Глава 12

Ровно в 9 я был уже в столовой и завтракал. Странно, что Дейзи еще не было, обычно она просыпается раньше всех. Не могла же она проспать. Хах, я дурно на нее влияю.

Дейзи никогда и никуда не опаздывает. Может, она специально не пришла. Не хочет никуда со мной ехать. Не удивительно, конечно, но могла бы и проявить немного снисхождения. Все-таки я выполнил свое обещание, договорился даже с директором, чтобы он позволил мне поехать без Дрейка, хотя он точно также наказан.

Стоило мне об этом подумать, как в столовую завалилась она. Вся взъерошенная. Волосы снова собраны в хвост. Видимо, укладывать их как-то уже было не в ее силах. Под глазами мешки, глаза вообще еле открываются. Как она видит, куда идет? Такой вид, какой был у моей тетки наутро, когда она вина перепивала. Уже не такая летящая походка, как обычно, а тяжелый шаг. Если бы мы были где-то в горах, так она бы могла образовать лавину.

— Эй, ты в порядке? — поинтересовался я, когда она упала на стул напротив меня. Недавно я сидел в точно такой же позе, понимаю прекрасно ее состояние.

— Нет, я не спала всю ночь, — огрызнулась кудрявая.

Что она огрызается? Я просто спросил. Наверное, злится на меня из-за вчерашнего инцидента. Такое двоякое чувство: хочется завалить ее дебильными вопросами, чтобы выбесить еще больше, но и хочется позаботиться о ней, просто замолчать и не трогать.

— Да? И что тебе не давало спать? — я выбрал первый вариант, как вы понимаете. Ничему меня жизнь не учит.

Зато она открыла свои глаза и посмотрела на меня. Меня бросило в дрожь, по телу пробежала тысяча мурашек. Так, это мне не нравится. Надо было молчать. Почему я не выбрал вариант заткнуться и оставить ее в покое!?

— Где твой дружок? — хорошо, что она не стала отвечать на мой вопрос.

— Он не пойдет, ты же знаешь. Я тебе обещал, что поеду с тобой и свое слово держу.

Я говорил спокойно, но мне был непонятен ее вопрос. Мы вчера все были у директора, и она прекрасно слышала, как я с ним договаривался. Хотя в таком состоянии она могла просто забыть. Прощаю ее.

— Ок. Тогда я могу быть спокойна, что ты ничего не выкинешь.

А где благодарность? А где восхищение, что я держу свое слово? Где хоть какая-то реакция? Я понимаю, что она злится на меня из-за инцидента на концерте. Я понимаю, что я вообще все на свете вчера сорвал и поставил ее в неудобное положение, хотя она по сути вообще не причем, если так подумать. Я понимаю ее состояние сейчас, что она не спала, что она не в настроении. Я понимаю, что она мне не доверяет, сам приложил к этому руку. Но ее эта реакция…можно быть и повежливее.

Если ее что-то не устраивает, почему бы в лицо мне это не сказать. Почему я должен сидеть и обо всем догадываться. Она могла бы сразу сказать, что со мной никуда не поедет. Она могла бы еще вчера отказаться от этой затеи. Могла бы сказать директору, чтобы он не соглашался на мои условия, что ей будет лучше, если бы мы поехали с Дрейком, потому что так не буду ее доставать и не буду с ней разговаривать.

— Нечего со мной так разговаривать. Все свои претензии по поводу этих поездок надо было высказывать директору. Вчера тебя мой поступок сильно удивил и восхитил…

— Ты меня не восхищаешь, — поняла она мои слова ровно так, как захотела. Все перевернула с ног на голову.

— Я не это имел в виду. Поезжай одна. Посмотрим, как тебе там комфортно будет в таком состоянии. Удачи.

Я даже не стал доедать свой завтрак. Выбесила меня эта ситуация и весь этот разговор. Да, много ошибок я совершил, но сейчас она откровенно не права. Пусть сама справляется с этим всем. Ей же так нравится туда ездить, так нравятся эти дети. Сразу энергия там польется через край, и она не уснет на полу в игрушках, пока дети будут маркером татухи ей рисовать на лице.

— Макс, постой, — услышал я голос, когда подходил к двери в свою комнату.

Я обернулся. Она бежала ко мне, волосы развивались. Ноги ее не слушались, она запиналась о них же. Как только в узелок не завязались.

— Я была не права.

— Что? — не знаю, зачем я это сделал, прекрасно ее слышал и понял с первого раза, но хочется, чтобы Дейзи это повторила.

— Прости, я была не права и слишком резка по отношению к тебе. Твой поступок меня и правда удивил вчера. Я не думала, что ты сдержишь обещание. Может, ты все-таки поедешь?

Она протянула мне руку, чтобы я ее пожал, что я и сделал. Интересно. Конечно, все обиды не забыты, да и она меня не простит за все сразу, а я и извиняться ни за что не намерен. Однако это хорошее начало, по крайне мере для этого дня.

До автобуса мы шли рядом. Я чувствовал, как она напряжена. Каждой клеточкой тела она ждет от меня подвоха. Может, стоит ее удивить сегодня еще раз. Не выкинуть ничего плохого. Она боится, что я еду к этим детям. Она знает, как меня ждет Джоуи, которого я обещал научить рисовать. Она знает, что дети скучают, что мы с Дрейком им понравились. Но как же ей страшно.

Пусть лучше порадуется, что у нас с ней есть хоть что-то общее теперь, помимо очевидной неприязни. Хотя на счет последнего я уже не уверен. Слишком много думаю о ней, слишком много хорошего. Я стал ее рассматривать совсем в другом ключе. Надеюсь, что она об этом никогда не узнает.

Не думаю, что она могла бы ответить мне взаимностью, как бы сильно я ее ни удивлял и как бы сильно она ни была восхищена моими поступками. Она никогда в жизни не сможет мне доверять, поэтому никогда и не выберет меня, как своего спутника. Это просто невозможно. Однако она же взяла с меня обещание, что я поеду с ней один. Это что-то значит? А ее слова, что она мной не восхищается. Я ее задел? Это тоже что-то значит? Да? Нет?

Может, мне стоит как-то показать, что я хочу наладить с ней отношения. Хотя…действительно ли я этого хочу? Может, тут что-то другое? Слишком много мыслей вокруг одной только Дейзи. Больше ни о ком и ни о чем думать не могу, как бы ни пытался. Самое печальное, что я пытаюсь, я правда пытаюсь измениться. Ну вы…вы же это видите? Разве это не очевидно? Разве нет ни малейшего признака? Для Дейзи вот нет, она этого не видит. Могла бы хоть что-то сказать, могла бы мотивировать как-то. У нее точно получилось бы. Могла бы сказать, что я молодец. За тот же концерт и видео директор нас похвалил, конечно, перед наказанием, но это не то же самое. Я бы хотел, чтобы именно она заметила и оценила мои старания.

Я не просто так попросил ее о помощи. Мне действительно хочется быть к ней ближе. Хочется, чтобы она мне доверяла, чтобы не боялась меня. Вчера с этой водой было недоразумение. Дрейк просто ни о чем не знает и не догадывается. Решил, что будет весело, что и детей обольем, да и Дейзи с Дином, которые были основной целью все это время. Может, по этому я их и выбрал? Из-за всех чувств, что испытываю именно сейчас? Интересный вывод сейчас, он мне не нравится.

Да, как бы я ни пытался наладить с ней отношения, вчера я снова все испортил. Но перестать над всеми подшучивать я не смогу. Даже если я уберу все эти пранки, то я все равно язвительный, циничный, саркастичный. Да, в большинстве случае это все защитная реакция, и я могу быть ранимым и чувствительным, но я не хочу, чтобы хоть кто-то видел эту сторону. Даже Дейзи сейчас я не готов открываться, еще не время, да и никогда это время не наступит, я думаю.

Когда мы приехали, на входе нас уже ждала Маргарет. Я поздоровался и сразу прошел в группу, пока Дейзи осталась с ней поболтать о чем-то своем. Мне это не интересно. Внутри меня сразу же облепили девчонки и утащили играть в куклы. Для них это в удовольствие, то я готов заменить солдатиков на барби. Постепенно я даже втянулся и стал напевать себе что-то под нос, пока мы играли. Раз я собрал всех девчонок вокруг себя, что не удивительно, Дейзи ушла в другую часть комнаты к мальчишкам собирать конструктор.

— А вы с Дейзи не общаетесь? — неожиданно спросила девчушка лет пяти. Не особо помню ее имя, кажется, Мирна.

— Общаемся…

— Тебе это не нравится? — перебила она меня. Не очень-то мне хочется вдаваться в подробности.

— Скорее, ей не нравится. Мы не особо ладим.

— Почему?

— Это неважно!

Мне казалось, что я повысил голос. Впервые я почувствовал, что мне стыдно. Впервые я искренне смог извиниться. Не хотел кричать, они не виноваты, они всего лишь дети. Очень любопытные в таком возрасте, познают мир, им интересно все. Однако я не готов рассказывать о своей жизни, не готов открываться. Хотя они такие чувствительные, они замечают все на свете, и я думаю, что они итак все поняли.

Дети сразу понимаю, хороший человек перед ними или нет. Они не будут разговаривать со всеми, не будут открываться всем и каждому. Дети прямолинейны. Они сразу скажут, что в тебе не так. Это мы скрываемся за масками. Хочется быть таким же беззаботным. С прямолинейностью, конечно, проблем нет вообще никаких.

Не хочу, чтобы мне лезли под кожу, спрашивали что-то. Это слишком личное, заходит за границы. Но я понимаю, что это дети, они понятия не имеют, что такое границы, а уж для таких детей все границы стерты, они для них не существуют, как и ничего личного не существует.

Мне нужно было время, чтобы отойти от этого, поэтому я еще раз извинился, оставил девочек и сел на диванчик у окна. Необходимо остыть, подумать обо всем. Однако иногда я думаю, что, возможно, думать мне противопоказано. Столько всего я о той же Дейзи надумал, что теперь не знаю, куда себя девать.

— Макс, — я услышал тихий испуганный голосок.

— Джоуи, не сейчас, — проговорила Дейзи. Она поняла, что теперь не в настроении я, что меня что-то задело за живое, но она не знала что, естественно.

— Я хотел порисовать.

— Дай ему время, — сказала Дейзи, и Джоуи посмотрел на меня.

Готов поклясться, что я никогда не видел такого взгляда. Мне казалось, что он сейчас расплачется, да и у меня уже начал ком к горлу подкатывать.

— Пойдем, — я не смог ему отказать, это просто невозможно.

Джоуи отвел меня в самый дальний угол, мальчик назвал его своим местом. Возможно, он тут совсем один и ни с кем не общается. Я разлегся на полу, пока он искал пустую страничку в альбоме и раскладывал карандаши.

— Можно я посмотрю твой альбом? — мне было очень интересно посмотреть на его рисунки.

Мальчик опустил голову и смотрел на пустую страницу альбома несколько секунд, будто ему стыдно показывать свои рисунки. Что так может быть такого? Не буду же я над ним смеяться, в конце концов. Мне казалось, что прошла вечность, но я понимал, что необходимо ждать ровно столько, сколько ему понадобится. В итоге, Джоуи тяжело вздохнул и пододвинул ко мне альбом, и позволил посмотреть. Заложив пустую страницу альбома рукой, я все закрыл и начал рассматривать с самой обложки.

Она была белая, но на ней были надписи и небольшие рисунки в виде птиц, которые, очевидно выполнены рукой Джоуи. Очень похоже на мою тетрадку, у меня тоже вся обложка изрисована. Иногда я бросал взгляд на Джоуи, который даже не поднимал голову все это время и перебирал карандаши на полу, а с каждой новой страницей его щеки становились все краснее и краснее. Неужели он и правда так стыдится своих рисунков? Хм, очень зря. Мальчишка невероятно талантлив, и это я должен у него учиться. Может, попросить у него парочку рисунков, чтобы он понял, что молодец, чтобы его как-то мотивировать!?

— Ты прекрасно рисуешь. Не знаю, чему я могу тебя научить. Может, ты меня научишь? — я пытался ему сказать, что он молодец, но, похоже, было не совсем действенно, хотя Джоуи заметно расслабился и заулыбался.

Он и правда рисует лучше меня. Нисколько не преувеличиваю, во мне даже проснулась небольшая зависть и начала скрести коготками. В альбоме было много рисунков с супергероями, особенно с Бэтменом. Видимо, Джоуи большой фанат. И огромное количество рисунков с драконами. Не знаю, откуда он их срисовывал. Возможно, это его фантазии. Однако именно по драконам видно, как росли его навыки. Просто невероятно.

— Кто учил тебя рисовать? — спросил я, когда закончил листать альбом и открыл пустую страничку.

— Никто, я не умею рисовать.

— Но…это же твой альбом!?

— Ну, в общем-то нет, он общий. Я расписал только обложку, а остальное рисовали другие, — проговорил мальчик так тихо, что я еле-еле мог его расслышать.

Я посмотрел на мальчика, по его щекам потекли слезы. Ему стало настолько стыдно? Что он сразу не сказал, что рисунки не его? Поэтому он не хотел, чтобы я рассматривал альбом. Теперь понятно.

Я не придумал ничего лучше, как просто обнять паренька, чтобы он успокоился. Он обхватил руками мою шею и вцепился в мою футболку. Вот что необходимо всем этим детям. Объятия. Просто теплые объятия. К этим детям отношение, как к маленьким щенкам в приюте или как к детям-отказникам. Их нельзя трогать, чтобы они не привыкали к руками, чтобы не привыкали к человеческому теплу, чтобы не привыкали к любви и заботе. Думаю об этом, и у самого слезы наворачиваются.

— Я научу тебя, ты будешь рисовать лучше всех, — прошептал я, все еще обнимая мальчика.

— Даже лучше тебя? — спросил мальчик, отстранившись и посмотрев мне в глаза.

— Даже лучше меня.