Королева пряников

Тётя Лена, как всегда, встретила меня тепло. И прежде чем она успела что-то сказать, из моей сумки ей на руки выпорхнула белоснежная скатерть.

— Ух ты! — восхищалась хозяйка, разглядывая узор из цветов и колосьев, вывязанный крючком. — Золотые у тебя руки, Светочка! Спасибо тебе!

— А вот на ёлочку повесить, — продолжала я, вытаскивая две пряничные звёздочки. Одна, покрытая шоколадом, была расписана белыми снежинками. На второй — узор из миндаля и тёртых фисташек.

— Чудо! Неужели сама пекла? Даже есть жалко такую красоту! Может, чайку?

— Спасибо, с радостью.

Когда чай закипел, тётя Лена позвала Гришу, но он, как обычно, сказал: «Не хочу» — и из комнаты так и не вышел.

Нет, не таким я его знала целых двадцать лет. Куда делся тот бойкий и весёлый Гриша, с которым я бегала по двору, лазала по деревьям, каталась на велосипеде? Тот Гриша, который дразнил меня Рыжиком-стрижиком. Не таким уходил он в армию, твёрдо веря, что Аня его дождётся. Но Аня не дождалась — вышла за другого. И Гриша впал в депрессию, стал замкнутым, с людьми почти не разговаривает.

— Боюсь, как бы пить не начал, — вздыхала тётя Лена, подливая мне чайку.

На Рождество, когда я пришла навестить соседку, захватив заодно парочку полумесяцев из теста, покрытых мраморными шоколадными разводами, и спросила, как Гриша, тётя Лена ответила:

— Да по-прежнему молчит. И знаешь, Светочка, вчера весь вечер срисовывал твою скатерть. И пряники. Ну, узоры с них.

В следующий раз, забежав к тёте Лене, я узнала, что Гриша снова орудовал карандашом и из моей пряничной мазни сложил на бумаге целую композицию. Буду печь ещё пряники, надо будет, пожалуй, добавить цвета…

— Представляешь, Свет, его от мольберта за уши не оттащишь! По всей квартире краски! Просто кошмар!

На следующий новый год Гриша пришёл ко мне в гости, неся под мышкой что-то в рамке. Картину, не иначе.

— Привет, Свет! С наступающим тебя.

— Ой, привет, Гриш! Проходи, раздевайся. Сейчас чайку поставлю.

— Спасибо, не откажусь. Света, это тебе.

С этими словами он протянул мне картину. Рыжеволосая барышня в белом платье и в шляпке с цветами и лентами сидела на увитой клематисами веранде и держала в руке чашку с чаем. Перед ней стоял стол, застеленный ажурной скатертью, а на столе — фарфоровый чайник, ещё одна чашка, наполненная чаем, и вазочка с пряниками.

— Ну, как тебе? — спросил художник.

— Класс, Гришка! Ты гений! — Просто у меня очень хорошая муза. И он многозначительно посмотрел на меня.