИссы… вроде бы …. так что будем пользоваться».

— Да, брат, — копируя обращение мужчины начала Веда, — Хотела поговорить о…, — но её опять перебили.

В комнату подобно урагану влетела…

«Вера?».

Смотря на вбежавшую в комнату женщину, Веда машинально отмечала, что это не может быть её подруга. Ну, во-первых, стоящей пред ней возмущенной особе лет было поболее, чем принцессе. Хотя она и выглядела молодо, но возраст всё равно читался и по её глазам, и по осанке, и по манере говорить. Темно-каштановые волосы, также как и у их «радушного хозяина» собраны в хвост, но подняты высокого и перевязаны широкой сиреневой лентой. Вдоль линии челки имелась красно-сиреневая прядка, изящным завитком уходящая под ленту. Черное закрытое под горло платье не портила женщину, не создавало ощущение обреченности и безысходности траура. Напротив, она представилась Веде очень элегантной, утонченной дамой. «Так вот ты какая… Теперь понятно в кого наш персональный ураганчик».

— Отец, — начала она неожиданно высоким голосом, но с едва бархатным оттенком, — Почему ЭриБет закрыт и его не выпускают?

— Я должен отчитываться перед тобой? — холодно спросил мужчина, даже не повернув в её сторону головы. Всё свое внимание уделив «гостям».

— Светлого дня, сестра, — поприветствовала Веду женщина, повернув наконец в их сторону голову, проверяя с кем общается её отец.

— Светлого, ЭлБет. Светлого, — рискнула Веда проверить свою догадку, — А я как раз к вам. Поговорить.

ЭлБет озадаченно смотрела на неё, не понимая, что понадобилось МелИссе.

— Буду рада, сестра. Но я сейчас занята и…

— Нет. Вы. Сейчас. Поговорите. С нами, — выделяя каждое слово, перебила она женщину. И проверяя очередную свою догадку о причинах нахождения их с Элом здесь, продолжила, — А потом займетесь своими делами. А то меня дома подруга ждет. У неё скоро день рождение, инициация. Не успею, буду очень жалеть. Очень.

ЭлБет более внимательно посмотрела к сидящей девушке и слегка побледнела, догадываясь наконец о чём-то.

— Сестра, вы желанный гость у нас. Но я хотел бы уточнить. Как без метки вы сюда проникли? — задал свой вопрос мужчина, которого Веда, не зная имени уже окрестила «голос».

— Как и все. Через портал, — переводя взгляд на дедушку Веры, ответила она.

— Но портал нельзя открыть, если… если только тут вам не указали путь…

— Поверьте, у нас есть свои методы проникать туда, куда нам надо. Нас ведет… судьба, — пафосно закончила она.

— И ЭриБет вы не знаете?

Веда боковым зрением уловила страх, промелькнувший в глазах ЭлБет, едва уловимое отрицательное покачивание головой и руку, начавшую нервно теребить край манжета.

— Понятия не имею, — решила она всё же встать на сторону мамы Веры и не выдавать её, — А кто такой ЭриБет? — в свою очередь задала девушка вопрос.

— И ни разу его не видели и не знаете кто он? — не отвечая на её задал свой вопрос «голос».

— Не видела. Не знаю, — «Хоть и догадываюсь о ком речь», думая про себя об их похитители, угодившем вместе с ними в накопитель, ответила Веда.

— Странно. Не врете. Действительно не знаете. Тогда...

— Брат, не соблаговолите ли представиться? — решилась всё же узнать с кем общается она, про себя подумав, что: «Почему все кому не лень её как детекторы на ложь проверяют?».

— РенБет Тэриус Карантул, — представился мужчина, — Глава Четвертой Оси Пятерки.

— Хорошо. Меня можете просто Ведой звать. А сейчас нам необходимо пообщаться с вашей дочерью и отбыть по делам, — давала указание Веда, стараясь чтобы об Эле не вспоминали как можно дольше.

— Вы будете беседовать здесь? — только и уточнил РенБет. А Веда отметила про себя, что МелИсса здесь не пустой звук и их уважают. Даже лишних вопросов задавать не стали.

— Да. Меня вполне всё устраивает.

«Радушный хозяин» встав вышел из комнаты, а застывшая до этого его дочь подошла и присела в кресло.

— Нас тут могут подслушать? — сразу решила узнать Веда.

— Навряд ли… Это западный туннель. Тем более пятьдесят метров. Тут нет…

— Понятно. Почему в накопителе так холодно? Это особенность вашей расы? — вспомнив как там холодно, поежилась она.

— Нет. Кхены любят жару, — ЭлБет ответа взгляд, раздумывая и также вдумчиво продолжила, — В накопитель попадают только нарушители. А им полезно… охладиться.

«Вот и выяснили кто у нас мамулька Веры», улыбнулась про себя девушка.

— Кто такой ЭриБет? — задала следующий интересующий её вопрос.

— Мой брат.

— Зачем вы хотели украсть Веру?

— Кого?

— Веронику.

— Она моя дочь, — выпрямившись и с вызовом смотря на Веду её мать продолжила, — И при инициации ей никто не сможет помочь. Я должна быть с ней рядом и...

— Она человек! В первую очередь человек!

— Она кхена!

— Нет! Она человек! Про ДНК, доминанты и рецессивные признаки ничего не слышали? Нет? Так вот. Я вам объясняю. Вы кхена. Лион человек. А Вера, это третий вариант, но в доминирующим человеческим ДНК. Если бы это было не так, она или уже обратилась, или не смогла бы выжить.

— Но…

— Инициацию она не проходила. Оборот… кстати, что такое симбион и чем Вере грозит полный оборот этого симбиона?

— Симбион, это наша первая сущность, — подавлено начала ЭлБет, — Человеческая — вторая. Но мы… мы не можем постоянно находиться в своей ипостаси здесь… понимаете, мы пришли из далека и…

— Вы не из этого мира, да? — высказала она внезапно пришедшую к ней мысль.

— … Да. Но… это...

— Тайна за семью печатями. Ясно. Чем Вере ваш симбион грозит?

— Я не знаю…, — ЭлБет встала, начиная ходить из стороны в сторону по комнате, — Уже не знаю. В нас обе сущности просыпаются одновременно. Вы правы… У детей от союза с людьми … они… им не дают проснуться…. такие дети остаются на половину живыми… они же как … как оболочка без духа… они как … неразумные существа, способные только есть и выполнять команды….

«Что-то это мне напоминает...», — Веда смотрела на взволнованное лицо женщины, понимая, что матери Вера тоже не безразлична, раз она отказалась от радости видеть своё дитя. Видеть как ребенок растет, его первые шаги, улыбки, слова. Предпочла отказаться от всего этого, только чтобы ребенок жил.

— Это делают люди? — задала она вопрос.

— И они тоже. У нас есть Жрецы, — кхена села обратно в кресло продолжив, — Именно они настаивают на том чтобы детей от таких союзов «закрывали».

— Зачем?… Вернее, почему? В чем причина такой необходимости?

— По официальной версии эти дети умирают от силы, которая просыпается в них вместе с симбионом. И чтобы их не мучить их лишают силы, давая возможность хотя бы жить. Хотя, какая это жизнь… Кроме того, при инициации они не контролируют себя и могут… причинить вред окружающим…

Было видно, что ЭлБет сама не верит в то, что говорит. Но это официальная версия и её придерживаются.

— А не официальная? — поторопила Веда кхену, так как та надолго замолчала, погруженная в себя.

— Не официальную я не знаю… это вам лучше спросить моего отца. Но я бы просила вас этого не делать.

— Понятно. Почему вы закрыли к себе доступ десять лет назад? — припомнила она кое-какие сведения из разговора короля с его братом и племянником.

— У вас там начало происходить что-то странное.

— Что именно? — подал голос Эл, молчавший всё это время. Приподнимаясь, он сел, скидывая с себя одеяло.

— Эллариан? — удивленно воззрилась на него ЭлБет, — Ты?

— Да, тётя Бет. Я. Так что начало происходить десять лет назад?

— Это началось раньше, — помолчав, приступила к объяснениям мать принцессы, — Появились странные энергетические субстанции…

— Энергетические? — уточнил Эл.

— Да. Мы чувствуем энергии Живой материи. Так вот, появились энергетические субстанции, которые пытались проникнуть в нас… управлять нами… они как будто разумные… так говорят Жрецы… Но из-за симбиона эти существа не могли добиться желаемого. Вернее могли, но… не уживались в нас. Только разрушали… Поэтому мы изолировались.

— Разрушали? — переспросил Эл.

— Да… Я видела однажды, как одного из кхенов окружил серебристо-черный кокон и что-то… жуткое… пыталось проникнуть внутрь… его глаза полностью почернели… сам он стал желтым… Кер перестал контролировать себя… и выпустил сразу все конечности, повреждая и человеческую оболочку и… он перевернул всё верх дном в комнате… упал… у него начались судороги… этот черный сгусток вышел из него и рассеялся… а Кер затих… он больше не стал… через несколько лун его не стало. Потом наши Жрецы выяснили, что эту сущность можно выгнать из тела с помощью Слез Дракона.

— И что? Вы сами ушли, а дочь оставили? — удивилась Веда выбору кхены.

— Лион обещал спрятать Веронику. Далеко спрятать. А тут бы её «закрыли». И я не хотела такой судьбы дочери… я хотела чтобы она жила, а не существовала...

— А вы уверены, что она после инициации останется жива? — Веде Вера была тоже не безразлична. И она хотела знать её шансы.

— Поэтому я и хотела её забрать. Я бы ей помогла. И луч призыва мог...

— Мог ей навредить, — ЭлБет непонимающе-напряженно смотрела на девушку, — Когда ваш луч поместил меня в кокон, — продолжила объяснять Веда, — Последнее что я видела, скрюченную от боли Веру на руках отца.

— Но… она… значит…

— Значит, что Вера человек. Я уже говорила. Генетику никто не отменял. А вы как-то можете воздействовать на людей…

— Да. Звуком… и энергией… Но я не знала… — она опустила взгляд вниз, обдумывая что-то, — И ЭриБет говорил, что… он чувствовал её… и она… и я надеялась, что… а она могла… — из глаз женщины потекли слезы и кхена прикрыла лицо ладонями.

— ЭлБет, — Веда тут же встав, подошла к женщине и обняла её. «Чувствую себя жилеткой», мелькнула у неё в голове, но она отогнала от себя эту мысль, — Ну что вы? — обнимая её.

— Я сама… я не видела её десять лет… а сейчас сама… могла…, — не отрывая ладони от лица, бормотала она.

— ЭлБет, успокойтесь. Сейчас ей уже хорошо… я уверена. Успокойтесь. Я же тоже человек. И со мной же уже всё нормально. Вот. Тем более слезами горю не поможешь. Так что, — Веда опять открыла свою сумку достала фляжку. Налив во взятую со стола чистую чашку воды из родника и поднеся к лицу, попросила, — Вот, возьмите. Хотите я вам фотографии Веры покажу?

Кхена приняв чашку и сделав пару глотков, подняла непонимающий взгляд на девушку.

— Давайте, садитесь рядом на диван. Эл подвинься, — она помогла матери принцессы пересесть и примостилась рядом. Потом достала планшет и запустила снимки.

ЭлБет, как и Эл, с интересом рассматривали фотографии Веры. Где она в обычном деревенском сарафане кашеварила с Ведой. Или вытаскивала из печки уже готовый пирог. Где купалась в речке с ребятами. Или, где они вдвоем смеясь и дурачась обливали Лео из ведра. Или, где Вера вытанцовывала вместе с Карычем на очередных их посиделках. Или гонялась с веником за Лео, так как он перевернул ведро и ей пришлось собирать разлитую воду и мыть полы. Или, где Вера стояла на лесенке, срывая яблоки. Или просто улыбалась им с фотографии. А потом Веда запустила небольшую запись, где они с Верой пели на два голоса. Песня была о маме. Девушка сама чуть не расплакалась, слушая их творчество. Закончив показ и отключив всё Веда дала матери подруги побыть в тишине, прекрасно понимая её чувства.

— Она красавица, — тихо проговорила ЭлБет.

— Да. Верунчик умничка у нас.

— А можно мне… — мать Веры перевела взгляд на руки девушки, — Ну… такие же картинки… я … я даже сейчас не могу быть рядом с ней и понимаю, какую чуть не совершила ошибку…

— Ваш отец…?

— Нет. Он не знает, — устало созналась ЭлБет, — Я думаю догадывается. Но нет. Я всё отрицала. И я прошу…

— Да понятно. Но я на вашем месте всё рассказала бы отцу. Он может вам помочь…

— Нет. Он бы отдал её Жрецам.

— Вам виднее… Знаете, Вероника только вчера узнала, что вы живы, — на Веду подняли ошарашенный взгляд, — Да. И она очень обрадовалась этому. Короче. У меня есть возможность передать ей ваше послание. Вот, — она достала и передала не большой записывающий диск с кристаллом, — Просто наговариваете. После его активации у вас будет несколько минут на сообщение.

Кхена благоговейно смотрела на кристалл, а по щекам опять потекли слезы. ЭлБет прикрыла глаза и вдруг обняла Веду.

— Спасибо… Спасибо. Я так рада, что у моей дочери есть такая подруга.

— Пожалуйста, — засмущалась она, тоже слегка приобняв в ответ маму Веры, — Но и она очень хорошая.

— Тётя Бет, — нарушая идиллию двух женщин, позвал Эл, — А о каких Слезах Дракона вы говорили?

— Это название скрещивания наших чешуек, ну, симбиона, которые мы оставляем в Священном озере, — говоря кхена отстранилась, выпрямляясь и продолжила, — Они растворяясь образуют хрусталик зеленоватого цвета. По приданию их благословляет для защиты наша богиня — прародительница. По легенде она Дракон. Вот они то и помогают не подпускать к себе эту темную разумную энергию.

— А можно у вас попросить парочку таких хрусталиков? — Эла явно очень заинтересовала эта тема.

— Да. Конечно, — она встала и направилась к двери, — Я сейчас. Подождите пару минут, — и вышла.

Эл подсел к Веде ближе и она опустила свою голову ему на плечо. Он бережно обнял её.

— Ну как ты?

— Всё нормально. Устала только. Да и нога побаливать начала. А так всё хорошо. Как выбираться будем?

— У вас МелИсс же везде выходы есть, — со смешком подколол он её.

— Входы, а не выводы, — поправила она его, — А серьезно?

— Попросим ЭлБет вернуть нас. Кстати, что за история с МелИссой?

— Да познакомилась я с их Главной. С Тильдой. Она мне этот балахончик и задарила.

— И когда ты только успела? — заправляя у неё прядку волос, вылезшую из прически, спросил Эл.

— Дурное дело не хитрое, — хмыкнула Веда, — Ты то как себя чувствуешь? — поднимая взгляд на любимого спросила она.

— Да уже всё хорошо, — целуя в макушки, ответил он, — Правда. Не переживай.

— Вот и отлично. Значит ждем, когда…, — договорить ей опять не дала распахнувшаяся дверь.

Эдиней

«Что же такого страшного случилось, что брат срочно вызывает к себе?», — думал герцог шагая по коридору в кабинет короля.

Открыв дверь он увидел, что возле Лиона, который принял от Персивальда чашку с чаем и, повернувшись склонился над дочерью, сидящей на диванчике, формируется сфера перехода.

— С ними всё хорошо. Не переживай. Мы их найдем, — услышал он голос брата, перед тем, как из воронки перехода вышел темноволосый мужчина с явными признаками принадлежности к кханам. В руках он держал светящийся белым диск, направленный на короля.

«Оружие… Наёмник», мелькнуло в сознании Эдинея. Герцог не сомневался, что перед ним наемный убийца. Он сорвал с шеи имеющийся у него артефакт защиты и, вбегая в кабинет, бросил его между братом и кханом. В следующий момент случилось сразу несколько вещей.

Брошенный им артефакт соприкоснувшись с полом засветился выпуская голубоватые лучи во все направления.

Один из лучей попал в диск в руках пришедшего и белый свет диска стал окрашиваться в красный.

Из-за спины наемника вылетела Веда, заслоняя его собой. За ней тут же появился Эллариан.

«Может я поспешил?», — возникла у него мысль.

— Нет. Стойте, — услышал он от девушки, — Прекратите!

Но было поздно. Голубые лучи его защиты соединились с красным свечением диска и… прозвучал взрыв.

Веда

— Прошу следовать за мной, — проговорил стоящий в проеме один из конвоиров, проводивших их в эту комнату.

Переглянувшись Веда с Элом встали и последовали за провожатым. Их опять провели по ледяным коридорам и вывели на небольшую поляну, в центре которой стоял большой каменный алтарь. На камне виднелись выдолбленные и отшлифованные круглые углубления и какой-то орнамент, напомнивший Веде почему-то иероглифы.

«Опять двадцать пять. И как это понимать?», — мелькнуло у неё в голове, когда их окружило десять кхенов.

— Сестра, не будешь ли ты любезна и не вызовешь сюда фохов? — услышали они уже знакомый голос. «Не вызову», хотелось ей ответить, пояснив, какой вопрос, таков и ответ, — Они же твои подопечные и должны слушаться тебя. Тем более мы всё подготовили, — указывал головой на алтарь РенБет.

— С какой целью? — Веде не ответили, — Я так понимаю эту торжественную встречу, — обводя окруживших их мужчин тихо спросила она, — Нам устроили с целью проверить являюсь ли я настоящей МелИссой?

— Да, сестра. Мы хотели бы убедиться. Итак?

«Нет. К Гору на работу не пойду. Верю всему. Ведусь как … Нет. Любое дело завалю. Гор извини, но...», Веда обвела собравшихся еще раз взглядом. Эл тут же встал чуть впереди, прикрывая её собой. «В случае нападения это особо не поможет. Но… приятно», с нежностью подумалось ей. «Так. Вызвать фоха. Ещё бы знать как. Эх. Была не была». Она дотронулась до светло-серого когтя у себя на браслете, подарка Файрута и прикрыв глаза, позвала.

«Файрут. Друг мой, мохнатый. Отзовись на зов о помощи типа Главной МелИссы».

Тишина стала ей ответом.

«Файрут. Будь другом. Очень нужно. Объявись, а?».

И опять тишина в ответ.

«Файрут, ёкарный бабай! Етит-калатит! Ты ответишь или киселя давно не пил?».

«Почему киселя?», раздался удивленный голос фоха.

«Потому что его пьют на поминках».

В голове раздался лающий смех и не громкое: «А я думал, когда ты начнешь угрожать или требовать».

«Думал он», пробурчала она в ответ. «Меня тут убивать надумали, а он думает».

«Кто посмел?», вроде бы серьезно спросил фох, но веселость из голоса не пропала.

«Кхены», сдала «надумавших» Веда.

«Кто?», вот теперь ни какой веселости. Одно сплошное удивление. «Как ты к ним то попала?».

«Да поступило приглашение от которого не отказываются».

«А точнее?».

«Стыбрили меня».

«Что?».

«Да украли перепутав. А я с дуру балахон МелИсс нацепила… короче, сейчас кхены требуют тебя».

«Меня?», удивление не исчезало из голоса Файрута.

«Не совсем тебя… требуют, чтобы я как МелИсса вызвала своих подопечных. То есть вас. А у меня из знакомых фохов только ты. Так что, выручишь?».

«Ну куда я денусь… хочу посмотреть на моськи этих наглых рыжих, когда я появлюсь по твоему призыву», и в голове опять раздался лающий смех.

«А почему рыжие?», удивилась Веда. Черные — да. Ужасные — возможно. Но рыжие? Нет. Определенно она не поняла Файрута. И это её заинтересовало.

«У них красные и рыжие пятна на тельце симбиона. Сама как-нибудь увидишь».

«Пятна красные, говоришь… Карантул… карантул, значит… жару любят… что-то мне расхотелось на их симбион смотреть...».

«А что так?».

— Ну и долго нам ещё ждать? — услышала она голос РенБет.

«Может ты появишься, а я тебе потом всё объясню? А то меня уже торопят с твоим появлением».

«Договорились, девочка. Сейчас буду».

«Спасибо», искренне мысленно поблагодарила Веда, а в слух продолжила.

— Да нет. Скоро будет. Кстати, а что потом? — Эл сжал её руку, выражая поддержку и готовность помочь.

— Если вы настоящая МелИсса я лично открою вам переход туда куда вы захотите. Но если не появится через…

Он не договорил. Рядом с ними буквально проявляясь в пространстве возник огромного размера фох.

«Приветствую», — услышала она в своей голове голос Файрута, но поняла что обращался фох не к ней. Повернувшись к вновь прибывшему, высвобождая руку из руки застывшего от потрясения Эла, она провела ладошкой по загривку фоха, который от получаемой ласки слегка прикрыл глаза, выражая одобрение.

— Здравствуй мой хороший. Как добрался? — и повернувшись к деду Веры, уточнила, — Нужны ещё какие-нибудь доказательства?

— Нет, — ответил «радушный хозяин», слегка склоняя голову, — Я… просто вы человек и… я прошу прощение, сестра, за своё недоверие и… и готов оказать любую посильную помощь…

— Договорились. Помощь нам как раз нужна будет. Я принимаю ваши извинения и не сержусь на вас, — радуясь, что всё обошлось, милостиво простила кхена девушка.

Мужчины — кхены, окружившие их, как по команде, расступились, освобождая им проход. Но не обратно в холодные коридоры, а в зеленый летний сад.

«Летний? Здесь лето? Прикольно. Как у эльфов, наверное, вечное лето», улыбнулась про себя она, проводя параллель в ассоциациях и последовала за РенБет. Эл молча шел рядом, видно всё ещё находясь под впечатлением, но поймал её ладошку и не отпускал. Она слегка сжала её и благодарно улыбнулась. Файрут шел в конце процессии и тоже с разговорами не лез.

РенБет привел всех к двухэтажному каменному строению. Весь дом был покрыт какой-то черно-серой субстанцией, сверкающей на солнце, а пара деревянных окон и лестница, выкрашенные в красный цвет очень позабавили девушку. Сам дом стоял среди зеленых кустов и деревьев, перед которым располагался маленький пруд с белыми и сиреневыми цветами на желтых листьях, напомнившими ей кувшинки. На крыльце стояла ЭлБет и встревожено смотрела на пришедших.

— Я ещё раз приношу свои извинения, сестра. И прошу разделить с нами трапезу.

Веда перевела взгляд на женщину стоящую на крыльце и увидела её несмелую улыбку.

— Мы принимаем ваше предложение. Надеюсь моего мохнатого друга тоже покормят?

— Да, конечно. Я распоряжусь, — ответила за отца ЭлБет, — Проходите.

«Веда, малышка. Я наверное вернусь. Твою просьбу я выполнил», услышала она. Повернувшись и подойдя к фоху Веда обняла его.

«Спасибо, дружок мой. Ты нас очень выручил», проводя рукой по шерстке, поблагодарила она.

«Да ладно», ей показалось, что Файрут засмущался, «Зови если что».

«Хорошо», соглашаясь и выпуская из объятий, отступая.

Фох растворился в пространстве, а Веда направилась к ожидающим ей Элу и кхенам.

Комната, в которую они зашли, оказалась на удивление светлой и уютной. Стены украшали натянутая светлая ткань с набивными или нарисованными рисунками пейзажей или символами, опять-таки опознанными Ведой, как иероглифы. Пол застелен мягкими однотонными одеялами с разбросанными на них ярко-красными, оранжевыми, сиреневыми и серебристыми подушками. Под окном находился низкий деревянный столик, на котором стояли средних размеров и маленькие красные пиалы и чайник.

Хозяин снял обувь и прошел к столику, приглашая гостей за собой. Разувшись они с Элом присоединились к РенБету, усаживаясь на подушках. ЭлБет переодевшись в более простое платье сиреневого цвета, самолично разлила им по маленьким пиалушкам чай и расставила их перед каждым. Хозяин дома хранил молчание, пригубив напиток и ждал. Веда последовала его примеру и тоже не торопилась.

Отъехала в сторону створка-перегородки, отделяющая их от другой комнаты и на пороге возник ещё один темноволосый мужчина — кхен. Присмотревшись, Веда поняла, что перед ними ЭриБет. Тот самый, который похититель. Он был похож на отца, но черты лица были более мягкими, как у сестры. Медная прядка проходила по правому виску и уходила под широкую темно-зеленую ленту, связывающую его волосы в хвост. Глаза цвета расплавленного янтаря смотрели выжидательно и настороженно. Одет он был также как РенБет, только рубашка холодного бледно-лилового цвета.

«О, вас уже выпустили?», захотелось спросить девушке, но так как шутку всё-равно никто бы не понял, она сдержалась, пряча улыбку за пиалой.

— Приветствую, сестра, — сухо проговорил он, и не смотря больше ни на кого, присел по правую сторону от отца.

— И вам здравия, — ответила Веда.

— Что за дела у вас в наших краях? — как можно более небрежно и равнодушно спросил дядя Веры, принимая от сестры пиалу.

— Помощи пришла просить. И ваш батушка любезно согласился нам её оказать.

— Да? — поднимая на гостей глаза, удивился ЭриБет.

— Да. А что вас удивляет?

— Просто… — он посмотрел на отца и опять вернул взгляд на девушку, — Уже десять лет как кхены не контактируют и не помогают людям.

— В любом деле есть исключение, — и прекращая бесполезный разговор, повернулась к РенБету и спросила напрямик.

— Вы готовы нам помочь?

— Да. Что вы хотите?

— Узнать зачем вы запечатываете силу симбиона у полукровок?

В комнате установилась тишина. Было слышно через открытое окно как в саду шелестит листва на деревьях. ЭлБет побелела, выпрямляясь как струна и замирая в тревожном ожидании. Её отец вместе с сыном также замерли, удивленно смотря на гостью.

— Кх… Неожиданно, — отмер хозяин дома, — А с чего такой вопрос?

— Хочу понять чего вы боитесь. Зачем лишаете права на жизнь своих же детей и внуков.

— И чем вам это поможет?

— У нас общий противник. Я думаю. Поэтому я тут и оказалась. У вас…, — и скорее для себя добавила, — Я вообще в последнее время оказываюсь там где надо. Так вот, — возвращая внимание кхену, — Есть подозрение, что ваши жрецы, а именно они настаивают на запечатывании полукровок, замешаны во всем этом. Являются соучастниками. И...

— Этого не может… — попытался возразить ЭриБет.

— Может, — не смотря на брата ЭлБет, перебила она его и продолжила, — Вам не кажется всё это странным? Почему вы выбираете политику страуса? Прячете голову в песок. Не вижу проблемы, нет проблемы, да? — Веда перевела дыхание и более спокойно продолжила, — Я хочу в этом разобраться и найти виновного. Чтобы любящие люди… и нелюди могли жить вместе не боясь, что их дитя превратят в овощ.

В помещении опять установилась тишина, нарушаемая только звуками природы за окном.

— Хорошо, — после продолжительного молчания согласился дед Веры, — Я расскажу всё, что знаю. Но и от вас тоже хочу услышать правду.

— Всё что смогу, — ответила ему Веда.

— Моя внучка жива? — сражу же прозвучал вопрос.

И с одной стороны её просили не рассказывать о Вере. Но Веда была уверена, что если сейчас не скажет правду, то и сама её не узнает. И союзника они не получат. А союзник значимый. И была убежденность, что именно сейчас надо сказать правду.

Кинув быстрый взгляд на белую как полотно кхену, Веда кивнула и тихо проговорила, уверенная что её услышат.

— ЭлБет, простите меня.

— Где она? — тут же подавшись вперед всем корпусом, спросил РенБет.

— С отцом.

— Но там…

— Вот мы и хотим побыстрее туда вернуться. А для этого я хочу знать правду.

— Наши Жрецы… — начал кхен, но она его перебила.

— Только не надо сказочки про невозможность контролировать силу, которая их же и убивает. Если бы это было так ваша внучка умерла бы почти сразу же. А она не только выжила, но и продолжает наслаждаться жизнью. Так что правда за правду.

— Есть легенда, — после не долгого молчания опять начал РенБет, выставляя на стол большой, с ладонь, булыжник с молочно-голубым свечением, — Она длинная, а сейчас нет времени пересказывать её всю. Если кратко, то согласно писанию придет Дитя, рожденное от Союза двух Царей из разных Миров. И будет то Дитя обладать силой и могуществом способным перекроить все Миры по образу и подобию своему. По своему желанию. И Родится у того Дитя от Серебренного странника своё Дитя, которое будет сильнее и могущественнее своего родителя. И может это новое Дитя принести много горя и лишений для своего народа и народов других. И тогда придет в этот Мир наша Праматерь и уничтожит всё, потому что по другому это Дитя остановить будет нельзя. И тогда…

— Погаснет солнце, съеденное драконом. И не будет ничего и никого. Так как будет одно ничто, — перебила его Веда, удивляясь тому переплетению легенд и мифов её мира в Сантиме, — Знаем. Читали. У нас тоже много таких сказаний.

— Но… — опять удивленно смотря на девушку начал хозяин дома, — Эта легенда передается из уст в уста посвященным. Её истинное значение знают только…. Её не могут знать люди. Они....

— Знаете поговорку: «Тайну знают трое. Я, ты и все остальные». Так что ничего удивительного, что ваша легенда разошлась по мирам… — Веда хмыкнула, — А жрецы, значит, благородно взяли на себя роль защитников, оберегающий покой сограждан, убивая в таких детях искру жизни. Да… молодцы… Знаете, я им не верю. Вот ни сколечко. Тем более вы сами сказали, что в легенде говорится «может принести», но не «принесет». А писания тем и хороши, что каждый может трактовать их как хочет.

— То есть, вы утверждаете, что Жрецы нам всё это время лгут? — сощурив глаза, с недоверием смотря на девушку, вкрадчиво переспросил дед Веры.

— Почти в этом уверена на сто процентов. Можем ли мы ознакомиться с текстом вашей легенды сами? — решила узнать всё до конца Веда.

— Нет. Вас не пустят.

— А вас пустят? — сразу ухватилась за возможность она.

— Меня да, но…

— А вы можете вынести писание из вашего хранилища или где вы его храните?

— Нет.

— А переписать текст?

— Это займет много времени. Сутки. У нас сложный язык.

— А если его читать вслух?

— В смысле? — не понял РенБет.

— Если легенду просто читать вслух, сколько времени это займет?

— Минут двадцать, наверное, — подумав, выдал кхен.

— Вы сейчас можете туда направиться?

— Нет. Для этого я должен получить разрешение, — и предупреждая Веден вопрос, пояснил, — К вечеру оно у меня будет. Мне как раз нужно туда.

— Хорошо. Вот, — Веда протянула два диска с кристалликами хозяину дома, — При активации они могут записать минут по десять-пятнадцать каждый. Передадите потом через… — Веда посмотрела на ЭлБет, которая во время разговора опустила глаза и ни на кого не смотрела. Затем девушка перевела взгляд на ЭриБет и продолжила, — Через вашего сына. А сейчас пусть он нас отправит во дворец. Мне туда очень нужно, — не уточняя за чем, попросила Веда.

— Хорошо. ЭриБет проводи, — не глядя на детей, вставая и направляясь из комнаты, распорядился кхен.

— РенБет, — окликнула его Веда, наблюдая за обреченно сидящей и ни как не реагирующей ЭлБет. Мужчина остановился и оглянулся, ожидая вопроса. И она не заставила себя долго ждать, — Скажите, а если бы ваша дочь принесла вам внучку, вы бы её отдали жрецам?

— Не знаю, — помолчав ответил он ей, — Теперь не знаю. Сейчас я чувствую, что… возможно вы правы. И нам всем закрывают на происходящее глаза. Но… нам столько лет твердили, что это для их же блага… Тогда возможно … скорее всего, да, я бы отдал. Сейчас я в этом не уверен… Я не виню дочь, — переведя на ЭлБет взгляд, продолжил кхен, — Я не знаю, как бы я поступил в такой ситуации…

ЭлБет подняла на отца взгляд и немного ошарашено смотрела на него.

— Я… — попыталась она сказать, но ей мешали слезы, текущие из глаз, — Я… — ещё раз попробовала она, но с тем же результатом.

— Я знаю, — тихо ответил её отец и развернувшись, вышел из комнаты. И уже из коридора донесся его голос, — ЭриБет, не забудь диск и поделитесь Слезами Дракона.

После ухода Главы Четвертой Оси Пятерки в комнате на ненадолго установилась тишина. ЭлБет тихо плакала прикрыв рот ладошкой. И Веда решила в этот раз её не успокаивать. Кхене нужно было выплакать всё накопившееся за долгие годы и она ей не мешала. ЭриБет просто сидел и молча смотрел на оставленный на столе светящийся «булыжник», предназначение которого Веда для себя определила, как глушилка. Чтобы их никто не подслушал. Эл также хранил молчание. В разговор не вмешивался, но находился очень близко и Веда знала, он одобряет её действия. Просто чувствовала это. После ухода отца ЭлБет, Эл уселся по удобнее и обнял Веду. Она улыбнулась, тоже устраиваясь по комфортней. Тишина стояла минут пять. Они не мешали кхенам осознать и принять, что всё меняется. Что помощь нужна и им, и людям.

— Я провожу вас, — очнулся ЭриБет, вставая, — И еще, — он остановился и посмотрел на всё ещё сидящих мужчину и женщину, — Я прошу прощение, за то… что вытянул вас. И что не проверив, понадеявшись, что… Я благодарен вам за всё и… Я сделаю всё, что в моих силах…

— Извинения примутся, когда мы найдем пути решения, — ответила на его сумбур, принимая руку Эла, который уже встал и поднимал её, — ЭриБет, скажите, а как вы вычислили где и когда будет Вера… ээ … Вероника?

— Что приедет приемная дочь короля мы уже месяц как знали.

— Осведомители? — поинтересовался Эл с ухмылкой. ЭриБет улыбнулся и пожал плечами, — А говорили, что десять лет с людьми не общаетесь, — опять усмехнулся он.

— А кто сказал, что это люди? — загадочно улыбаясь, спросил кхен.

— Даже так? — удивленно подняв бровь Эл уточнил, — Арханги?

— Ты весь в отца, — не то похвалил, не то осудил ЭриБет Эла за догадливость.

— Ладно. Потом об этом, — не стал вдаваться в подробности он, — Давайте уже верните нас обратно. Мы до сих пор не знаем, как там Вера и что ещё у нас случилось.

— Да. Хорошо. Сейчас, — и кхен вышел из комнаты.

— Веда, — тихо позвала её ЭлБет, как только брат кхены вышел, — Вот, — протягивая кристалл с записью девушке и два небольших молочно-белых хрусталика Элу, — Это для Вероники и для вас. Больше я пока не могу достать.

Веда приняла сообщение для подруги и убрала в сумку. Эл же один из хрусталиков тут же повесил рядом с подарком Феофана, а второй протянул Веде.

— Одень, — просто сказал он. Но ослушаться почему-то не захотелось.

Веда послушно прицепила его к своему браслету.

— ЭлБет. Простите меня, пожалуйста. Но я чувствую, что нужно было сказать правду.

— Я понимаю и не сержусь на вас, — как-то устало проговорила женщина, но по устремленным на нее глазам она видела, что из них пропала обреченность. И начинают появляться первые искорки надежды. Надежды на что-то хорошее. Надежды, что скоро она увидит дочь.

— Спасибо вам, — Веда обняла её.

— Я хотела бы вас попросить… Уговорите Веронику прийти к нам в гости…, — и видя готовность Веды возразить тут же пояснила, — На недолго. Тайно. Уговорить моего отца отпустить меня не получиться… я его знаю… а вот…

— Ничего не обещаю. Но я постараюсь, — немного обнадежила она мать Верунчика.

— Я готов, — появляясь в проеме двери с диском в руке, ЭриБет попросил, — Давайте на улицу выйдем. А то в доме защита. Не туда ещё открою.

— Идемте, — направляясь за ним, Веда протянула руку Элу, которую он тут же поймал, сжимая. Оборачиваясь Веда попрощалась, — До скорого тётя Бет, — улыбнулась она. Ей улыбнулись в ответ.

— Слезы Дракона будут в следующий раз. Сейчас я только себе взял, так как мы выходим из Заповедника, — тем временем пояснял кхен.

Они молча вышли на лужайку перед домом и ЭриБет сформировав сферу, открыл воронку перехода.

— Подождите. Я пойду первым. Если там опасно, сразу же вернемся.

Когда кхен исчез в воронке, Веду как будто кто-то толкнул и она сама первой шагнула туда же. Выйдя с другой стороны, уже в кабинете короля, и увидев светопреставление она сразу поняла, что тут опять не всё слава богу. Выступив из-за спины ЭриБет, Веда вытянула руку и потребовала.

— Нет. Стойте. Прекратите! Он с мир…, — договорить ей не позволили скрестившиеся голубые лучи от какого-то камня на полу, красные от диска кхена и белый, неожиданно сформировавшийся из молочно-белого хрусталика у неё в браслете и устремившейся на пересечение первых двух лучей. Веду пронзило предчувствие чего-то очень не хорошего и в следующую секунду, подтверждая правдивость её ощущений, прогремел взрыв.

Эллариан

— Да сколько можно то? — приходя в сознание, услышал он еле слышное. Ощущение паники как-то разом отпустило. «Жива», пришло понимание. Мысленно улыбнулся. «В этом вся она… А отец? А дядя с Верой?».

Эл открыл глаза, но из-за дыма почти ничего не увидел. Однако дым рассеивался относительно быстро и вскоре приподнявшись ему удалось разглядеть творившейся вокруг хаус. Догорающие гобеленов, тлеющие остатки занавесок и портьер, обломки, когда-то бывшие мебелью. Пахло гарью. Окно вынесло взрывной волной. Часть обломков, то, что осталось от оконной рамы и разбитое стекло валялись в дворцовому саду.

Опустив взгляд рядом с собой он обнаружил Веду, которая лежала на спине и смотрела в потолок. При взрыве Эл успел прикрыть её собой. Шок не давал пока до конца осознать происходящее. Ни боли, ни других ощущений он не испытывал. Убедившись, что Веда в относительном в порядке, порванная одежда, пару синяков и шок не считались, он переведя взгляд на то место где стоял диван. Из завала уже поднялся Лион весь в ссадинах, в изодранной и обугленной местами одежде. Он стоял на коленях, склонившись над дочерью, тормоша и спрашивая всё ли с ней в порядке. Вера тоже уже пришла в сознание и вяло пыталась избавиться от его чрезмерного внимания.

«Скорее всего у меня тоже ожог спины», с какой-то отстраненностью и заторможенностью подумал он, наблюдая волдыри на спине монарха. «Видно дядя также успел прикрыть собой дочь».

Поискав глазами отца, но увидел только край его обожженного камзола и окровавленную руку, торчащую из завала. Поднявшись, Эл направился туда. Но быстро идти не получалось. Голова гудела, ноги особо не держали. Кое-как добравшись до того места, где лежит его отец, он упал на колени и стал руками расчищать обломки, убирая их с Эдинея.

В поле зрения появились ещё руки, приступившие к расчистке завала. Подняв голову Эл увидел Веду, которая как и он стояла на коленях и стягивала по мере своих сил доски, обломки, высвобождая его отца. Она встретилась с ним взглядом и улыбнувшись, говоря этим, что всё будет хорошо, продолжила начатое.

Вместе они довольно быстро освободили мужчину. Веда тут же проверила его пульс. Потом прошлась по конечностям, ощупав их, определяя нет ли переломов или еще каких повреждений. А затем, порывшись в своей странной сумке, вытащила флягу и прямо из неё стала потихоньку вливать воду в герцога.

Смотря на то, как Веда «колдует» над его отцом, Эл понимал, что сам бы не справился. Растерялся бы. Случись это с кем — нибудь другим, он бы сумел. Помог. А вот сейчас ни мыслей, ни чувств. Одна пустота.

Всплыла картина сегодняшнего утра, как они вместе пили чай, как оказались в накопители. «И ведь не растерялась. Не запаниковала… И не зная ничего так быстро догадаться и выкрутиться… Нет, определенно, непостижимая женщина». Потом пришло воспоминание, как Веда нежно придерживала его голову, лечила, как разговаривала с ним. Поделилась частью своего мира. Захотелось улыбнуться. Это грело сердце. И хотя много из того, что она рассказала он понял не до конца, что-то вообще пока осталось без понимания, Эл был рад, что Веда не стала скрывать. А наконец рассказала немного о себе. «Значит доверяет», вскользь пришла мысль и тут же затерялась в следующих воспоминаниях. Он припомнил и разговор с ЭлБет, и как Веда уговорила кхена раскрыть и поделиться частью информации, заручиться поддержкой и получить такие нужные им сейчас Слезы Дракона. «А явление фоха?». Вот чего-чего, а этого он точно не ожидал. «И обращалась с ним также, как будто с разумным… хотя… может так оно и есть… Надо с ней поговорить, когда это всё закончится…».

Сейчас сидя на полу бывшего кабинете короля и смотря на Веду он подумал, что никогда не встречал таких девушек. Добрых, честных, заботливых, отважных, светлых, хоть и чуточку безрассудных. Хотя можно сказать и безголовых, так как только Веда защищая и оберегая своих друзей, совершенно не думает о своей безопасности. «И к Вере она реально относиться, как к своему ребенку… может быть… нет, про детей она ничего не говорила… она не стала бы утаивать… Тогда … нет. Сам не буду. Захочет…».

— Эл, — вырывая из этого состояния задумчивого ступора, позвала его Веда, — Помоги. Сядь рядом и потихоньку вливай ему воду. А я пойду посмотрю, что там… у других.

Он выполнил поручение, приняв от неё флягу и стал так же, как до этого Веда, поить отца, продолжая думать, что «Определенно таких, как она больше нет… такие просто не могут существовать… эта девушка как не из нашего мира», он хмыкнул, следя, чтобы все капельки воды попали по назначению. «Я поеду с ней… я просто не...».

— Сейчас возвращайся и предупреди… — услышал он голос Веды и оторвал взгляд от отца.

В пару метрах от него на коленях перед ЭриБет сидела его любимая и перевязывала кхену обожженную руку, прося вернуться в Заповедник.

— Нет… тут Оно… Я не могу оставить здесь Её, — перебил он девушку. Веда замерла, прекращая перевязку, удивленно уставившись на кхена.

— Но… кто? — всё-таки выдавила она из себя.

— Там, — качнул головой в сторону короля с дочерью ЭриБет. Они повернулись туда и молча наблюдали за происходящим. Проследив куда смотрят эти двое, Эл увидел, что помимо монарха с Верой, в той же стороне прислонившись к стене, согнув одну ногу и облокотившись на неё рукой сидит ещё один человек. Он также был весь перемазан в саже, в ссадинах, одежда черными оборванными лохмотьями свисала с него. Мужчина отрешенно наблюдал за происходящим. Но что-то было не так. Вот только что, Эл никак не мог понять. «Пустой взгляд? Неестественность позы? Или ощущение близости смерти в этом человеке?».

Боковым зрением он уловил, как Веда кивнула и медленно поднялась с зажатым в руке диском кхена. Не отрывая взгляда от мужчины, сидящего у стены, не спеша направилась к нему.

Персивальд поднял на нее взгляд и на его губах заиграла искусственно — довольная улыбка. Чем ближе приближалась Веда, тем улыбка ширилась, а белки и зрачки глаз темнели, заполняясь чернотой. И вот перед ними сидит уже не человек, ни помощник короля Лиона, а жуткое существо с телом Персивальда, как актерский костюм одетый на эту сущность. Он склонил голову на левый бок, рассматривая приближающуюся к нему девушку. А в пустых глазах вспыхнул интерес. Существо одним неуловимым движением подняло тело советника с пола и заговорило на каком-то непонятном языке.

Но что больше поразило его, так это то, что на губах Веды появилась легкая улыбка и приблизившись к нему почти в плотную, с заверением: «Не боиссь. Не получится», она буквально пригнула на него, заключив в объятия. Диск ЭриБет Веда прижала к его груди, а Слезу Дракона, подарок ЭлБет, находящийся в другой руке, к основанию шеи сзади.

Раздался крик. Кричали так, как будто с человека живьем сдирали кожу.

Эл осторожно положил голову отца на пол и намеревался помочь, так как за криком, тело Персивальда пришло в движение. Начались конвульсии, он вырывался, рычал, отбивался руками, приподняв над полом Веду хаотично кружил её по комнате, ударяя обо всё, пытаясь высвободиться. Но к ней первым пришел на помощь ЭриБет. Он схватил их прижал к стене, зафиксировал руки советника, чтобы он не мог причинить вред Веде. За что Эл был очень благодарен кхену. Следующим помощником оказался Лион, который также подскочил к ним и по совету ЭриБела зажал голову мужчине, чтобы он ею не крутил и Веда могла и дальше держать Слезу Дракона. Эл подскочил последним. Он прижав Слезу к груди, дав возможность освободить одну руку Веды, забирая часть усилий по поддержания Персивальда в неподвижности на себя.

Сколько это продолжалось никто не знал. Может минут пять, а может часа два. Ощущение времени было потеряно у всех. И только свет солнца за окном говорил, что ещё день.

Персивальд, лишенный возможности двигаться, с рыка перешел на скулеж, а из груди и основания шеи черной трубой толщиной с большую ножку стула, тянулись сгустки походившие на густой дым. Они поглощались кристаллами, истончаясь. И вскоре диск на груди мужчины полностью растаял, предварительно впитав всю черноту и мигнув пару раз, как бы сообщая, что работа сделана.

Советник сразу же обмяк в руках державших его людей. ЭриБел, придержав мужчину, опустил его на пол. Веда отпустив бывшего «одержимого» и прислонившись к стене, медленно сползла по ней также на пол. Эл примостился рядом и обнял её. А она уже привычно положила свою голову на его плечо.

И столько нежности и благодарности Эл испытывал сейчас к этой девушке, что он бы сам не смог ответить за что. За всё. Всё, что Веда успела уже сделать. За помощь, дружбу. За то, что рядом. За то, что есть в его жизни. И к нежности горьким послевкусием добавилось сожаление. Сожаление, что всё это временно. Он вздохнул, чуть крепче прижимая девушку к себе.

— Вот и всё. Один готов, — прокомментировал кхен, уложив аккуратно Персивальда.

«Один? Это не все?», всплыла удивлением одинокая мысль в хаосе чувств.

— Не верится, что всё закончилось, — тихо проговорил Лион. И как ответ на немой вопрос Эла прозвучало от Веды.

— Не всё. Это только начало.