Осталось парочка призов… доделать… разослать…
Лод — спасибо Алле!!!
На конкурс приходят рецензии, а я начинаю выполнять обещания — делаю именные призы.
, поэтому с правилами незнаком и вникаю по ходу, благо человек так устроен что может спросить, но к несчастью не все и не всегда, так как можно уверовать в непогрешимость и ждать чуда из рога изобилия ))
Абьязнительная
Я, ниже, выще, сбоку,поперёк, везде где-нибудь подписавшийся имею объявить, что все причитающиеся мне баллы в количестве 72 штуки переданы произведению Александр Бас „Вершители судьбы
а пачиму?
Читал я значит читал и начитал не очень так много, но достаточно:
1. Марика Становой (Akrotiri — Марика) „Рождение экзекутора“
2. Анна Алмазная (Melody) „Горечь дара“
3. Саломея „Изгои“
4. Аф Морган Лидия „Школота“»
5. Зима Ольга, Гофер Кира «Проклятие Айсмора»
6. Александр Бас „Вершители судьбы“
7. Сергей Кочетов „Ленон и Гаузен“
Ещё штук 15-20 произведений я читал в читалке, но они, увы, без конца и без начала, переплёты как мочала… не находятся в открытом доступе, а просить открыть или там послать… мне не предложили, а я и не попросил, не хочут, как хочут, рецензию, в смысле, я на них по правилам писать не могу, но мнение составил, и оно у меня есть, в смысле, у меня есть представление о большей половине конкурсных произведений.
и вот
До самого почти конца и в ходе всех этих предвыборных баталий я и думал, что распределю баллы исходя из своих личных предпочтений по жанрам, по степени подготовленности скажем к изданию, а все мной прочитанные и некоторые недочитанные тоже вполне себе издавабельные, продавабельные, достойны заполнить магазинские полки и электронные библиотеки, авных лидеров обнаружено не было, что я и написал в своих рецензиях и выставил оценки романам звёздочками, в основном десятки, и тымкнул «рекомендовать» и записался «в читатели» — пока ещё не всем возможно мной отрецензируемым, чего-то может и пропустил, но исправлюсь… сделаю, да
Но за четыре примерно часа до окончания подачи рецензий случилось страаашшшное.
страрашшшное
Или странное.
Но случилось.
На «вершителей» появилась рецензия Александра Подустова.
И она оказалась практически слово в слово совпадающей с моей рецензией.
Нет, не подумайте, мы не списывали, не подглядывали, и слова там все разные и в другой последовательность… и смысл тоже где-то расходится.
Но … но …
про суслика
— Саша, ты видишь суслика?
— Нет.
— И я нет. А ОН ЕСТЬ !!!
про вилы
Наш подсудимый осуждаемый употребил в тексте слово вил. Александр совершенно справедливо указал, что привычнее использовать «плетения», «нити» … фэнтезисты же знают, как оно называется, чтобы все поняли. Но вилы – так вилы.
так вот
Так вот, в тексте содержатся вилы! Или плетенния или паттерны, или ещё какая-то хрень, типа качающегося яркого шарика, про которую знают только жрецы и ораторы, нет, ораторы, пожалуй не знают, мы с Сашей тоже не знаем, и автор тоже, совершенно очевидно не знает. Или знает, но не говорит, но это вряд ли.
Делюсь радостью, особенно с теми, кого достала своим нытьем, ибо последние главы давались кровью и потом. Итак, все позади. Я не сумела уложиться в год, но как бы изначально этого и не планировалось — планы пришли позже. В самом начале мне вообще не верилось, что я сумею, смогу, осилю.
_________________________________
Слышал я нынче дуэли в моде.
Полазал я по просторам инета и нашел такую.
Василий Мищенко
ПОЛЕ ВАСИЛЬКОВОЕ
Небо над окопами от огня лиловое,
На опушке леса залегла пехота,
Полоса нейтральная — поле васильковое
Отделяет наших от немецких ДОТов.
Поле васильковое минами напичкано,
Как преодолеть его и в живых остаться?
Жизни здесь сгорают тоненькими спичками,
А комбату первому в полный рост подняться.
Поле васильковое взрывами разорвано,
Пал в атаке яростной на исходе мая
Батальон пехотный, наспех сформированный,
С криками «За Родину!!!», землю обнимая.
Шрамы заросли уже, затянулись раны
У планеты нашей на боках покатых,
Забываться стали, видно, слишком рано
Дни войны прошедшей, имена и даты.
На полях раздольных кровушкой политых,
«Грады» вновь утюжат васильки и льнянки,
В хуторах сожженных и домах разбитых
Внуки тех, погибших, слушают «Славянку».
Поле васильковое к горизонту тянется,
Голубыми волнами с небом хочет слиться.
И клянутся внуки: кто в живых останется,
Будем за свободу до победы биться…
Сэж Мозр
Поле васильковое, а у нас ромашки
Белою кипенью, рядом медсанбат.
Бегал в самоволку я, до своей Наташки,
И глядел «сквозь пальцы» на меня комбат…
Милая, Наташка, что это с тобою!
Вот война закончится, и махнем в Стамбул.
А над головою небо голубое,
Мессер в лобовую, я не отвернул…
Ты пойми — за Родину умереть не страшно!
И не выбираем мы своих судеб…
Поле васильковое, а у нас ромашки:
Холмик, крест
Сказать по-правде, сколько бы ни было у меня любимых книг и авторов, но вот этот Писатель и Поэт — всегда останется образцом таланта и ума, личным недостижимым идеалом как в поэзии, так и в прозе — ней, особенно)):
минутка восторга
" Во всякой книге предисловие есть первая и вместе с тем последняя вещь;
оно или служит объяснением цели сочинения, или оправданием и ответом на
критики. Но обыкновенно читателям дела нет до нравственной цели и до
журнальных нападок, и потому они не читают предисловий. А жаль, что это так,
особенно у нас. Наша публика так еще молода и простодушна, что не понимает
басни, если в конце ее на находит нравоучения. Она не угадывает шутки, не
чувствует иронии; она просто дурно воспитана. Она еще не знает, что в
порядочном обществе и в порядочной книге явная брань не может иметь места;
что современная образованность изобрела орудие более острое, почти невидимое
и тем не менее смертельное, которое, под одеждою лести, наносит неотразимый
и верный удар. Наша публика похожа на провинциала, который, подслушав
разговор двух дипломатов, принадлежащих к враждебным дворам, остался бы
уверен, что каждый из них обманывает свое правительство в пользу взаимной
нежнейшей дружбы.
Эта книга испытала на себе еще недавно несчастную доверчивость
некоторых читателей и даже журналов к буквальному значению слов. Иные ужасно
обиделись, и не шутя, что им ставят в пример такого безнравственного
человека, как Герой Нашего Времени; другие же очень тонко замечали, что
сочинитель нарисовал свой портрет и портреты
Цитата:
Ты выражаешь моральный выбор всех европейцев, Антонио: да, нас [американцев] ненавидят, но милостыню все равно выпрашивают.
У.Берроуз, «Дневник Ли».
было вроде бы обещано… Но опять тайком все, тайком…
и лан, с этим:Конкурс был долгим, трудным и разным. Пожалуйста, поделитесь вашими впечатлениями, пожеланиями, советами или жалобами. Кроме организаторов ваши ответы никто не увидит.
Так же вы можете (но не обязаны) выбрать три лучшие рецензии на конкурсе. Выбирать свои рецензии или рецензии, которые написаны на ваше произведение нельзя. В случае нарушения голос за рецензии засчитан не будет. Будьте внимательны, чтобы не выбрать несуществующую рецензию.
То есть тут не опечатка: выбираем три рецензии из 310 опубликованных, не РЕЦЕНЗЕНТА?
Традиционное предупреждение о том, что всё ниженаписанное является чистейшим имхо.
Идея данного топика появилась ближе к концу конкурса. Сначала раздумывал, стоит ли делать, но после появления “поправки” окончательно решил, что стоит. И пусть от неё отказались, передумывать не стал, и так возник этот топик.
За время конкурса были прочитаны вот такие произведения:
1) Евгения Александровна (Авиенда) «Проклятый капитан. Сковать шторм»
2) Наська Кривая-твоя-душа «Третий эшелон»
3) Влад Ларионов (Мааэринн) «Кто сказал: Война?»
4) Чурсина Мария «Чудовище хаоса»
5) Akrotiri — Марика «Империя Джи. Рождение экзекутора»
6) Анна Алмазная «Горечь дара»
7) анс «Текст ухватил себя за хвост»
8) Эри Крэйн «Пламя Огнедола»
9) Morgot Eldar «Тень на солнце»
10) Корин Холод «Охотница за душами»
11) Мария Паперина «В одном далеком королевстве»
12) Дора Штрамм и Матильда Вандермар «Ханет»
Я почти во всех рецензиях рассматривал книжки по пунктам, давайте не отходить от традиции. И так…
Язык (стиль). Ни в одном произведении мне не встретился плохой язык, что, несомненно, радовало. Встречались книги вроде Экзекутора или “Горечь дара”, которые я прочитал с огромным трудом, но это проблема не стиля, а моего вкуса. Были и странные вещи, вроде Текста, ухватившего себя за хвост, где способ подачи мог вынести моск после первых же страниц. И встретились вещи с отличным языком. Таковыми я считаю “В одном далёком королевстве” и “Чудовище хаоса”.
В первом язык хорош именно атмосферой.
Некоторое время назад, когда я уже касалась темы отзывов и рецензирования, было высказано мнение: критиковать-то мы умеем, научите лучше авторов правильно эту критику принимать!
Подходящий к концу ККП ясно продемонстрировал: нет, критиковать умеют «не только лишь все». Мало, кто умеет. И вот еще подумалось: правильную критику не надо учиться принимать… Нет, разумеется, есть базовые правила: сказать спасибо, не ездить по ушам, не давить, не спорить. Но тут адекватный человек и сам разберется.
А вот с подачей критической мысли даже у самых адекватных бывают сбои.
Привет, господа!
Слушайте, решил создать страничку со своими стихами в контакте. Заходите, читайте, обяжете.
Чем отличается от того, что есть тут?
1) Там я постараюсь выкладывать немного и лучшее
2) Там легко прикреплять аудиозаписи — я люблю читать стихи вслух
3) Там будут ссылки на любимое, на стихи и песни
4) Легче следить за новостями
И я, шпион сюрреализма в Доме дегенеративного искусства, сжался от страха и виновато опустил глаза. Я боялся разоблачения. Но больше всего я боялся, что они, может быть, правы, и мне очень хотелось, чтобы моя верность сюрреализму была столь же непоколебимой, как их к нему ненависть. Это была нехорошая мысль, совершенно чудовищная и нелепая, но мне действительно было страшно, что человеческая ограниченность заразна и что эти ужасные люди навяжут мне свой взгляд на вещи.
Роберт Ирвин, «Утонченный мертвец».
Среди нас есть много страстных читателей, которые иногда готовы с увлечением читать даже обрывок газеты, найденный на полу автобуса, если больше ничего не подворачивается под руку. Книги всю жизнь сопровождают многих из нас, как бесконечный поток сменяющихся впечатлений о необыкновенных людях и событиях. Одни из них сразу захватывают нас, и мы без остановки буквально проглатываем их, другие требуют более глубокого и вдумчивого чтения и иногда вызывают даже противоречивые чувства, вплоть до недоверия, но постоянно приковывают наше внимание до последнего слова на последней странице. Тогда мы неожиданно останавливаемся, с сожалением покидая мир, созданный автором, и уже без сомнения знаем, что эта книга будет обязательно отложена, чтобы занять место на и без того тесной книжной полке: мы будем перечитывать её снова и снова. И вполне может быть, что восторженный читатель тут же позвонит своим знакомым, и еле сдерживаясь от восхищения, переполненный победным триумфом, воскликнет: «Посмотрите, что я нашёл!». И он по праву будет гордиться тем, что первый среди своих друзей пережил волнение при открытии ещё одного нового мира.
Спорят двое десятилетних мальчишек:
Первый: — Я создал Windows. Я — Билл Гейтс!
Второй: — Раз ты создал Windows, то я создал Вселенную.
Первый (упрямо): — Я создал Windows, я Билл Гейтс. А ты… ты старичок. Ты — Ленин!
Что-то я прифигела.
Весной рискнула отправить свой новый роман «Нетореными тропами» на романный семинар питерской фант. ассамблеи. Рискнула где-то самонадеянно, потому что критики получала довольно много и примерно знала свой уровень. Все же считаю, что в таких мероприятиях есть смысл участвовать, когда ты больше в этом деле понимаешь и можешь. Тем не менее, роман отобрали для участия, и все лето я грызла ногти в ожидании, как меня будут там распинать. Но по роковому стечению обстоятельств за несколько дней до поездки попала в больницу с сотрясением мозга, и врачи запретили мне ехать. Хотя с организаторами удалось договориться получить аудиозапись с разбором, на семинар я не попала. И соответственно все мои впечатления исходят только из этой полуторачасовой записи.
[Черт возьми. Нужно перебрать все цитаты и сгрузить их в отдельный сборник.]
В ЗПвГ [«Улитка на склоне»] мы сделали неожиданно для себя (для меня во всяком случае) большой шаг: мы рискнули отрешиться от времени и пространства и сразу получили огромный выигрыш — целый фантастический мир (несомненно фантастический), к которому герой принадлежит органически, а следовательно не обязан непрерывно поражаться, шарахаться и натужно двигать сюжет.
Б.Стругацкий — А.Стругацкому (письмо)
