Глава 5

Фергюсу отвели отдельную комнату. Через крышу просвечивало небо — солома для кровли явно была в дефиците. На полу валялась истлевшая дерюга, слывшая когда-то, видимо, ковром ручной работы. Теперь на этом ковре побрезговала бы валяться даже бездомная собака. Фергюс выглянул в мутное окошко.

— Нет, это наша собака отказалась бы, а по здешним меркам я купаюсь в роскоши. И нечего привередничать.

Кровать была продавлена, постельного белья не предусматривалось вовсе. В одеяле и том блине, который воображал себя подушкой, не водились насекомые по одной простой причине — естественная брезгливость. Хотя, может, здешние блохи вымерли еще в доисторические времена?

Фергюс вспомнил привратника и покачал головой. Просто здесь давно никто не жил. А теперь живет он, Фергюс, и скоро он превратится в такое же грязное животное. Кстати, может, ему дадут таз с водой для умывания? И как насчет уборной?

Он вышел, чтобы взглянуть, как расположились Торментир и Эйлин. Нашел он их не сразу, потому что их загнали в каморку в самом конце темного и, разумеется, грязного коридора. Войдя туда, Фергюс сдавленно ахнул. Окна не было вообще. В углу Торментир засветил кончик волшебной палочки. На этот раз Фергюс не ахнул, а охнул. Ну, не удержался. Такого он раньше не видел.

Даже самый захудалый свин бежал бы отсюда и не оглядывался. На очень, ОЧЕНЬ замусоренном полу валялся бесформенный тюфяк. И всё. Эйлин обескураженно озиралась по сторонам. Торментир был мрачнее тучи.

— Да-а, — подал голос Фергюс. — У меня хоть окно есть. Теперь я очень ценю такое преимущество.

— Цени, цени, — отозвалась Эйлин. — Окно тебе очень пригодится, когда вечерком к тебе заглянет веселая баронесса.

Торментир криво ухмыльнулся, а Фергюс не на шутку испугался:

— Ты думаешь, она… Может, это шутка?

— Нет, Фергюс, то есть хозяин, — мстительно продолжала Эйлин. — Баронесса точно на тебя глаз положила. Ты ей почему-то понравился. Наверное, ты помоложе барона, да и почище местных кавалеров. Если помнишь, она и Солуса весьма оценивающе осматривала.

— И что? — с глупым видом осведомился Фергюс.

— Ну, что, что. Ничего. Молодой, красивый, полный сил солдат-наемник — чудное развлечение для скучающей в дрянлингской глуши аристократки!

— Так что же теперь делать?

— Развлекать баронессу, дружище Фергюс, — голос Торментира сочился ядом. — А потом выпрыгивать в окно, спасаясь от барона-рогоносца.

— О боги! — простонал Фергюс. — Что же делать? Да еще и окно там такое — я в него не пролезу, разве что похудею раза в четыре!

— Похудеешь в свое время, — безжалостно подхватила Эйлин, — когда просидишь сто лет в подвалах у барона.

— Ну, придумайте что-нибудь! Может, как-то удастся отвадить эту б…, — Фергюс на секунду запнулся, а потом продолжил, — баронессу?

Эйлин вздохнула:

— Ах, Фергюс, Фергюс, во что же ты нас втравил? Как теперь тебя выручить, да и самим жить охота.

Торментир в это время что-то бормотал, водя вокруг себя волшебной палочкой. Становилось значительно чище. Бесформенный тюфяк надулся и приобрёл аппетитную пухлость. Рядом с ним прямо из воздуха возник второй такой же. Чары были наведены и на соломенный потолок. Теперь, хоть сквозь него и просвечивало небо, можно было не бояться непогоды — Торментир об этом позаботился.

— Ух ты, вот здорово! — восхитился Фергюс. — Теперь здесь даже жить можно! Солус, ты не мог бы и у меня так поколдовать?

— Не мог бы! — отрезал чародей.

Доброе лицо Фергюса обиженно вытянулось.

— Да пойми же, — вмешалась Эйлин. — К тебе баронесса заявится, увидит, что комната переменилась, это сразу вызовет подозрения. И мы отправимся в подземелья этого прекрасного замка….

— Опять ты про неё! — Фергюс снова приуныл. — А, может, вас самих барон придёт инспектировать….

— Не придёт, — успокоила его Эйлин, — мы его не заинтересовали. Подумаешь, сумасшедший лекаришка и какая-то старуха….

Слова про сумасшедшего лекаришку Торментиру совершенно не понравились, но, вопреки обыкновению, спорить с Эйлин он не стал.

Время до вечера тянулось и тянулось. Никто и не подумал предложить им, всем троим, никакого обеда. Фергюс вызвался найти кухню и раздобыть там что-либо съестное. Эйлин пошла с ним, потому что доблестному воину в здешних местах не подобает самому носить пищу.

— Ага, — сварливо отозвался Торментир, — воину полагается лишь поглощать еду с непотребным чавканьем….

— А после оной, — подхватила Эйлин, улыбаясь, — требуется громогласно рыгнуть….

Торментир был шокирован, а Эйлин продолжила:

— Ну, Солус, прекрати…. Здесь наверняка это сочтут проявлением мужественности и силы.

— Ну-ну, — скептически отозвался Торментир, — идите, проявляйте…