15 (новая глава)

15.

Новые станки не прижились на заводе и их потихоньку списали. Зато старые наша бригада наладчиков освоила так, что начальство, удивленное резким снижением брака, осенилось идеей выступить с почином: «Выполним пятилетку за три года»!

Много дурацких починов мы освоили, вернее, успешно имитировали в то время. «За себя и за того парня», всевозможные «встречные обязательства», «годовой план к празднику революции 7 ноября» — кажется как-то так, всех не упомнишь.

Высочество спустилось со второго этажа и побеседовало лично с каждым наладчиком. Требовались наши подписи. Мы сопротивлялись, но недолго. Кому-то что-то посулили, кому-то пригрозили, самых упрямых пообещали уволить за профнепригодность.

Грядущий новый почин — это вам не примитивный «за себя и за того парня», где требовалось всего лишь поработать бесплатно субботу или две. Как выполнить пятилетку в два раза быстрее? В три раза увеличить скорость станков. Почему в три? Иногда и «в три» было маловато. Потому что брак пошел в такой прогрессии, что работницы замучились таскать его через проходную и выбрасывать в речку, дабы их не штрафовали. Многие наладчики уволились, не выдержав темпа, самые упрямые остались. Мы буквально обвесили станки собственными рацпредложениями, за которые нам никто не платил, мы не отходили от станков ни на секунду. И добились результата. Зарплата наша выросла почти вдвое и тут Высочество вызвало нас в кабинет.

— Понимаете, мужики, — притворно вздохнул начальник. — Я тут получил за вас нагоняй. Да-да, не удивляйтесь. Вы же больше меня стали зарабатывать. Это ненормально. Будем снижать расценки.

Так я расстался с заводом, а заодно и со своей карьерой рок-музыканта.

Техникум Ломахин не закончил. Слишком добросовестно принялся он изучать советские учебники.

Особенно его заинтересовала политэкономия.

— Советская политэкономия, самая прикольная наука в мире, — констатировал наш бывший лидер-гитарист, как-то навестив меня на новом месте работы.

Он положил передо мной учебник с торчащими из него закладками.

— Гляди. Вот здесь написано, что площадь посевных земель по сравнению с царской Россией увеличилась за годы Советской власти в шесть раз.

— Ого! — удивился я. — Разве это плохо?

— А вот в другом месте… В другом месте, но в этом же учебнике, — Ломахин многозначительно приподнял бровь, — написано, что зерновых по сравнению с царской Россией мы стали убирать в два раза больше.

— Ну и что? — не сразу врубился я.

— А то! Сопоставь и проанализируй.

— А-а-а! — удивился я.

— Вот тебе и а-а-а. Согласно этим цифрам урожайность при социализме упала в три раза!

— Опасное открытие, — подал голос наш старший механик. — Ты с ним никуда не суйся.

— А вот и сунусь. Пойду в райком и попрошу разъяснить. Мол туплю я что-то, растолкуйте, пожалуйста.

— Они тебе разъяснят!

— Я же приду без выводов, шлангом прикинусь. Мне интересно, как они вывернутся.

Трудно сказать, что сказали Ломахину в райкоме. Вылетел он оттуда сам не свой и без учебника. Конфисковали. А через некоторое время его отчислили из техникума за неуспеваемость.

— Нам, понимаешь ли, нужны не умники, а работяги, — снизошел ректор до более-менее внятного объяснения и отвёл глаза.

— Винтики? — догадался Ломахин.

— Пошёл вон, антисоветчик.

— Вот даже как?

— А ты как думал? Партия, понимаешь ли…

— День и ночь неустанно заботится о благе народа?

— А ты сомневаешься?

— Ничуть. Повторяю то, что ежедневно слышу по телевизору.

— Повторяешь, но с подтекстом.

— В чем, извините, подтекст?

— В интонации.

— По-моему я её не искажаю. Произношу с тем же пафосом.

— Вот в пафосе и есть подтекст.

— Странно. Диктор говорит — нет подтекста, я…

— Вот именно, что ТЫ.

— С какой же интонацией мне произносить эти слова, чтобы не наблюдалось подтекста?

— Как бы ТЫ их не произносил, подтекст всё равно будет.

— Странно. Вот например я скажу: Александр Сергеевич Пушкин сочинил много прекрасных стихов и замечательных сказок. Попробуйте произнести эту истину так, чтобы появился какой-нибудь скрытый смысл.

— Действительно трудно, — удивился ректор.

— А почему?

Глаза ректора расширились от страха.

— Догадались? Вот именно! Потому что эти слова — правда.

— Ты понимаешь, что рано или поздно попадёшь в КГБ?

— Хорошо бы поздно. Или вы уже проявили инициативу?..

— Закрой дверь с той стороны и никогда не затевай подобных разговоров. Ни с кем. Прощай. Надеюсь, не увидимся.