Эпилог: Человек, который построил Эдем.

Человек, который построил Эдем

«Самым страшным наказанием в аду будет одиночество»

Каро Нильс, статья «И немного о правосудии»

14 июня, 541 год после Освобождения

Небо кашлянуло в последний раз, и здание рухнуло. Джек покатился вперёд, увлекая за собой жестяные останки. Выпрыгнув в окно, он оказался в самом эпицентре сражения.

Следопыты Стрелков проложили оптимальный курс сквозь происшествие, и Джеку оставалось только сочувствовать несчастным синдикатовцам. Люди в плащах окружали их всё время: в прошлом, настоящем и будущем. Армейцев убивали как скот: без лишних сантиментов, жёстко, эффективно. Кровь заливала асфальт, солдаты молили о пощаде, но Стрелки пленных не брали.

Джек бросил останки вперёд, и его старая оболочка обнажила когти. Тело Освободителя божьим возмездием обрушилось на врагов. Крылья всхлипывали, вспарывая тела и выпуская кишки. Люди с револьверами, беспощадно уничтожавшие королевских разведчиков минуты назад, оказались перемолотыми в фарш.

— Не то, — пробормотал Джек. Он уже в седьмой или в восьмой раз лицезрел схватку Стрелков и синдикатовцев, но каждый раз чего-то не хватало.

С его появления на Нижних Уровнях прошли субъективные годы. Каждый раз, когда нужно было время подумать, он отступал сюда. События настоящего, прошлого и будущего бесконечно повторялись. Совсем неподалёку бедняга Сэт, навеки повязанный Линией, в сотый раз вытаскивал себя из нового временного отрезка — прямо из-под носа благословленного альбиноса. Мастер постоянно умирал у себя на глазах — может от того и перестал бояться смерти. Каждую секунду судьба убивала Сэта, создавая бесконечные отражения в вероятностях. Истинно неоценимый кадр для Говарда.

Рушащееся здание съёжилось, скривилось и пропало. Пустоту пронзила новая концепция, родившаяся из нереальности. Дома с чудовищным грохотом падали костями домино, сгибались и складывались. Глава Стрелков совсем не жалел энергию, разбрасываясь ею повсюду, словно сеятель семенами. Его воле подчинялась реальность Пятого Уровня, и сложно было представить Гильдию без крепкого лидера, ведущего народ сквозь волны энтропии. Стрелки доверяли Говарду — не могли не доверять. Но даже он не мог прокормить голодающих людей без помощи сверху. Даже он не смог организовать удар в тыл синдикатовцам на площади Освобождения. Джеку пришлось показать несмышлёнышу путь, но Говард нарушил договор. Жадность — не самое худшее качество для человека, что хотел изменить всё. Но Говард таким не был. Он казался осколком старого мира, маленькой частичкой великого, которую Джек сохранил из чистой сентиментальности.

Он так долго спал, что едва сдерживал желание уничтожать. То, что сделали с его Городом, внушало отвращение.

Джек задрал голову и засмеялся. Небо покрылось инеем, хмурясь от его смеха.

— Тебе совсем недолго осталось, Кастус, — крикнул он. Ответа ждать бессмысленно. Джек уже успел забыть, когда потолок Пятого Уровня превратился в Канал и стал уносить энергию наверх, в Эдем. Даже не считая проведённых в спячке веков, это было очень давно.

Он многое успел позабыть. Не таким себе Джек представлял возвращение. И всё же, главные обиды не исчезли из памяти.

Он закрыл глаза. Битва возобновилась.

Джек шагал среди убивавших друг друга мужчин и женщин, наблюдая, как дворцы и бункеры взмывают из ничего и рассыпаются в прах. Ему не нужен был следопыт, чтобы пройти прямой дорогой — она сама ложилась под ноги.

Останки прежней оболочки плелись следом нашкодившим ребёнком. Джек содрогался, вспоминая проведённое в ней время. Вонючее, осклизлое тело, гниющее все сильнее с каждой секундой. Страх смерти, бьющийся в голове — совершенно чужой, но так освежающий. Он взял тело Освободителя только из-за бушующего в нём кода. Кода, когда-то принадлежавшего Джеку. Саркофаг загерметизировал труп, упаковал в доспехи и балахон, полностью изолировал от внешнего мира. С кодами создателя Города свобода становилась безграничной. Джек мог творить что угодно прямо под носом у Эдема — и оставаться всё таким же невидимым.

Потому он не стал принимать участия в схватке за площадь. Для этого у него была армия Пробудившихся. Он знал: они не справятся. Заранее приготовился к такому исходу. Если Джек собирался победить, в первую очередь стоило думать о себе. Конечно, можно было рвануть в драку, начать рвать и метать. Но нарвись он на Стражей, его удача закончилась бы за секунды. И все усилия пошли бы насмарку.

Возвращение в человеческий образ стало блаженством. Джек и не ожидал, что так обрадуется обычным рукам и ногам. Были тела и получше, но Корвус пообещал Керну вернуть сына — и он вернёт, пусть даже таким извращённым способом. К тому же, мальчишка оказался курьером, а такие способности Джек упускать не мог. В теле Освободителя он мог многое, но чтобы влиять на реальность, приходилось ломать пространство. Каким бы невидимым он себя ни считал, Эдем всё же мог отреагировать на такое грубое нарушение. И, рано или поздно, слуги Освободителя нашли бы Джека. Но теперь угроза исчезла. В этом теле он может не только влиять на реальность, но и подтолкнуть, наконец, людей к решительным действиям.

Щёлкнув пальцами, Джек избавился от призрака с вытянутым клювом. Конечно, балахон и доспехи нужны были для герметизации тела. Но почему птичий образ? Память всё никак не хотела подсказывать, почему он выбрал именно такую внешность. А ведь когда-то это было важно.

— Я столько всего им дал, Кастус. Но пришёл ты и обокрал их. Не жалуйся. Не твой Город я уничтожаю, а свой. Всё равно что душу собственного ребёнка. Созидание всегда должно предваряться разрушением.

Волны энергии чуть не пронзили его насквозь, но Джек стоял на ногах ровно. В конце концов, кто ещё, как не он?

Его Город был задуман простым и соразмерным. Местом, где каждому найдётся место и все шансы на прекрасную жизнь. Но старый друг предал и продал всё, что только возможно. Извратил идею. Его Освобождение не принесло ничего, кроме бессмысленных страданий. И Джеку пришлось умереть, чтобы спасти людей от худшего.

Теперь он шёл среди трупов, втягивая их маленькие мечты и воспоминания. Никто не ожидал, что закончит жизнь здесь — в пустоте, там, где время давно съело само себя. Джеку даже стало их жаль. Но если он собирался идти до конца, о жалости придётся забыть.

Снизу Город казался совсем другим. А теперь, когда Говард лепил всё, что ему только заблагорассудится, и вовсе напоминал незнакомца. Джек лукавил, называя творение своим ребёнком. Нет, он любил Город как женщину — и так же ревновал, когда её увёл другой. Горячо любимые черты начали казаться уродливыми, а добрый характер — чёрствостью.

Он дошёл до самого Сердца. До чрева, родившего Город.

Червоточина исторгала энергию маленьким гейзером жизни. Джек провёл рукой по потокам и улыбнулся, вспомнив, с чего всё начиналось. Только два верных друга, жаждавших для человечества лучшего. Когда же всё пошло не так?

Город пожирал людей как монстр из древних легенд, и всё ему было мало. Он давился, урчал, но ни на секунду не прекращал дьявольской трапезы. И некому было его остановить.

— Обещаю тебе, Кастус, — произнёс Джек, — когда всё закончится, я умру с тобой. Но до этого момента мы злейшие враги.

«Почему мы причиняем боль тем, кого любим?»

Джек вздрогнул. Впервые за новую жизнь он не нашёлся с ответом. Канал мерцал, будто сигнализируя о появлении хозяина. Всё это время Освободитель слушал излияния старого друга — и ждал удобного момента.

«Я освободил вас от бед. Живите! Созидайте! Но вы воссоздаёте старые системы, строите королевства, избираете диктаторов, чтобы свергнуть их, а затем избрать подонков ещё хуже. Без борьбы вы в стагнации, а с ней вы всё топите в крови. Зачем?!»

— Да потому что мы делаем ошибки и учимся на них, — ответил Джек. — Борьба и есть прогресс, но не эксперимент с известным результатом. Когда ждёшь провала, только он и получается. Неудача — не повод начинать с чистого листа.

Освободитель замолк. Но Джек и не ждал продолжения разговора. Его взяло зло.

— Ты боишься, — крикнул он. — Ты сунул их между собой и правдой. Но никакие живые щиты тебя не спасут. Я притащу их сюда — силой, если понадобится! И вывалю всю ложь, которую ты воздвиг!

Время вокруг него ускорилось. С неба падали трупы — Стрелки, десантники, разведчики. За секунды они появлялись, погибали, гнили, не оставляя и следа. Цикл продолжался и продолжался, словно в насмешку над Джеком. Когда издевательства терпеть не осталось сил, Джек остановил потоки.

Пока он не исправит произошедшего, нет места для жалости.

И он впился в трупы, начал пожирать их, как страждущий, ищущий спасения. Тела в синдикатовских униформах, тела в плащах, женщины, мужчины — ему не было дела. Он ел всё, что попадалось, глодал до косточек, давился и продолжал жрать. Ему нужны были силы. Поднимаясь наверх, он будет быстро их терять. В конце концов, может даже забыть обо всём — и тогда придётся начинать сначала.

Он доедал юношу из Первого десантного, когда заявились гости.

— Не двигайся! — крикнул молодой голос. Джек лениво повернулся, чувствуя, как потоки энергии расступились. Его царство ненормальности запнулось и превратилось в обычную реальность.

Наёмники — он узнал их по бронежилетам, винтовкам и сосредоточенным взглядам. Нижние Уровни не удивляли солдат удачи. Никто во всём Городе не мог понять их, кроме выходцев Гильдии. Скованные Молчанием, Стрелки и наёмники могли бы быть братьями. Но наймиты предпочитали охотиться на Стрелков.

Их следопыт вышел вперёд с пистолетом в руке.

— Коул? — спросил с удивлением юноша по имени Мариэль. — Джек Коул, это ты? Что… что ты делаешь?

Джек улыбнулся. Какая ирония, что сын Керна выбрал оболочкой тёзку Корвуса. Мира не говорила, как его зовут, а он особо и не интересовался. Поднявшись и вытерев кровавый рот, Джек оскалил наращенные клыки. И тут заметил в толпе знакомое лицо.

— Здравствуй, Дэниел, — как можно приветливее произнёс Джек. — Не ожидал тебя здесь увидеть.