Дар Кхет

Эта история случилась давно, но воспоминания до сих пор бередят душу. Стоит ощутить волнующий запах амбры, как тут же готов, словно феникс, восстать из пепла, возродиться, чувствуя себя вновь молодым, весёлым и беспечным.

Я шёл, вдыхая ароматы пряностей. Пытался уловить каждый в отдельности и находил особые сочетания. Они могли бы пригодиться в моей чайной комнате.

Шафран с лёгким оттенком мускатного ореха подошёл бы к варёным бобам «Пища пророка».

Ваниль и несколько капель розовой воды придали бы изысканной нежности «Жемчужинам востока». Башир, мой помощник, выкладывал в чаше вяленые инжир и финики. Украшал их шариками белой нуги.

Бодро и призывно кричали торговцы. Пестрело разноцветьем одежд и людей. Базар был похож на гигантское сказочное существо со сверкающей чешуёй, меняющей цвет. Каждая чешуйка жила своей жизнью — выгибалась и ворочалась, скрежетала и шуршала, смеялась и пела.

В двух шагах от входа в амбар здоровенный усатый толстяк в красных шароварах расстелил поношенный ковёр и выставил поднос с румяными лепёшками, свежими и горячими.

В животе заурчало, и я проглотил слюну. Сейчас было не до еды.

Я вздохнул и отпер неприметную дверцу. Полы золотошвейного халата зашелестели по глиняному полу. В маленькой полутёмной комнате было душно. Я зажёг свечу и оглядел припасы.

После утреннего ритуала очищения Башир шепнул, что прибыл караван с товаром. Мы заказывали иноземные сладости, фрукты, специи и чай. Но в тот момент меня интересовало другое.

Вот он! Я с жадностью опустился к тюку с красной лентой. Дары из священного оазиса!

Развернув плотную ткань, заглянул внутрь. Сердце учащённо забилось. Я не верил чуду, явившемуся сверкающей россыпью. Неужели, осколки звёзд?

Зачерпнул ладонью искрящиеся серебром камешки и засмотрелся. Высыпав сокровище в карман, я вновь окунулся в феерию базарной жизни.

Моя чайная комната притаилась на стыке рядов тканей и специй. Удобное и выгодное место. А Башир оказался настоящим магом и заклинателем еды, придумал всем подаваемым блюдам заманчивые названия.

Народу у нас собиралось достаточно, и я давно превратился в уважаемого господина. Но один миг изменил всю жизнь. И мне потребовалось большее…

Мой помощник поклонялся силам стихий и чтил заветы огнепоклонников. Это он посоветовал обратиться за помощью к древней богине Кхет, которая по легендам обитала в священном оазисе вблизи караванного пути.

Я ступил на устланный войлоком пол и приветливо улыбнулся грузному монголу Рашиду. С ним сидел худощавый сын. Монголы ожидали богатого купца, прибывшего с караваном.

Башир неплохо постарался — перед гостем выстроились наши лучшие блюда, а в казане томилась баранина.

Я ещё раз поклонился Рашиду и утянул Башира за собой.

— Друг мой, богиня одарила нас крошечными звёздами, — похвастался я.

Мы долго любовались волшебным мерцанием, но в зал пожаловал очередной посетитель и Башир поспешил к нему.

— Я украшу ими «Жемчужины востока». Она будет покорена, — улыбнулся напоследок мой помощник.

Я сложил ладони лотосом и представил Её.

В нашей чайной комнате существовало отдельное помещение для женщин. Ведь на базаре встречаются столь разные народы, со своими порядками и моральными устоями. Комнатка за ширмой позволяла угодить большинству гостей.

Я заметил Зарему, как только она вошла. Платье из бесценного малинового бархата было расшито золотистыми птицами и украшено красным жемчугом. Никаб со звонкими монетками надежно скрывал лицо. Её тёмно-янтарные глаза излучали чистый свет, живость и озорство. Она часто молчала, но когда говорила, её слова звучали для меня сокровенной музыкой. Я не мог наслушаться, но и не мог подолгу находиться за ширмой, играть доверием посетителей.

Под потолком в ивовых клетках щебетали перепёлки и жар-птицы, так же щебетало и моё пленённое сердце. Лёгкий аромат амбры мгновенно воспламенял мою кровь, я боялся потерять самообладание и рассудок.

Зарема оказалась дочерью богатого торговца тканями. С ней всегда приходила дородная мавританка и развлекала подопечную восточными сказками.

Сначала я старался завоевать возлюбленную лучшими лакомствами со всего света. Но особо в этом не преуспел. Ей было всё знакомо.

Однажды, бродя по торговым рядам, я встретил высокую женщину в белых одеждах. Её бесчисленные браслеты и обереги позвякивали кораллами, опалами, лунным камнем. Она громко смеялась и шутила с торговцами.

Сердце встрепенулось, когда я увидел массивный перстень, закрывающий средний и безымянный пальцы. Сводница.

Я пытался уйти, убежать, но не смог. Подумал, что может, то воля богов. И нанял сводницу.

В тот же день Раяна навестила отца Заремы Эмина Раджа. Ожидание едва не погубило меня. Я шептал имя возлюбленной и даже не выходил к гостям в чайную комнату.

Раяна принесла потрясший меня ответ.

— Я знаю, что Кемран Абу — достойный человек. И готов отдать за него дочь. Но Зарема поставила одно условие: она выйдет за Кемрана, только если он удивит её яством. И пусть поймёт, что предложений поступает много.

Меня терзало беспокойство. Все попытки были исчерпаны, все немыслимые блюда предложены.

Башир дал совет, укрепивший истончающиеся надежды.

Я заплатил караванщику золотом и попросил оставить подношение богине Кхет в священном оазисе — мешочек редчайшего голубого жемчуга.

Среди привезённого нам товара, оказался необычный тюк. Караванщик сообщил, что не знает, откуда тот взялся. Видимо, Кхет ответила подарком.

Я с нетерпением ожидал появления Заремы, тревожно заглядывал за ширму, переходил от одного посетителя к другому, рассыпался в комплиментах. И вот уловил незримый след пьянящей амбры. Голова закружилась, и я подошёл к Баширу. Одного взгляда хватило, и мой помощник исчез творить шедевр.

— А на неё многие засматриваются, — сообщил огнепоклонник. — Даже наш гость Рашид. Но верю, что Зарема станет твоей.

— Спасибо, друг, — глаза блеснули счастьем.

Я сам отнёс «Жемчужины востока» моей ненаглядной. В этот раз Башир сбрызнул лакомства апельсиновой водой и укрыл звёздными песчинками.

Я поставил чашу и перехватил желанный взгляд, искрящийся улыбкой. Улыбнулся в ответ и ушёл. Потом затаился в уголке с припасами и сквозь щель в ширме наблюдал за возлюбленной. Зарема нетерпеливо стянула ажурный платок и замерла.

Я надеялся, что она ахнула. Но услышал только тихий звон монеток.

Звёздные камешки радостно переливались и сверкали, наполняя волшебством и моё сердце.

Мавританка нескромно разинула рот и округлила глаза.

На следующее утро зашла Раяна и шепнула мне, что «Жемчужины» оказались чудесными, но этого мало.

Я пал духом.

— Как она так может со мной! — сокрушался перед Баширом.

— Юные создания любят поиграть, — пожал плечами он. — Хотя такое блюдо пришлось бы по нраву и принцессе.

Я бродил мрачнее тучи два дня.

— Попробуй обратиться к Кхет ещё раз, — предложил помощник, уставший от моих жалоб и отчаяния.

Я отправил в оазис искусные изделия из костей вымерших животных. И вскоре Зарема отведала «Мудрость небес» — сахар с пряностями, обрамлённый солнечной пылью. От лакомства исходило приятное золотистое свечение, дарящее нежное тепло.

Но и это яство не устроило жестокую красавицу.

Тогда я сам решил возложить дары богине Кхет. Оделся в обычную одежду погонщика верблюдов и последовал за караваном.

Путешествие выдалось тяжёлым. Изнуряли жара и жажда. Сухой безжалостный ветер кидался в глаза жгучим песком. На ночной стоянке меня укусила змея. К счастью, яда в её зубах не оказалось.

Измученный и удручённый, я добрался до священного оазиса. В тенистой прохладе пальм у прекрасного бездонного озера я провёл неделю. Говорил и спорил с мудрецами, любовался небесными танцами звёзд. Крошечные песочные человечки развлекали меня изумительными сказками.

В гранитовом храме я оставил нефритовые статуэтки животных и птиц, а потом долго взывал к богине и просил помочь.

Встречный караван забрал меня в обратный путь. Я не услышал голос богини, не увидел её во сне. Но обнаружил в заплечной суме изумрудный флакон со снадобьем. Тёмная тягучая жидкость пахла приторно-ягодным.

Я понятия не имел, что подарила Кхет.

Башир обрадовался моему возвращению. Отпаивал насыщенным маньчжурским чаем, расспрашивал о странствиях.

— Интересно, что за снадобье? И как его использовать?

— Не знаю, друг. И есть ли смысл действовать дальше? Зарема лишь играет со мной. Такие чудеса не помогли…

Я чувствовал, что-то изменилось в душе. Уже иначе относился к миру и людям. Проще и легче, но вместе с тем, отстранённее. Но любовь к Зареме была незыблемой. Быть может, стала глубже и мудрее.

— Думаю, ты должен попробовать. Ты ездил к богине, молился ей, открыл сердце и душу. И Кхет послала дар.

— Так и быть. Давай, добавим снадобье в любимый чай Заремы. Сам преподнесу его. Хорошо, что мавританка пьёт только щербет.

Башир сотворил чудо. Украсил кусочки сочных фруктов карамельными нитями. Они образовывали затейливые узоры и свисали над чашей застывшими лепестками.

Я добавил в чай несколько капель из изумрудного флакона. Затем направился за ширму в женскую комнату.

Зарема ждала меня. Я видел в её глазах нетерпение и тревогу. Обычной шалости и след простыл. Мавританка пыталась отвлечь девушку забавными историями, но та бесконечно поправляла воздушное одеяние лимонного цвета, звенела монетками и высматривала меня.

Я поймал долгожданный взгляд, опуская поднос с фруктами. В глиняном чайнике настаивался зелёный чай с ванилью и апельсиновыми корками «Танец песка».

— Господин отступился? — она впервые обратилась ко мне. В звонком голосе сквозило удивление. Мавританка с укором взглянула на девушку и безмолвно покачала головой.

— Никогда, — прошептал я и вложил во взгляд всю трепетность, наполнявшую горячее сердце. Зарема промолчала, и я ушёл, но чувствовал, что она смотрела вслед.

Всю ночь не получалось уснуть. Думал о возлюбленной, вспоминал наши встречи, гадал, чем же обернётся таинственный дар Кхет. Представлял пышную свадьбу и наших детей.

Наутро в чайную комнату явилась Раяна. В платье из павлиньих перьев. На её лице прочитывались усталость и напряжение.

Башир вынес своднице белого чая и медовой халвы.

— Долгих лет тебе, Башир, — кивнула Раяна и поблагодарила за угощение. Она не спешила начинать разговор, а я боялся торопить события. Душа заныла от нахлынувшего предчувствия.

— Знаешь, Зарема этой ночью умерла. Тихо. Во сне.

Я был поражён и ошарашен. Забыл об учтивости и выскочил, побрёл по базару, как в забытьи. Будто пытался что-то найти, догнать и удержать.

Чудовищная утрата сломила меня, сокрушила. Разметала песчаной бурей и сожгла нещадным солнцем. Безутешное горе в одночасье посеребрило волосы. Повсюду мерещился ускользающий аромат амбры. Зачем так богиня с нами обошлась? За что?

Однажды Башир поделился мыслями:

— Я долго думал. Древние боги не любят, когда отвергают их дары. Боги умеют прощать, но не терпят глупости и не выносят ожидания.

Наверное, он был прав.