Глава 7

Стражники втолкнули дона Диего де Сабио в просторный кабинет. Здесь царил полумрак, поскольку солнечный свет сюда не проникал, но, по сравнению с темнотой камеры, освещение показалось дону Диего достаточно ярким. В свете чадящего на стене тусклого факела он сразу разглядел грузную фигуру человека с квадратным лицом, которое украшали маленькие сверлящие глаза, массивный волевой подбородок и уродливый, словно перебитый в драке, нос. На голове хозяина кабинета красовалась тонзура, а одет он был в пурпурную сутану священнослужителя очень высокого ранга. От одного только вида этого человека неприятный холодок, предвестник страха, дрожью пробежал по всем внутренностям дона Диего. Но ему удалось довольно скоро справиться с эмоциями. Просто он никак не мог привыкнуть к тому обстоятельству, что с некоторых пор ни один палач не может причинить ему никакого вреда. Хозяин кабинета отпустил стражу, помолчал, просматривая какие-то документы, словно не обращая внимания на введенного узника, потом резко перевел на него взгляд и начал допрос:

— Дон Диего де Сабио! Известно ли вам, в каком преступлении вас обвиняют?

Дон Диего, справившись с волнением, в свою очередь с достоинством выдержал паузу и вместо ответа спросил:

— Интересно, чем я заслужил такую высокую честь, что меня допрашивает сам его преосвященство Томмасо де Торквемада?

— Это писать? — обратился к инквизитору писарь, писавший протокол стоя у конторки, освещенной одинокой свечой.

— Нет! — раздраженно прикрикнул на него Торквемада, но тут же взял себя в руки и вкрадчивым тоном напомнил допрашиваемому: — Здесь вопросы задаю я, дон Диего де Сабио. Итак?

— Меня можно обвинить в любом преступлении. Например, в том, что я могу победить чуму, или в том, что могу научить человека летать, или в том, что могу написать ваш портрет с завязанными глазами.

— Очень интересно. И как вы полагаете, если Богу угодно покарать некий город чумой, не идете ли вы вразрез с Его волей, избавляя жителей от болезни?

— Я полагаю, что болезни на людей насылает не Бог, а дьявол.

— Поосторожнее с такими высказываниями, сеньор де Сабио. Уже за одно это я могу отправить вас на дыбу.

— Вы можете даже отправить меня на костер. Но меня это совершенно не пугает.

— Вы считаете, сеньор де Сабио, что вам снова удастся избежать аутодафе как в прошлый раз, когда вы как последний трус бежали из следственной камеры?

— Почему же как трус? Мне показалось, что мой побег был достаточно дерзок.

— Послушайте, дон Диего, а вы вообще верите в Бога?

— Конечно. Я даже разговариваю с ним.

— Вы сумасшедший, сеньор де Сабио. Не хотите ли вы сказать, что вы ближе к Господу, чем папа римский?

— Смотря к которому. У каждого свой Бог.

— Не богохульствуйте, сеньор де Сабио! Бог один, и это есть неоспоримый факт! То, что вы сказали — больше чем ересь. Костер давно плачет по вам, и я бы отправил вас в ад прямо сейчас, немедленно! Если бы королева не захотела лично побеседовать с вами.

— Королева? О чем же, интересно? Тоже о постулатах веры?

— Ее величество сама решает, какую выбрать тему для разговора. Сейчас вас отведут в камеру и принесут чистую одежду. Когда королеве будет угодно встретиться с вами, за вами придут. Со своей стороны советую запрятать подальше свою дерзость и вести себя более учтиво.

— Не беспокойтесь, ваше преосвященство. Смею вас уверить, что дон Диего де Сабио умеет беседовать с дамами.

— На всякий случай я буду присутствовать при вашей беседе, дабы оградить уши королевы от дьявольской ереси, если она вдруг сорвется с вашего языка.

— Слово, как говорится, не воробей. Уж если и сорвется…

Глава инквизиции прервал слова пленника, хлопнув три раза в ладоши. Явились стражники, надели на дона Диего наручники, сведя руки за его спиной и отвели его в камеру.

***

— Позвольте вас предостеречь, ваше величество, это неправильный ход, — заметил Торквемада, наблюдавший за игрой в шахматы между королевой Изабеллой Кастильской и доном Диего де Сабио.

— Позвольте мне обойтись без советов, ваше преосвященство. Я хочу сделать ход королевой.

— Ферзем, вы хотели сказать, ваше величество? — поправил дон Диего.

— Нет, сеньор де Сабио. Я сказала правильно. Эта фигура называется королевой*.

/* Это исторический факт — Изабелла Кастильская одна из первых стала называть ферзя королевой (прим. авт.)/

— Что ж, в таком случае вашей королеве гарде, ваше величество.

— И вы посмеете убить королеву, сеньор де Сабио?

— Но ведь это всего лишь игра.

— А если не в игре, а в жизни? Смогли бы вы убить свою королеву?

— Конечно же, нет, ваше величество. Я вообще против убийств и насилия.

— А как вы считаете, позволить человеку умереть, когда в ваших силах сохранить ему жизнь — это не одно и то же, что и убить его?

— Мы сегодня беседовали на эту тему с его преосвященством, — дон Диего кивнул в сторону Торквемады. — И мне дали понять, что воспрепятствовать чьей-либо смерти — значит идти вразрез с божьей волей.

Великий инквизитор сжал губы и отвернулся в сторону.

Королева достала носовой платок — это был условный сигнал. Из-за портьеры вышел человек в черных одеждах и в черной маске. Дон Диего де Сабио не мог его видеть, человек в маске появился за его спиной и подкрался неслышными шагами. Также тихо он занес руку с кинжалом и резким отточенным движением вонзил его в спину идальго. Дон Диего коротко вскрикнул, судорожно глотнул ртом воздух, ухватился за стол, повалив фигуры на шахматной доске, и медленно сполз со стула на пол.

— Спасибо, Бернардо, можешь быть свободен.

Человек в черном кивнул, убрал в ножны окровавленный кинжал, поймал на лету брошенный ему мешочек с золотыми монетами и удалился.

— А если ничего не произойдет? — спросила королева Великого инквизитора, когда они остались одни.

— Тогда предадим его труп огню на завтрашнем аутодафе.

Некоторое время они молча смотрели на мертвеца, который неподвижно лежал на ковре, раскинув руки и уставившись в потолок остекленевшими глазами. Его преосвященство подошел к безжизненному телу и носком ноги перевернул его на живот. Удар был сделан профессионально, и лезвие наверняка поразило сердце. Но кровь из раны уже не текла. Прошло пять минут, и дон Диего пошевелил рукой. Инквизитор и королева переглянулись. Убитый сам перевернулся обратно на спину. Взор его был еще мутный, но вполне осмысленный. Моргнув несколько раз, он приподнялся на локтях, а потом встал на ноги.

— Меня нельзя убить, — произнес воскресший и с сожалением добавил: — Вы понапрасну испортили мою новую одежду.

— Она не ваша, — напомнил Торквемада. — Что ж, сеньор де Сабио, мы только что доказали, что вы — колдун и алхимик.

— Я не колдун, я маг, — возразил дон Диего де Сабио. — И ученый. Не даром же я ношу свое имя*.

/* Сабио по-испански — мудрец (прим. авт.)/

Да, я бессмертный. Но это еще не повод называть меня колдуном.

— А как вы думаете, для чего королева пригласила вас на беседу? — спросила Изабелла Кастильская.

— Наверно, из любопытства: вонзить мне в спину кинжал и посмотреть, что из этого получится.

— Вовсе нет. Хотя не скрою, мне было интересно проверить, справедливы ли слухи о вашем бессмертии.

— А, ну тогда, быть может, вам захотелось приятно провести время в обществе умного человека? — дон Диего бросил дерзкий взгляд на Торквемаду.

— Если вы ученый, — продолжала королева, — то сделайте бессмертной меня.

— Увы, но этого я сделать не могу.

— Почему?

— Эликсир бессмертия я получил для себя.

— Так поделитесь им со мной!

— Это бесполезно, ваше величество. Как я могу поделиться? Ведь это не еда и не напиток. Эликсир действует только на того, кто сам его приготовил.

— Ну хорошо, так дайте же мне рецепт, и я приготовлю его сама. Что там для этого нужно? Пауки? Жабы? Зуб дракона? Я распоряжусь, и все это мне доставят немедленно.

— Вы не поняли, ваше величество. Повторяю, это не фляга с вином и не рецепт соуса, этим нельзя поделиться.

— То есть, вы отказываетесь открыть свой секрет королеве.

— В этом нет никакого смысла, — повторил дон Диего. — Мой состав на вас не подействует, потому что это мой индивидуальный состав. А если вы хотите получить свой, вы должны создать его сами. Придумать и испытать на себе.

— Испытать? На себе? Сварить зелье, выпить его, а потом убить себя, чтобы проверить, действует оно или нет?

— Увы, но так поступают все ученые, проверяя на себе действия новых снадобий. При этом титулы и генеалогическое древо не имеют никакого значения.

— Вам отсекут голову! — пригрозил инквизитор. — Вы очень дерзки с королевой!

— Отсекайте, ваше преосвященство. Вы уже имели возможность убедиться, что это бессмысленно — я бессмертен. Меня невозможно ни повесить, ни обезглавить, ни утопить, ни сжечь на костре. Я снова восстану, а потому не боюсь никакого наказания.

— Тогда я сгною вас в темнице! — крикнула королева. — Надеть на него кандалы и в карцер! Приковать к стене! За руки и за ноги, чтобы он не смог колдовать! А чучело с его именем завтра сжечь на костре!