16 (новая глава)

16.

Перестройка нагрянула, как пьяная баба — шумно и бестолково. В стране появились первые видеомагнитофоны. Мировая рок-музыка погрязла в диско. У монстров рока случился творческий климакс, только старый битл Мак-Картни клепал альбом за альбомом. Весь мир полюбил USSR, весь, кроме его собственных граждан. Граждане жаждали дележа территории, умно называя весь этот раздрай — обретением суверенитета.

Вскоре Ельцин профуфукал Крым. Самая деловитая часть населения рванула в Турцию за пряжей, кожей и тряпками. Остальная часть населения ждала от властей американской зарплаты и как можно больше халявы. Власть жадничала, зато расщедрились всякие МММ. Все богатства растащили будущие олигархи. Коммунисты, почуяв вонь, воспряли из пепла, дружно сплотили свои потрепанные ряды, выстирали запылившиеся флаги и стали поднимать верное им быдло на новую революцию.

Минуточку, кажется, я поторопился. Сначала в стране появились видеомагнитофоны. Конечно я не мог оставаться в стороне.

Свой первый видеомагнитофон я купил в латышском городе Резекне. Это был «Panasonic 333». Старенький, царапаный, но вполне работоспособный. В придачу выпросил кассету с порнушкой. Три дня я не мог отлепиться от экрана телевизора.

В то время владение видеоаппаратурой хотя и не запрещалось юридически, но попадало под многие статьи фактически. Порнография, пропаганда насилия и жестокости, контрабанда всего, что связано с видео, незаконная частнопредпринимательская деятельность. При желании любого владельца видика можно было подогнать под статью. Желание у милиции имелось. Поэтому владельцы конспирировались.

Вскоре в одном из соседних городов я познакомился с Вэксом, человеком Партией не пуганным, а потому безбашеным. Его видеомагнитофон, тоже «Panasonic», только более новой модели, быстро засветился по квартирам. Вэкс посмеивался над моей осторожностью, похвалялся доходами. Я завидовал, но включаться в бизнес не спешил. Даже близких друзей приглашал с осторожностью и на просьбы показать порнушку неизменно отвечал отказом, мол, не имею. По стране ходили слухи, что кое-кому за невинно-эротическую «Греческую смоковницу», впаяли срок.

— Вчера двести рэ за день заработал, — похвастался Вэкс, заявившись ко мне для обмена кассетами. — А ты чего?

— Чего — я?

— В одиночестве дрочишь?

— А ты устраиваешь массовые оргии?

— Ага. Я сейчас по деревням катаюсь. Меня там никто не знает. Подъезжаю к какому-нибудь мужику, спрашиваю: где тут у вас лозняк растёт, мол заготавливаю. Потом рассказываю про видео. Само собой все слышали об этом чуде — порнушке, но никто не вкушал. Говорю: собирай человек десять хотя бы, пусть по чирику скидываются, ну, а для тебя бесплатно. На другой день приезжаю — хата битком. Вот так-то…

— Заложит кто-нибудь.

— Брось. Люди жаждут зрелищ. Они на меня молятся.

Я продолжал осторожничать. Мотался на своём Жигуленке в латышские Зилупе и Резекне — там видео входило в фазу массового психоза. Люди продавали машины, чтобы приобрести возможность посмотреть «Терминатора», «Коммандо», «Чужих», фильмы с Брюсом Ли и Джеки Чаном. Происходил интенсивный обмен кассетами между городами расположенными до 200-300 километров друг от друга. Я был одним из таких курьеров. Разумеется не брезговал и всенародно любимым способом обогащения — спекуляцией. Чаще мелкой, случалось и крупной.

Основным поставщиком аппаратуры в наш регион были поляки. Они строили в городе Десногорске атомную станцию. За работу получали что-то вроде чеков — суррогата валюты, на которую и приобретались в «Берёзках» видеомагнитофоны. Переброска одного «Панасоника» или «Фишера» из Десногорска в Резекне вполне могла принести триста, а то и пятьсот рэ дохода при почти полном отсутствии риска и моей месячной зарплате в сто пятьдесят пять. Бандитов на дорогах тогда ещё не было. Ну, а человек, ставший владельцем этого чудо-аппарата, становился в доску своим. Почти братом.

Вэкса повязали с поличным. В самый разгар сеанса, в дом вошли два мужика. В сапогах и ватниках.

— Кино здесь показывают?

Шевельнулось ли у моего друга подозрение? Вроде что-то кольнуло. Но мужики держали в руках десятирублёвки и казались поддатыми.

— Кому деньги?

— Вон туда положи, — сказал «кинопрокатчик» и показал рукой на валенок, лежащий на кровати. Он считал, что деньги в валенке, а не в кармане — это конспиративно.

Мужики посмотрели фильм. До самого конца. С нескрываемым удовольствием. После чего всех и задержали. Свидетелей после составления протокола отпустили, Вэкса со всей его сказочно дорогой аппаратурой привезли в отделение милиции.

Давал ли Вэкс кому-нибудь взятки и брали ли их тогда представители власти — покрыто тайной. Скорее всего нет, потому что более болтливого «коммерсанта» я не встречал. Он прибегал ко мне почти каждый день и делился ходом следствия:

— «Химию» обещают. Кассеты на экспертизу в Москву отправили, но… если там заключат, что видеоматериал несёт в себе психологическую опасность, то...

Странно, но он не переживал. То, что для меня стало бы трагедией жизни, этот человек воспринимал как забавное приключение. Кажется, он даже не огорчался потерей аппаратуры.

Зато в ментовке царил праздник. Каждый вечер к районному отделению внутренних дел спешили вторые и третьи секретари, инструктора, парторги, лидеры комсомола, руководители высшего звена, ну и, конечно, блатные. Не уголовники, а те, кто мог что-то достать и предоставить — заведующие магазинами и прочая важная шелупонь. Вся эта камарилья жаждала порно. Разумеется, им такое смотреть можно. Это глупый народ способен разложиться, впасть в сексуальный маразм, увлечься минетами и не дай бог мерзопакостным анальным сношением.

Прошло ещё несколько лет. Начальство обзавелось собственной аппаратурой и потихоньку дрочило дома, в тепле и уюте, а не в Ленинской комнате милиции. Народ валил в видеозалы. Пристроился и я к этому лёгкому бизнесу. В городе в спешном порядке были организованы комиссии, в состав которых входили врач, учитель и представитель отдела культуры. Великодушие нашей местной «цензуры» не знало границ. Они на всё давали добро. Вскоре я уже вовсю крутил «Греческую смоковницу» и «Женщину в ночи», за которые кто-то ещё продолжал мотать срок.

Я женился в третий раз. Вернее по новомодному устроил себе относительно вольный гостевой брак. Теперь-то я уже знал, что нужно женщине и прежде, чем получить своё, трудился для неё.