ЧАСТЬ 2 ГЛАВА 3

Они добрались до древних земель Радимичей в момент, когда на Могилевщину уже упускался теплый, ясный вечер. Пик засушливого лета 2023 года вынуждал мающиеся от жары деревья сбрасывать на землю еще зеленые листья, и они щедро устилали край узкого шоссе, петлявшего среди аккуратных, обработанных полей и редких населенных пунктов.

В момент, когда за окном промелькнул указатель «Будино», Олег, углубившийся в рассказ о многогранности понятия Проводник, вдруг прервался и, тяжко вздохнув, произнес:

— Уже близко. Дальше Радомля и Радучи.    

         — А нам не сюда? — озадачился Паук. — Ты вроде говорил, что в Радомлю?

         — В свое время здесь везде была Радомля. — Неохотно ответил Ворон. — Еще одна странная шутка истории, — продолжил он. — Жил себе народ триста лет. Считай все Полесье было его. Сильные люди – культура, традиции. Красиво звались – Радимичи. С ними считались.

…Стали искать независимости, откололись от Ляхов, создали с Балтами свой союз. Как сейчас говорят – самоопределились, но! Сразу нашелся другой народ и… Вот ты уже не хозяин на своей собственной земле.

Вроде живешь там же, но платишь кому-то за это дань. Сначала Хазарам, а потом Олегу и Руси. Они же, Радимичи, не хилые ребята были, Артём. Постоянно упирались, бились за свое… И что от них осталось? Пара строчек в учебниках по истории?

— Какая же это «странная шутка истории»? — в тон собеседнику отозвался Артём, рассматривающий в это время уплывающую вдаль, умирающую деревню. — Это и есть наша история.

— Странная, — стоял на своем Ворон. — Сколько их было – великих цивилизаций, городов, памятников? Блин, даже сейчас глянешь, что-то же от них осталось? Понятно, что и технологии, и знания у людей были, а что в результате? Не…, что не говори, в школе учили неправильно. Выживают не сильнейшие. Всегда остаются изворотливые, хитрые, подлые, жадные. Их большинство. …Отрицательная селекция в действии, блин…

Ворон снова тяжко вздохнул, и Артём вдруг почувствовал, что колдуну отчего-то очень не хочется ехать дальше.

Когда они пересекали агрогородок Радомля, Паук решил об этом поговорить, но Олег лишь поднял руку и ответил: «Не надо, Тёма. Это длинная и неприятная история. Хуже, чем у Радимичей».

За агрогородком свернули налево, в сторону деревни Радучи, но, проехав недолго по не самой лучшей дороге свернули вправо, где машину так заболтало на ухабах широкого, недавно скошенного поля, что пришлось перейти на первую передачу. Среди сухой стерни слабо просматривалась свежая, примятая колесами колея.

— Лѝса уже тут, — отмечая след, бросил через плечо Ворон и взяв в руку телефон, тут же набрал номер. — Але, …але. Блин, ну и связь. Лѝса! Слышишь меня? Ты уже на месте? Не, я еще в поле, тянемся… Ну…, — Олег бросил взгляд в зеркало заднего вида, — да букашка Тёмина. Чуть ползет сзади. …Не, быстрей нельзя, спойлеры по полям растеряем.

Николаич там? …О…. А что ты можешь ему сказать? Сама же нифига не знаешь. Не надо, Лѝса, я сам.

Он сейчас рядом? Нет? …И хорошо. Тогда слушай. Мы тебе доверим самое важное. …Я так понимаю, что без объяснений с Колованом мы вряд ли обойдемся. Не надо чтобы твой Игорек, а, главное, Валик что-то лишнее видели и слышали. Как-то вывернись и уведи Скрабо и Антоновича куда-нибудь подальше. …Ну Валика, какого Скрабо? Типа ты не догадалась. Короче, делай что хочешь, но Скрабо не должен приближаться …сама знаешь куда. Я и так боюсь, чтобы он там в Тёминой Тойоте сейчас сидения не намочил. Воспоминания у него об этом месте будь здоров. Ты же его знаешь, Валика. Всегда лезет куда не надо – Паладин Света, б…дь. Всё, мы скоро будем.

Поле, потянутое дымкой от уличных печей невидимого, спрятавшегося где-то за деревьями села вскоре уперлось в лес. У самой опушки словно повернувшийся к людям спиной дремлющий слон лежал огромный серый валун. За ним пыльной, неровной ямой начиналась узкая лесная дорога, заросшая травой.

Джип Ворона легко преодолел препятствие и, дождавшись, когда малютка Тойота проделает тоже самое, размеренно урча пополз дальше. Так, поочередно переваливаясь на частых лесных ямах, они продвигались вглубь леса что-то около двадцати минут.

Не зря в старину считалось, что ночь выходит из земли и, в первую очередь, в лесу. Здесь, среди густых зарослей уже наступали сумерки, было прохладно и, что удивительно в такое сухое лето, сыро.  

         В какой-то момент Ворон резко взял правее и прижался к кусту молодой черемухи:

         — Все, дальше пехом, — безо всякого оптимизма открывая дверь, сказал он. — Телефоны бросаем тут. Соберись, идти далековато и лес здесь не для непрошенных гостей… Сам увидишь.

         Позади умолк двигатель Тойоты. Валентин, выскочив из салона в один миг оказался возле Ворона:

         — Это ж мы приехали к колодцам. Мне же было сказано, что ни…

         В запале непонятных эмоций затараторил он, но Олег, не церемонясь, закрыл ему рот своей широкой ладонью:

— Раз ты понял где мы, значит, должен помнить, что здесь не любят шума. Тише, Валя. Все, что ты можешь сказать – я знаю. Да, я обещал тебе больше никогда не привозить сюда, но ситуация, друже. Поверь, я и сам не сунулся бы в это место без крайней надобности. Слышал поговорку: «Никогда не говори никогда»? Вот. Это наш случай.

— Б… я, — продолжал суетиться Валентин, едва только Ворон убрал свою руку, — я ж не могу! Как вспомню эти…, у меня …все внутри колотится.

— Помолчи, — с нажимом прервал его истерику Олег. — Вы со мной, не забывай. В сам Колован даже я не пойду, только Артём. Твоя задача – увести оттуда Ли́су и ее батю.

— Куда увести? — побледнев, мертвыми губами едва смог произнести Валентин. — Там же везде…

— Я же сказал, вы – со мной. — Еще тверже заверил Олег. — Уйдешь с ними за рвы, там ничего такого не будет. …Ну, сам подумай, на кого мне еще положиться? Если тебя так колбасит, представь, что будет с Игорьком? Он же с катушек съедет! Ли́са поможет тебе, скрасит время ожидания…

— Так она же меня…, — трепыхался Валентин.

— Еще раз говорю – успокойся. — Стоял на своем Олег. — Делай что хочешь, но уводи их за рвы. Ну кто, как не ты, а, Валя? Ты ж сам видишь, ну неспроста же тебя сюда опять выкинуло? Судьба, брат. Так что соберись и двинули. Пойдешь за Артёмом.

— Бля…, — вскинул руки кверху Валентин, но Ворон тут же шагнул в сторону и в ультимативной форме произнес:

— Пойдешь первым?

Паук, молча следивший за этой непонятной перепалкой, конечно же, не совсем понимал того, что происходит, но для себя сделал однозначный вывод, что в предстоящем путешествии по непонятной пока для него причине даже последним идти было в крайней степени опасно…

Судя по тому, что Скрабо тут же покорился, перспектива стать первым для него была смерти подобна. Олег кивнул Валентину и тот, вздохнув, покорно зашел за спину Паука.

— Тёма, — тихо произнес Ворон, осматривая слабого, покрывшегося испариной даже от недолгого стояния возле машин молодого человека, — сейчас пойдем. Топать надо самому, понимаешь? Это уже часть обряда. Идешь сам – твой выбор остаться среди живущих, и остаться не пустым, как запрограммировал тебя тот хрен в шляпе.

Я буду только маячить перед вами. Так что держите глаза открытыми и не отвлекайтесь. Тут …херня какая-то в Привходе творится. Что-то Колован …не чешется. О, — оборачиваясь к и открывая дверь машины, Олег повернулся спиной, взял что-то в салоне и спрятал это за пазуху, — чуть подарок не забыл, — подмигнув Пауку, произнес он и продолжил:

Надо, Артём, чтоб ты понимал: все такие места имеют сильную защиту. А Колован… Тут все очень серьезно, брат. Уровень – топ. И защита, что от случайного дурака, что от продуманного колдуна – на самом высоком уровне. Другое дело, что всё оговорено и хоть меня здесь не рады видеть, тому, кто договаривался доверяют и нас, после «полосы препятствий», думаю, пропустят.

Для вас это будет серьезное испытание. Тем более, что я уже говорил, вести я вас не смогу, буду только маячить. Знай одно – почаще смотри вперед и старайся видеть мою спину. Это маяк. Пропал моя спина, стой, как вкопанный. Я вернусь за вами, и мы пойдем дальше.

Валик! Тебя это тоже касается. Если Тёма стал – стой и ты. Чтобы вокруг вас, под вами, над вами, позади вас не происходило – Артём должен видеть мою спину, а ты спину Артёма. Если шагнете в сторону… Тебе, друже, говорить не надо, что там бывает…

Валентин нервно и часто закивал в ответ.

— Ну что, братцы, — бодро выдохнул Ворон, — двинули…

Первые же шаги в лесу заставили слабого, едва держащегося на ногах Артёма мобилизоваться. Растущая вдоль дороги черемуха сразу, на входе, натуральным образом обхватила его тело и не дала сделать и шагу. Ворон, заметив это, вернулся и помог товарищам пробраться через эту в общем-то пустяшную преграду.

— Ребята, мы так до рассвета не управимся, — отбрасывая в сторону застрявшие в одежде Паука ветки и листья, мягко надавил на связки Ворон. — Здесь, Тёма, не сачканешь, понимаешь? Дальше будет только хуже. Не отдашь всего себя целиком – не дойдешь до Колована. Пойми, сейчас просто нельзя себя жалеть. И ни жди, что я или Валик тебя пожалеем. У каждого путника здесь свои задачи. Закон джунглей: «Каждый сам за себя».

Не хочу пугать, но если ты не доберешься к рассвету до Колована, тебя ждет… Тебя не будет, понимаешь? Вообще!

Сейчас ты еще можешь сказать: «Вот моя рука». Но ты же, Артём, а не рука Артёма, верно? — заставляя Паука вслушиваться в свои слова, продолжил внушения Олег. — Но подумай, чья это – моя рука? Оторви ее, выброси! Твое «я» все равно останется при тебе. Не пропадает же оно и не уменьшается, когда ты стрижешься, или режешь себе ногти?

Повторяю, если не доберешься сегодня куда надо, для тебя больше не будет этого «я». Эта «шляпа» крепко закрутил вокруг тебя воду. Я в праве только отсрочить «приговор». Без твоего личного волевого решения, без твоей силы воли на то, чтобы разрулить эту ситуацию, никто не сможет спасти твое «зернышко» от полного распада.

Ну, …собрались? — Заключил Ворон. — Пока не стало совсем темно ломимся вперед. Падаем, встаем, ползем если надо, но сцепили зубы и… пошли…

Нормально, без приключений, Паук прошел лишь метров десять, не больше. Только-только он приноровился к неторопливому шагу Олега, как через несколько секунд небо и земля в его поле зрения резко поменялись местами. Артём остановился, думая, что теряет сознание, но тут же все вернулось на свое место. Еще шагов десять и снова тоже самое.

И вдруг окружающие их деревья начали дымить, …сразу все! Словно брошенные в огонь и нежелающие гореть мокрые поленья. С каждым шагом дыма становилось все больше, трудно было дышать, но Артём, как ему и было велено, стараясь не отвлекаться упрямо шагал за маячившей перед ним спиной Ворона. Олег странным образом то исчезал, то появлялся, словно кто-то включал или выключал какой-то суперсовременный проектор, транслирующий его изображение.

Огонь вокруг вспыхнул внезапно! Лесной пожар будто упал с вершин коряжистых, толстых и узловатых сосен. Запахло гарью, обдало жаром. Артём поднял руку, чтобы прикрыться от огня и тут же почувствовал вонь обгоревших на ней волос. Посыпались черные, дымящиеся сучья, занялась пламенем иглица. Материал кроссовок стал плавиться и тут же заныли от боли обожженные ступни. Паук, поддаваясь импульсу самосохранения, и поочередно сунул ноги с потерявшей форму обувью в песчаную яму между корней огромной сосны. Ступням стало легче, но легкие летние кроссовки превратились в какие-то бесформенные чуни с торчащими из них черными, дымящимися ветками и иглицей.

Наскоро перешагнув корень, Паук бросил взгляд назад. Следуя примеру Артёма, шедший позади него Валентин так же принялся спасать свои ноги.

В окружающем пламени и дыму Паук присел и осмотрелся. Вот снова возникла из ниоткуда спина Ворона. Олег махнул рукой и двинулся прямо в пожар. Шел спокойно, как ледокол, но странно, он то и дело будто отмахивался от кого-то руками, или пригибался без видимых причин. Порой даже мощно и молниеносно бил куда-то в клубящийся и смрадный воздух, однако упрямо шагал вглубь чащи, оглядываясь и давая своим спутникам возможность поспевать за собой…

Артём даже не понял вначале, что произошло. Ноги Паука скользнули, и он, опрокидываясь навзничь, увидел, как над ним смыкается поток грязной воды, густо покрытой ковром болотной ряски.

Он задержал дыхание и стал барахтаться, стараясь принять вертикальное положение. Вскоре ему это удалось, но как не силился Паук нащупать под собой дно, его ноги лишь упрямо перемешивали черную, болотную воду. Уставшее, теряющее силу тело тут же потянуло вниз. Неимоверным усилием воли Паук заставил себя сопротивляться этому и стал грести. Через несколько секунд он оказался на поверхности.

От былого пышущего огнем пожара остался лишь висящий над болотом душный дым. Артём осмотрелся. Позади него, отплевываясь от попавшей в рот ряски, также как он болтался в зеленой жиже Валентин. Ворон, глядя куда-то в лес, стоял на толстом, растопыренном выворотне, держась за когда-то расщепленный молнией сук:

— Долго, ребята, — глухо сказал Олег. — Не забывайте, я для вас тут только Проводник – пассивный помощник. Это ваш путь, ваши испытания. Иначе человеку просто не войти в Колован. Ну все, хорош попусту барахтаться, накупаетесь еще. Вот вам совет, держите ноги ближе к поверхности воды. Так проскочите. Снизу вас уже услышали. Интере-есная живность, — весело заметил колдун, отрешенным взглядом окидывая болото. — Странно, что поднимается свободно, без контроля, — будто сам для себя вслух заметил он. — Куда Страж смотрит? Ну, хлопцы, вперед…

Олег, указал парням направление и Артём медленно, осторожно, поплыл, стараясь не тревожить покрытую зеленью гладь затхлого болота. За ним, держась в кильватере, пристроился Валентин.

Через минуту Артём понял, о чем их предупреждал Ворон. Сначала из воды начали подниматься мелкие пузырьки, а затем стали ясно ощущаться чьи-то скользкие прикосновения.

— Бля, Ворон! — выкрикнул испуганный Валик. — Подо мной кто-то плавает, большой.

— Поднажмите, хлопцы, — звучно ответил уже невидимый из-за выротня Олег. — Только не колоти воду, Валя, плыви, как Артём – тихо, если не хочешь познакомиться с теми, кто поднялся за вами снизу. Еще метров десять прямо, там будут кочки…

В самом деле вскоре Паук и Валентин вертя головами и все чаще чувствуя, как кто-то аккуратно ощупывает их под водой, словно в ограждение уперлись в плотные, будто тюки соломы купины, собранные из сотен поколений какой-то неведомой травы.

Валентин помог Артёму взобраться наверх, а когда Паук протянул в ответ ему руку, в момент, когда Валик стал карабкаться, прямо за ним в черном зеркале болотной воды проплыла чья-то большая, серо-зеленоватая спина.

Артём, глядя на это, почувствовал, как его передернуло. Тут же на одной из стоящих рядом кочек вдруг как голограмма появился Ворон. Не было сомнений, колдун тоже видел страшного болотного обитателя. Он перехватил удивленно-вопросительный взгляд Артёма:

— Это нормально, — так, чтобы не пугать и без того нервничающего друга, не заметившего своего преследователя, подвел черту Олег. — Всё под контролем, Тёма, не отвлекайся…

Молодцы, парни, — бодрым голосом продолжил он. — Пожар – штука серьезная, а эти дела, — Олег кивнул в сторону болота, — уже будут попроще. Я тут немного …прибрался, так что осталось потерпеть совсем чуть-чуть. Правда дальше наша тактика меняется.

Теперь я буду с вами. Шагаем с кочки на кочку. — Привычно инструктировал Олег. — Смотрите, некоторые из них болтаются. Всегда надо быть готовым сгруппироваться и рухнуть на нее пузом. Если кочка далеко и надо прыгать – ноги вниз, но старайтесь не опускать их глубоко в воду. Там могут быть корчи и еще …черт-те что, голодное и очень вредное, — многозначительно добавил он. — Не забываем – ни на что не отвлекаемся. Погнали!..

Артём уже даже не пытался осмыслить или как-то анализировать происходящее. Дым от пожара, как и воспоминания о нем снесло налетевшим невесть откуда ветром. Дышать стало легче.

Вдали, метров за сто пятьдесят чернел край то ли берега, то ли леса. Вечер окончательно входил в свои права. Пребывая в замкнутом, иступленном состоянии Паук только кряхтел, прыгая, сваливаясь или взбираясь на очередную кочку.

В момент, когда они, наконец, решили передохну́ть, случилось то, что заставило полуживого Артёма и начинавшего малодушничать Валентина в срочном порядке изыскать в себе новые силы и желание идти дальше.

Едва вся троица устроилась по кочкам, в холодном полумраке болотной сырости стали ясно слышны чьи-то уверенные, твердые шаги. Над поверхностью болота появился огонек. У Скрабо и Паука вытянулись лица. Они синхронно задержали дыхание… По колышущейся поверхности болота, как посуху, держа в руке странный, бочковатый светильник на металлическом кольце, шел здоровенный, лохматый мужик с лицом торфяного, темно-бурого цвета. Остановившись возле людей, этот персонаж махнул влево от намеченного Вороном курса, мол, давайте за мной.

Колдун следил за болотным обитателем так, как следил бы за охотой котенка на воробья – с интересом и даже весело, хотя в теле Ворона чувствовалось напряжение. Было понятно, что в случае надобности он готов в любой момент сорваться и схватиться с этим великаном.

Страшный болотный обитатель отчего-то не сразу заметил сидящего на кочке колдуна. Когда кровавые, воспаленные глазницы вдруг остановились на Во́роне, пришелец, недобро глядя в его сторону, ощетинился, отступил назад, после чего, вскинув к темным небесам свое коричневое, дикое лицо, тряхнул косматой головой и недовольно зарычав, размашисто и быстро, словно по твердой земле, зашагал прочь по заходившему волнами болоту.

Едва только стихли его чавкающие шаги, Валентин, шумно выдыхая, с явным облегчением произнес:  

— Нихера себе …дядька! А чего мы с ним не пошли?

— Надо было идти, — спокойно ответил Олег. — Чего ты растерялся?

— Ты же не пошел?

— Значит, и вам не надо, — глядя в сторону ушедшего во мрак существа, заключил колдун. — Я же говорил – ни на что не отвлекаемся. Ну что, отдохнули? Вперед!..

Вскоре кочки закончились и до того, что можно было назвать берегом еще метров сорок троица брела по пояс в зловонной, пузырящейся торфяной жиже. Именно в этот момент Артём заметил, что колдун как говорят в народе «тянет» правую ногу. Она плохо гнулась в колене.

Еще метров двадцать словно по минному полю по щиколотку в грязи, едва не оставив в чавкающей, черной пластилиновой массе свою многострадальную обувь, они крались к долгожданному сухому месту. И здесь Паук повторно отметил странную хромату Ворона. Кто знает, возможно она появилась и раньше, но Артём за пожаром, да и в болоте просто не обращал на это внимания.

Почувствовав под собой твердую почву, все трое устроились отдохнуть. И если Валентин и Артём попросту умирали от усталости, то удивительным образом оставшийся не перепачканным болотной грязью Ворон просто сел на пень и придирчиво, словно на первом марш-броске сержант за молодыми бойцами, наблюдал.

«Салаги» как им и положено, отдыхали недолго. Разогретые тела быстро остывали и под мокрую одежду моментально пробирался холод.

— Порядок, дозрели, — непонятно к чему заключил Олег и дал команду подниматься. Черные, мокрые, в сухой иглице и листьях Артём и Валентин привычно выстроились цепочкой и двинулись за Вороном в черный мрак леса.

Все молчали. Окружающую тишину нарушали лишь звуки чавкающей от переизбытка воды обуви. Вскоре среди черных стволов, чуть левее выбранного ими курса появился свет…

Ли́са и ее отец не сдерживали радость, когда к костру вышли эти «трое из леса». Было заметно, что время ожидания, проведенное ими в компании со стариком Колованом далось им непросто. Девушка никак не могла понять, отчего это Валентин и Артем так странно смотрят друг на друга и ощупывают свою одежду, обувь? Ничего примечательного в их гардеробе не было. Что же тогда их беспокоило? Разве что вечерняя роса могла заставить всё немного отсыреть.

Сам же Колован, сидевший на пеньке поодаль, лишь злорадно щурился, глядя на прошедших его допускное испытание парней, да покручивал в худых, жилистых руках отполированную до блеска гра́бовую палку-клюку.

— Чего пришел? — вместо приветствия, тихим, старческим голосом произнес он. — Сказано было: «Последний раз». …Не забыл, Гавран[1], я по твоей милости лишился своего жезла? Ни один Хранитель не простил бы такого. Видно есть веская причина, раз ты послал за мной весту-ведунью. Знаешь же, хитрец, что ей я не откажу – мы с ней одними дорожками ходим.

…Почто привязали мирского к этому делу? И еще шалопая этого привел! Знаешь же, что ему сюда дорога боле чем тебе заказана? …Кого ради у вас такие старания? Выведи уж, покажи кого привел…

Ворон тихонько подтолкнул Артёма в спину. Паук опасливо осмотрелся и на дрожащих то ли от усталости, то ли от страха ногах сделал несколько шагов к Коловану.

Дед, как дед. Сухой, крепкий. В сильно поношенном, но чистом темно-сером костюме, светлой сорочке с очень красивым галстуком-шнурком, затянутым под воротником в серебряный медальон. Остроносые туфли, которые были в моде где-то в 60-70-х годах ХХ века, были старательно начищены до блеска… Аккуратно стриженная бородка до груди, живые, светлые глаза и черная в полоску кепи.

— На что ты его вытянул, Гавран? — смерив взглядом Артёма, вдруг заключил дед. — Что тебе забот мало? Знаешь же, другое ему было суждено. Всё равно сталось бы, не сейчас так потом. Всегда с вами, Высшими, непросто, — насупившись, заметил дед.

— Не я, — нехотя произнес Олег. — Ли́са подписалась.

— Одна бы она его не вытянула, — думая о чем-то своем, продолжал Колован, — но вот же, замыслила. Видела что-то, …слышала, вот и вступилась. Но про то доню[2], конечно никому не скажет, — бросив короткий взгляд в сторону Ли́сы, уверенно заявил дед и тут же тихо добавил, — и нам с тобой тоже. М-да, сама она и правда не смогла бы вытянуть хлапца́[3], потому тебя и попросила…

Но то в первый раз! …Что ж ты в другой сам за него впрягся? Что там было-то?.. О, — сочувственно закивал Колован головой. — За какие такие грехи, хлопче, тебя так захотели извести, чтоб ты и вовсе пропадом пропал? А…, — так, словно рассматривает в уме сложный чертеж, продолжил старик, — колдунишка в это дело влез. …Си-и-льный маг. М-да...

Развелось их. Все как один ворошат Нижние миры, поднимают оттуда муть, тянут наверх всякую гадость. …Нехорошее время. Новый мир, новые колдуны и бог у них новый – деньги…

Но то ваши дела, Гавран. На что мне эта мышиная возня? Дел невпроворот, сам видишь. Война вон. На мосту толкотня, а мне некогда своей прямой работой заняться – порядок навести. Как тут управишься без жезла? — Снова не преминул уколоть Ворона своей весомой потерей Колован.

— Иван Николаич, — шагнув вперед и все еще припадая на правую ногу, миролюбиво произнес Олег, — видно тебя, старого, память начала подводить. Скажи мне, а с чьей помощи ты тогда свой жезл Силы получил?

Колован, услышав это, опустил взгляд, затем слегка откинулся назад, приосанился, и гулко потянул в себя сырой ночной воздух:

— Бог дал – бог взял, — принимая это веское возражение, куда-как заметно миролюбивее ответил он. — Но все одно, Гавран, жезла-то нет. Не на что сейчас старику в этой жизни опереться. Колдуны вон снизу всякую живность вытянули, те слоняются повсюду, как у себя дома. Как тут порядок блюсти? И жезла нет, и подарков никто не дарит…, — намеренно стал повторяться дед, после чего вдруг хитро подмигнул Ворону и добавил:

— Ну, показывай, что принес… В штанине-то видать. Для твоей шабли великовато, а так – чую, Силу это большую имеет… Заворачивает – будь здоров! Ну, …давай уже, чего мнешься? Для меня ж, думается, и нес?

Ворон сунул руку куда-то в куртку, и Артём тут же вспомнил, как колдун возвращался за чем-то к машине. Вскоре Олег вытянул на свет божий трость «клетчатого» колдуна – причину своей «хроматы».

— Ох, — довольно протянул к ней сухие, старческие руки Колован, которому, судя по всему, эта вещица пришлась весьма по вкусу. — Хор-ро-ш-ша, — причмокивая языком продолжил дед, с интересом изучая трость и, как казалось, прямо на глазах наливаясь жизненной силой, — и Мощи-то темной!.. Ух сколько! Хор-ро-ш-ша, — повторил он. — А еще и след за ней тянется… О! Камасит!? Ох ты. Кто явился-то?

— Огненная ящерица, — тихо ответил Ворон.

— Осталась? Признала кого?

— Его, — Олег кивнул в сторону Артёма.

Колован сразу переменился в лице, поднялся, аккуратно отложил в сторону свою клюку и не без удовольствия оперся на блестящий от влаги и дорогого лака подарок.

— То уже – другое дело, — заметно сменив интонацию, деловито окинул всех взглядом дед, — тогда поколованим… Принимаю, Гавран, твой дар, — отстраненно глядя поверх голов присутствующих, глухо произнес он. — Теперь мне покойно. Справлюсь на мосту. Будет чем темным дорогу открывать. …Время дорого, — странно глянув в лицо Ворона, вдруг заявил Колован.

Олег едва заметно кивнул ему в ответ и перевел взгляд на Ли́су.

— Алис, — тихо сказал он. — Отведи Валика и Игоря за рвы. Помнишь, там родник? Помогите Вале отмыться и подсохнуть. Там и костровая в сторонке есть. Подождите возле нее…

Алиса послушно приобняла растерянно хлопающего глазами отца, развернула его и повела во все больше сгущающийся мрак ночи. За ними, с заметной, нескрываемой радостью, двинулся и Валентин…

Колован долго смотрел вслед ушедшим. Даже когда Артём уже перестал различать в ночной тишине их тихий говор и шаги, старик все еще продолжал стоять на месте, глядя куда-то в ночь, наплевав таким образом на сказанное им же: «Время дорого».

Только минуты через три он, наконец, повернулся и не спеша возвратившись к костру, сел на прежнее место.

— Гавран, — тихо произнес дед, — ты ведь знаешь, «за так» ничего не бывает. Спору нет, парня сведу куда надо, какой вопрос, ну а там уж – его путь. Справится – не справится, никому не ведомо, а дело, брат, своего требует. Сговоримся, что ль?

Ворон, отрешенно глядящий в огонь, вздохнул и принялся молча подбрасывать поленья в слабеющее пламя. Дед, не тревожа его вопросами, внимательно следил за колдуном. Ответил Олег только после очень внушительной паузы:

— Страхуешься, Страж?

Заметно посвежевший после получения подарка Колован, вдруг давая волю рвущимся наружу мыслям, с досадой хлопнул себя по худым коленкам.

— А как? — Возмутился он. — Вот бы мои труды скорбные да вам сплавить, Высшим! С вашей мощью, с вашими возможностями, это же – пустяк.

Вы вольные, бродите, где хотите и не привязаны как я к ходам, вратам, колодцам, мосту и речке. Видел, сколько тварей надергали из низшего мира? Просто ярмарка чудищ!

Каждый захудалый колдунишка, вон, как тот твой дружок, что к роднику ушел, вот только-только почуял силу, сразу берется за любую пусть даже самую сложную работу и тащит эту грязь в Привход. Отсюда де ими легче пользоваться.

Спрашивается, а для чего все это новым колдунам? А для того, чтоб сладить себе здесь, в яви, царское домашнее хозяйство. Как они сейчас говорят: «деньжат поднять». Это ж, бардак какой-то! — Расходился дед. — Тянут из темных миров кого ни попадя! И все для тех, кто им платит. И ни один дурень не спросит у своего заказчика: «А знаешь ты, дорогой человек, что будет с теми людями? А что сделается вокруг всех вас после того, как я это сделаю?»

Что за времена? Одурели эти темные! Войну затеяли. Оно понятно, всю эту свору из низших миров кормить чем-то надо, а война – пир для низших. Спрашивается, а оно вам надо было всю эту шваль сюда тянуть? Всегда блюли равновесие, а сейчас…

Вот в амбулатории нашей: взял стаканчик, воды попил и в урну – на переработку. А тут получается тянут, пользуют темных и бросают, как окурки. Загадили весь Привход! Пройти спокойно нельзя, ты же сам видел?

…Не подумай, Гавран, что я плачусь, но столько через Калинов мост темных прёт, что мне уж не до порядка на Привходе. И на других мостах не лучше, я же иных Стражей слышу…

— Зачем ты всё это мне рассказываешь, Колован? — не дал ему закончить Ворон. — Так говоришь, как будто это я такой порядок в мире установил. Знаешь же, вне людского мира нет людской справедливости. А что до твоей работы, так на то ты и Страж. Другому это дело и не поручили бы, только тому, кто знает людей и может справедливо судить их сути и до моста, и после него.

Хранителем ставят того, кто доказал, что имеет великую силу воли и может пользовать ее, как оружие и в людском мире, и в соседних. Я знаю одно – тебе не могут дать непосильную ношу, и, как ты там говорил? «Но то ваши дела, Гавран».

Нафига ты мне все это в уши грузишь? …Еще торгуется он…, — недовольно бросил в сторону Ворон. — Я ж к тебе не просто так пришел? Дар принес. И еще какой! Ты его принял – всё! Обмен совершен: дар за услугу. Так что веди парня в Колован. Испытание он прошел…

— Прошел, но с твоей помощью, — не преминул уточнить дед.

— И что? — Развел руками Олег. — Добрел-то он к тебе сам? Дозрел?

Колован, соглашаясь, кивнул.

— Ну вот, — продолжил Ворон. — Он и так вон чуть живой, а ты его тут в Привходе маринуешь. Веди!

— Ему наш разговор не повредит, — пропустив мимо ушей указание от Ворона, отмахнулся дед, — время сейчас стоит, и ты это знаешь.

— Знаю, — не стал спорить колдун, — но понять не могу, чего ты от меня хочешь? Все условия я выполнил, дар ты принял – коловань! Это тоже твоя работа…

— Остался б ты, — вдруг сменил интонацию старик. — Помог бы прибраться? Мо́чи нет от темных. С Высшим-то вдвоем я быстрей управлюсь. Хоть бы эту, ближнюю шваль обратно загнать да повывести с Привхода. Там-то, на краю, чую ты уж погонял их.

Ты же и сам видишь, как одно только присутствие Высшего сразу заставляет колебаться эфир и нарушает равновесие Колована. Все как одна норы, пробитые темными, гноятся, кровоточат, чуют острый нож лекаря…

Ворон смерил Колована хитрым взглядом:

— Вот …интересный ты – дед. — Со смешком произнес он. — Сам же только что говорил, что еще неведомо – справится Артём или нет. Оно понятно, Колывань гарантии никому не дает. Но что, если не справится?.. Что тогда? Мне вместо того, чтоб это дело закрыть, придется всю ночь на тебя пыхтеть – темных гонять?

— Гарантии нет, это ты верно заметил, — спокойно восприняв упреки колдуна, тихо ответил старик, — но отчего не пособить-то своим? Это ж я могу?

Ну что, Гавран, давай баш на баш? Я помогу парню на Коловане, а ты задержись…, хоть до утра, а? На большее я уж и не рассчитываю. Ведь помогал же ты мне и раньше, не упирайся…

Ворон заворочал головой так, словно от тяжких мыслей у него затекла шея:

— Хи-итрый, — сквозь зубы заключил он. — Люди научили? Смотри, еще и не тому научат.

— Никто меня не учил, — грустно признался дед. — Просто я ж сюда из людского мира пришел, потому всё это и помню.

Да и ты, Гавран, в яви в этот раз видно крепко заякорился – сам людскими делами занимаешься. Видано ль такое, Высшим до людской суеты снизойти! Вам же до этого нет никакого дела. Но знаю почему впрягся, – развлекаешься. Ну так и мне помог бы для развлечения. А я за то твоему парню помогу, а? Все дела на Коловани, кроме его личных, сделаю сам. В лучшем виде! Пойдет к месту, как по тропинке. Птичка не чирикнет. Ты же видишь, – не к часу мне дела эти. Колодцы, брат…

— Нет ходу? — Догадался Ворон.

— Нет ходу, — подтвердил Колован. — Значит, время сбирать камни и время их бросать, а тут уж мой удел, мои правила. Как сделаю, так и будет. …Ну? Гавран, давай уж, решай… Баш на баш?

— Баш, — без особого оптимизма ответил Ворон. — Опять, дед, ты свое крутишь. Думаешь, обдурил меня? Ну-ну. А то я не вижу твой кривой баш на баш…

— Про что ты, Гавран? — правдоподобно изумился дед.

— Баш на баш, а ты, Олег, опять е… ашь! — отмахнулся колдун.

— Ну не серчай, — поднимаясь с места с облегчением выдохнул Колован. — Выходит, решили? Так что ль? Ну и добро. Вдвоем мы много за ночь наладим, а пока… Поди, брат, и ты к роднику, отдохни там. Посиди с вестой, с людями, а мы уж пойдем… Пора.

Что, хлопче? — Впервые обратился старик непосредственно к Артёму. — Устал?

Паук понуро кивнул в ответ.

— Так и до́лжно, — продолжил Колован. — Ни пожар, ни болото не выбрали из тебя последнее, а это добрый знак. Пойдем…

[1] Гавран (Старославянское) – ворон.

[2] Доня, доню (полесс.) – обращение к девушке, девочке, женщине на юге Беларуси, севере Украины и вообще на Полесье. Аналог слова – доча (рус).

[3] Производно от слова – хлопец (Бел.) – парень.