Три удара судьбы

1. Поступь зомби

Утренний час пик в киевском метро мог бы поражать своей стабильностью, если б люди об этом задумывались. Каждое утро буднего дня я захожу в один и тот же вагон, становлюсь под одни и те же двери, еду до одной и той же станции, вижу, с небольшими изменениями, одних и тех же людей. Я спускаюсь в метро на конечной красной ветки, и мне предстоит пересадка на зеленую. Правильный выбор вагона и двери в этом случае может сократить путь на работу минут на пять.

В вагоне я люблю рассматривать людей. И тех, кто регулярно ездит со мной, и случайных попутчиков, следующих из неизвестного мне пункта А в не менее неизвестный пункт Б. Вот бабушка с сумками, она, скорей всего, едет до Вокзала. Бабушкам, конечно, принято уступать место, но, во-первых, мое место не сидячее, чтобы его уступать, а во-вторых, судя по тому, как она всех распихивала, протискиваясь в вагон, сил у нее побольше, чем у многих более молодых пассажиров. Вот молодой парень, студент. Он всегда выходит на Политехническом институте. Всегда садится у двери напротив меня и закрывает глаза, пребывая в полусне. У студентов жизнь бурная и насыщенная, сам помню, как это было. И выспаться им удается нечасто. Метро для него — дополнительные двадцать минут сна ежедневно. Остальное, вероятно, досыпает на парах. Рядом со студентом села девушка в откровенной одежде, так, что всем желающим открылся вид на ее полуобнаженную грудь. Я не знаю, куда она едет, поскольку всегда выхожу раньше, вероятно, в тот самый пункт Б. Девушка не представляет интереса, поскольку постоянно достает телефон и теряется для внешнего мира, уходя в мир виртуальный, мир соц.сетей и месседжеров. А на ее откровенные одежды я уже насмотрелся и ничего нового там не увижу, тем более что не такая уж она и красивая. А вот этого человека я не знаю. Он сел напротив студента и расслабился. Выглядит уставшим, но довольным. Похоже, едет домой спать, толи после ночной работы, что вряд ли, толи после хорошей гулянки, что больше похоже на правду. Счастливчик. Я бы тоже сейчас с удовольствием ехал спать, не смотря на большую чашку крепкого черного кофе, собственноручно сваренную и выпитую минут пятнадцать назад.

Поезд едет дальше, наполняется битком на следующих станциях. И в калейдоскопе лиц уже невозможно разглядеть те, что мельком видел в прошлые разы. Объединяет их желание спать и замкнутость в себе (ну и еще — общее направление движения, но это не считается). Многие пассажиры досматривают недосмотренные ночью сны, кому повезло — сидя, кому не повезло — стоя, или даже — повиснув на поручне. Многие — игнорируют окружающее, уткнувшись в гаджеты. Кто-то посвятил себя утренней прессе. Некоторые пассажиры читают книги. В таких случаях я пытаюсь увидеть хотя бы название, а если получится, и прочесть пару абзацев. Но так, чтобы им не мешать, а то знаю я, как это раздражает, когда читают у тебя из-за спины: сам часто читал в метро. Но сейчас книжки нет, поэтому я еду молчаливой незримой тенью, на которую никто не обращает внимания, оставаясь при этом собой и наблюдая за окружающими.

Приближается ответственный момент пересадки с красной ветки на зеленую. Если вы были в час пик в Киеве на станции метро Театральная, то представляете, что там происходит. Хуже всего, когда одновременно прибывают два поезда с разных сторон: пассажиры, выходящие из каждого, разделяются на два потока — к выходу и к переходу на Золотые ворота, им мешают пассажиры, которые только хотят забраться в один из поездов. Все потоки смешиваются и закручиваются водоворотами. Кто выбрался из водоворота и хочет перейти на другую ветку, обязательно уткнется в пробку человеческих тел, которые вышли еще из предыдущих поездов и пытаются пройти по двум узким коридорам. Впрочем, люди ли это? Маленькими шажками, толкаясь, наступая друг другу на ноги, они продвигаются по коридорам к своей цели — эскалаторам и другой станции. Все человеческое забыто: они видят цель и преодолевают препятствия на пути к ней, которые заключаются в таких же, как они. Росту во мне — сто девяносто три сантиметра, поэтому я вижу колеблющуюся массу голов, которая очень сильно напоминает сцену из фильма «Обитель зла», когда видом сверху показывается, как толпа ничего не соображающих зомби движется к зданию.

Поэтому, а еще для экономии времени, я стараюсь проскочить участок пересадки как можно быстрее. Для этого я становлюсь возле тех дверей, что будут ближе всего к коридору, по которому передвигается меньше пассажиров, это дает мне возможность еще и первым выскочить из вагона (тут я часто хочу крикнуть классическую фразу «Все, кто любит меня, за мной!», но так до сих пор и не крикнул). Я пробираюсь под стенами коридора, поскольку остальных пассажиров неумолимо тянет в его центр. На выходе — два небольших эскалатора, один из которых, почему-то, постоянно выключен, именно к нему я стараюсь прорваться, поскольку на другом люди стоят, ожидая, пока он сам их спустит, а по выключенному — идут с одной стороны, и сбегают — с другой.

Но, даже после преодоления эскалатора и выхода на радиальную станцию, моя цель еще не достигнута, поскольку до прибытия поезда мне необходимо попасть в противоположный конец, чтобы в новом поезде снова попасть в нужные двери. Для этого приходится лавировать между людьми, иногда опасно приближаясь к краю перрона.

Какое-то время назад я начал замечать девушку, которая регулярно приезжает с другой стороны красной ветки и ведет себя при пересадке подобным образом. Она тоже пытается как можно быстрее проскочить зомби-переходы, а на Золотых воротах садится в те же двери, что и я. И дальше на некоторое время наши пути сходились: мы ехали мимо законсервированной Львовской брамы и выходили на Лукъяновке. Здесь тоже важно было, как можно раньше успеть к эскалатору, ведь потом перед ним образовывалась толкучка, поэтому мы и выбирали последнюю дверь первого вагона. На эскалаторе можно было немного отдохнуть, а потом, после выхода из метро, нас ждал подземный переход, на другой стороне которого мы садились в один и тот же троллейбус, на котором я ехал две остановки, а она ехала дальше, не знаю, куда. Иногда, впрочем, у меня было достаточно лирическое настроение, чтобы пройти эти две остановки пешком.

Эта девушка была невысокой, симпатичной, с длинными волосами, но больше всего мне в ней нравились живые любопытные глаза, которые, как и мои, перескакивали с одного пассажира на другого. Естественно, в какой-то момент наши взгляды встретились. Вероятно, она отметила, что есть вот такой пассажир, сделала какие-то выводы, но мне они неизвестны.

Не каждый день, но довольно часто мы вот так встречались в метро и вместе бежали на троллейбус. Начали улыбаться при встрече и кивать друг другу. Какое-то время спустя, я уже ждал этой встречи, интересно было, увижу я сегодня эту девушку, или нет. Но врожденная застенчивость мешала мне с ней познакомиться. Ей, вероятно, тоже, поскольку в таком режиме мы, наверное, год встречались.

Но, в один из дней, когда я уже приехал на работу, она зашла в кабинет и сообщила:

— Привет! Я на своей работе сегодня последний день работаю, а новая работа совсем в другой стороне, поэтому нашим встречам в метро пришел конец. Ну, или не совсем.

Сказав это, она оставила у меня на столе бумажку и убежала.

Когда мне удалось поднять с пола отвисшую челюсть, я сфокусировал взгляд на бумажке. Там был написан номер телефона и имя — Ира.

Естественно, я в тот же вечер, после работы, позвонил ей, и предложил встретиться в метро. Там мы, наконец-то, и познакомились. Вместе чудесно провели время, катаясь в вагоне-музее, общаясь. Потом пошли в кафе, из него — гулять по городу, наслаждаясь компанией… Разошлись уже далеко за полночь, а на следующее утро уже я ехал на работу, пребывая в полудреме. И мне было не до того, чтобы рассматривать пассажиров, тем более что я точно знал: Ирочку я среди них не увижу.

2. Приход ночи

Порой, я скучаю по тем временам, когда работал по графику неделя через неделю. Да, работа была не сильно высокооплачиваемой, я не был специалистом, в рабочую неделю я только работал и спал. Зато в выходную неделю я мог делать все, что пожелаю, с утра до ночи. А поскольку ночь я люблю намного больше светлого времени суток, доходило до того, что в выходную неделю я переключался на ночной образ жизни. Выходил из дома ближе к вечеру и отправлялся гулять, куда глаза глядят. Благо, Киев — большой город, куда бы мои глаза ни глядели, всегда удавалось увидеть что-то новое, интересное, красивое. Впрочем, когда я поменял график на стандартную пятидневку, мне все равно удавалось выделить время, чтоб погулять ночами.

Это, кстати, полная неправда (мягко выражаясь), что ночью происходит только плохое, ходят только плохие люди, вокруг полно опасностей. Как бывший ночной житель, официально заявляю: днем все намного хуже! Да, встречаются плохие люди и ночью, но днем их намного больше, поскольку больше людей вообще. Да, есть ночью опасности, но когда их нет? Кроме того, подавляющее большинство опасностей заключается в тех же людях, которых ночью намного меньше. А если считать опасностью возможность не заметить в темноте камень, споткнуться об него и разбить лоб, то нужно учитывать, что и днем на этот лоб может свалиться кирпич с любого здания, мимо которого ты проходишь. И я, конечно, не могу сказать, что ночью со мной не случалось ничего плохого, но хороших событий было несравнимо больше. А вообще, ночь наполнена волшебством и очарованием, а в знойную летнюю пору — еще и желанной прохладой. В одну из таких летних ночей и произошла любопытная череда событий.

Я проснулся около четырех часов дня, умылся, позавтракал, выпил кофе. Немного побездельничал, посмотрел какой-то фильм на компе и пошел гулять. Поездка, запланированная на отпуск, накрылась совершенно неприличной частью тела, за окном стояла июльская жара в тридцать два градуса не по кому-нибудь, а по Цельсию, поэтому я с радостью вспомнил старые привычки и переключил свою жизнь на время отпуска в ночной режим. На улице все еще было жарко, поэтому я спустился в метро и катался в нем, пока не надоело. Рассматривал станции, читал рекламу в вагонах, рассматривал людей, играл с собой в игру «Угадай, где выйдет этот человек», слушал музыку в наушниках, играл в игру «Заставь пассажира посмотреть на тебя», курил иногда на надземных станциях, когда никто не видел, в общем, предавался гедонии.

Потом я подумал, что, вероятно, с вершины Замковой горы возле Андреевского спуска будет красивый вид на город и на закат. Решив не пропускать такое зрелище, я поехал на Золотые ворота и там вышел из метро. Правда, от станции Контрактовая площадь до Замковой горы ближе, но Андреевский спуск потому и называется спуском, что по нему надо спускаться, а не подниматься. Ну, и вообще, он красивый, поэтому нельзя пренебрегать возможностью по нему пройтись.

Я купил бутылку пива и пошел по направлению к Андреевскому. По пути вспомнил, что рядом с Большой Житомирской улицей есть красивый парк современных скульптур, с которого вид на закат ничуть не хуже, особенно, если учесть, что там еще и вид на современные скульптуры и на тогда еще Мертвый город. И еще там есть неформальная тусовка «БЖ» (по названию улицы), в которой я мог бы встретить некоторых старых знакомых, которых давно не видел. Со встречей, правда, не обломилось, зато я вдоволь налюбовался и скульптурами, и видами, и закатом. А потом пошел к Андреевскому, купив по пути еще пива.

Спускаясь, я встретил девушку, которая шла навстречу и плакала.

— Не грусти, — сказал я ей, — смотри: я в черном, ты — в светлом, ты пьешь сок, а я — пиво. Думаешь, что-то стоит того, чтобы плакать?

Она отозвалась в том смысле, что не мое это дело, что я имею полное право идти своей дорогой и будет просто чудесно, если я им воспользуюсь незамедлительно. Но я не отстал. Дал ей понять, что я не напрашиваюсь на знакомство, а просто хочу ее подбодрить, а затем сказал:

— Классно, что у меня есть возможность сделать для тебя что-то чудесное. Поверь, я так и сделаю.

— Может, хочешь пойти со мной? — растерянно спросила она тогда.

— Нет, — ответил я, — Смотри: ты идешь вверх, а я… я пью пиво и качусь вниз.

Она удивленно сказала:

— Ты же не о направлении сейчас говорил. Кажется, я тебя поняла.

— Ну и молодец! Тогда пока! И не грусти, — ответил я и пошел дальше, оставив ее в задумчивости, но уже не плачущую.

Спустившись до Контрактовой площади, я обнаружил еще не закрытый книжный магазинчик, в который решил зайти.

Есть у меня игра такая: в каждом книжном магазине спрашивать, нет ли у них книги Жерара Клейна «Боги войны». Однажды я случайно увидел ее, когда гостил у дальних родственников, взял почитать, и она мне очень понравилась, настолько, что захотел себе такую же. Долго искал в Киеве, но нигде она не продавалась. Просто, старые издания уже давно раскупили, а переизданий не было. Наконец, чисто случайно, нашел у букинистов на Петровке, когда поехал туда с друзьями, чтобы купить технической литературы. Обрадовался, купил. Потом мы с друзьями пошли эту удачу отмечать, и доотмечались до того, что я забыл книжку на лавочке в парке, рядом с очередью пивных бутылок. И еще раз я нашел эту книгу, уже в другом издании, более новом, она завалялась на полке одного книжного магазина. Снова я был счастлив и уже не выпускал книгу из рук, пока не пришел домой. Прочел (там были еще и другие произведения Жерара Клейна). А потом дал почитать одному знакомому, которому рассказал эту историю с книжкой, и он заинтересовался, что ж там такое написано. И забыл, кому. У кого потом ни спрашивал, все говорили, что я им эту книгу не давал. С тех пор мне эта книжка больше на глаза не попадалась ни разу.

Так вот, игра. Когда я попадаю в книжный магазин, обязательно нужно спросить у работника, нет ли у них книги Жерара Клейна «Боги войны». Я уже даже не столько ищу книгу, сколько наблюдаю за реакцией. Многим даже этот автор не знаком, а многие не заморачиваются запоминанием и сразу смотрят по базе. Продавщица в этом магазине сразу сказала, что у них этого точно нету, и что Клейна давно не переиздавали, поэтому я пошел по стеллажам, выбирать из того, что у них было. Найдя, к своему удивлению, новую книгу Макса Фрая, которая только недавно вышла, я, не раздумывая, купил ее и вышел на улицу. Купив очередную бутылку пива, я выбрал самый яркий фонарь, и уселся на лавочку под ним, читать свое приобретение.

В результате я так зачитался, что оторвали меня от этого занятия, лишь спустя несколько часов. Причем, оторвали те самые ребята, которых я хотел встретить на БЖ. Они подошли, поздоровались и пригласили идти с ними на Замковую, отмечать день рождения. Было похоже, что, если уж я собрался посетить Замковую гору, то реальность вывернется на изнанку, но заставит меня туда прийти. Я, впрочем, не то, чтобы возражал против такого поворота событий, скорее наоборот — обрадовался, и неожиданной встрече, и предстоящему походу, и будущей пьянке. Поэтому сказал ребятам, как я рад их видеть, закрыл книжку и пошел с ними. Сразу оговорюсь, что книгу я нигде не забыл и не потерял, а успешно принес домой утром. И вообще, книги я больше не терял.

Забравшись на Замковую и пройдя мимо склепов, мы поспешили вглубь, к стене, которую, я без понятия, кто, когда и зачем построил. Но место там тихое и красивое — в самый раз для вот таких вот ночных празднований дня рождения развеселыми компаниями. И еще для романтичных свиданий при луне вполне подходит, но только при условии, что рядом нет празднующей компании. Мне сразу же выдали бутылку (очередную) пива и сказали тост:

— За встречу!

— И за знакомство, — поддержали другие ребята из компании, которых я раньше не видел.

Их, кстати, нисколько не смущало, что нас так и не познакомили. Меня — тоже, поскольку я понимал, что всех имен все равно не запомню. Но меня смущало другое: меня ж, вроде, на днюху позвали.

— А где именинник? — спросил я.

— Именинница, — поправили меня, — скоро будет, еще бухла возьмет только.

Ожидая именинницу, мы пили пиво и общались со старыми знакомыми о том, что происходило с нашей последней встречи. В стороне, другие ребята играли на гитаре, пели песни, веселились. Я, со своими знакомыми, наобщавшись, тоже к ним присоединились. Хотя, в принципе, нетрезвая игра на гитаре — не то занятие, которое мешает общению, так что, сев рядом с исполнителем, мы продолжали общаться, нисколько его не отвлекая.

Через некоторое время исполнение очередной песни было прервано хоровым «Ура! Бухло!». Я повернулся и увидел, что из ночной темноты к нам выходят двое: парень и девушка. В руках у них были пакеты, в которых многообещающе звенели бутылки. Несколько ребят подбежали, забрали пакеты и принялись накрывать импровизированный стол, в качестве которого выступала, всего лишь, утоптанная трава. А я остался сидеть, уставясь на девушку и не в силах произнести ни слова. Волной накатились воспоминания.

Это была Ирочка. Та самая, с которой я когда-то познакомился в метро. Точнее, не совсем в метро: мы долго ездили вместе на свои работы, заметили друг друга и переглядывались. Потом кивали при встрече, потом — здоровались, а познакомились по-настоящему только тогда, когда она собралась менять работу. Ирочка оказалась очень приятной и очень симпатичной девушкой, и мы провели вместе довольно много времени. Оставаясь верными традициям, мы назначали свидания на одной из станций метро, а потом уже шли оттуда куда-нибудь. Мы тогда излазили весь Киев, пересидели в куче кафешек, наслаждаясь обществом друг друга. Высыпаться в те временя у меня не получалось катастрофически, поскольку наши встречи начинались вечером, после работы, а завершались далеко за полночь.

Но, спустя пару месяцев, счастье, вдруг, резко закончилось. Ирочка просто не взяла трубку, когда я звонил. А потом ее телефон и вовсе перестал отвечать. Где она жила, я не знал, соц.сетей у нас тогда не было, общих знакомых — тоже. Мы вдвоем существовали только от встречи до встречи, остальное время занимаясь своими делами, но регулярно ожидая этих встреч. И вдруг… не берет трубку… Я тогда с ног сбился, стараясь ее найти, но тщетно. Потом я долго грустил, но со временем боль прошла, другие заботы захватили сознание, прочно в нем обосновавшись, а Ирочка осталась только воспоминанием о приятно проведенном времени.

И вот, из ночной темноты, одетая, как и я, во все черное, словно сама суть — ночь, она, улыбаясь, выходит к нашей компании. Ирочка помогла ребятам накрыть на стол, а потом обратила внимание на меня.

— Ничего себе! Какими судьбами? Как жизнь? Ты где пропадал? — завалила она меня потоком вопросов, вешаясь на шею.

— Привет! С днем рождения, я так понимаю, — выдавил я из себя, с трудом поднявшись.

— Спасибо, — ответила она, — так где тебя носило?

— Меня носило? — я был удивлен, — это ж ты трубку брать перестала!

— Ой, да, — сказала Ирочка, — у меня тогда телефон поломался, причем, от слова «совсем», сейчас, вот, новый, с новым номером, но без старых контактов.

Она достала телефон и протянула мне:

— Оставь там свой номер.

Я записал ей свой номер, а потом мы пошли к остальной компании, отмечать ее день рождения. В процессе оказалось, что она давно уже в этой компании, но раньше как-то так получалось, что мы не пересекались и общих знакомых, которые, как оказалось, существуют, не упоминали.

Ближе к утру, когда от выпивки оставалось не так уж и много, пыл веселья уже угасал, многие из компании вообще легли спать прямо на траву, мы с Ирочкой ушли в сторону, на склон горы.

— Я так скучал по тебе, — сказал я. Обнимая ее за талию.

— Мне тебя тоже не хватало, — ответила Ирочка, не проявляя, впрочем, ответной нежности.

— Что не так, Ирочка? — спросил я, заметив ее реакцию.

— Я теперь Ирина, а не Ирочка, — ответила она, — приятно познакомиться. А еще я фамилию поменяла.

— В смысле? — я не мог понять, о чем она говорит.

— В коромысле! — ответила она, — Я теперь другой человек, замужний. Времена меняются. Все меняется.

— Вот какой поворот, — улыбнулся я, — хорошо, тогда, Ирина, не буду к тебе грязно приставать. Приятно с тобой познакомиться. Снова.

— Но общаться нам это не помешает, — ответила Ирина после недолгой паузы.

— Ну да, конечно, — сказал я, — ты в любом случае очень приятна и симпатична мне. Но где же муж? Это вообще нормально, что ты без него на такие пьянки ходишь?

— А он уехал, — сказала Ирина, — в командировку. Не пропадать же празднику из-за такого!

— Понятно, — сказал я, — согласен, праздник пропадать не должен, тем более, такой хороший. Пошли тогда к остальным, праздновать.

И мы пошли допивать алкоголь с теми, кто еще был в сознании.

А утром, на первом же метро, я поехал домой, где поставил книжку на полку и завалился спать.

Ирина после тех событий несколько раз звонила мне, но я не брал трубку, понимая, что женщина, вышедшая на Замковой горе из ночи, совершенно не та Ирочка, которую я помню.

3. Затмение

Хорошо быть постоянным покупателем в продуктовом магазине: и отношение к тебе хорошее, и товар дадут свежий, и со сдачей не обманут. Еще лучше — быть постоянным посетителем в пивбаре. Здесь тебе всегда рады, у тебя есть личный бокал, в который наливают, чуть ли не «с горой», для тебя всегда найдется место, в крайнем случае, из подсобки за барную стойку дополнительный стул вынесут. Тяжело, правда, быть постоянным посетителем сразу в нескольких пивбарах, но сейчас — не об этом.

Один из моих любимых пивбаров находился недалеко от станции метро Контрактовая площадь и условно назывался «Нефильтрат». На самом деле, он никак не назывался, но на его летней площадке столы были накрыты зонтиками с логотипом Подольского пивзавода, так что его называли еще и «Подол». Но, с учетом того, что здесь разливали всего два сорта пива — темное и светлое, с этого самого завода, и то, и то — нефильтрованное, да еще и свежайшее, а Подол — это название целого района в Киеве, название «Нефильтрат» пользовалось большей популярностью.

На самом деле, это был ужасный гадюшник. Представьте себе угол между двумя зданиями, к которому прилепили две стены из вагонки и накрыли их крышей, тоже из вагонки. Внутри поставили барную стойку, с десяток маленьких столиков, музыкальный автомат, той же вагонкой отделили место для туалета. Снаружи — маленькая оградка, как на кладбищах, несколько круглых пластмассовых столов под давно выгоревшими на солнце зонтами — вот и весь пивбар. В ассортименте — только два сорта пива и простые закуски — орешки, чипсы, сухарики, таранька. Держать это в чистоте никто не стремился. Точнее, бармены, которые там работали, просто не успевали навести порядок из-за непрекращающегося потока посетителей.

Не смотря на неухоженность заведения, пиво там было вкуснейшее, кстати, по просьбе посетителя появлялось еще два сорта: смешанное (половина темного, половина — светлого) и резанное (когда в одном бокале двумя слоями, не смешиваясь, колышутся светлый и темный). И очередь за ним не уменьшалась до глубокого вечера. А с учетом небольшого количества столов, сложилась традиция подсаживаться к кому-то, если пустых не было. Это подразумевало знакомства и общение, которое в основном было приятным, ведь интересы посетителей часто совпадали. А бывало такое, что подсядешь за столик к кому-то незнакомому, а потом придет компания знакомых и подсядет к кому-то незнакомому за другим столиком. Отсюда появилась и традиция «от нашего стола — вашему». Еще атмосферу всеобщей дружбы и одной большой семьи увеличивал музыкальный автомат в углу, в котором подвыпившие посетители порой находили такие песни, которым подпевал весь зал, размахивая бокалами. Даже бармены иногда поддавались общему хмельному настрою и садились вместе с посетителями. Учитывая все это, какбак пользовался огромной популярностью у довольно специфической и не привередливой части жителей Киева.

В какой-то период моей жизни этот пивбар пользовался популярностью и у меня. Все эти псевдослучайные знакомства и встречи вызывали ощущение, что жизнь полна и насыщена смысла, и я не задумывался над тем, что по факту — банально спиваюсь. Регулярно после работы я приходил в кабак, брал пиво, садился за свободный столик (поскольку приходил рано, свободные столы еще были), и ждал, что произойдет сегодня.

Однажды ко мне подсел врач стоматолог, и мы так хорошо общались весь вечер, что он пообещал огромные скидки в его клинике. А однажды я познакомился со студентами археологами. Оказалось, что археология, это не как в Ларе Крофт и других фильмах, а «лопату в руки и копать, пока сил хватает, а потом — продолжать копать». Причем, студенты использовали слово «копать», как созвучное ему ругательство. Вероятно, так оно у них и ассоциировалось. Еще была веселая встреча с пьяными технопанками, как они себя называли. Один другому тогда постоянно говорил: «Чувак, мы разлагаемся. Не спи!» И еще было знакомство с девушками филологами. Одна из них знала немецкий язык, и я напросился на несколько уроков, поскольку хотел в те времена действительно выучить его. Уроки проходили весело и приятно, но знаний по немецкому у меня тогда не добавилось.

Но одна встреча вызвала удивление и замешательство. Посетителей в этот день было немного и я допивал уже четвертый бокал темного пива, когда глас сверху сказал мне «Привет». Когда сидишь ссутулившись за столом и заглядываешь на дно бокала, практически любой голос будет гласом сверху. Здесь такое «привет» было в порядке вещей, и голос, произнесший его, показался мне довольно приятным и смутно знакомым, поэтому я сказал:

— Привет. Садись здесь. Будешь пиво?

Дурной, конечно, вопрос. А то с чего ли вдруг обладательницу голоса понесло бы в пивную? Пончиков поесть? Но она села напротив, заказала пива, а я, наконец-то, смог ее разглядеть. Да так и застыл с поднесенным ко рту бокалом.

Девушка, севшая за мой столик, была ни кем иным, как Ирочкой, с которой когда-то, целых несколько жизней назад мы регулярно встречались в метро и троллейбусах, прежде чем познакомиться. А когда, спустя год, все-таки, познакомились, провели вместе много приятных часов, но потом — потерялись. Но, спустя довольно долгое время, снова нашлись на одной гулянке, хотя было уже поздно. Она успела выйти замуж, а я превратился в бездельника и разгильдяя.

— Ирина? — спросил я через некоторое время.

— Не совсем, — ответила она, — давай заново знакомиться. Я теперь Ирен. Зато я свободна.

— Развелась с мужем? Ничего себе! А почему?

— Да. Не сошлись характерами, — коротко ответила моя новая старая знакомая Ирен.

— А почему не звонила? — спросил я, но тут же осекся.

— Звонила, — ответила она, — да ты трубку не брал.

Да, действительно, после того, как я узнал, что она вышла замуж, не брал от нее трубку, потому что не считал это необходимым.

— Зато теперь мы, наконец-то, встретились, — сказал я, улыбнувшись.

— Тогда, за встречу, — Ирен подняла только что принесенный бокал.

— Скорее, за новое знакомство, — поддержал я ее тост.

Мы долго пили этим вечером, по крайней мере, со счета выпитых бокалов я сбился. Мы вспоминали историю нашего знакомства, время, проведенное вместе. Вспоминали, как были отдельной от остального мира вселенной друг для друга. Вспоминали случайную встречу недалеко отсюда, на Замковой горе, несколько лет назад. Случайную ли? И эта наша встреча в баре, была ли она случайностью? Так мы перешли к обсуждению тонких материй, рока и судьбы. Условились на том, что случайностей не бывает и, раз мы встретились, значит, все не просто так.

А потом на такси, поскольку метро уже не ходило, поехали ко мне домой, где и заснули, спустя несколько нескучных часов.

Проснувшись утром, и я, и Ирен, поняли, что мы теперь совершенно другие, совершенно чужие люди. Все изменилось за это время. В том числе и наше восприятие окружающего.

— Прости, это было ошибкой, — сказала тогда Ирен, — не знаю, что на меня вчера нашло. Словно затмение какое-то. Прости.

— И ты меня прости, — сказал я, — я не знал, что так будет. Это все пиво.

Она ушла, попрощавшись, а я сжался в комок на кровати, зажмурился, издал тихий вопль, понимая, что той Ирочки, с которой я познакомился в первый раз, нету. Она умерла. И я ощущал, как сжалось мое сердце от осознания того, что давно умер и тот я, который тогда познакомился с этой Ирочкой. Жалость несбывшегося захлестнула меня и я расплакался.

Эпилог

Вообще-то, я не фаталист. Я не верю в предначертание, в связь судеб, да и в сами судьбы тоже. И череду случайных встреч мне проще назвать последовательностью событий, чем роковым неизбежным. Еще я не верю в сослагательное наклонение, и фраза «если бы все было по-другому» лишена для меня смысла, поскольку случилось то, что случилось.

Зато мне нравится шутка киевлян про свой город. Киевляне говорят, что Киев — большое село, и добавляют, улыбаясь: «самое большое село Львовской области». Подразумевается под этой шуткой, что в Киеве можно встретить кого угодно, даже полузнакомого человека из, к примеру, Закарпатья, с которым десять лет назад отдыхали, например, под Одессой. Кроме того, примеров таких случайных встреч — сотни. Не считать же каждый проявлением фатума.

Да и вообще, спустя несколько лет после описанных событий, я познакомился со своей будущей женой. Я вел курсы на работе, а она была моей коллегой и приехала учиться. Еще несколько раз она приезжала уже непосредственно ко мне, а потом я начал ездить к ней в другой город, а потом понял, что ездить больше нельзя и переселился к ней. Но эту историю я расскажу как-нибудь в другой раз.

Жизнь моя в очередной раз в корне изменилась. А все изменения всегда к лучшему.