Зауэр И. - Сказка с советом

Простым объясненьем начну я историю эту.

Мой дом у дороги, немало подобных на свете —

Из полночи в полдень ведет, от заката к рассвету,

И часто приводит гостей, что иначе не встретить.

Едва рассветет, или только звезда загорится,

То робко, то громко стучат. Я всегда отворяю.

И гости мои не скрывают привычки и лица,

Хотя имена очень редко свои называют.

Но что в именах, если чай по старинке заварен,

В камине огонь, на тарелке цветастой печенье?

Сегодняшний гость мой не весел, хотя не печален —

Не знает и сам он, чему отдает предпочтенье.

Возможно, затем и пришел он рассветной порою:

Свой опыт дополнить и стать к пониманию ближе.

Сидит, наблюдает, как кошки играют со мною,

Ласкаются, пальцы мои то кусают, то лижут.

А я увлеклась и о госте совсем позабыла,

Мое утешение — эти пушистые морды.

Играть вместе с нами — на это его не хватило,

Поэтому просто молчал он, обиженно гордо,

Но тоже недолго. Остывшего чаю глоточком

Обиду запил и промолвил: «Ты любишь их слишком.

Привыкнут и будут к тебе приходить днем и ночью,

За всем, чего только захочется наглым котишкам.

Не будет покоя. Чем дальше, тем больше им надо!»

А я улыбнулась, пушистую шерсть разбирая:

«Доверие чье-то совсем не докука — награда.

Пусть чаще приходят, кусаясь, мурлыча, играя.

Пусть рядышком спят или будят, желая погреться,

Забравшись под плед, или место занять на подушке.

Про «слишком любить» я не знаю. Хватило бы сердца,

За шалости их не ругать, за разбитые кружки,

За фикус с геранью, что вечно «летают» с окошек,

За полки, куда невозможно, но надо забраться».

«Послушать тебя, так и мир существует для кошек!

А может, захочешь и местом своим поменяться?»

Он пальцами щелкнул, и как-то все стало иначе,

Во сне, наяву ли, сказать я сумею едва ли.

…Лежу я на пледе, что мной для котов предназначен,

Свернувшись клубком. И знакома казалась вначале

Мне комната в доме. Но только большое все слишком,

А может, лишь кажется это смотрящему снизу.

Но клетка висит, для чего-то за прутьями — мышка.

И я удивилась немного такому капризу.

У стенки — ботфорты, их видно, не раз надевали,

И томик оброненный сказок — «Кошачьего дома».

И вдруг надо мной оглушительно так замурчали.

Глаза поднимаю — усатая морда… знакома.

Мой Рыжий. Но вырос и сделался просто громаден,

Чтоб места хватило и мне на коленях кошачьих.

С любовью смотрел он и мягкою лапой погладил,

И пледом укрыл, словно было лишь так, не иначе

Всегда и везде. Или может, и было — сначала,

А после зачем-то решили внести коррективу.

Но если б умела, сейчас бы сама замурчала,

А после чуть-чуть побыла бы котенком игривым.

Вот высплюсь на пледе — пусть гладят меня осторожно —

Отправлюсь искать — приключений, ни много, ни мало!

Не прав ты мой гость, слишком сильно любить невозможно:

Когда тебя любят, не станешь просить что попало.

Ты чувствуешь остро чужую печаль-огорченье,

И если чуть-чуть пошалишь — не со зла и каприза.

Доверье взаимно — лишь это имеет значенье,

И выглядит так одинаково сверху и снизу.

…И вот уже снова сижу на полу я с котами

И глажу того, кто меня приласкал и укутал.

А гость удивлен — что же делать со странными нами?

Но все — без любви — вряд ли может помочь хоть кому-то.

Он встал и простился… Такие побеги не редки.

И я проводила советом смущенного бога:

«Кота заведи… или мышку, пусть даже и в клетке.

Быть может, поймешь, что с любовью все проще намного».

25.02.17