Ущипни меня, Яга!

— Мил человек! Не подскажешь, как пройти в село Вороново?

Я обернулся. Передо мной стояла женщина, немолодая уже, но и не старая — возраст было сложно определить из-за внешнего вида. Всклокоченные волосы, перехваченные прозрачной косыночкой, нос длинный и чуть крючковатый, губы тонкие, глаза щёлочки, но взгляд живой и даже, как мне показалось, весёлый. Да и одета она была странно — пёстрая юбка, кофта в горох, а поверх шаль с кисточками.

— Эх, — вздохнула эта странная женщина, — знать, тоже не местный.

— Местный я, местный! — пришёл я в себя. — Вороново — вон в той стороне, за рощицей. Видите? Я и сам туда иду, могу проводить.

— Вот, спасибо-то! — заулыбалась она. — А я на ярмарку иду, травки всякие несу, — и она показала мне корзинку, которую я как-то упустил из вида.

— Лечебные травки-то? — улыбнулся я.

— Лечебные, ой, лечебные! От всех хворей помогают.

— Иван! — преставился я. Идти-то вместе не менее получаса, не молчать же?

— Яга! — засмеялась она.

Я встал, как вкопанный. Не потому что имя так сильно удивило, а потому что очень уж оно подходило моей попутчице. Точно — Яга!

— Что встал-то? — снова засмеялась она. — Слыхал, значит? Ну, да — я та самая баба Яга, только, как видишь, пока ещё не бабушка. Но в скором времени ей стану, — и она подмигнула.

— А как же… — я был, более чем, растерян. Вопросов была куча, но самый главный никак не получалось сформулировать.

— Как я здесь оказалась? Так, что ли? Да, вот, появился у нас в лесу, лет, этак, двадцать с лишком, один волшебник. Он и стал иногда открывать воротца из нашего сказочного леса в обе стороны. Али выпустит кого, али впустит. Я уже не впервой выхожу-то. Где какая ярмарка — туда и иду. Травки продам, гостинцы куплю и назад. Всего-то, словечко заветное сказать.

Я продолжал стоять, открыв рот. И верилось и не верилось. Но почему-то верилось больше — очень уж вид у Яги был… сказочный! Не столько даже сам вид, сколько то, что от неё исходило. А исходила от неё… сказка, другого слова у меня даже и не нашлось.

— Пошли, пошли! — потянула она меня. — А то, если так и будем останавливаться, то вся ярмарка закончится.

Мы снова двинулись в путь, и тут меня прорвало:

— Расскажите! Я ведь очень сказки люблю!

— Да, какие же тут сказки-то? — усмехнулась Яга. — Ущипнуть тебя, что ли? — и она больно ущипнула меня за руку.

— Ай!

— То-то и оно, что ай. Ладно, так и быть. Расскажу тебе и про лес наш, и про то, что в нём произошло.

Жили мы тихо да мирно, пока в нашем лесу не появился один волшебник. А то, что он волшебник, мы сразу узнали. Было у нас местечко одно, деревья все скрючились на нём, высохли, а гость походил по этому местечку, пошептал что-то — и как пошла травка расти да деревья зеленеть! Потом Лешему он радикулит вылечил, уж сколько я старалась — ничего не получалось! Потом и Водяного от ревматизма исцелил, травки-то мои лишь облегчение давали, а потом и русалочкам вместо хвостов ноги сделал. Да и мне мою избушку обустроил — не избушка — хоромы стали! Да ещё и со всеми удобствами! Разве что ноги курьи оставил. И стали мы жить все припеваючи. Он ведь даже Кощея и то вылечил — тот вечно ходил и гремел костями, а сейчас — такой богатырь! Одни мускулы — во! — и Яга показала руками — какие у Кощея стали мускулы.

— А дальше?

— А дальше… принесла его нелёгкая на берег нашего озерка. Со мной вместе, между прочим, — смущённо добавила она, — сидим, любуемся кувшинками. А на одном из листиков лягушка сидит. Для меня это — лягушка и лягушка, а он сразу почуял что-то, спрашивает:

— Что вздыхаешь-то, лягушечка?

А та ему что-то проквакала. Он и говорит мне:

— Мечтает она. Оказывается, друг наш, Леший, лешачатам сказку сказывал. А в сказке той, такая же лягушка девицей красной стала. Вот, она с тех пор и мечтает. Девицей стать.

Я аж руками всплеснула:

— Василиской, что ли? Да, какая ж это сказка? Она ж, тут, в нашем лесу живёт. В замке Кощеевом. Он же её сначала в лягушку превратил, потом её царевич один расколдовал, потом её снова Кощей похитил. Она, бедная, Ивана-то своего всё ждала, ждала, а как ты Кощея-то в красавчика превратил, так она и сдалась. Поговаривают, что и свадебка скоро будет.

— Вот оно что… — протянул волшебник, — тогда так тому и быть! Мечты должны сбываться!

И не успела я глазом моргнуть, как вместо лягушки стоит в воде девица — точь-в-точь, Василиса!

После этого и пошло! Стали к нам в нашу с ним избушку все лесные и бабоньки и девоньки ломиться. И даже русалки! И каждая просит: «Сделай меня такой же! Вот тут убери, как у Василисы, чтоб было, вот тут — прибавь! Губы потолще, талию потоньше!» И глазом не успели моргнуть, как все стали похожи друг на друга, как две капли воды! А хуже всего то, что каждая царевича просит! Вот, тогда и стал он воротца эти в наш мир открывать. Не знаю, что уж он там наволшебничал, но приехала однажды в лес большая ступа на колёсах, вышли из неё люди какие-то, одетые благородно, но не по-нашему, собрали всех девиц, поговорили с ними, да и увезли. Мы потом весточку от них получили. Живут все хорошо, а всего и работы-то, что перед честными людьми в разных платьях выхаживать да воображать.

Я засмеялся:

— Модели, что ли?

— Кажись, так, — кивнула головой Яга.

Меня страшно мучил один вопрос, но задать его даме я никак не решался. Впрочем, Яга и сама поняла:

— Хочешь спросить — а почему я красавицей не сделалась? Я потому, что меня ещё в детстве маменька учила любить себя такой, какая я есть. Сама-то она и пострашней меня была, а какого богатыря отхватила! Ушла потом с ним. Да и мне повезло. Двадцать годков уже с тем волшебником живём душа в душу. И детки есть. Потому и сказала, что в скором времени бабой не бабой, а бабушкой стану.

Мы уже подходили к краю села, откуда доносились шум и музыка.

— Ну, прощай, милок! — улыбнулась Яга. Она уже было пошла своей дорогой, но потом обернулась и крикнула:

— Вань! А ты холост али как? А то у нас в озерце-то ещё много лягушек осталось!

На миг от перспективы оказаться в сказке у меня аж дыхание перехватило, а потом подумал — внешность-то будет Василисы, а в душе, вдруг, так и останется холодной лягушкой?

— Да я уж сам как-нибудь справлюсь, — улыбнулся я.

Яга кивнула, а я стоял и смотрел ей вслед. И лишь, когда она скрылась за поворотом, пошёл своей дорогой. Я шёл и думал — а не причудилось ли мне всё это?

Ущипни меня, Яга!