Часть вторая. Другой мир. Неискаженная реальность. Глава третья. Дела семейные и прочие. Продолжение.

… Ранняя весна, грязь, подмерзшие лужи и груды тающего снега. Мужчина с длинными седыми волосами, поежившись, поднял воротник военной куртки и натянул балаклаву. Сука, хорошая погода, да? Его окликнули.

— Папа, смотри.

Рыжеволосая девочка, присевшая на корточки, под навесом остановочного павильона.

— Уля, что там?

— Вот.

Маленький, серый, дрожащий от холода комочек. Котенок.

Мужчина взял его в ладонь.

— А можно погладить? Какой масенький, папа, а давай его домой возьмем. Пожалуйста… — девочка шмыгнула носом. — Ему же плохо. Как… как мне тогда… плохо было.

Седой, кивнув, спрятал котенка за пазуху, чувствуя биение его сердечка.

— Конечно возьмем. Только надо в магазин зайти. Ему покушать взять.

Они встали. Ульянка дернула его за рукав.

— Пойдем.

… В гастрономе заглянули в молочный отдел. Продавщица, увидев их, помахала рукой.

— Азад, Уля… Сейчас только покупателя обслужу. Возьмите. Что хотели?

— Ань, слушай, у вас молоко свежее?

— Для тебя всегда.

— Да не нам, вот ему. — мужчина, растегнув куртку, показал угревшегося котенка.

Лицо продавщицы расплылось в улыбке.

— Ой, какой… Сейчас подожди. — она поставила на прилавок бутылку молока, потом подумав добавила баночку со сметаной. — Утром привезли. Николай…

Из подсобки вышел рубщик. Помахал рукой.

— Здорово, что нужно?

Продавщица покусала губы.

— Слушай, у вас там обрезь есть какая-нибудь? Котейку покормить.

Николай только пожал плечами.

— Котейку говоришь? Да что не найти. Сделаем. — обернулся. — Серега… Поищи там, да смотри чтобы без костей было. И попостнее. И сложи аккуратно. Пацан тут у меня на практике. Из техникума. Всему учить приходится. Серега, ты хоть выйди, с человеком поздоровайся.

Когда к молоку, сметане и мясным обрезкам в целлофановом мешочке добавилось несколько сосисек Седой тяжело вздохнул.

— Что случилось?

— Да с деньгами проблема. Не думали, что…

— Прекрати. Давайте забирайте. Положить есть куда? Держи пакет.

— Спасибо. Буду должен.

— Да ну тебя…

… — Нагулялись?

— Да, пакет возьми.

— А что там? — удивилась Алиса. — Молоко? Мы вроде не особо его…

Седой с Ульянкой помялись.

— Сюрприз у нас.

— Какой еще сюрприз? Приятный или. Костя, Мику… Да бросьте вы фигней заниматься. У нас тут сюрприз.

Азад, вздохнув, растегнул куртку.

— АААААА! Котенок! Эй, идите сюда, быстрее!

Костя с Мику выглянули из комнаты.

— Лиска… Чего кричишь? Блин, мы вообще-то готовимся… Ой, а это что? Костя, это же котенок. Маленький какой.

— Мы его на улице нашли. — шмыгая носом, начала объяснять Ульянка. — И спасли, вот. Он ведь у нас жить будет?

— Дай подержать. — попросила Мику. — Ай, он меня в нос лизнул. Кстати, а это мальчик или девочка?

Алиса забрала котенка обратно.

— Сейчас узнаем. Вроде пацан. Просто он маленький еще. Костя, а ты что скажешь?

Тот пожал плечами, улыбнулся.

— Чего? Котик это хорошо. Пусть. Кстати, а как его назовем?

— МАСИК. Потому что масенький.

— Нормально. А если окажется, что девочка тогда будет Мася.

Алиса нахмурилась.

— Короче. Что встали? Раздевайтесь. Уля за мной на кухню. Будем ребенка кормить. А вы найдите коробку ему и этот, как его, … лоток какой-нибудь. Типа туалет. Давайте.

… Мику, повернувшись, потрепала Алису за плечо. Мол, проснись. Та сначала спросонья отмахнулась.

— Мать, ты чего?

— Ульянка.

Алиса, с трудом приоткрыв глаза, пошарила рядом.

— Нету. И что? В дабл ушла, наверное.

Мику перебралась через нее, слезла с дивана. Постояла, вглядываясь в сумрак.

— Да вон же она у балкона.

Ульянка, свернувшись калачиком, спала на ковре у батареи рядом с коробкой в которой лежал котенок.

Алиса, зевая, подошла, присев рядом, погладила ее по голове.

— Микуся…

— Не продуло бы.

— Да нет, нормально. Балкон же хорошо заклеен. Принеси лучше подушку и покрывало. Пусть спит…

… Алиса отложила нож, обернулась.

— Улька, ты где? Странно.

Она вышла из кухни в коридор. Прислушалась. С кем там Ульянка в зале разговаривает? Алиса подошла ближе, хотела было уже войти в комнату и неожиданно остановилась, прижавшись к косяку. Ульянка сидела на полу и держа на руках котенка рассказывала ему.

— Мася, вот смотри. У меня теперь папа есть. Представляшь. У меня папа. Настоящий, он меня любит и я его. Чмок Масю в носик. А мама? Наверно Алиса. Ой, Масенька, а я ее тоже люблю. Я всех люблю, вот. И тебя. Мася… А пусть папа на Алисе скорее женится. И тогда… У нас же семья тогда будет. И мы вместе будем. И ты с нами… Кто там?

Ульяна обернулась.

— Ой, Лиска.

Алиса подошла и, сев рядом, обняла ее.

— Извини, я нечаянно услышала. Вот понимаешь какое дело… Я бы пошла за него. Но нельзя пока. Никак.

— А почему? Вы же любите друг друга.

Тяжелый вздох. — Ну… Замуж можно только с восемнадцати. А мне шестнадцать. Блин…

— Это же еще два года ждать. Долго…

Алиса снова вздохнула.

— Уля… А я тебе хорошей мамой буду?

— Лучшей, вот. Честно-честно.

— Спасибо, Улечка. А теперь… Пошли обедом займемся. А то скоро Костя с Микусей из музыкальной школы придут.

… Костя проснулся от звука открывшейся входной двери. Кто там? Что за… Шаги в коридоре и знакомый голос.

— Есть кто дома?

В комнату заглянул бородатый мужчина в ватнике и грубом свитере.

— Папа… — за спиной мужчины, женщина сняла рюкзак. — Мама… Девчонки, подъем!

Из зала выглянула еще не проснувшаяся Алиса и как была бросилась на шею мужчины.

— Папа-Коля, Мама-Катя… Мику, Уля вставайте.

Николай отстранил Алису. Покачал головой.

— Совсем взрослая.

— Оденьтесь уж. — засмеялась Катерина. — Костя, с рюкзаками помоги да штаны хоть надень. Дети…

— Слушайте, а вы как… Сегодня. Мы вас не ждали.

— Ну… Так уж получилось. Как вы тут? Как себя вели?

— Нормально. Все хорошо.

Мужчина, зайдя в зал, огляделся.

— Катя, они ведь ремонт сделали. Молодцы. А что за коробка, кто там у вас?

Ульянка, смущенно улыбнувшись, вытащила котенка.

— Это Масик, вот.

— Котейку завели. Хорошенький какой. Рюкзаки помогите разобрать, мясо в холодильник. Это медвежатина.

Николай почесал бороду.

— А где Азад?

— Да он на смене. — ответила с кухни Алиса. — Завтра утром придет. Ой, Костя, позвони ему.

Костя взял телефонную трубку, набрал номер.

— Алло, Азад, тут родители приехали. Ага, вещи разбираем. Что? Подожди… Тут папа с тобой поговорить хочет.

— Здорово были. Да сами не ожидали, что пораньше получится. Короче отвлекать не будем. Завтра придешь, тогда и посиделки устроим. И учти в холодильнике свежатина ждет. Ну давай, счастливо отработать.

— Вода горячая у нас хоть есть? — спросила Катерина, доставая вещи из шкафа. — Замечательно. Коля, я первая в ванну. Кстати, а вы в школу не идете?

— Мама… У нас же каникулы.

Катерина только махнула рукой.

— Точно ведь. Весенние. Совсем мы в тайге одичали…

… — Дима, здравствуй. Валентина… Как в Каракумах? Проходите. Бакир, Зуля… Раздевайтесь. Яшка попозже подойдет. Нет, Сергей с Айгуль в Сибири сейчас…

Мужчины с обветренными лицами в необношенных костюмах, женщины, непривыкшие носить платья…

— Наш выпуск. Не все конечно. Кто в поле, кто… Ладно, знакомьтесь, это Азад. Давайте за стол. Костя, неси бутылки, что на сухую сидеть? Молодежи вина по чуть-чуть…

— Николай, расскажи хоть как ты медведя-то завалил?

— Да это Булчут. Я тут не причем.

— А что старик еще жив?

— А чего ему… На охоту еще ходит.

— Гитару передайте.

» Ты уехала в знойные степи

Я ушел на разведку в тайгу

Надо тобою лишь солнце палящее светит

Над мною лишь кедры в снегу

А путь и далёк и долог

И нельзя повернуть назад

Держись геолог

Крепись геолог

Ты ветра и солнца и брат

На прощанье небес синевою

Чистотою студеной волны

Голубою заветной полярной звездою

Поклялись в нашей верности мы

А путь и далёк и долог

И нельзя повернуть назад

Держись геолог

Крепись геолог

Ты ветра и солнца брат…»

— За невернувшихся, не чокаясь.

Выпив, постояли молча. Когда сели Николай показал на гитару.

— Азад… Костя сказал, что ты играешь. Может споешь?

— Можно. — Седой тронул струны…

« Надоело говорить, и спорить,

И любить усталые глаза…

В флибустьерском дальнем синем море

Бригантина подымает паруса…

Капитан, обветренный, как скалы,

Вышел в море, не дождавшись дня,

На прощанье подымай бокалы

Золотого терпкого вина.

Пьем за яростных, за непокорных,

За презревших грошевый уют.

Вьется по ветру «Веселый Роджер»,

Люди Флинта песенку поют.

И в беде, и в радости, и в горе

Только чуточку прищурь глаза —

В флибустьерском дальнем синем море

Бригантина подымает паруса.

Надоело говорить, и спорить,

И любить усталые глаза…

В флибустьерском дальнем синем море

Бригантина подымает паруса…»

Один из мужчин хлопнул Азада по плечу.

— Наш человек. Слушай, я же тебя вспомнил. На Чаре виделись. Примерно года три назад. — он посмотрел на собравшихся. — Ну точно ведь. Вы тогда с поиска вернулись. Лицо у тебя… приметное. Я же… Сидел, вспоминал… Точно ты. У вас начальник группы Прокофьев был, Борис Дементьич. Ну… Подожди, сейчас. Тебя все Седым звали. Правильно ведь?

— Да нет, извини, обознался наверное.

… — Мужики, вы бы на кухне курили. Девчонкам здесь спать. И форточку там откройте.

Сели, закурили. В открытую форточку потянуло вечерним холодком.

— Димка, что ты к человеку спьяну пристал?

— Ребят, это же точно он. Борис Дементьич рассказывал, что… Он же их группу спас, вывел. А его самого почти десять километров на себе раненный по тайге нес.

— А лицо?

Мужчина затянулся, пожал плечами.

— Ну… Одни говорят медведь его порвал. Другие… Что взрыв был. То ли газ, то ли… Они же там не золото искали. А конкретно… До сих пор ведь все под подпиской.

— Короче, кончай. Пошли в комнату. Бакир, у вас поезд когда? Спать надо. Завтра нам еще отчеты писать. Яшка, вон, уже зевает, да и детям ложиться пора.

… — Ну вроде все. — Николай хлопнул себя по коленям, встал. — Как и что сами знаете. Не маленькие уже. Костя, ты что?

— Да ну… Мы вас только на фотографиях и видим вообще-то. Представляешь.

Николай, подумав, достал карту, разложил ее на столе.

— Подойди. Это чтобы ты понимал. — он показал пальцем. — Видишь район?

— Это вот где очерчено? А что там, пап?

— По данным предварительной разведки большие запасы стратегического сыръя. Что именно, даже тебе сказать не могу. Понимаешь? Работа такая.

Катерина только схватилась за голову.

— Коля, прекрати ты. То же мне. Дети… К осени нас заменят, даже отпуск обещали… Потерпите. — она вздохнула. — Азад, ты уж присмотри за ними, непутевыми. Уля ты чего?

— Мы путевые и хорошие. Вот.

— Конечно хорошие. Самые лучшие.

— Все, пора. Машина ждать не будет.

— Удачи вам.

… Седой проснулся от далекого разрыва. ТРЕВОГА, ПОДЪЕМ… Он инстинктивно потянулся к краю раскладушки. Где-то снова грохнуло. Рядом на кровати заворочался Костя.

— Совсем уже охренели. Поспать не дадут.

— Что это?

Костя, зевая, сел, потянулся за джинсами.

— Да лед на реке взрывают. А ты что подумал?

В комнату заглянула Алиса.

— Доброе утро, что-ли.

— А чего это бабах было? — поинтересовалась спросонья Ульянка.

Наконец общими усилиями разбудив Мику, умывшись и позавтракав, решили, что просто сидеть дома скучно и неинтересно. Кончилось тем, что одевшись и выйдя на улицу, проехали две остановки на автобусе, потом еще немного прошагали пешком и остановились на пригороке над рекой. Ледоход был в самом разгаре. Серо-белые льдины, сталкиваясь, налезали друг на друга. Около опор пешеходного моста закручивались водовороты…

Алиса, посмотрев на это зрелище, только вздохнула.

— Вот и еще одну зиму прожили. Слава Богу, вроде нормально, все живы… А там бы и лето пережить…

— Лиска, ты чего? — удивленно хмыкнула Мику. — Куда тебя понесло.

Алиса едва заметно улыбнулась.

— Не знаю. Может я просто взрослой стала. Детство кончилось, да и было ли оно вообще… Короче, нахрен этот ледоход, поехали домой. Еще и ветер тут холодный.

… — Здравствуйте. А чего вы…

— ДАНЬКА!

— Уля… Ты можешь не орать? Прохожие пугаются, точно кто-нибудь милицию вызовет.

— Не могу, вот. Данька, мы кораблики пускаем. Давай с нами.

Мальчик потупился.

— А у меня кораблика-то нет… Как я…

Ульянка со всего размаха хлопнула его по плечу.

— Подумаешь. Зато у меня есть. Его мне папа сделал, и он наш с тобой общий будет.

— Красивый. А почему паруса красные?

— Алые. Цвет надежды. Папа сказал, что такая книжка есть. Про корабль с алыми парусами. Давай его запустим.

Присев на корточки, она опустила кораблик в ручей и подтолкнула его веточкой.

— Плывет ведь… Даня, а ты чего вдруг? Что с тобой?

Он, опустив голову, поковырял носком землю, пошмыгал носом.

— Уля, а ты смеяться не будешь?

— Ой, Даня, наверно не буду. Честно.

Мальчик покраснел.

— Ну я давно тебе сказать хотел. — он помолчал и… — Уля, ты очень красивая и хорошая, и я тебя люблю. Правда, по настоящему. Только не смейся.

Ульянка только зажала рот ладошкой. На ее лице выступил румянец.

— Данечка…— она всхлипнула. — А я тогда тоже тебя люблю. По правде, вот.

Подойдя к нему ближе она неожиданно чмокнула его в щеку. И, обернувшись, топнула ножкой.

— Чего смотрите тут. Отвернитесь, нафиг, давайте.

— Лиска, ты чему радуешься?

Та только пожала плечами.

— Вот у Ульянки и жених появился. А что. Хороший мальчик, симпатичный. Был бы постарше, сама бы… — она покосилась на Седого. — Короче, будем внуков воспитывать.

— Ой, а кораблик-то без нас уплывает. — Ульянка дернула мальчика за руку. — ПОБЕЖАЛИ!

… — Эй, народ, встаем. И с праздником вас.

— Чего? — сонным голосом спросила Алиса и села на диван, прикрывшись одеялом. — Первое мая, бля, что ли. Демонстрация… Не хотим, надоело.

Обернувшись, она потрепала за плечо Ульянку.

— Уля, хочешь на демонстрацию?

— Зачем?

— Микуся, а ты?

— Идите на… Спать.

— Понятно. — Седой пододвинул стул и сел, облокотившись о спинку. — То есть вам в школе не рассказывали.

Алиса удивленно посмотрела на него. — О чем? О первом мае, типа? Ну день какой-то солидарности. С красными флагами ходят… Дай поспать лучше.

— Не хрена… Короче расклад такой…

Когда он закончил, Алиса минуту, моргая, молча смотрела на него.

— Не врубилась, конкретно. Это что, типа, анархисты замутили? Круто. — обернулась. — Самурайка, слышь просыпайся давай.

— Ну чего тебе?

— Мать, скажи только честно. Ты бы за анархию пошла бы?

Мику, приоткрыв глаза, вздохнула.

— Куда? Лиска, ты о чем вообще?

— На демонстрацию.

— За анархию? Наверное.

— Тогда подъем и Ульянку буди, хватит ей дрыхнуть.

— Ну что? — спросил, входя в комнату, Костя. — Сагитировал?

— Да легко.

Алиса с интересом посмотрела на них.

— А вы вообще чего тут столпились? Валите завтрак готовить, мы одеваться будем. То же мне…

… Еще минут через тридцать Седой шел по улице, держа за руку довольную Ульянку и насвистывая » A las barricadas».

» Negras tormentas agitan los aires

nubes oscuras nos impiden ver.

Aunque nos espere el dolor y la muerte

contra el enemigo nos llama el deber…»

Подходя к школе, чуть не столкнулись с Сашей и Женей.

— Юджи, привет, ты чего такая… опечаленная?

Та только плюнула на асфальт.

— Да Сашка все. Приперся… скотина, рано утром, разбудил, понимаешь ли. А я вчера легла… эээээ… поздно. Вот уебала бы по дружбе. — она показала Саше кулак.

— Ага, а как ты меня будишь?

— Лучше молчи. Не зли меня.

У школы уже толпился народ, организуясь в праздничную колонну.

— Явились, не запылились. Азад, ты в голову колонны. Михайлов, Петров… Транспарант взяли.

Саша задумчиво посмотрел на красное полотнище с надписью «СЛАВА КПСС!».

— Сергей Борисович, можно вопрос?

— Что еще тебе непонятно?

— Скажите, пожалуйста. А КПСС это фамилия?

Вокруг раздался смех.

— ПЕТРОВ…!

— Извините, я просто спросил.

Наконец, собравшись и организовавшись, выдвинулись, влившись в праздничную толпу. Пройдя квартал, Азад посмотрел на Ульянку, идущую рядом.

— Не устала?

Она задумалась.

— Еще не знаю, а что?

— Сейчас. — мужчина на ходу подхватил ее на руки и посадил сзади на плечи. — Ну как?

— ЗДОРОВО! — закричала Ульянка, размахивая красным флажком. — УРА!

— Самурайка… Почему я большая и толстая…

— Завидуй молча.

Прошагав еще немного, остановились.

— Не понял… — Седой, обернувшись, удивленно взглянул на двух мальчишек, старательно держащих транспарант. — А где…?

— Да здесь мы. — ответил Саша, отстранив пацана. — Апач…

Азад покачал головой.

— Где успели?

Саша неопределенно махнул рукой назад.

— Там. Кстати должно еще остаться.

— Хоть зажевали чем, чтоб не пахло.

— Мятной конфеткой. Все нормально.

Снова двинулись. Из репродуктора донеслось.

» К трибунам приближается праздничная колонна педагогического коллектива и учащихся средней общеобразовательной школы номер восемь Центрального района…»

Ульянка неожиданно подергала Азада за волосы.

— Ты чего?

Она вздохнула.

— Сними меня, пожалуйста и спрячь.

— Что случилось?

— Не понимаешь? Там он на трибуне. Я не хочу, чтобы он меня увидел. Мне страшно. — Ульянка ойкнула. — Он же тебя увидит.

Мужчина аккуратно поставил девочку на асфальт.

— Лиска, прикройте ее.

— А ты?

Седой сделал вид, что улыбнулся.

— Пусть видит…

… После трибун остановились. Отдышались. Подъехала грузовая машина.

— Наглядную агитацию грузим аккуратно.

— И куда теперь?

— Вы домой. Отдыхать.

— А сам?

— А я за первомай пивка попью.

— Ну… Неинтересно.

— Ладно, я тогда еще в магазин забегу. Праздник же…