Глава 4. Бегство

— Это ведь не милиция? — пролепетала я, буквально чувствуя, как бледнею.

— Может даже и милиция, — пожав плечами, ответил Владислав. — Но встречаться с ними нам в любом случае не стоит. Едва ли они заявились сюда по вызову кого-то из соседей, недовольных шумом. Скорее всего, Вышинский через своих людей вычислил эту квартиру.

— И что нам теперь делать?!

Кажется, я начинала паниковать, и ничего не могла с этим поделать. Кто бы, интересно, не запаниковал, окажись он на моем месте? Наверное, только Влад, потому что его лицо все это время оставалось совершенно спокойным.

Порывшись в кармане, он извлек оттуда связку ключей и, быстро ее перебрав, открыл сперва решетку, а потом и окно, выглянул на улицу и повернулся ко мне, удовлетворенно улыбаясь.

— Они не знают, что я здесь, и не караулят окна. Иди сюда.

Я тоже выглянула в окно, огляделась и увидела совсем рядом пожарную лестницу. Даже мне с моей минимальной альпинистской подготовкой не составило бы труда на нее перебраться. Владислав определенно хотел от меня именно этого.

Грохот из-за пока что, к счастью, не открытой двери придал мне решимости. Я забралась на подоконник, уцепилась за покрытую ржавчиной ступеньку и прыгнула. Правая нога нашла опору.

— Лезь на крышу, — вполголоса скомандовал тоже успевший взобраться на подоконник Владислав.

Не сказать, чтобы подобное распоряжение меня порадовало. Лично я предпочла бы спуститься и убегать от преследователей по твердой земле, без риска свалиться с изрядной верхотуры. Но нельзя было не признать, что устройство двора навряд ли могло бы позволить нам скрыться незамеченными. Крыша давала определенно больший простор для маневра.

Влад догнал меня, едва я перебралась через ограждение крыши, схватил за руку и потащил за собой. Я не преминула возмущенно фыркнуть, но вырываться не стала. На самом деле я была только рада держаться за его руку, без этой поддержки мне было бы очень страшно. Потому что первый опыт падения с собственного балкона породил в мне твердое желание никогда больше не повторять подобного.

Пробежав по крыше нашего дома, мы перепрыгнули на соседнюю. Владислав оттолкнулся гораздо сильнее меня, рывок чуть не вывихнул мне плечо, но радость от благополучного приземления несколько сгладила неприятные ощущения.

— Здесь есть открытое чердачное окно. Можно спуститься и выйти на улицу.

Услышав эти слова, я не сумела сдержать вздоха облегчения. Еще одного прыжка я бы, наверное, не перенесла, как бы ни храбрилась. Да и вообще, во время перелета с одной крыши на другую мне ужасно захотелось оказаться в Лондоне, где я, если верить Владиславу (а кому еще мне теперь верить?) буду в безопасности. И избавлена от подобных приключений.

Чердак, тем временем, оказался позади, и мы через люк спустились на площадку верхнего этажа какого-то довольно обшарпанного подъезда. Просто удивительно, а я-то думала, что дом, в котором я заночевала, был последней оставшейся совдеповской дырой в этом районе Москвы. Но и у него отыскался родной брат.

Выбравшись из подъезда, мы быстрым шагом покинули двор. Мне все-таки удалось справиться с искушением посмотреть, что же творилось под окнами квартиры, где я провела ночь. И без того было ясно, что милиции туда слетелось немногим меньше, чем обычно сгоняли на матч «Спартака» и «Зенита».

К счастью, на нас тоже никто не обратил внимания, мы беспрепятственно выбрались на улицу и смешались с толпой спешащего в метро народа. Владислав двигался вперед уверенно, наверняка решил уже, куда нам дальше направиться. А меня об этом информировать не намеревался. Что, кстати, совсем не удивительно.

Все-таки один раз я его уже выдала. Кажется, Шуйскому, если ничего не путаю. Так что причин доверять мне вроде как не было. С другой стороны, у меня самой не было особых причин не доверять Владиславу, уже третий раз спасшему мне жизнь. Так что пока я покорно следовала за ним, не рискуя открывать рот и что-либо спрашивать.

Так, в гробовом молчании, мы спустились в метро. По моим ощущениям, направление мужчина выбрал случайно, даже не взглянув, куда можно доехать на подошедшем поезде. А вот я заприметила, что для начала мы направились на северо-запад.

— Там за городом живет один… человек, — соизволил пояснить Владислав. — Он поможет тебе с документами, чтобы уехать из страны.

В ответ я только кивнула.

— Что, никаких бурных и страстных протестов?

Я, по-прежнему не желая ничего говорить, прислонилась к стене вагона и закрыла глаза. Нет, после всего случившегося мне было не до протестов. Более того, в голове уже начала выстраиваться довольно стройная схема того, как тут все сложится без меня.

Сестренка, конечно, обидится, но замуж все равно выйдет и, надеюсь, счастливо. Маме главное знать, что я жива-здорова, а в остальном она давно предоставила мне полную самостоятельность. Оставался только Тим. Нет, еще кот. Надо будет сказать маме, чтобы не выгоняла…

— Как там твой жених, нашелся? — внезапно решил проявить сочувствие Владислав.

Как раз в этот момент я удивлялась тому, что совершенно не подумала о работе. Надо будет позвонить, сообщить о грядущем своем отсутствии. Скорее всего, меня уволят, ну и пускай. Не такая уж мечта эта работа. Но позвонить все же надо. Сделаю это сразу после того, как еще раз позвоню Тиму… Хотя нет, со звонком на работу придется подождать до понедельника.

— Знаешь, это странно, что он вот так пропал, — негромко, в самое мое ухо, чтобы не услышали стоящие рядом с нами люди, сказал Владислав.

— Сама знаю, — огрызнулась я.

— У него были какие-то проблемы за последнее время?

Задумавшись на полминуты, я отрицательно качнула головой. Ничего такого я не заметила. Все у нас шло строго по плану. Идеально, без единого отступления, как любил Тим.

— Он мог задолжать кому-нибудь?

Вот это вряд ли. Тимофей никогда не брал денег взаймы. И однажды даже отчитал меня в магазине, когда я обещала занести кассирше рубль завтра. Если бы речь шла о ком-то другом, я сама бы в первую очередь подумала о чем-то вроде денежных неприятностей. Но не в случае с Тимом.

— А с работой все в порядке?

— Будь у него там какие-то проблемы, его друг бы хоть что-то да знал, — подала я, наконец, голос. — Но нет, он сказал, что Тим закончил дела и выехал за мной, как и планировал. И пропал.

Помолчала, подумала и добавила:

— Тот мужик, к которому меня привезли, сказал, что не знает даже моего имени. И понятия не имеет о моем женихе.

Владислав тоже помолчал. А потом подхватил меня под локоть и усадил на освободившееся место. Очень вовремя, потому что на ногах я давно уже держалась из чистой вредности, не желая показывать свою слабость. Наверное, это было нормально, после всего пережитого за последнее время.

До конечной мы доехали в полном молчании. Выйдя из метро, Влад повел было меня к автобусной остановке, но я шла так медленно, что заставила его передумать и двинуться к обочине, где пассажиров дожидались несколько бомбил.

О чем он договаривался с водителем, я не слышала. И, едва оказавшись на заднем сиденье нетипично чистенького «Рено», неожиданно для самой себя уснула.

Проснулась я уже на мягком, уютном диване. В камине рядышком потрескивали дрова, распространяя по комнате волны приятного, расслабляющего тепла. Надо полагать, этот второй друг Владислава был все-таки поприличнее первого. Во всяком случае, дом, в котором он жил, производил много более приятное впечатление.

Протерев глаза и оглядевшись, я схватилась за телефон и набрала номер Тимофея. Лишь затем, чтобы убедиться, что с утра не переменилось ровным счетом ничего. Мой драгоценный жених так и не объявился. Зря я надеялась, что он уже обрывает все телефоны, пытаясь меня разыскать и успокоить.

— Выспалась? — раздался откуда-то сзади насмешливый голос Владислава, заставив меня вздрогнуть и сердито оглянуться.

— Ты меня напугал.

— Не бойся. Борис к утру сделает тебе документы, завтра уже улетишь отсюда.

— И надолго? — обреченно поинтересовалась я.

— Не знаю, — как-то беспечно пожал плечами мужчина. — Как получится. Надеюсь, с английским у тебя проблем нет?

Я отрицательно мотнула головой. Английский я знала хорошо. И, пожалуй, за все последние дни это было первое, что могло меня порадовать.

— Поживете там, — спокойно ответил второй голос, определенно принадлежащий пожилому мужчине. — Может, еще и возвращаться не захотите.

У меня невольно вырвался нервный смешок. Да уж. Слышала бы его сейчас моя дорогая коллега Машенька, для которой поездка в Лондон была мечтой всей жизни. Хотя бы даже и туристическая, на пару дней. А уж тур на неопределенный срок наверняка привел бы ее в нереальный восторг.

Но лично я никогда не стремилась перебраться за границу насовсем. Разве что так, съездить, осмотреть достопримечательности. К тому же, уверенности в том, что на Туманном Альбионе я буду в безопасности, как-то особо не наблюдалось. Несмотря на все уверения Владислава.

— А эти твои британские родственники, они, часом, не вроде Шуйского? Он ведь тоже, как я поняла, из твоей родни.

Владислав дернул плечом.

— Сестра отца никогда не позволит причинить вред его миньону, — резко ответил он. — Для нее это такой же позор, как и для меня. Так что мы с ней в одной лодке, не переживай.

Я отвернулась и оценивающе оглядела увесистую вазу с конфетами, стоявшую на столике возле дивана. Вот бы засветить этой явно тяжеленькой штукой кое-кому по голове… Ему легко советовать не переживать.

— Влад, — серьезно сказал второй мужчина, которого я, кстати, так и не удосужилась рассмотреть. — Это антикварная ваза, между прочим. Где ты вечно находишь таких агрессивных девиц?

Резко оборачиваясь, я задохнулась от негодования. А мерзавец, влезший в мою голову, только иронично усмехался. Между прочим, с виду этот, кажется, Борис, выглядел вполне интеллигентным немолодым мужчиной. Лет пятидесяти.

— Пятисот.

— Ах да! — вызверилась я в ответ. — Совсем забыла, что на ближайшую вечность общество обычных, нормальных людей мне не светит! Одни вампиры всех мастей, колдуны, убийцы, а теперь вот еще и телепаты!

Мужчины переглянулись и неожиданно рассмеялись. Оба. Это взбесило меня еще больше, но слов, кроме, конечно, нецензурных, чтобы высказать им это, больше не нашлось. Пришлось свирепо замолчать.

Борис резко оборвал смех, взял с комода ключи, бросил их Владиславу и попросил:

— Сгоняй-ка в магазин за едой. И дров захвати.

Когда принц ушел, мужчина подошел ко мне, присел на корточки, взял мои ладони в свои и, глядя прямо в глаза, проникновенно сказал:

— Слушай сюда, девочка. Влад мне рассказал, как ты стала миньоном. Я не знаю, правда ли, что это была случайность. Очень может статься, что да. И присматривал Игорь за тобой исключительно во исполнение своих обязательств. Но вполне возможно, что тебе была предназначена какая-то роль, этого я не знаю. Так или иначе, сейчас главное — сохранить тебе жизнь. Поэтому будь добра, успокойся и делай то, что тебе говорят те, кто понимает в происходящем побольше тебя. Уяснила? Кивни, если так.

Я кивнула. Прикосновение этого Бориса почему-то действовало на меня успокаивающе. Может быть, из-за его телепатических способностей. А может, потому, что просто внешность у него была располагающая. Первый приличный человек, попавшийся мне за последние дни.

— Вот и славно, — улыбнулся мужчина, не выпуская мои ладони. — Рад, что ты все понимаешь. Сейчас Влад вернется, мы пообедаем и будем собирать тебя в дорогу.

* * *

На ужин я приготовила греческий салат и гуляш. В конце концов, нужно же было хоть как-то отблагодарить хозяина за заботу. Борис не только сделал для меня все необходимые для поездки в Англию документы, но еще и поручил кому-то из своих подручных раздобыть чемодан, одежду, туалетные принадлежности, даже ноутбук и новый мобильник.

— Тут тысяч десять фунтов, — сообщил он, протягивая мне пластиковую карточку. — Должно хватить на некоторое время. Анна поможет тебе найти квартиру, может, даже работу даст. Ты у нас девочка неглупая, справишься.

Я смогла только благодарно улыбнуться. Кажется, жизнь потихоньку начинала налаживаться. Если, конечно, не считать катастрофическое отсутствие вестей от Тимофея.

— Я попрошу своих ребят попробовать что-нибудь разузнать о твоем женихе, — спокойно ответил на невысказанную мысль Борис.

— Спасибо.

— Пока не за что.

Я не удержалась, фыркнула. Ничего себе не за что. Дорогой ноутбук, полный чемодан хорошей одежды и десять тысяч футов на первое время. Даже страшно себе представить, сколько все это будет в рублях. Я, поди, за два года столько бы не заработала.

Несмотря ни на что, я оценила прекрасный вкус того, кто подбирал для меня вещи. Все они были как одна, стильные, неброские и очевидно дорогие. Предназначенные для настоящей леди. Мне, клиентке распродаж в Лужниках, раньше такого носить не доводилось.

— Ты все-таки миньон покойного короля, — снова без спроса объяснил мне Борис. — Хоть у нас тут сейчас все и сложно, мы не можем позориться на всю Европу, отправив тебя туда в каких-нибудь жалких тряпках. Да и к тому же, ты сама по себе заслуживаешь лучшего.

Я мигом насторожилась, не донеся салат до рта. Сначала мне под видом скромных извинений дарят дорогущие швейцарские часы. Теперь вот снабжают нарядами, достойными принцессы. И каждый раз убеждают в том, что я должна принимать все как должное. Это я-то, обычная девушка из обычной семьи, скромная начинающая журналистка, ничем не примечательная.

— Что-то в тебе все-таки есть, — усмехнулся Борис, накладывая себе в тарелку еще салата. — Иначе Игорь забыл бы о тебе, едва потеряв из виду. Конечно, приказал бы присматривать, у него было кому выполнять подобные поручения. Скорее всего, даже велел бы помощнику с твоим несостоявшимся собеседником о переносе встречи договориться. Но уж точно не стал бы посылать подарки, тем более сопровождаемые собственноручно написанными записками.

Я в задумчивости перевела взгляд на Владислава, и увидела, как тот хмурится, слушая Бориса. Ему эта история явно нравилась еще меньше, чем мне. Что, кстати, совсем не удивительно. Проблем и без меня явно хватало.

За окнами, тем временем, уже почти стемнело. Прихлебывая отличное вино из личных запасов хозяина я как-то отрешенно подумала, стоит ли рассказывать маме, что я улетаю в Лондон. И решила этого не делать. История про командировку куда-нибудь в Питер вызовет явно меньше любопытства, да и мало ли, кому матушка или сестричка решат поведать о моем заграничном путешествии? В моем нынешнем положении чем меньше тех, кто знает, где я, тем как-то безопаснее.

Кажется, по этому поводу Борис тоже хотел что-то сказать, потому что иных причин открывать рот без намерения переправить туда очередную порцию еды я как-то себе не представила, но не успел. Его перебили звон и треск.

Окно столовой вылетело, стекла разлетелись осколками прежде, чем упали на пол, а на нас набросились три черных тени. Назвать эти темные фигуры без лиц как-то иначе мне просто не хватило фантазии.

Владислав опомнился первым. Я так и не поняла, как это он успел столкнуть под стол нас с Борисом. А дальше началось совсем уж невообразимое. Над нашими головами что-то разбивалось вдребезги и ломалось в щепки. Люстра грохнулась на стол, заставив меня съежиться еще сильнее, мертвой хваткой впившись в Бориса, но темнота задержалась ненадолго. С ней быстро покончили яркие вспышки, будто кто-то над нашими головами защелкал гигантским фотоаппаратом. Отчетливо запахло паленым. А потом раздался отчаянный вопль, и на белоснежную стену, на которую я в панике уставилась, плеснула кровь.

— Ну все, — шепнул мне на ухо Борис. — Началось.

Мне даже спрашивать не хотелось, о чем он говорил. Я и так примерно догадалась. Там, наверху, остался принц вампиров. Вдогонку этой мысли полетело отчетливое плотоядное рычание и новый вопль, полный боли и ужаса. К счастью, больше крови в поле моего зрения не попало.

Стыдно признаться, но у меня отлегло от сердца, когда я услышала второй крик. Ведь он, скорее всего, означал, что Владислав покончил уже со вторым противником и остался с третьим наедине. И это существенно повышало мои шансы добраться до Лондона живой. Кем бы или чем бы ни были эти тени, едва ли они заявились к нам для цивилизованной беседы.

Но радость была недолгой, потому что следующим был не крик, а стон. И стонал Владислав. Повернув голову на звук, я увидела, как он медленно опускается на колени, прижимая ладони к животу. В ноздри ударил отвратительный запах горелого мяса.

Борис успел зажать мне рот ладонью прежде, чем я заорала от ужаса. Вместо меня возможность покричать выпала кому-то другому, а мы из-под стола увидели еще одну пару ног, не закутанную в темный плащ до пят.

— Элла? — позвал незнакомый мне голос. — Элла, Вы тут? Живы?

Рассудив, что хуже, чем есть, уже вряд ли будет, я выбралась из-под стола. И увидела хозяина незнакомой пары ног. Это был довольно высокий русоволосый мужчина со светло-голубыми глазами. И было в этих глазах что-то неуловимо знакомое.

Впрочем, сейчас мне было не до него и не до смутных ощущений. Владислав снова застонал и повалился на подпаленный и залитый кровью ковер. Я встала рядом на колени и попыталась отвести его руки, чтобы осмотреть рану.

— Оклемается, — сердито напомнил о себе незнакомец. — Крови, поди, достаточно нахлебался.

Борис тоже выбрался из-под стола и отстранив меня, все-таки справился с судорожно сжатыми руками принца. Рана выглядела жутко. Никогда раньше я не видела ничего подобного. Рубашка и кожа, очевидно, сгорели полностью, судя по тому, что видны были несколько ребер слева. А от вида всего остального, обугленного, но все равно начинающего кровоточить, меня, никогда не считавшую себя особенно слабонервной, чуть не стошнило. Не стошнило, наверное, только потому, что страх оказался сильнее отвращения.

— Ничего он не нахлебался, — резко бросил Борис, осматривая рану. — Не до того было.

— И что с того? — сухо поинтересовался незнакомец. — Одним кровососом меньше, невелик убыток.

Я едва удержалась от искушения залепить этому гаду хорошую оплеуху. Надо же, еще совсем недавно я была бы счастлива избавиться от Владислава. Хотя, таким способом может и тогда не была бы.

— Он умрет?

— Скорее всего, — до странности спокойно ответил мне Борис.

В голове пронесся целый ураган мыслей. Как же так? Вампиры ведь должны быть сильными, их должно быть очень трудно убить! Вспомнились слова товарища в костюме, допрашивавшего меня, о том, что Владислав самый сильных из всех вампиров здесь.

— И ничего нельзя сделать? — дрогнувшим голосом спросила я.

— А что тут сделаешь? — равнодушно ответствовал мне голубоглазый незнакомец. — Нечего было вставать на дороге у файербола.

Я ничего не ответила, ограничившись злым взглядом, и, тронув Бориса за плечо, повторила вопрос.

— Возможно, ему поможет твоя кровь. Ты ведь миньон его отца.

Странно, но после этой фразы у меня не возникло и тени сомнения в собственных ближайших планах. Я выпрямилась и оглядела разгромленную столовую в поисках ножа или еще чего-нибудь острого.

— Эй, ты чего?! — заорал голубоглазый. — Даже не вздумай давать вампиру свою кровь. Он же твою душу украдет!

Борис невесело улыбнулся в ответ:

— Ты вроде колдун, а веришь в сказки.

Я внимательно посмотрела на колдуна и почему-то вдруг совершенно отчетливо поняла, что сам он ни во что подобное не верил. Хотя очень бы хотел, чтобы поверила я. Но, если честно, конкретно сейчас я не изменила бы своего решения, даже если бы и поверила в эту чушь про душу.

Как назло, все доступные ножи были столовыми, тупыми, потому пришлось подобрать острый осколок стекла. Смотреть на то, как он режет мою кожу, я не рискнула. Ранить саму себя намеренно, да еще и наблюдать процесс было бы уже перебором, а мужики, гады, не торопились предложить помощь. Так и стояли, с одинаково нерадостными лицами.

После нескольких капель, упавших на губы раненого, он все-таки шевельнулся и начал слизывать стекающую из пореза кровь. Как-то до странности осторожно, даже не пытаясь схватить меня за руку или хоть просто к ней присосаться. Довольствовался тем, что вытекло самостоятельно. А потом оттолкнул мою руку и отвернулся.

Я так и осталась сидеть на коленях рядом с ним, пытаясь хоть что-нибудь понять. Вроде бы, вампиры должны как-то иначе реагировать на предложенную им кровь. Логично было предполагать, что процесс кровопития им нравится. А этот… этот… Я так и не нашла нужного слова для Владислава, зато от души обругала Бориса, когда тот больно перетянул мне руку бинтом. Этот странный вампир мне словно одолжение сделал, выпив пару глотков!

Не переставая злиться, я взглянула на рану принца. Кажется, она стала выглядеть лучше. Не так ужасно.

— Жить будет, — облегченно улыбнулся Борис. — Через пару часов оклемается.

Вот как. Значит, настало время разъяснить русоволосого незнакомца, топчущегося в двух шагах от меня. Как-то подозрительно много обо мне знает этот колдун. Уж не из тех ли он нехороших товарищей, что нашли меня для Шуйского и его мерзкого костюмированного подручного?

Именно об этом я его и спросила. Не слишком-то стесняясь в выборе выражений. И, похоже, одновременно шокировала и весьма крепко обидела.

— Я тут ни при чем, — угрюмо ответил он. — Это вот они, которые сюда нагрянули. Эти сволочи за деньги для кого хочешь что угодно наколдуют, ренегаты клятые. А я, между прочим, приставлен тебя защищать.

Я порадовалась, что так и не встала. А то бы точно села прямо на пол, не сходя с места.

— Почему это?

— Потому что ты — одна из возможных преемниц Верховной Ведьмы.

О том, что такие новости надо сообщать как-нибудь более тактично, начиная издалека, товарищ, похоже, знать не знал. Да в вообще, звучало это заявление как бред сумасшедшего.

Расценив мое обалделое молчание как приглашение продолжать, парень нахально уселся задом наперед на единственный уцелевший в комнате стул, сложил руки на спинке и, глядя в мои округлившиеся глаза, заявил:

— И король Игорь не мог этого не знать. Ты с шестнадцати лет отмечена нашим знаком. Но, увы, он теоретически мог иметь на тебя право, по соглашению с Ковеном.

— Притормози, — вмешался в разговор Борис. — Ты говоришь о трехстороннем союзе колдунов, вампиров и демонов?

Я обессилено прислонилась к стене. Становилось все чудесатее и чудесатее.

— Не колдунов, а магов. Или пункт о том, чтобы вы наконец начали называть нас правильно, следовало тоже вписать в договор, чтобы получить хоть какую-то надежду на его исполнение? — огрызнулся голубоглазый.

— Мы сейчас об этом спорить будем? — не выдержала я.

Судя по физиономиям обоих мужчин, они бы с удовольствием поспорили именно об этом именно сейчас. Даже, возможно, с применением мер физического воздействия на оппонента. Но, увидев выражение неистовой злости на моем лице, передумали.

— И теперь право на нее переходит к Владиславу?

— Не к Владиславу, — буркнул колдун, — К коронованному королю вампиров. И не на нее, а на преемницу Верховной.

— Какое еще право? — елейным голоском процедила я.

— По соглашению о трехстороннем союзе король вампиров должен вступить в брак с преемницей Верховной Ведьмы. Ну, или с самой Верховной, тут уж как получится. Наша нынешняя госпожа, скажем так, давно вышла из брачного возраста, потому, полагаю, король Игорь собирался жениться не ее преемнице, как только она будет объявлена. Но раз он погиб, и сейчас короля нет, все зависит от того, что случится раньше — появится новый король или преемница сменит госпожу Елену.

Я откровенно запуталась, но все-таки сообразила, что мне было менее всего понятно.

— А при чем тут демоны-то?

— А демоны просто запросили вечного мира, сообразив, что объединение магов и вампиров может больно по ним ударить, если они вовремя не подсуетятся, — вместо голубоглазого ответил мне Владислав.

И только тут до меня дошло самое главное. Мама дорогая, это ж если он станет-таки королем, а я окажусь преемницей этой Верховной Ведьмы Елены… без меня меня женили?! То есть, замуж выдали, но какая к демонам разница!!!

Пока я, медленно, но верно свирепея, переваривала эту во всех отношениях потрясающую новость, колдун набрался наглости продолжить.

— Через неделю претенденткам исполнится двадцать пять, и Совет Ковена определит преемницу. Так что никакого Лондона. Мы ведь узнали, где она и куда направляется, ренегаты узнали, а значит, и подручные вашего Шуйского могут. С них станется и самолет, если что, взорвать, они ж не в курсе, что она одна из претенденток.

— А может, объявить об этом? — устало спросил Борис. — Тогда хоть ее они оставят в покое. Насколько я знаю, ни Шуйский, ни Вышинский нарушать договор не планируют.

Неожиданно оба, и он, и колдун, уставились на Владислава, словно ожидали его решения. Тот приподнялся на локте, посмотрел на меня и улыбнулся:

— Так мы и сделаем. Забирай ее.

Голубоглазый благодарно кивнул и протянул мне руку, чтобы помочь встать. Руку я гордо проигнорировала, встала сама. Очень хотелось наговорить всем троим гадостей, но от злости не получалось сформулировать ни одного сколько-нибудь изысканного выражения. Потому даже и прощаться с вампирами не стала.