Часть первая. Смерть. Глава вторая. День второй.

Проснулся я как обычно рано. Странно, но… Даже сны другие были. Война куда-то ушла. Надолго ли? Снился лес, смеющаяся Ульянка и белый голубь у нее на плече.

По привычке я потянулся было за телефоном на столе чтобы узнать время. Черт, забыл на зарядку поставить. Ну и… с ним. Звонить-то всё равно некому. Оделся и зевая вышел на улицу.

Что у нас? Утро в пионерском лагере «Совенок». Кругом тихо и спокойно. Опять же пока все спят, потому что.

Бля, что у тебя за привычка сам с собой разговаривать? Стареешь. И не говори… Ладно, что у нас по графику? Умывальники с душевыми я вроде в той стороне видел, но сначала размяться надо. А то потом вроде бы торжественная линейка, в пионеры принимать будут. Или уже нет? В любом случае дел будет много. О, и земляника. Самое главное ведь. Всё это я уже додумывал, идя быстрым шагом и помахивая полотенцем к спортплощадке.

Хорошо никого нет. Мешать не будут. Разминка, турник, покувыркались…

Теперь танла́нцюань. Забыл уже, обленился?

Я выполнял очередное упражнение, когда сзади раздалось восторженное

— УУУУУ!

И кто там подглядывает? Как ты думаешь? Ульянка конечно. Выспалась, батарейка зарядилась.

Рядом зевающая Алиса со Славей.

— Это каратэ, да?

Я помахал руками. — Нет, но типа того.

— Здорово.

— А то.

Тут мне в голову опять стукнула мысль. Почему нет? Если выкладываться, то по полной.

— Уля, ты сколько весишь?

Ульянка отреагировала на этот простой вопрос как-то странно. Она обиженно засопела и нахмурилась. — Чего… Я нормально вешу, не то что некоторые толстые. Объедятся булками.

— УЛЬКА! Хором сказали Алиса со Славей.

— Минутку. Уля, сколько конкретно ты весишь? Сколько килограммов в тебе есть?

— Ну, — честно ответила Ульянка. — двадцать пять. Наверное.

Самое то.

— Улечка, хочешь сделать доброе дело?

— Не знаю. А какое?

Я лег ничком. — Ложись мне на спину.

От возмущения Ульянка аж подпрыгнула. — Ты чего, дядька! буду я на тебя ложиться! Пусть вон Алиска или Славя. Они… А я…

Я улыбнулся, стараясь не рассмеяться. — Уля, они тяжелые. Будь хорошей девочкой.

— Не буду. А зачем ложиться-то?

— Спорим тебе понравится.

Ульянка недоверчиво посмотрела на меня. — Не знаю… Девчонки, вы это спасайте меня, если что. Дядька, я кричать буду.

— Конечно будешь, давай.

Девочки смотрели на меня со смесью удивления и ужаса. Алиса схватилась за голову. Потом вдруг неожиданно прыснула в кулак — Уля, я тебя спасу.

— Спасибо.

— Давай, решайся.

Взгромоздившись на спину, Ульянка схватила меня за горло.

— Уля не души. Дыхалку собьешь и всё удовольствие испортишь. Расслабься.

Ну что начали? Обычные отжимания, кулаки, теперь пальчики, «лапа леопарда»… 10, 15, 17, 20…

— ААААААААААААААА!

Восторженный вопль Ульянки был слышен наверно на другом конце лагеря.

УФФФФ… Я сел и потянулся за полотенцем.

— Дядька, давай ещё!

— Пока хватит. Хорошего помаленьку.

Алиса протянула мне полотенце. — Ну ты даешь.

Я только вздохнул. — Старею, теряю форму. Кстати, пробежаться никто не хочет?

Славя, помялась. — Я люблю бегать. А вы не устали?

— Да не особо. Алиса?

Та махнула рукой. — Не, давайте без меня. Я здесь посижу.

— Уля?

— Ай, ну не знаю…

— Устала что-ли?

Ульянка насупилась. — Чего, дядька… А давай.

Добежав до реки, мы со Славей начали восстанавливать дыхание. Ульянка, тем временем, присев, старательно изучала берег. — Ух ты. Дядька, смотри.

Я подошёл к ней. — Что там?

— Камень. С дыркой.

— Это называется куриный бог. — сказала Славя, подходя к нам.

— А почему куриный?

— Не знаю, назвали просто.

— А можно его взять?

— Конечно, ты же его нашла. Ульяна довольная засунула камушек в карман шорт.

Славя, уже приготовилась бежать обратно.

— Уля. Хочешь побыть полной боевой выкладкой? Ну типа…

— КЕМ?

Я присел на корточки. — Залезай.

— Лошадка!

Вот только я маленьких девочек еще не катал. Однако, надо же когда-то начинать. Короче обратно мы добежали уже веселее. Крики Ульянки были слышны поди на другом берегу реки. Когда мы добежали до скамеек, Ульянка неожиданно прошептала мне в ухо

— Папа сильный.

Гордись.

Скатившись с меня, Ульяна подбежала к Алисе. — Смотри что у меня! Куриный бог!

— Ух ты, говорят он удачу приносит. Только не потеряй.

— Чего еще, не потеряю.

Ульянка зажала камень в кулачке. Хм, где-то я у себя кожаный шнурок видел. Надо будет поискать.

— А теперь что? — спросила меня Алиса.

— Я в душ, а потом…

— А потом у нас будет торжественная линейка. — обрадовала нас Славя. — И прием в почетные пионеры. — добавила она.

— Зачем? — удивился я.

Славя пожала плечами — Традиция.

— Ладно, тогда увидимся.

— Уля, — я погрозил пальцем. — про форму не забудь.

Та только отмахнулась.

— Уля. Будь хорошей девочкой.

— Ага, если ты меня еще покатаешь.

Шантажистка. Короче, ты попал, брат.

После душа я одел чистую рубашку, сунул в карман найденный шнурок и пошел на площадь. Еще опоздать не хватало, но успел. Там уже все были в сборе.

— ПОСТРОЕНИЕ.

Ольга и еще один парень (тоже наверно вожатый) вышли вперёд.

— Ребята, как вы знаете, вчера к нам в «Совенок» прибыл почетный гость. Его зовут Азад. Он приехал к нам издалека, с Ближнего Востока, где принимал участие в вооруженной борьбе за освобождение трудящихся. Поприветствуйте его.

Блин, красиво сказала. Мне даже понравилось. После аплодисментов Ольга продолжила — А теперь я, как старшая пионервожатая и исполняющая обязанность директора лагеря хочу предложить товарищу Азаду стать почётным пионером «Совенка». Сергей…

Парень, стоящий рядом с ней, вышел вперед. В руках у него был пионерский галстук. Я шагнул навстречу. Вожатый повязал мне галстук и…

К борьбе за дело Ленина будьте готовы! Я поднял руку в салюте. Всегда готов! Барабанная дробь.

Я ЭТО ПОМНЮ.

— Теперь на завтрак, а потом на пляж. И не забудьте, что после ужина танцы. РАЗОЙДИСЬ. — Ольга Дмитриевна, а можно вопрос? — к ней подошел высокий пацан в очках.

— Да, конечно, Саша.

— А товарищ Азад знает русский?

Ольга строго посмотрела на него. — Саша. Он очень хорошо говорит по русски. Это всё что я могу тебе сказать.

— Извините, Ольга Дмитриевна.

— Ничего. Ступай на завтрак и забудь о чем мы говорили. Ты всё понял? В следующий раз постарайся не задавать ненужных вопросов.

Я подошел к девочкам.

— А это кто? — я показал на уходящего пацана.

— Это Сашка. — начала объяснять мне Ульянка. — Мы его кибернетиком зовем. Это он роботов делает. И за деталями тоже он.

Я пожал плечами. Пока неинтересно.

— Подожди, Уля.

— Чего? Я присел.

— Куриный бог у тебя? Не потеряла ещё?

— НЕЕЕТ! Вот он. Ульяна показала мне камушек.

— Сейчас. — я достал приготовленный шнурок и продел его в дырку. — Давай теперь завяжу. Ульянка смущенно заулыбалась — Спасибо, дядька.

— Эй, вы есть идете или как? — позвала нас Алиса.

— Идем-идем.

После завтрака я хотел. Ну впрочем неважно, что я хотел, потому что…

— Учитель, вы идете на пляж?

— Да, сейчас только переоденусь.

— Микуся, а почему ты его учителем зовешь?

— Он учит.

— Он? Чему он научит?

— Алиса, тебя не знаю, а меня… Вас это не касается. Лучше… Ой, мне же ещё купальник взять надо. И бутылку с водой. Или не надо? Она же степлится и невкусная будет. А без воды как?

— Микуся, ты же идти собралась, давай быстрее. Мы тебя подождем…

На пляже похоже собрался весь лагерь. Бедные вожатые. Бегать по жаре, следить чтобы не заплывали за буйки, одевали панамки и не хулиганили… Я бы не выдержал.

Кто-то (не будем говорить кто.) толкнул меня в бок.

— Дядька, ты чего задумался? Пошли плавать.

Ну да, конечно. На пляж же пришли. Я стянул майку.

— Ай…

— Лиска, ты чего?

— У тебя шрам на сердце прямо.

— Бывает.

— Вообще сильно круто выглядишь. Шрамы… И татуировки ещё…

— Хочешь такие же?

— Да ну тебя. Я же девчонка. Еще на шею себе бы не колола.

— Как хочешь.

Тем временем Ульянка бесцеремонно ткнула пальчиком в крест. — Ты в Бога что ли веришь?

— Да.

Она удивленно посмотрела на меня. — Его же нет.

— Откуда ты знаешь?

— В школе говорили.

— Ну если в школе…

— Ай, дядька, не будь занудой, пошли. Она потянула меня к воде.

— Да подожди, дай я хоть штаны сниму.

Зайдя в воду по… пояс я остановился. На мелководье плескалась малышня, кто постарше нарезали круги на огороженном участке.

— Что встали? Пошли…

— Алис, вы идите, я тут окупнусь и загорать.

— Подожди…

Алиса глянула на меня как на… — Ты что, плавать не умеешь?

— Не умею. — честно признался я.

— Совсем что-ли?

— Да.

— Дядька, ты… Вот даешь, даже я умею.

Я сделал виноватое выражение лица. Неожиданно девочки переглянулись и… заулыбались. — — Лиска, он же тут плавать не умеет.

— Ага и еще боится.

— Ну и…

Я напрягся. — ЭЭЭЭЭЭЭЭ… Вы чего тут удумывайте?

Неожиданно кто-то резко дернул меня под водой за ноги. От неожиданности я, потеряв равновесие, плюхнулся в воду. Вынырнул и…

— АЛИСКА! ВЫПОРЮ!

— ДВАЧЕВСКАЯ! Ольга уже бежала ко мне, оставляя за собой пенный след.

— Ты на международный скандал нарываешься! Всё, считай, что в лагере тебя уже нет.

— Ольга, прекратите. — сказал я, выходя на берег. — чего случилось-то эдакого?

— Но ведь…

— Всё. Иди лучше за младшими присмотри. Поняла?

— Азад, но…

Я улыбнулся. Это почему-то подействовало.

— Лиска… Я подошел к присмиревшей Алисе. — Оно тебе надо было? Ой, где у меня ремень был?

— В штанах?

— Уля, не подсказывай. А то я его возьму ведь, обеим влетит.

Алиса только вздохнула — А ты правда плавать не умеешь?

— Нет.

— А давай мы тебя научим?

— Спасибо. Идите лучше сами… А я хоть от вас отдохну.

Алиса смущенно тронула меня за руку.

— Ты точно не сердишься?

— Давайте бегом…

Я развернул их к реке и подтолкнул в спины.

Обтеревшись и переодевшись я выбрал местечко в тени, лёг и зажмурился.

Детские крики, плеск воды…

Внезапно. ШЛЁП, БУМ, ШЛЁП, БУМ…

Ощущение такое как будто по тебе прыгает слоник. Ладно.

Приоткрыв глаз, я протянул руку и осторожно поймал слонятку за пяточку. — Улечка, слезь с меня, пожалуйста,.

— Не-а, на тебе прыгать удобно. Ты широкий.

Шлёп, бум… — Уля…

— Чего?

Она села на мне, скрестив ноги.

— Ты сюда спать приехал?

— Точно ещё не знаю. Что?

Ульянка ткнула в меня пальчиком.

— Кто-то землянику обещал. Нехорошо детей обманывать.

Да действительно ведь, было такое.

— Уля, я помню. Честное пионерское. Давай, ты с меня слезешь, я одену майку, и мы пойдем… Где у вас лодки?

— Ладно, давай только быстрее.

— Не терпится всю землянику съесть?

— Дядька, нас ждут.

— Кто ждёт?

— Ну… — Ульянка замялась. — Ждут. Побежали.

На пристани нас уже действительно ждали.

— Учитель, где вы ходите? Алиска уже соскучилась.

— МИКУ, ПРЕКРАТИ. НИЧЕГО Я НЕ…

— Ты сама сказала. Ой, ну ладно-ладно, не обижайся.

Я перевел взгляд с девочек на Ульянку, потом обратно.

— Ну что, за земляникой?

— ДА! — закричали все трое.

Мику показала плетенную корзинку.

— Ольга Дмитриевна под ягоды дала. Сказала, чтобы в лагерь полную принесли.

— Ну раз начальство сказало, надо выполнять. А где лодка-то?

— Сейчас будет. — Алиса повернулась в сторону — Дядя Петя!

Со стороны здания к нам подошел мужик примерно моего возраста в майке и мешковатых штанах.

— Чего раскричалась-то?

— Да вот. — она показала на меня. — Лодку.

Мужик посмотрел, покачал головой… — Ты что-ли гость будешь?

— Ну да.

Он протянул мне руку. — Слышал о тебе. Ну давай знакомиться. Петр.

— Азад.

— Имя у тебя… Нерусский что-ли?

— Русский.

— Ну мне это по х… всё равно. Хотя хочешь честно? Вид у тебя… В темноте увидишь, точно обос… испугаешься.

Девчонки захихикали.

— Смешинки в рот попали? — нахмурился Петр. — Идите, вон в ту лодку садитесь. А мы перекурим. Не против?

— Если угостишь.

Он достал пачку болгарских сигарет. — Держи.

Сели на лавочку, прикурили от одной спички. Пётр выпустил клуб дыма.

— Я слышал ты с ними везде бываешь…

— Не понял?

— Ну это конечно дело не мое… Ты их в лес только не води.

— Снова не понял. Ты Петр о чём сейчас?

Тот смутился. — Азад, да я… Я просто сказать хотел, что лес у нас дурной. Не надо туда ходить. Не тебе, не им. Я и Ольге вашей уже говорил. Да что молодые понимают. Он махнул рукой. — Ты-то я вижу мужик жизнью битый.

— А что с лесом? Звери что ли? — Если бы… Я же говорю дурной. Вон пару недель назад приехали из города… Мы их предупреждали. Да городские разве слушают! Ну и всё. Все четверо и сгинули. Только машину их нашли. Да еще следы странные…

На меня пахнуло холодком.

— Следы говоришь. Сам их видел?

Он затянулся. — Сам. Поболе медвежьих будут. Да и не звериные они. Понимаешь?

— А чьи?

— Ты дурачком не прикидывайся. Про старый лагерь уже слышал поди?

— Про привидения что-ли?

— А ты не смейся. Привидения. Тут бывает, что люди вечерами из изб боятся высунуться. Такой страх из леса идет.

— И давно такое?

Пётр показал на девчонок, сидевших в лодке. — Да вон, как они приехали. И какой мудак сюда детей… Бошку бы оторвал.

Он стукнул кулаком по скамейке.

— А на остров как?

Успокоившись, он прикурил новую сигарету. — Туда можно. Место хорошее и ягоды много. Только на холм не ходи.

— А там что?

Петр улыбнулся — Да по-разному. Кому сны снятся странные, а кто и умом трогается…

— Блядь, мужик, да у вас тут аномалия какая-то. А власти-то что?

— А ничего. Вон после того, как городские пропали пара ментов приехали, с участковым нашим поговорили да на опушке покрутились. И обратно укатили. Больно им надо было. Искать кого-то, разбираться. Кому мы нужны. Короче, весла там возьмешь… Клава!

По дороге шла дородная женщина, ведя в поводу коня с телегой на которой стояли бидоны.

— Жена моя, молоко в лагерь привезла. Давай, бывай.

Взяв весла, я подошел к лодке.

— Дядька, сколько курить можно? Бери пример с Алиски, она бросила.

— Улька!

— Чего, нет что ли?

— УЛЬКА!

— Прекратите вы… Рассаживайтесь да поплыли.

Сначала было неинтересно и даже скучно. Я гребу, девочки болтают о своём. Остров всё ближе…

— А кто-нибудь раньше на острове бывал?

— Нет. Нас же одних туда не пускали.

Внезапно…

— Ой, Мику, ты чего?

— Дядька, что с ней?

Я перестал грести. Мику сидела бледная с расширенными глазами.

— Что случилось?

— Учитель, вы разве не чувствуйте? Там… Там что-то есть.

Минутку, а и точно. Просто раньше внимания не обращал.

— Мику, успокойся, что ты чувствуешь? —

Алиса помотала головой — Это что было?

— Лиска, тебя это не касается. Пока не касается. —

— Да что вообще…

— Тихо, я же сказала. Учитель.

Я сосредоточился, чтобы понять, что впереди. Понял. Спящая Сила, которая ждет избранного. Того кто сможет. Мику? Эта кавайная девочка? А ты-то сам кем был до…

Ладно, поплыли. На берегу разберемся.

Причалив к берегу, я привязал лодку к вбитому колышку.

— Мику, ты как?

— Всё хорошо. Давайте сначала землянику, а потом…

— Дядька, а чего вообще тут такое?

— Уля, давай ягоды собирать.

Она пожала плечами — А давай. Кто больше соберет. На спор.

— Как скажешь. На что спорим?

— На печеньки.

— Договорились.

Вскоре корзинка была полной, а Ульянка выдохнув, села на траву. — Уф, я победила, давай печеньки.

— Где я тебе их здесь возьму?

— Не знаю. Ладно, тогда я в клубе у тебя их заберу.

Тем временем на поляну выползла Алиса — Объелась, блин. Сейчас из жо. ушей полезет.

— Лиска, ты чего такая грубая?

Та лишь пожала плечами. — Да обычная я.

— А Мику где?

Алиса махнула рукой: — Там. Тебя ждёт, говорит, чтобы мы не ходили. Чего— то странное увидела. Что вообще тут происходит?

— Сейчас посмотрим, чего…

— Ага, а мы тут отдохнем. Улька, пошли купаться.

— Сейчас, отдышусь только. Он меня загонял вообще. А зато я у него печеньки от спорила, вот.

Оставив девочек, я продрался через кусты на полянку и увидел Мику. Она стояла перед… Нечто похожее на марево от жары.

Она была сосредоточена и… Как будто бы готовая принять непростое решение.

Я окликнул ее.

— Это вы учитель? — не оборачиваясь, ответила она.

— Что это?

— Я не знаю, но надо идти туда.

Она уже хотела шагнуть, но я остановил её.

— Подожди.

Я подобрал с земли ветку, кинул. Ничего не произошло. Подошёл поближе, протянул руку…

В висках застучало.

— Что с вами?

— Подожди не ходи.

Я сделал еще несколько шагов. Боль стихла, словно кто-то убрал её, разрешая пройти.

— Мику, только осторожней.

— Я знаю, знаю… Она взяла меня за руку. Еще несколько метров и ничего.

— Учитель, пойдемте.

— Куда?

— Туда, на холм.

Только на холм не ходи. А там что? Да по-разному. Кому сны снятся странные, а кто и умом трогается. Посмотрим.

Пологий недолгий подъем и мы вышли на вершину. С нее открывался изумительный вид на реку. На другом берегу бескрайний лес.

— Ой, как красиво. Сев на траву, Мику провела по ней рукой.

— Учитель, это там внизу. Как будто огонь.

Я уже и сам почувствовал. Сила, бывшая ещё до начала мира, вставала из-под земли. Знакомое покалывание в кончиках пальцев…

— Учитель!

Мику беспомощно осела на землю, я едва успел подхватить её.

— Мику!

Она лишь виновато улыбнулась и закрыла глаза.

— ААААААА!

Её просто корежило, как в припадке.

— БОЛЬНО!

Я мог только удерживать её, прижимая к себе. Сука. Но ты же знаешь, что происходит, знаешь, что по-другому не бывает. Наконец это закончилось. Я бережно положил девочку на траву. Не знаю сколько прошло времени, но наконец она открыла глаза и села, машинально одёрнув юбку.

— Что это было?

— Как ты?

Ее еще потряхивало, но она уже приходила в себя.

— Не знаю. Она вытянула руку перед собой, по кончикам пальцев пробежали язычки пламени. — Осторожней.

Она помотала головой.

— Я знаю. Мне просто страшно. Почему это со мной?

Я вздохнул.

— Учитель, что это было? Что произошло?

— Это место силы. На земле встречаются такие места. Редко, но встречаются. Сосредоточия древних сил. Сила огня, воды, земли… Люди называют это магией, но обычно не могут чувствовать этого. Поэтому для большинства это лишь детские сказки или легенды. Для большинства, но не для избранных.

— Мне дедушка рассказывал. В нашем роду были те, кто мог… Я действительно думала, что это сказки. Теперь знаю, что нет. Учитель, а вы такой же, да? Скажите честно.

Я мог только кивнуть.

— Я чувствовала это. Спасибо вам.

— За что?

Мику улыбнулась. — За то, что я стала такой какой должна быть.

Неожиданно она всхлипнула и уткнулась мне в плечо. — Но… Избранная… Как мне теперь жить с этим? Я не знаю. Алиса, Ульяна, семья… Что теперь?

— Мику, теперь ты воин. Это твой путь. Пройди по нему с честью.

Что я несу? Растерянная девчонка, получившая силу равной которой нет в этом мире, даже не осознающая кто она.

Воин? Чтоб вас.

Мику кивнула, потом встала и подошла к обрыву. Раскинула руки

— Я, Мику Токугава, Воин Священного Пламени принимаю свое предназначение.

Она обернулась с виноватой улыбкой

— Я правильно сказала?

Потом продолжила

— Теперь я не буду спрашивать вас про цену выбора. Я знаю её.

Она села рядом, уткнулась лицом в коленки.

— Учитель я сейчас чувствую внутри себя только одиночество. Как же мне тяжело. Это тоже плата?

— Да. Придется привыкнуть.

— Я попробую. Мы встали.

— Ой, я наверно ужасно выгляжу?

— Ну есть немного. Ничего, у реки умоешься.

— Девчонок напугаю. Подумают еще невесть что.

Мы уже спускались вниз, когда она внезапно оглянулась.

— Учитель.

— Что?

— Это место. Вам надо привести сюда их. Не сейчас, попозже.

— Подожди, но зачем? — Я не знаю. Это как внутренний голос, он…

Неожиданно она снова побледнела и уткнулась в меня.

— МИКУ! ТЫ ЧТО?

— Я увидела сейчас. Кто вы и зачем вы здесь.

— Это лишь видения. Это бывает.

— Нет, это было как наяву. Огонь и смерть. И…

— Мику, это мой выбор. Давай пока оставим это.

Она кивнула. — Я не скажу им.

Выйдя из леса, мы наткнулись на Алису с Ульяной. Завидев нас, Ульянка накинулась на меня. — Ты… ты… Ты чего с Микусей сотворил! Признавайся! Микуся, он тебя не…

Мику похоже рассердилась.

— Улька, помолчи лучше.

— Чего!

Ульянка не унималась.

— Алиса скажи. Мы же волновались или как?

— Уля, подожди.

Алиса посмотрела на нас.

— Вы вообще где были? Мы уже хотели обратно плыть, на на помощь звать.

— На холме. — ответил я. — Там вид красивый, посидели, отдохнули и обратно. Мику, скажи.

— Да. Я только юбку немного испачкала. А что?

Алиса побагровела. — Посидели значит. Юбку, да. Ладно. А почему мы туда пройти не могли? Крик слышали. Улька, подтверди. И чего мы подумать должны были, а?

Ульяна топнула ногой.

— Не могли, точно и крик был.

Я пожал плечами. — Откуда я знаю? Хотите сейчас сходим. А чего вам там ещё послышалось… — Не хотим.

— Ваше дело. Не хотите не надо.

Мы с Мику переглянулись…

Алиса вроде успокоилась. — Значит послышалось. Ну бывает, что. И раз Мику говорит. Ну вот, подняли кипеш, блин. Улька всё ты. Делать тебе нечего, ерунду выдумываешь.

А вот Ульяна…

— Мику, а точно ничего такого…?

— УЛЬКА! НИЧЕГО НЕ БЫЛО! ВООБЩЕ!

— Микуся, а чего ты раскричалась-то? Я же…

— Ульяна, ты лучше давай извиняйся перед Азадом. А то гадостей наговорила.

Ульяна тяжело вздохнула, посмотрела на Алису.

Та только развела руками. — Да давай уж. Проси прощения. А то действительно некрасиво получилось.

Помявшись, Ульянка подошла ко мне.

— Дядька, прости меня. Пожалуйста. Ты же не сердишься?

Я погладил её по голове. — Уля, разве на тебя можно сердиться?

— Нет. — честно ответила она.

— Ну вот. Короче, где корзинка с ягодой и давайте в лагерь возвращаться. А то нас уже, наверное, потеряли.

Обратно мы доплыли без приключений. Правда у Ульянки пришлось отбивать корзинку с земляникой иначе точно бы не довезли.

На пристани нас встретил Петр.

— Вернулись? И с ягодой.

— Всё что удалось у Ульяны отобрать.

— ДЯДЬКА! НЕПРАВДА!

— Сердишься? Алиса, корзинку Ольге отнеси и давайте в столовую на обед. Я догоню.

Петр равнодушно проводил взглядом уходящих девчонок, повернулся ко мне.

— Что сказать-то хотел?

Я пожал плечами.

— Да, это… Я лодку потом еще возьму?

Тот только зевнул — Не, да бери, конечно. Жалко что-ли для хорошего человека. Весла знаешь где.

Я протянул ему руку.

— Ну тогда давай, бывай.

В спину донеслось.

— Поморочило вас там похоже. Хорошо хоть что те же вернулись.

Если бы… Ладно, пойду-ка я жрать. Режим нарушать нехорошо.

У столовой я наткнулся на Ольгу.

— Вернулись наконец. Столько времени ягоду собирали?» —

— Ну, Ульянка и земляника…

Ольга улыбнулась. — Это точно. А с Мику что случилось?

Блин.

— А что с ней?

— Да вернулась на себя не похожая. Молчит, на обед не пошла. Лене, это соседка её, сказала, что не хочет. Ничего не понимаю.

Я пожал плечами.

— Не знаю, честно. Ничего особенного не произошло. Ягоду собирали, потом девочки в речку полезли. Перекупалась может? Бывает такое. Их попробуй из воды выгони. Не рассказывать же ей про то что на холме было. Не поверит ведь, да и Мику лишние проблемы сейчас не нужны.

Ольга только вздохнула.

— Ну давайте я ей покушать отнесу. Уговорю. А потом пусть к врачу.

— Да Виола говорит, что с ней всё в порядке. Ох, принесло же вас на мою голову… Ладно идите обедайте.

В столовой было непривычно тихо. Наверно все уже поели.

— Эй, давай сюда. — позвала меня Алиса. — Давай ешь, уже остыло.

Ну мне главное, чтобы посолено было.

— А где Ульяна?

— Да убежала куда-то. На спортплощадку поди как обычно.

Она неожиданно ткнула в меня пальцем. — А вот что с Мику? Молчит, на обед не пришла… А? — Слушай, не смотри на меня как на… Сейчас поем, ей отнесу. Она где кстати?

— Да у себя, где еще. Учти она моя подруга, между прочим.

— Лиска ты меня пугаешь.

— Ага, испугался как же. Да ладно, я же волнуюсь. Ты пойми. Давай займись.

— Ну подожди, дай хоть прожую.

Поев, я зашел на кухню.

— Ой, девочки, мужик.

— Да это Азад. Люся, не узнала что-ли?

Одна из поварих подошла ко мне.

— Азад, чего хотел?

— Да с собой второе взять.

Женщины засмеялись.

— Не наелся?

— Да нет, не себе. Девочка одна на обед не пришла. Отнести надо.

— А кто? — спросила старшая.

— Мику.

— А, это японка, которая говорливая? Ну сейчас. Татьяна, выдай порцию. Поднос только потом верни.

Подхватив поднос, я пошел к выходу.

— Смотрите бабы какой мужик один пропадает. Заботливый.

— Рожа у него больно страшная.

— Чтобы ты понимала. Мужика шрамы украшают. Смотри, Люська, уведут.

Похоже меня уже женить хотят. Нет ну, повариха, это хорошо. Откормит.

Тьфу, ты о чём вообще…

Алиса ждала меня у входа.

— Давай, пошли.

У нужного нам домика мы наткнулись на какую-то девочку, которая недоуменно оглядывалась по сторонам, явно не понимая, что происходит.

— Лена, что случилось?

— Алис, представляешь, она меня выгнала. Сказала, что никого видеть не хочет. Что делать? Алиса помотала головой.

— Мику? Ничего себе… Ну-ка пошли, разберемся.

Я едва успел остановить её. — Стоять. Я сам. А вы тут.

Алиса зашипела — Ты… Объясни, что происходит вообще!

— Долго объяснять. И вообще, доверься мне. Будет тебе прежняя Мику, в лучшем виде.

— Ты… Ты… Но смотри мне. Если что я тебе последний глаз выцарапаю.

— Договорились. А теперь постучи в дверь, а то у меня руки заняты.

Алиса постучалась. Через минуты две из домика послышалось — Уходите все отсюда. Я никого не хочу видеть. Уйдите!

— Мику, это я.

Молчание, потом…

— Учитель, вы? Заходите.

Дверь приоткрылась, и я протиснулся с подносом внутрь.

Мику, всхлипывая, села на кровать.

— Зачем вы все пришли? Не хочу. Я же опасна, я же… Я же не человек!

Поставив поднос на стол, я сел рядом.

— Девочка моя, что ты… Успокойся. Ты Мику. Ты…

— Нет! — закричала она — Ты не понимаешь. Откуда тебе знать.

— Успокойся. Думаешь у меня было по-другому? Еще хуже.

Она, плача уткнулась мне в плечо.

— Простите учитель. Но я не могу. То, что внутри. Это страшно. Как будто бы внутри две меня. И вторая…

— Ничего, маленькая. Через это надо пройти. Надо стать одним целым.

Мику только всхлипнула.

— КАК! Я не могу. Я же с ума сойду. А если та выйдет, я же… Я же могу убить всех. Понимаете?

— Успокойся, пожалуйста.

Я приложил руки к её вискам и сосредоточился. Ала…

— Мику. Та вторая, как ты её называешь, не хочет ничьей смерти. Она не убийца, она защитница.

— Кого?

— Людей, всего этого мира. Она не зло.

Мику потихоньку начала успокаиваться. — Простите, я просто перепугалась, когда… — она посмотрела на меня — И что теперь?

— Ну для начала ты покушаешь, — я показал на поднос — а то остынет. Потом приведешь себя в порядок, помиришься с Леной… Умоешься. Сделай пожалуйста, а то я без глаза останусь. Алиска обещала выцарапать.

Мику улыбнулась. — Она может, запросто.

Я уже повернулся к двери.

— Учитель, а у вас это как?

— Во мне трое.

Алиса с Леной стояли у крыльца.

— Ну что, где Мику?.. — грозно начала было Алиса.

— Ой, девочки, да заходите. Что вы на улице торчите?

Мику вышла на улицу. — Лена, прости меня, пожалуйста,. Я на тебя накричала, сорвалась. Не знаю почему, честно не знаю. Но я больше не буду. Наверно это возрастное, переходной возраст… Я в каком-то журнале читала, что это как-то с гормонами связано. Ужас, да? Представляете.

Алиса сменила гнев на милость. — Узнаю Мику. Ты как, в порядке?

Мику развела руками. — Ой, Алиса, конечно. Только я сейчас покушаю пока не остыло, а потом умыться надо. А то мешки под глазами будут. А это же некрасиво, фи… Я слышала, что можно кремом смазать, а у меня крема такого нет. Алиса, может у тебя есть?

Ответом был только тяжёлый вздох — Азад, ладно, это Микуся. Уговорил. Походи пока с глазом.

Вот спасибо. Ну что, выдыхай.

Подойдя ко мне Мику, неожиданно шепнула — Учитель, я хорошо притворяюсь?

— Вполне. Всё нормально. — тихо ответил я.

УФ… А кто говорил, что будет легко?

— Ну я пойду? Лиска, поднос потом в столовую занеси.

— А ты куда? — Лиска, пожалей мою старость, дай отдохнуть.

Алиса только махнула рукой. — Да иди уж… Устал он.

Подойдя к своему домику, я сел на крыльцо, машинально достал табак…

Стоп, что-то упустил важное. Но что? С Мику всё в порядке, а… ЧТО?

Ну, вспоминай быстрее. Что там мужик, который при лодках, про лес говорил? Ну лес и… Люди пропавшие, следы… А вчера ведь Ульянка обещала мне домик показать. В лесу… В ЛЕСУ? Вот черт, учитывая, что этот лес не лес, а бермудский треугольник какой-то. Иди искать Ульяну, идиот, ты чо отдыхать сюда пришел и землянику собирать…

Только сначала надо Славю найти. Дело к ней есть. Она здесь похоже хозяйством заведует. Я встал и…

— Добрый день товарищ Азад.

Легка на помине.

— Добрый. А я тебя уже искать хотел.

— Что-то случилось?

— Да нет, просто… Скажи пожалуйста, у тебя дубликаты ключей есть?

— Да. У меня все ключи. Ольга Дмитриевна выдала, я…

— Славя, от моего дома дай второй.

— А вы что, ключ потеряли? — удивилась она.

— Да нет. Просто нужно. Очень. Прямо сейчас…

Ну хорошо, второй ключ у нас есть. Сейчас надо найти Ульяну. И где её искать? Надо подумать. Внезапно…

— АЙ! Кто-то с разбега врезался в меня и отскочил, потирая голову.

— Дядька, ты почему такой твердый! Специально, да!

Ну вот, ребенка травмировал.

— Уля, ты не ушиблась?

— Ушиблась -. она насупясь смотрела на меня.

— Прости пожалуйста. Ты же сама.

— Чего сама? Я бежала просто, а ты…

Я присел. — Улечка, иди сюда я тебя пожалею.

Она наклонила голову. — Жалей давай, а то шишка будет.

— Не будет. Кстати, я же тебя искал.

Ульянка искренне удивилась. — А зачем?

— Ну кто-то вчера обещал показать мне свой дом в лесу. Помнишь?

— Что правда обещала?

— Да.

Она потупилась, поковыряла носочком в кирпиче. — Ну не знаю… А ты смеяться не будешь?

— УЛЯ.

Ульяна ещё повздыхала немного и потянула меня за руку.

— Ладно, тогда пойдем.

— Далеко?

— Да нет.

Когда мы вышли к забору, она прошла немного вдоль него и остановилась.

— Здесь.

— Что здесь? — не понял я.

— Ой какой ты глупый. Дырка же.

Она аккуратно отвела в сторону две доски и шмыгнула в отверстие.

— Давай лезь за мной.

Легко сказать. Для маленькой девочки может и нормально, а для меня. Рубашку бы не порвать. С трудом протиснувшись в дыру я оказался в…

В лесу, а где еще. Сосны, хвоя под ногами и аромат смолы. Трава, цветы и едва заметная тропинка в комплекте.

Ульяна помахала мне рукой

— Иди сюда. Это здесь.

Я вышел на полянку в стороне от тропинки и увидел небольшой, аккуратно сложенный шалашик. Кстати, пока близко подойдешь и не заметишь.

— Вот. Это мой дом. Заходи в гости.

Я заглянул внутрь. Пол, покрытый сорванной травой, самодельные лежанка и столик. На столике куклы, на лежанку посажен плюшевый медведь. Ульяна вытащила его и протянула мне.

— Мишка, познакомься это Азад. Он хороший. Не бойся.

Я пожал медвежью лапу. — Привет, мишка. Как дела?

Потом сел у входа. — Уля, а давай здесь посидим. Боюсь сломаю внутри всё.

Ульяна улыбнулась.

— Ну я же не знала, что ты вообще в гости придашь. Давай здесь тогда.

Я постелил ей рубашку, она села, не выпуская медведя из рук.

— Вот, это мой домик. Я его сама сделала. Я сюда прихожу, когда мне одиноко. Поплакать.

— Ну что ты солнышко.

Я погладил её по голове, она доверчиво прижалась ко мне.

— Уля, а кто-нибудь знает о домике?

Она пожала плечами.

— Лиска. И Лешка еще. Но он далеко сейчас. Он в армии, вот. А я ему написала.

Я вспомнил что говорила Алиса.

— Он твой брат?

— Да. Он хороший, он меня защищал. А сейчас… Только Ольга Дмитриевна.

Она тяжело вздохнула, но тут же заулыбалась.

— Она хоть и ругается, но всё равно хорошая. А теперь ещё ты есть.

Мы ещё немного посидели молча.

— Уля.

— Чего?

— Знаешь, это хороший домик, но… Есть получше.

Ульянка встрепенулась

— Ой, а где, а какой?

Я показал ей ключ на длинной веревочке.

— А чего это?

— Ключ от дома. — ответил я.

— Какого дома еще?

— Теперь твоего. Личного.

— Это здесь в лагере что-ли?

Догадалась ведь. Смышленая у меня доча будет. ЭЭЭЭЭЭЭ… Ты сейчас чего подумал? Что хотел, то и подумал. Проехали.

— Уля, если вдруг тебе захочется побыть одной… Вдруг. Ты просто придашь и откроешь дверь. В любое время. Договорились?

— Ну… А ты?

— А я буду сидеть тихонько, чтобы тебе не мешать. И ещё, котёнок. Давай ты больше не будешь плакать. Хорошо?

Она помолчала.

— Азад. Дядька… Это ведь здесь только. Ненадолго. А потом ты уедишь, а я… Я не хочу к нему. Он плохой. Я его боюсь.

Я погладил её по голове

— Всё будет хорошо. Обещаю. Тебе не надо будет никого бояться.

Она только всхлипнула. Я повесил ей ключ на шею.

— Уля. Знаешь мне надо сделать одно важное дело.

— Какое?

— Важное. Давай в лагерь вернемся.

— Ой, а можно я кукол заберу и мишку?

— Конечно можно. Теперь они у меня будут жить.

— Здорово! — обрадовалась Ульянка. — Я сейчас, я быстро.

Она залезла в шалаш и через несколько минут вернулась с пластиковой прозрачной сумкой, в которой лежали куклы, игрушечная мебель и посуда.

— И мишку возьмем.

— Обязательно. Ему же без тебя скучно будет.

В доме Ульянка тут же начала рассаживать кукол на столе что-то рассказывая им. Медведь уже сидел на моей кровати. Я тем временем, порывшись в шкафчике, достал нож. Пригодится. В старый лагерь похоже ведет тропинка, которую я видел около шалаша.

Повернулся…

— Дядька, ты чего! — закричала Ульяна, опрокинув стул. — Зачем нож! Не надо!

Она вытянула вперед руки словно защищаясь.

— Мамочка!

— Уля, что с тобой?

Она всхлипнула.

— Ты чего с ножом? Я испугалась.

Я положил нож на стол, поставил упавший стул на место.

— Уля, я в старый лагерь хочу сходить, посмотреть, что там. А нож просто на всякий случай.

Успокоившись, Ульяна села на стул и посмотрела на меня как на полного идиота.

— Дядька, там же привидения. Они его не испугаются.

— А вдруг?

Девочка только тяжело вздохнула. Мол, что тебе дураку объяснять. Действительно. Ох уж эти взрослые. Элементарных вещей не понимают.

— Слушай, а в старый лагерь та тропинка ведет что около твоего дома?

— Не скажу.

— Почему?

Она помолчала. — Я не хочу, чтобы ты туда ходил. Ты что не понимаешь? Я боюсь.

Теперь вздохнул я. — Уля, мне надо это сделать. Надо выяснить, что там такое чего боятся люди.

— Правда очень надо?

Я кивнул. Снова неловкое молчание.

— Ладно. Если надо, то…

Она встала, улыбнулась. — По той тропинке иди… Азад, можно я тебя обниму?

Не зазорно тому, кто на колени только перед Богом встаёт, преклонить их перед ребенком. Ульянка прижалась ко мне. — Ты только возвращайся, а то я плакать буду.

Она шмыгнула носом и неожиданно чмокнула меня в небритую щеку.

— Вот. Вернись пожалуйста.

— Улечка, солнышко… Конечно вернусь, честное слово.

Отстранившись, Ульяна повернулась к двери.

— Иди, а я ждать буду.

Забор, лес, тропинка… Вроде ничего необычного. Только вот постоянное ощущение что кто-то наблюдает за тобой из чащи. Еще один поворот и… Внешне ничего страшного или опасного. Заброшенное здание с выбитыми окнами, заросшее крапивой и какими-то кустами. Нечто, напоминающее заброшенную детскую площадку. Старый лагерь, да. Только тихо почему-то. Я цапнул рукоять ножа. Не человеческим взглядом глядеть надо…

А вот уже что-то поинтересней. Что там? Примятая пожухлая трава, чернота какая-то. Я присел, дотронулся до земли. Обычный человек ничего бы не понял и не увидел. Даже опытный охотник. Я посмотрел внимательней. Вроде никаких видимых следов, потом по волчьи втянул воздух. Слабый запах, от которого у меня зашевелились волосы. Запах смерти, неживого. Я подошел к засохшим кустам. Да вон там… Что-то похожее на клочок шерсти. Только зверей с такой шерстью не бывает. Кто-то или что-то было здесь недавно и ушло во тьму, прячась от солнца. Вот значит с кем схлестнутся придется. И давно такое? Да вон, как они приехали. За детьми значит пришл? Сначала через меня пройди, а там посмотрим.

Стоп, а кто у нас сюда бегает? Пацаны какие-то? Ай, блядь… Нехорошо это. Надо обратно идти. Тем более дело к вечеру идет. Всё, уходим… Дойдя до забора я оглянулся. А ты всё смотришь? Ну смотри, сука.

Подходя к домику, я увидел на крыльце, ну кого же еще, Алису с Ульянкой. Ждали меня похоже.

— Ой, ты вернулся!

— Ну, я же обещал.

Алиса с интересом посмотрела на меня. — Чего надыбал в лесу?

— Да ничего. Прогулялся просто. Сейчас Ольгу надо бы увидеть.

— Понятно. — Алиса показала рукой. — Вон ее домик. У себя должна быть.

Ульяна же, похоже, решила устроить допрос с пристрастием.

— А ты привидение видел? А какое оно? А сильно страшно? А чего еще было?

— Да никого я не видел. Честно. И не страшно ничуть было.

— Тогда неинтересно.

Я уже заходил в дверь.

— Рубашку сними.

— Зачем?

— Затем что порвал. Я зашью.

— Лиска, ты уж… Я сам как-нибудь.

— Да не выкобенивайся ты, снимай давай, тоже мне.

Переодевшись, я, спрятав нож, ибо не хрен детей пугать, направился к домику Ольги. «Тук-тук».

— Кто там, Славя ты? Входи открыто.

Ольга сидела за столом и что-то записывала в тетрадь. «План лагерных мероприятий». Увидев меня, она удивленно подняла брови.

— Товарищ Азад. Проходите, чаю хотите?

Я сел на стул.

— Слушай, мы с тобой не на партактиве. Давай на ты. Проще будет.

Ольга только пожала плечами.

— Хорошо. Просто зашел или по делу?

— Вообще-то по делу.

— Давай, выкладывай быстрее. Мне еще план на неделю составлять.

Я пересказал ей разговор у лодок, добавив про старый лагерь. Она лишь хмыкнула:

— Ну ты даешь… Про лес сказки я и раньше слышала. То же мне. И вообще, у нас на завтра поход общелагерный в лес. Это меня больше волнует.

— Ты, блядь, охренела? Какой поход?

Вожатая нахмурилась. — Ты за языком-то следи. А то ведь…

— А ты… Я что непонятно сказал. Нельзя в лес. Опасно там.

— И что там опасного-то? Мы же недалеко.

М-да, она ведь действительно не понимает. Я достал клочок шерсти, который нашел в старом лагере, положил перед ней.

— А далеко и не надо. Уже рядом.

Ольга показала пальцем на находку.

— И что это? Волчья что-ли? Или собака бродячая оставила?

— Был бы живой зверь, я бы не сильно волновался.

Ольга только поморгала глазами.

— Ничего не понимаю. Чья эта шерсть тогда?

— Порождения тьмы.

— Какой еще тьмы? Ты что… — неожиданно она замолчала. Внимательно посмотрела на меня, потом продолжила.

— Предположим. Ты вроде трезвый сейчас. Считай, что я в этот бред верю. Дальше-то что?

— В город сообщить, детей вывезти, лагерь закрыть. И деревня ещё…

Она покрутила пальцем у виска.

— Ты в своем уме? Летний сезон только начался, по плану ещё две смены. А что я в облоно скажу? Что почетному гостю чертовщина померещилась?

— А что ты родителям будешь говорить, если с их детьми что-нибудь случится? Подумай.

Ольга вздохнула

— Ну да… Лучше, конечно, перебдеть, тут ты прав. Всё не вовремя.

— Что еще-то?

— Да директора прямо перед твоим приездом с аппендицитом в город увезли. Из начальства я да еще вожатые. А тут…

Вот это я прекрасно понимаю. Кому охота лишнюю ответственность на себя брать.

— И что решила?

Ольга опять вздохнула.

— Ладно. Лес будет под запретом, до выяснения. Чёрт. весь план отдыха к такой-то матери… Хорошо хоть проверочные комиссии у нас раз в пятилетку бывают.

— Подожди. — спохватилась она — Если это уже в старом лагере, то почему у нас тихо? А? Действительно, почему? Минутку…

— Что здесь раньше было?

— Не знаю.

— ЧТО. ЗДЕСЬ. БЫЛО РАНЬШЕ.

— Что разорался тут? Ну слышала я что тут раньше монастырь стоял. Сожгли его, ещё до войны, в двадцать девятом что-ли. А монахов… Догадываешься. Вот теперь понятно.

— Монастырь… Поэтому вы ещё и живы. Место святое, намоленное.

— Черти что и сбоку хвостик. Ладно. Ты никому больше об этом не говори, а то паника начнется.

— Разумеется. Ну я пойду тогда?

Она махнула рукой. — Иди, ужин скоро.

Ужин — это само собой, но надо ещё кое-что сделать. Мне вроде сюда. «Клубы», а ниже вывеска поменьше. «Кружок научно-технического творчества». Роботов они тут делают. Я постучался. — Кто там, входите.

Меня встретил тот самый пацан в очках. Как там его… Саша, вроде. Рядом второй. Светловолосый, в руке паяльник.

— Здравствуйте, товарищ Азад. Проходите пожалуйста. Мы тут…

Ну что вы тут понятно. Вон на столе нечто разобранное роботообразное стоит. Кибернетики… Вундеркинды. А скоро ведь ужин.

— Я ненадолго. Короче пацаны. Объясню по-простому. Если узнаю, что кто-то ещё в старый лагерь зачем-то бегает… Яйца оторву. Я понятно сказал?

Пока они соображали над моими словами я вышел, аккуратно закрыв дверь. Вот теперь ужин.

У входа в столовую я наткнулся на Алису с Мику. Та, хлюпая носом, что-то рассказывала Алисе.

— Вот ведь скотина…

— Что ещё случилось?

Алиса отмахнулась. — Да к Микусе пацан какой-то пристает. Новенький, воображает из себя…

— Мне поговорить с ним?

— Ой, учитель, не надо. Я сама.

— Ну хорошо. Только не убивай его, пожалуйста.

Алиса хмыкнула — А зачем убивать-то? Микуся, ты вот что. Если он к тебе ещё полезет, бей сразу по… Она что-то зашептала на ухо Мику.

Та покраснела. — Ты что, Алиска такое говоришь. Фу, это же неприлично.

— Зато практично. Сразу отстанет.

— Ну не знаю. Учитель, вот как… Она советует его по… Я даже повторять не хочу.

— Может лучше ужинать пойдем?

— Да, конечно.

Столовая, как обычно, встретила нас детским гамом и криком

— Вы где ходите! Я вам место забила!

Ну кто ещё кроме Ульянки способен на такие добрые дела?

— Чтобы мы без тебя делали?

— Голодными бы ходили.

После ужина я вышел на улицу, раздумывая что делать дальше. Оптимальный вариант прийти домой, почитать и лечь. Что-то я вымотался. Ага, вот прямо сейчас.

К действительности меня вернула Ульяна.

— Ты на танцы пойдешь? Давай, соглашайся.

Нехорошо, конечно, отказываться, но придется.

— Не, Уля. Не получится. Стар я уже для танцев.

— Ну какой ты… И за что я тебя только… Ой.

— За красоту, наверное. Нет?

— Да ну тебя. — обиженно сказала Ульянка и растворилась в вечернем сумраке.

Как она это делает? Раз и здесь. Два и нету. Три — по новой. Уникальный ребенок. В разведке ей бы цены не было.

Тут меня вежливо пихнули в плечо.

— А на эстраду придешь?

Теперь Алиса.

— А зачем на эстраду какую-то?

— Разговор есть. А эстрада вон там, не заблудишься.

Давай через часок, когда все на танцульках будут. И как там ты сказал? НЕ ОБСУЖДАЕТСЯ. Свободен.

Вот это сейчас что было? Опять приглашение на свидание? Ладно, придется идти. А то ведь некрасиво получится, да и последний глаз жалко. Нет, ну как без глаза? Куда я попал…

Короче через полчаса я подходил к нужному месту ориентируясь по звукам. Типа «Deep Purple». Алиска сидела, свесив ноги, на сцене и немилосердно терзала электрогитару.

— Эй, прекрати над инструментом издеваться.

— Ой ну можно подумать ты тут Джимми Хендрикс, блин, пришел.

Логично. И ведь не поспоришь.

— Ну ладно, а дальше что?

Алиса на минуту задумалась, потом показала лежащую рядом акустику.

— Можно тебя попросить? Спой пожалуйста. А потом… Потом будет.

Почему нет? Забравшись на сцену, я сел рядом, взял гитару.

— Слушай, а Мику где?

— Да на танцах. Сказала, что ей развеется надо. А что, заскучал уже?

Опаньки, елы-палы, меня уже ревнуют что-ли? Только этого не хватало. Я сделал виноватое лицо.

— Да нет, просто…

— А просто спой. Только… — Алиса пошевелила в воздухе пальцами. — Вот без этих… Ну ты понял? Не надо.

Ну попробуем.

«Оставь меня дома, захлопни дверь,

Отключи телефон, выключи свет…

С утра есть иллюзии, что все не так уж плохо,

С утра есть сказка со счастливым концом.

Иду в поход — два ангела вперед,

Один душу спасает, другой тело бережет.

Иду в поход — два ангела вперед,

Один душу спасает, другой тело бережет.

Собака выла всю ночь под окном.

Мы все прекрасно знаем, что случается потом,

А она, закончив дело под чужое окно

Развенчивает сказку со счастливым концом.

Иду в поход — два ангела вперед,

Один душу спасает, другой тело бережет.

Иду в поход два ангела вперед,

Один душу спасает, другой тело бережет.

Но вера осталась, и надежда живет.

Я знаю, что любовь никогда не умрет.

Лишь дай мне иллюзию, что все не так уж плохо,

И расскажи мне сказку со счастливым концом.

Пойду в поход два ангела вперед,

Один душу спасает, другой тело бережет.

Последний поход два ангела вперед,

Один душу спасает, другой тело бережет…»

Алиса заулыбалась. — Ангелы… Их же не бывает. А песня хорошая.

Я сделал вид что возмутился. — Как это не бывает! Один вон рядом сидит и сам себя отрицает. — Я? Ну ты скажешь тоже. Из меня ангел как из…

— Спорить будешь?

— Нет, не хочу. — она помолчала.

— А вторая кто? Ну другой ангел там?

Ну кто же еще.

— Маленькая, рыжая, с шилом в попе.

Алиса вздохнула и положила голову мне на плечо. — Это да… Что есть, то есть. И именно там. Вечно она… Спой еще. Давай.

Сейчас сделаем.

— Только повеселее можешь?

Еще и спрашивает.

— Готова?

— К ЧЕМУ?

Поехали.

«Вот пуля просвистела, в грудь попала мне.

Спасся я в степи на лихом коне.

Но шашкою меня комиссар достал,

Покачнулся я и с коня упал.

Хей, да только конь мой вороной,

Хей, да обрез стальной.

Хей, да ты густой туман,

Хей, да только батька-атаман.

Да батька-атаман!

Меченый свинцом я пришел с войны.

Привязал коня, сел возле жены.

Но часу не прошло, комиссар пришел.

Отвязал коня и жену увел.

Хей, да только конь мой вороной,

Хей, да обрез стальной.

Хей, да ты густой туман,

Хей, да только батька-атаман.

Спаса со стены под рубаху снял,

Хату подпалил да обрез достал.

А при Советах жить — продавать свой крест,

Сколько нас таких уходило в лес.

Хей, да только мой конь вороной,

Хей, да обрез стальной.

Хей, да ты густой туман,

Хей, да только батька-атаман.

Как возьму обрез

Да пойду я в лес.

Буду там гулять,

Буду власть стрелять.

Сила у обреза на куске свинца,

Раз нажал курок вот и нету молодца.

Хей, да только мой конь вороной,

Хей, да обрез стальной.

Хей, да ты густой туман,

Хей, да только батька-атаман.»

Алиса даже отодвинулась от меня.

— Ты, бля, совсем охренел? Это же антисоветчина голимая! Тебя же посадят! Ну ты точно безбашенный…

— Не понравилось?

Она махнула рукой.

— Да ну тебя… А слова перепишешь?

Я погрозил ей пальцем.

— Не-а, тебя же посадят. Передачи еще носить придется.

— Да ладно, не ссы ты. Среди моих знакомых стукачей нет. Хотя…

Она что-то сказала?

Алиса удивленно посмотрела на меня. — Ты чего задумался-то?

— Да вспомнил кое-что. Про эту песню.

Как нас называли? Русский батальон. Боевики говорят кирпичами срались когда нас слышали. Хорошо мы гуляли, душевно, как полагается.

— Что вспомнил хоть? Хорошее или…

— Всякое.

Тем временем отзвуки музыки с площади стихли. Танцы похоже закончились. Алиса зябко повела плечами.

— Прохладно что-то.

— Сейчас. — я снял рубашку, накинул на неё.

— Спасибо. А ещё споешь?

— И спать. Я отложил гитару.

— Ты же петь хотел?

«Как на грозный Терек, на высокий берег,

Бросили казаки сорок тысяч лошадей.

И покрылся берег, и покрылся Терек

Сотнями порубанных, пострелянных людей.

Любо, братцы, любо,

Любо, братцы, жить!

С нашим атаманом не приходится тужить!

Любо, братцы, любо,

Любо, братцы, жить!

С нашим атаманом не приходится тужить!

А первая пуля, а первая пуля,

А первая пуля в ногу ранила коня.

А вторая пуля, а вторая пуля,

А вторая пуля в сердце ранила меня.

Любо, братцы, любо,

Любо, братцы, жить!

С нашим атаманом не приходится тужить!

Любо, братцы, любо,

Любо, братцы, жить!

С нашим атаманом не приходится тужить!»

Неожиданно меня поддержал девичий голос. Алиса…

«Атаман наш знает кого выбирает,

Эскадрон пополнят да умчатся без меня,

Им досталась воля, да казачья доля,

Мне ж досталась пыльная, холодная земля.

Любо, братцы, любо,

Любо, братцы, жить!

С нашим атаманом не приходится тужить!

Любо, братцы, любо,

Любо, братцы, жить!

С нашим атаманом не приходится тужить!»

Она пела, запрокинув голову и прикрыв глаза.

«А в станице жинка выйдет за другого,

За мово товарища, забудет про меня.

Жалко только волю во широком поле,

Жалко мать-старушку да буланого коня.

Любо, братцы, любо,

Любо, братцы, жить!

С нашим атаманом не приходится тужить!

Любо, братцы, любо,

Любо, братцы, жить!

С нашим атаманом не приходится тужить!

Будет дождь холодный, будет дождь холодный,

Будет дождь холодный мои кости обмывать.

Будет ворон черный, ой будет ворон черный,

Очи, мои очи соколиные клевать.

Любо, братцы, любо,

Любо, братцы, жить!

С нашим атаманом не приходится тужить!

Любо, братцы, любо,

Любо, братцы, жить!

С нашим атаманом не приходится тужить!

Как на грозный Терек, на высокий берег,

Бросили казаки сорок тысяч лошадей.

И покрылся берег, и покрылся Терек

Сотнями порубанных, пострелянных людей…»

Хорошо спели. И какой у неё красивый голос, оказывается.

— Слушай, ты откуда эту песню знаешь? — спросил я.

— Да у нас во дворе ее мужики поют часто, когда выпьют. Я запомнила.

— Ну пошли спать что-ли?

Она неожиданно остановила меня. — Подожди, я… Послушай, я знаю, что я дура, но пообещай мне…

— Ты о чём?

Мне показалось что где-то высоко-высоко зазвенела натянутая струна.

Она помолчала… — Азад, пообещай мне, что ты не умрешь. Понимаешь?

И неожиданно вдруг плача уткнулась в меня.

— Я… Я не знаю, не знаю. Ты пойми. Витька скололся, дурак… Леньку в прошлом году в драке зарезали. Понимаешь какая жопа… А я гуляла с ними. Ты только не думай, что я какая-нибудь там… Честно, ничего такого не было. А теперь вот их нет.

Всё что я смог, это погладить её по голове. Она всхлипнула.

— Видишь, как у нас весело. А ты… Ты приехал, как из другого мира, где всё… По-другому наверно. Гавна этого нет. И люди другие, и всё другое. Понимаешь? Черт, ну не могу, не умею я как правильно сказать надо. Не научилась. И ты… Ты как брат. Легко с тобой, хорошо. Даже ругаться как игра. Понарошку как-бы. Только я не хочу брат. Я… Разберусь и скажу. Ладно? Просто время немножко мне надо.

А вот это, учитывая лес, уже проблема. Вслух же я сказал другое.

— Лиска, да я не умру. Честно. Некогда умирать, дел ещё много.

Она только вздохнула.

— Врешь ведь, поди.

— Нет, правда. Давай, вытри слезы, да я тебя провожу.

Я подал ей платок.

— А то, что ты рассказала… Жизнь по-всякому бывает. Вот, возьми.

— Спасибо. Поплакалась я тебе. Больше просто некому. Ты только не говори никому. Пересуды пойдут.

— Да плевать. Гитару взять?

— Положь вон там, я завтра заберу.

До домика с флагом мы дошли в тишине. Никого не встретили, лагерь уже спал. Это и к лучшему. Только сплетен Алисе ещё не хватало. На пороге она, улыбнувшись, помахала мне рукой, зашла внутрь…

И тут же выбежала обратно. — Азад!

— Что случилось? — Ульянки нет. Ой, мамочка…

— Как это нет?

— Молча, бля. Зайди сам, посмотри.

Действительно, Ульяны не было и постель не тронута.

Алиса схватилась за голову. — Господи, где её сейчас искать-то? Ольгу будить придется. Вот ведь…

Я попытался успокоить ее — Лиска, не нервничай ты зря…

— Да пошел ты…

Стоп, минутку…

Я хлопнул себя по лбу. Ну конечно же.

— Лиска, я знаю где она. Пошли.

— Куда еще?

— Рядом. Да с ней всё нормально, пошли.

Алиса непонимающе смотрела на меня.

— Да куда идти-то?

Схватив ее за руку, я вытянул ее на улицу и потащил к своему домику.

Похоже Алиса была… ммм… в растерянности и даже не отбивалась. Зайдя на крыльцо, толкнул дверь.

— Ой, а почему у тебя открыто?

— Увидишь. Заходи, только громко не кричи.

Зайдя в комнату, Алиса, выдохнув, села прямо на пол.

— Улька!

Ульянка мирно посапывала на моей кровати, обняв медведя.

— И что она тут, у тебя делает?

— Спит, как видишь.

— Я вижу. — Алиса пришла в себя.

— Как она сюда попала? Ты дверь не закрыл, что-ли?

— Да я ей просто второй ключ отдал.

— А я еще думала, что еще за ключ у нее болтается? Решила, что нашла где-то.

Я присел на кровать. — Просто это лучше, чем шалаш, да и присмотреть проще.

Лиска погрозила мне пальцем.

— Вот ты хитрожопый… Ладно. Нашлась, хорошо.

Она встала и, отряхнувшись, направилась к двери.

— Подожди, а…

— А это уже твои проблемы. Ты папа или кто? А я пошла, а то прямо здесь вырублюсь. Будешь тогда двоим колыбельные петь. Только утром не забудь её домой привести. А то узнают еще. — Да я встаю рано. — успокоил я её.

— Ну тогда спокойной ночи, отец — молодец. Я сама дойду. — она зевнула.

— Ладно, до завтра.

Закрыв дверь, я было повернулся ко второй кровати чтобы лечь, когда услышал сзади всхлипывания. Что еще такое? Подошел к Ульянке, наклонился. Та, не открывая глаз, пробормотала.

— Папа, ты где? Приходи давай.

Погладив её по голове, я сел на пол рядом с кроватью.

— Я здесь, Рыжик, здесь. С тобой.

Всхлипывания сменились довольным сопением.

— Папа…

Я откинул голову назад и устроился поудобней.

— Спи маленькая, всё хорошо.

Теперь ты понял, зачем ты здесь. Да. Чтобы одна маленькая девочка не плакала от одиночества и обиды. Остальное всё будет завтра. Или не будет. Неважно. Я улыбнулся, чувствуя ульянкино дыхание. Спим. Всё.