Глава 5. Ведьмин круг

— Интересно, а почему это ты только сейчас объявился, защитничек? Меня, вообще-то, не первый день уже убить пытаются, — злобно буркнула я, сев в машину.

— Мне только вчера тебя поручили, — проигнорировав мой праведный гнев, отозвался колдун.

После тирады про магов мне доставляло особое удовольствие продолжать мысленно называть его колдуном. Ну вот не хотелось делать ему ничего приятного, скорее уж наоборот.

— Кстати, я Андрей.

— Не очень приятно, ­— огрызнулась я. — Наконец-то соизволил представиться, как и года не прошло.

— Извини, — развел руками Андрей. — Так все закрутилось. Сперва Тимофей слинял, потом тебя сцапали, и только я тебя нашел, увидел ренегатов. Еле успел.

К счастью, мне снова некуда было падать с уютного сиденья. Кажется, у меня наконец появился шанс узнать новости о женихе. И явно не самые приятные.

— Это не Тимофей Волегов, часом, слинял? И куда? — выдавила я, не без труда подавив желание заорать и тряхнуть Андрея как следует.

— Он самый, — подтвердил колдун мои наихудшие опасения. — Оказывается, его купил Шуйский. Это он тебя «нашел» для него. И заодно для ренегатов, которые спят и видят, как бы лишить Ковен Верховной Ведьмы. Решил проредить ряды претенденток руками вампиров, наглец. Еще и в женихи тебе набился.

Горло стиснуло спазмом, глаза зажгло от близких слез. Хотелось рыдать, закатить кошмарную истерику прямо здесь и сейчас. Потому что единственное в моей жизни, в чем я была уверена, оказалось как раз самой большой ложью. А Андрей, не обратив внимания на мое состояние, продолжил:

— Сколько раз госпожа Елена ему грозилась кое-что оторвать, если посмеет тебя тронуть. Без того наши с ног сбивались, чтобы вас уберечь, а тут, видишь ты, жених. Это при нынешних-то нравах.

— От чего уберечь? — искренне не поняла я.

Кажется, колдун мне намекал на ответ. Причем весьма прозрачно. Но после всего, что за последнее время со мной приключилось, я, похоже, напрочь утратила способность понимать намеки.

— Претендентка должна сохранять чистоту до Проявления, иначе этот ритуал осуществить невозможно.

Неожиданно для себя я захихикала. Вот, значит, почему мне всю жизнь катастрофически не везло с парнями. Стоило отношениям стать достаточно близкими, как тут же случалась какая-нибудь неприятность. На школьном выпускном Олегу внезапно стало плохо, и весь вечер он обнимал вместо меня белого друга. Надо ли говорить, что вся романтика между нами на этой не слишком великолепной ноте иссякла.

На втором курсе я познакомилась с Ильей. Это был парень замечательный во всех отношениях, но стоило нам в первый раз остаться наедине, как у него приключился жуткий приступ аллергического насморка. Ночь прошла за глотанием таблеток и промыванием носа и глаз. Второго свидания не состоялось.

Таких историй я запросто могла припомнить еще с полдюжины, не меньше. Моя суеверная сестренка регулярно заводила со мной разговор о том, что причина всему то ли сглаз, то ли порча. И, в конце концов, отыскала для меня какую-то колдунью.

Наконец-то я вспомнила, кто такая Анастасия Рогозина, номер которой обнаружился на одной из моих бумажек. Та самая знахарка или как ее там, которая, по мнению Лидочки, должна была решить все проблемы в моей личной жизни. Что ж, теперь мне это навряд ли уже пригодится. Хотя одна вещь пока еще была мне непонятна.

— А после?

Сама поняла, что более идиотского вопроса, пожалуй, было и не сочинить. Но все-таки спросила, чтобы хоть немного отвлечься от мыслей о Тиме, не начать расспрашивать о нем. Ведь ясно же было, что эти разговоры принесут мне очень много боли. И, в конце концов, я устрою истерику.

Наверное, Андрей тоже это понял, потому совершенно спокойно пустился в объяснения.

— После ритуала Проявления одна из вас будет объявлена преемницей Верховной. Но если через этот обряд может пройти лишь девушка, сила ведьмы, наоборот, доступна только женщинам. И принять ее следует в течение тридцати суток. Заплатить кровью за могущество.

— А если этого не случится?

— Тридцать лет не будет Верховной Ведьмы. Страшно подумать, что с нами успеют за это время сотворить ренегаты. Ведь прежняя Верховная утратит силу сразу же, как будет определена преемница.

Я задумалась, глядя в окно на мелькающие вдоль обочины деревья. Надеюсь, что преемницей я не окажусь. Потому что если вдруг… Да, крест на своей прежней тихой, мирной и скучной жизни я уже поставила. Не было в ней ничего такого ценного, чтобы сильно сожалеть. Но ведь если все-таки преемница я, мне же придется замуж выходить. И ладно еще если за Владислава, а ну как за кого-то из этих двух негодяев, которые сейчас на него, а заодно и на меня, охотятся?

Мы проехали небольшой лесок и остановились перед внушительными воротами. Андрей даже из машины не стал выходить, только пару раз просигналил. Видимо, здесь его хорошо знали, потому что охранник приветственно махнул рукой, и ворота открылись. Мы въехали на улицу какого-то поселка. Судя по высоким кирпичным заборам и виднеющимся из-за них особнякам, люди здесь обитали серьезные. Только вот по русской традиции, понастроив дворцов, дорогу они починить как-то забыли.

— А Тимофей-то каков красавец, — не выдержал Андрей, едва успев объехать солидную выбоину. — Взял и пропал. Пытался, наверное, изобразить, что его похитили.

— Может, его и правда похитили, — зло бросила я.

Все-таки мне не хотелось верить, что человек, который долго был в моей жизни едва ли не самым близким, оказался негодяем и предателем. Судя по страдальческой гримасе, скривившей лицо моего спутника, он чувствовал что-то очень похожее. Но быстро справился с собой.

— Он очень старательно… впрочем, как всегда, позаботился обо всех магических следах. И забыл про банальные человеческие видеокамеры.

Я вздохнула. У Андрея вроде бы не было причин врать мне. Но на душе все равно было невыносимо погано. Столько времени я волновалась за того, кто предал меня и желал мне смерти. Интересно, кстати, а мама его вообще на самом деле его мама, или часть обмана?

Впереди тем временем показался двухэтажный дом, стоявший немного обособленно от остальных, посреди обширного сада. И окружал его не глухой кирпичный забор, а кованая железная ограда из толстых прутьев, увенчанных острыми пиками. Словно в каменное основание воткнули сотни и сотни копий.

Мы снова въехали в ворота, под колесами захрустел гравий. А меня охватило стойкое ощущение того, что за нами внимательно наблюдают. Со всех сторон. Всмотревшись в темноту за окном, я все-таки приметила за деревьями какую-то размытую тень.

— Куда это мы приехали?

— Это резиденция Верховной, — с готовностью пояснил Андрей, паркуя машину на небольшом пятачке слева от крыльца.

— Круто.

— Да уж, — согласился мужчина. — Обычно претенденток сюда не привозят, но в твоем случае лучше перестраховаться.

* * *

— Мне тут объявили, что я уже почти девять лет как претендентка. Почему я впервые об этом слышу?

Женщина средних лет, сидевшая в глубоком кресле напротив меня, улыбнулась, как улыбаются взрослые люди, услышавшие милый, наивный детский вопрос.

— Потому что претенденткам незачем знать, кто они. И никто не должен знать, кто такие претендентки, — несколько туманно пояснила она.

— Почему? — продолжала настаивать я.

— Потому что слишком много будет желающих влиять на вас, чтобы потом Верховная Ведьма плясала под их дудку. Или вас просто будут пытаться убить.

— Так может, стоило научить нас защищаться?

Ведьма невесело рассмеялась.

— Как? — спросила она. — У вас нет никакой силы. Только став преемницей и приняв силу, претендентка сможет колдовать. А до этого момента ни к чему позволять кому-то учить ее на свой манер и вообще обращать в свою веру. Верховная Ведьма должна быть бесстрастной, не защищать ничьи конкретные интересы.

Я задумчиво почесала кончик носа. В рассуждениях хозяйки была несомненная логика. Лучше всего судить объективно тому, кто пришел со стороны. Но все-таки было в таком подходе к смене власти что-то неправильное.

— А если избранная преемница откажется? — выложила я свой главный козырь.

Женщина фыркнула.

— Людям несвойственно отказываться от силы и власти, — не без иронии ответила она. — Но если вдруг такое все же случится, через тридцать лет просто появятся новые претендентки.

Возразить тут было сложно. Люди и впрямь существа властолюбивые, только и норовят устроиться так, чтобы была возможность покомандовать ближними. И меня саму этот грех не совсем уж миновал. С детства я была командиршей. Даже в студенческие времена неизменно избиралась старостой. И все-таки неистребимый дух противоречия никак не желал оставить меня в покое.

— Ну вот Вы представьте, — начала я. — Живет себе обычная девушка вроде меня, учится, работает, замуж собирается. И вдруг ей объявляют, что она должна стать Верховной Ведьмой, да еще и выйти замуж за вампирского короля, которого она, между прочим, в глаза не видела. Что она на это скажет?

Ведьма негромко рассмеялась.

— А что ты на это скажешь? — в лоб спросила она.

Я растерялась. Нет, правда. На столь прямой вопрос трудно было отвечать сходу. Но хозяйка, судя по всему, не собиралась давать мне пару месяцев на размышления, ожидая ответа прямо сейчас.

— Мне, деточка, почти полтысячи лет. И когда я была на твоем месте, девушек не спрашивали, кем они хотят быть и за кого желают выйти замуж. Наоборот, стать ведьмой было единственной возможностью жить свободно, а не быть запертой в собственном доме, покорной, вечно беременной женой. Но вот мне интересно твое мнение, как девушки, выросшей в другое время и воспитанной совершенно иначе, — ласково улыбаясь, проговорила ведьма.

Я окончательно растерялась. В такой формулировке вопрос стал еще сложней и неоднозначней. И отвечать нужно было осторожно.

— Сейчас, наверное, все наоборот, — сказала я. — Девушка и так может жить свободно, иметь столько детей, сколько хочется именно ей, и выбрать себе в мужья того, кто ей нравится. Так что получается как раз обратная ситуация.

Женщина медленно кивнула, признавая мою правоту, и жестом предложила вновь наполнить вином мой бокал. Я согласилась, сейчас мне обязательно нужно было выпить, чтобы хоть немного расслабиться и отойти от последних своих приключений.

— С другой стороны, брак с королем вампиров ведь предполагается как сугубо формальный политический союз. Вы оба будете свободны иметь другие отношения с кем пожелаете.

— Вот с этого надо было начинать, — сердито буркнула я, уставившись на букет неизвестных мне голубых цветов, украшавший журнальный столик. — А то я тут уже напридумывала себе…

— Вот именно, напридумывала, — рассмеялась ведьма. — На самом деле все намного проще. А теперь иди спать, тебе завтра на работу.

— А как же… — растерянно начала я.

— Ренегаты не проблема, от них мы тебя защитим. А вампиры тебя теперь и сами не тронут. Не удивляйся, если еще и с извинениями заявятся, особенно Шуйский. Кстати, когда он заявится, не вздумай отказываться от подарков и посылать его в современных традициях. Прими извинения вежливо. Мало ли, вдруг королем все-таки станет он, нам война не нужна.

Наверное, я очень отчетливо поморщилась, потому что ведьма, поднявшись из своего кресла, присела на диван рядом со мной и взяла меня за руку.

— Он мне тоже не нравится, — негромко проговорила она. — Но мы не можем вмешиваться в вампирские дела, они сами должны между собой разобраться. Между нами, девочками, я тоже предпочла бы Владислава.

Я внимательно посмотрела на собеседницу. Госпожа Елена была совсем не старухой, как я себе вообразила после слов Андрея о том, что та давно вышла из брачного возраста. Ей можно было дать лет сорок, максимум сорок пять. Серые глаза светились умом и лукавством. С самого начала беседы мне стало с ней легко, как со старой подругой.

— Не потому, что он красавчик, хотя и хорош, согласись, — продолжила ведьма, совсем уж по-девчоночьи подмигнув. — А потому, что умен и предпочитает действовать спокойно, не поддаваясь эмоциям. С таким легко при необходимости договориться. Шуйский истеричный дурак, которого толкают на трон недовольные строгостью правления Игоря. А Вышинский — скользкий подонок. Вот уж кого не хотела бы видеть у власти в этой стране. И думаю, европейцы, уже век только и мечтающие его свергнуть, со мной согласны. А теперь все-таки поспи.

* * *

В обеденный перерыв мне вдруг ужасно захотелось мороженого. Благо, киоск с ним стоял в каких-то тридцати метрах от крыльца, можно было и сбегать. Но на крыльце меня ждали знакомые близнецы, а с ними незнакомый мужчина в безупречном дорогом костюме.

Если бы не бледно-голубые, почти бесцветные, но отчетливо неприятные глаза, я бы даже назвала его довольно симпатичным, хоть и далеко не красавцем. Во всяком случае, ничего отталкивающего, кроме выражения глаз, в его лице и фигуре не было. Но глаза… они подсказывали мне, что Елена не ошибалась, выдавая ему прошлой ночью весьма нелестную характеристику.

— Элла Павловна? — поинтересовался мужчина, пока я, почти не стесняясь, разглядывала его с ног до головы.

— Она самая. С кем имею честь?

— Шуйский Павел Дмитриевич, к Вашим услугам.

Мужчина даже слегка поклонился. Меня немного позабавил этот намек на истинный возраст, потому что по внешнему виду я дала бы ему лет около тридцати, не больше. Впрочем, за последнее время я уже привыкла ошибаться на пару-тройку, а то и на десяток веков.

— Я хотел бы принести Вам свои глубочайшие извинения. Не так давно между нами случилось ужасное недоразумение. У меня нет слов, чтобы выразить, как я раскаиваюсь в своем неподобающем поведении.

Я едва справилась с искушением посоветовать ему полистать словарь, дабы восполнить дефицит словарного запаса. Недоразумение, ишь ты. Это так, значит, он называет то, что его подручные возили меня невесть куда с мешком на голове, осматривали как кобылу на базаре, а потом еще и собирались изнасиловать и убить!

Но Елена просила меня быть вежливой. Поэтому я нашла в себе силы кивнуть и спокойно ответить:

— Извинения приняты, Павел Дмитриевич.

— Благодарю Вас, Элла Павловна. Не соблаговолите ли Вы принять небольшой подарок, как знак моего безмерного восхищения и уважения?

Я кивнула. Шуйский взял из рук одного из близнецов небольшую коробочку и приблизившись, но все же сохраняя некоторую дистанцию, протянул ее мне. Я осторожно, стараясь ненароком не коснуться его руки, взяла подарок, поблагодарила, попрощалась и все-таки направилась за вожделенным мороженым.

В коробочке оказались серьги с бриллиантами. От Tiffany. У меня не возникло и тени сомнения в подлинности вещицы. Немного полюбовавшись спокойным сиянием драгоценных камней, я закрыла коробочку и спрятала ее на самое дно сумочки, пока никто из девчонок не заметил и не прицепился ко мне с расспросами.

Я еще отходила от встречи с Шуйским, когда зазвонил мой телефон. Сняв трубку, я даже не успела до конца выпалить стандартное рабочее приветствие. Меня перебил голос, знакомый до дрожи.

— Здравствуй, Эля.

Сердце рухнуло на стул и дальше, по ногам, покатилось в пятки. В обе сразу. Но поддаваться панике было стыдно. В переплетах похуже не паниковала.

— Здравствуй, Тим. Как твое драгоценное здоровье, ублюдок?

Девочки за соседними столами стихли, делая вид, что поглощены работой, но я-то отлично знала: прислушиваются, ловят каждый звук. Нельзя ведь пройти мимо такого соблазнительного скандала.

— Эля, они меня заставили…

— Не ври, — отчеканила я. — Я все видела. Интересное было кино, между прочим.

— Камеры, значит?

Голос из испуганно-умоляющего резко превратился в ровный и насмешливый. И от этого во мне умерла последняя надежда на то, что зрение меня обмануло, или я что-то не так поняла в том, что сняла бесстрастная камера видеонаблюдения. Тимофей на самом деле оказался предателем.

— Так было нужно, Эля, — продолжил мой теперь уже точно бывший жених. — Мы не можем допустить союза с вампирами, пойми это. Кровососам нельзя доверять, они лгут. Они хотят нас уничтожить.

Вчера Елена рассказала мне кое-что о ренегатах. В ее версии это была группа не слишком здоровых на голову товарищей, полагавших высокую миссию магов в избавлении человечества от всей возможной нечисти. Как-то демонов, вампиров, троллей, оборотней и остальных, перечислять которых ведьма то ли поленилась, то ли побоялась, увидев мои лезущие на лоб глаза. В стремлении своем ренегаты упорствовали отчаянно, и даже придуманная людьми в первую очередь на головы магов святая инквизиция и то ничему их не научила.

Само собой, трехсторонний договор торчал им костью поперек горла. Предполагаемый мир с вампирами и демонами никак не вписывался в рамки идеи покончить со всеми, кто не являлся людьми.

И в данный конкретный момент мне даже не хотелось знать, правда ли то, что вампиры хотят этим договором лишь усыпить бдительность магов, чтобы расправиться с ними. Мне было достаточно того, что я хотела жить. А ренегаты хотели, чтобы я умерла. Именно так я Тиму и заявила, самым ледяным тоном, на какой только была способна:

— Ты хотел уничтожить меня.

— Так было нужно, — тупо повторил Тим.

— Извини, — ядовито-сладко ответила я. — Мне придется расстроить ваши планы. Да, и еще. Позвони матери, скотина.

И бросила трубку.

Боли и обиды не осталось. Только холодная злость на наглого обманщика. И еще немного облегчения. К стыду своему, я поняла это почти сразу, как убедилась, что Тимофей действовал заодно с ренегатами. Наверное, я никогда не любила его по-настоящему. Он был лишь первой удачей после долгой череды комических и трагических неудач, вот я и держалась за него.

Теперь же, когда я узнала, почему все мои отношения разваливались, я перестала бояться, что так будет всегда. Дальше я или стану ведьмой, или не стану, но буду вправе делать с собой все, что угодно. А значит, смогу встретить того, кто будет мне на самом деле нравиться, а не просто устраивать меня и маму.

Девчонки, давно хищными гарпиями нацелившиеся на меня, чтобы завалить расспросами, уже были готовы к старту, когда в кабинет вошел курьер.

— Сергеева Элла здесь? — громко спросил он.

Я кивнула, подошла, расписалась на каком-то листе и получила красиво упакованную в серебристо-голубую бумагу коробку.

Гарпии притихли, наблюдая. Сначала я не хотела доставлять им лишнее удовольствие, но курьер ждал, да и любопытство меня победило. Я вскрыла упаковку. И обнаружила коробочку из голубого бархата, явно предназначенную для ювелирных изделий, и записку:

«Покорнейше прошу извинить мое неподобающее поведение и принять скромный дар в знак моего глубокого уважения. Станислав В.»

В коробке был жемчуг. Черный. Прекрасное ожерелье, серьги и браслет лежали на белоснежном шелке. Кто-то из коллег сдавленно ахнул.

— Передайте, что извинения приняты, — сказала я курьеру, отправляя вторую коробочку в сумку вслед за первой.

Курьер, коротко кивнув, удалился. А на меня все-таки налетела растревоженная стая.

* * *

— Звонила Римма Васильевна, — вместо приветствия сообщила мне мама. — Ты на самом деле порвала с Тимофеем?

— Да, — резко ответила я, стараясь своим тоном дать понять, что не расположена пускаться в объяснения.

Маму эта попытка, впрочем, не впечатлила.

— Что же ты творишь, дочка? — трагически вопросила она, перегораживая собой коридор, дабы лишить меня шанса улизнуть от разговора. — Сначала отказываешь хорошему человеку, а потом принимаешь дорогущие подарки невесть от кого! Неужели я вырастила золотоискательницу, для которой деньги дороже всего на свете?!

Я подавила вздох. Новости разлетаются быстро, и наши дамы уже поведали их дамам из бухгалтерии, а уж те не преминули тут же донести сенсацию до ушей бывшей коллеги, то бишь, моей дорогой матушки.

— Все не так, — тихо ответила я, прислоняясь спиной к двери.

— Так потрудись объяснить, — рявкнула мама.

И я объяснила. Выдала ей историю, которую придумала на всякий случай по пути домой. Напрасно надеясь, что она не пригодится.

— Тим меня предал, мам. Он изменил мне. И изменял уже давно.

Я помолчала, стараясь, чтобы было похоже, будто я собираюсь с мыслями. На самом деле мне требовалась решимость впервые в жизни соврать, глядя матери прямо в глаза.

— Кормил меня сказками про важность сберечь невинность до брака, а сам тем временем не отказывал себе в удовольствиях. Я хотела сделать ему сюрприз, приехала от подруги, а он там…

Мама молчала, давая мне высказаться. И я все-таки продолжила.

— Я ушла, и мы с подругой поехали в клуб. Там ко мне пристал один, изрядно подвыпивший мужчина. Поначалу все было вроде хорошо, мы познакомились, вполне мило беседовали, а потом он распустил руки. Я влепила ему пощечину, он наговорил мне гадостей, и мы с подругой уехали. Ну, а сегодня он меня нашел и таким вот образом извинился. Все.

— Покажи хоть, — попросила мама, открывая мне путь в квартиру.

Я сунула ей коробочку вместе с запиской и решительно направилась на кухню, кормить Марса, с самого моего прихода крутившегося вокруг своей пустой миски.

— А этот твой Станислав… — начала мама.

— Он не мой, — довольно резко отозвалась я. — Но если тебе интересно, он поляк. Здесь, в Москве, у него какой-то бизнес, кажется, связанный с полиграфией. И да, он богат. И нет, я не собираюсь продолжать с ним отношения. А может, и собираюсь.

Я наполнила миску кота, почесала его за ушком, выпрямилась и мстительно добавила:

— Может, даже замуж за него выйду. Там видно будет.

Мама смотрела на меня потрясенно, и это меня взбесило. Я ее любила, но как же мне надоело делать все правильно и каждый раз прикидывать, понравится ли ей парень, с которым я собиралась встречаться! В конце концов, я уже повзрослела и имела полное право все решать самостоятельно.

— А что?! — окончательно разошлась я. — Чем он плох? По крайней мере, с ним я не буду считать копейки на съем квартиры. И не придется унижаться перед редактором, сочиняя хвалебные статейки о богатых уродах. Смогу заниматься чем хочу. И не смей говорить, что тебе не нравится его подарок, потому что это будет чистой воды вранье.

Мама ничего не ответила, только вздохнула, и перевела разговор на грядущую свадьбу Лиды. Как-никак, мы до сих пор не выбрали ей подарок.

— Петя предложил купить молодым холодильник, — заметно стесняясь, проговорила она. — Все-таки квартира новая, пустая совсем. Я поговорила с Дашей, она согласна. Они от всей родни дарят кухонный гарнитур, но холодильника в нем нет. Мы уже присмотрели подходящий, скидываемся по шесть тысяч.

Я согласно кивнула. Теперь квартирный вопрос утратил актуальность, и свободные деньги у меня были. Мама радостно заулыбалась и потащила меня к компьютеру, показывать выбранную модель. Похоже, с очаровательным Петром Семеновичем у нее все складывалось как нельзя лучше. Это не могло не радовать.

Спала я в ту ночь неважно, все время просыпалась и прислушивалась к окружающей темноте. Но, к счастью, слышала только ровное мамино дыхание. Елена держала слово, маги следовали за мной неотступно, не показываясь на глаза. И это давало мне надежду спокойно дожить до дня рождения.

Но под утро мне приснился кошмар. Я стояла посреди огромного зала, залитого кровью и заваленного телами убитых. Там были и госпожа Елена с перерезанным горлом, и разрубленный пополам Шуйский, и Борис, и Андрей, и много-много других незнакомых мне магов и вампиров. А в двух шагах передо мной стоял Тимофей с обнаженным мечом в правой руке и отрубленной головой Владислава в левой. Он долго пристально смотрел на меня, а потом отбросил голову и спросил:

— Этого ты хотела?

Меня душили слезы, даже если бы я знала, что сказать, все равно не смогла бы выдавить ни единого слова. Но тут из-за моей спины выскочил взъерошенный и злой Марс, и всеми четырьмя лапами вцепился в лицо Тима.

Воспользовавшись моментом, я подхватила чей-то валявшийся неподалеку меч. И, как только кот с воем отлетел куда-то в сторону, замахнулась и ударила. Голова Тима неторопливо, как в замедленной съемке, начала падать с плеч. Я выронила меч и проснулась.

Марс лежал рядом и смотрел на меня круглыми испуганными глазами. Шерсть на хребте у него вздыбилась, хвост распушился. Усилием воли я заставила себя поднять руку и успокаивающе погладить зверька.

На душе у меня было на редкость погано. Я посмотрела на часы. До будильника оставалось всего пять минут, так что лежать дальше не было никакого смысла. Я пошла на кухню, поставила чайник и задумалась. Елена сказала мне в случае необходимости звонить в любое время, и я никак не могла решить, тот ли это случай. И все-таки взялась за телефон.

Ведьма выслушала меня внимательно, ни разу не перебив. Потом вдруг попросила как можно подробнее описать зал, в котором я находилась во сне. Я напрягла память, но так ничего и не смогла вспомнить, кроме того, что там был высокий сводчатый потолок, две огромных люстры и темно-синие бархатные шторы, то ли закрывавшие окна, то ли создававшие иллюзию их наличия, а в центре стоял большой овальный стол.

— Я сейчас велю Андрею везти тебя ко мне, — серьезно сказала Елена. — Нужно поговорить.