Глава 7

— Макс, просыпайся! Нас директор вызывает, — услышал я голос Дрейка сквозь сон.

Никогда еще не было такого, чтобы нас вызывали куда-то с самого утра, когда я еще и глаза не успел открыть. В чем теперь проблема? Спать уже тоже проблема, потому что слишком тихо? Я понимаю, что мы два идиота, которым уже никто не доверяет. Я понимаю, что всех напрягает, когда слишком тихо. Вся школа думает, наверное, что мы что-то готовим, а не спим. Но мы такие же люди. По ночам мы тоже отдыхаем. Мы также можем проголодаться. Не вижу никакой проблемы вообще. Я в принципе в нас проблемы не вижу.

По словам Дрейка директор сам пришел к нам в комнату, чтобы позвать к себе. Он никогда так не делает. Зачем мы вообще ему понадобились? На самом деле мне даже знать этого не хочется. Я бы с радостью спокойно сейчас спал.

— Макс, ты вообще собираешься вставать или нет? — в голосе Дрейка уже чувствовалась злость и было напряжение, он явно был недоволен всей этой ситуацией.

— Что тебе нужно?

— Нас директор вызывает. Я уже двадцать раз сказал об этом.

— Что он хочет?

— Откуда я знаю? Он ни слова не сказал об этом. Пошли, там и узнаем.

— Он не мог нас после завтрака позвать? Кушать хочется.

— Поговори об этом с Брэдом.

Дрейк явно был не на шутку разозлен, раз назвал директора по имени. Надеюсь, что он и в кабинете сделает также. Директор Мэттерс терпеть не может, когда его называют по имени. Он считает, что это неуважение к нему, да и мы не друзья все-таки, чтобы можно было так себя вести. Хотя если подсчитать, сколько раз мы были у него в кабинете, никто с ним столько не общался, сколько мы. Я бы уже мог назвать его другом, если бы только он не пытался как-то нас исправить. Терпеть это не могу. Дрейк вот не пытается, поэтому мы и дружим. Ну не только поэтому, но это явно одна из главных причин.

Что бы там Мэттерсу не нравилось, но за глаза мы все его называем по имени. Так намного удобнее. Хотя я иногда называю его по имени даже при нем, чтобы просто немного побесить. Он очень смешно ругается. Директор Мэттерс не из тех людей, которые могут повысить голос. Он всегда спокойный, рассудительный. Все пытается сделать по-справедливости, поэтому разозлить его — стоит огромных трудов. И я обожаю это делать. Чувствую себя героем в этот момент, если быть до конца честным.

Пока собирались и спускались к кабинету, мы продолжали обсуждать причины, по которым он мог бы нас вызвать в такую рань. Что могло такого случиться, что он даже до завтрака потерпеть не мог? Да и тем более ночью мы спали. Где мы могли накосячить за это время?

На самом деле очень надеюсь, что ничего серьезного не будет. Хотя с другой стороны я также надеюсь, что и дурацкой причины не будет тоже, как было тогда с той поездкой. Бесполезная трата времени, которая вообще ни к чему не привела. Лучше бы уже оставили нас в покое, нам не так уж и долго учиться осталось, всего-то год. Тем более учебный год длится не все двенадцать месяцев, плюс там есть еще каникулы, когда остальные могут отдохнуть от нас. Так что я вообще проблемы не вижу. Я вообще ни в чем проблемы не вижу. Люди только создают себе проблемы, а потом страдают из-за этого.

— Хэй, Брэд! — выкрикнул я, как только зашел в кабинет директора.

— Я тебе не друг, чтобы ты так со мной разговаривал.

Я лишь закатил глаза и грохнулся на мягкий диван у него в кабинете, уже чувствую себя здесь как дома. Директор еще сильнее разозлился из-за этого, а мне стало так весело. Чувствую, что он мне задаст взбучку сейчас. Хотя он же для чего-то нас вызвал, так что уже сейчас это все и начнется, скорее всего.

Мы уже почти поселились в этом кабинете, каждый день он нас к себе вызывает. А сейчас решил, что будет вызывать даже тогда, когда мы ничего не сделали. Это мешает нашей учебе. Да, учиться мы не собирались, но директор же об этом не знает. Я уверен, что ему самому это все надоело за столько лет. Каждый день в течение всего периода обучения вызывать нас к себе, просить прекратить, говорить, что все это неправильно, что ему не хочется чинить все, что мы разломали. Идиотизм какой-то. Это все равно не прекратится. Будет он обращать внимание на это все или нет, вообще абсолютно неважно, это не прекратится в любом случае.

Понимаю, что он боится, что если совсем забросит и пустит все на самотек, то от школы вообще ничего не останется. Поэтому пытается что-то делать. Создает видимость, что якобы ему не все равно, хотя я уверен, что он уже слишком устал. Его бы воля, так он оставил бы нас в покое, но на него давят и учителя в том числе, которые просят найти на нас управу.

— Что вы хотели? Можно же было и после завтрака нас позвать, кушать хочется, — проговорил Дрейк, зевнув.

Еще недавно он был недоволен, что я так долго встаю и вообще хотел, чтобы я сам такие вопросы директору задавал. Интересный он человек, конечно. Тоже иногда не понимаю его поведение и его чувства и эмоции, прямо как с Дейзи. Терпеть это не могу, лучше бы были более предсказуемыми.

— Вы подготовите концерт для первоклашек, — сказал директор, нахально улыбнувшись.

Больше всего взбесило, что это был даже не вопрос. Это было утверждение с его стороны. Сказал, будто мы уже согласились. Возможно, ему и не нужно наше согласие, но тогда вдвойне неприятна эта ситуация. Он не может нас заставить против нашей воли, быть такого не может.

— Нет, мы не будем.

— Мне ваше согласие не нужно. Я сказал, что вы подготовите и точка, — я же говорил, что ему не нужно наше согласие, я был прав, я молодец.

— И что мы должны сделать?

— Вы должны подготовить какой-нибудь концерт. Сказать небольшую речь, как бы поприветствовать детишек в нашей школе. Ни слова о розыгрышах, никаких розыгрышей. Вы будете вести себя нормально, ничего не случится печального.

— Вы директор. Разве это не ваша обязанность? Или вашего зама?

— Может, лучше оставите нас в покое. Мы хотим спокойно доучиться.

Да, мне не нравится, что я должен заниматься этим всем. Это не моя обязанность, я вправе отказаться. Пусть Дейзи со своими друзьями этим занимается, ей нравятся такие вещи. Не зря же она так много времени проводит с детьми, она умеет с ними работать. А я вообще не знаю, что мне нужно говорить. Лучше бы ничего совсем.

Придумаем стандартный план. Устроим какой-то кошмар на этом концерте, тогда от нас точно отстанут, потому что будут уверены, что нам точно доверять нельзя. Не знаю, что обо всем этом думает Дрейк, но мне не особо важно. Сам я уже все давно решил, а он может и не участвовать, я его заставлять не буду. Я уже устал от этого всего.

Пока я обо всем этом размышлял, так и не заметил, как изменилось выражение лица директора Мэттерса. Он не на шутку разозлился. На секунду мне показалось, что он меня сейчас ударит. Или Дрейка ударит. Или в стену. Он был в бешенстве. Я его давно таким не видел.

— Спокойно? Ты хочешь доучиться спокойно? А остальные не хотят учиться спокойно? А я не хочу работать спокойно? Только о себе и думаешь, а как остальным живется рядом с тобой, так тебе все равно.

— Да, мне все равно. Можете еще и извиниться за то, что отняли наше время.

— Мы все сделаем, директор Мэттерс, — проговорил Дрейк, взял меня за шкирку и потащил из кабинета, пока этот взрослый дяденька нас не убил вообще.

— Обязательно вдвоем делать? — выкрикнул я уже у дверей.

На самом деле мне доставляло удовольствие, что я довел директора до такого состояния. Он был красный словно рак. И щеки, и уши, и глаза. Мне казалось, что его глаза так из орбит повылетают.

— Кого вы хотите с собой взять?

— Какая разница? Кого захотим, того и возьмем.

— Макс, прекрати! — выпалил Дрейк и выгнал меня за двери, а сам остался в кабинете, видимо, обговорить по срокам.

Он был там минут десять, наверное. Я даже не стал его ждать, будто у меня других дел нет. Но и на учебу я не пошел уже, и на завтрак не пошел. Я разозлился и расстроился, не хочу всем этим заниматься. Дрейк, конечно, согласится, так вообще не будет выбора никакого.

Друг зашел в комнату, что-то бурча себе под нос. Не знаю, кто мог бы хоть слово разобрать, но, возможно, он кидался проклятиями. В принципе, он мог это сделать. Уверен, что его тоже бесила вся эта ситуация, а мое поведение вдвойне сильнее бесило.

Больше всего меня интересовало, к какому числу все должно быть готово. Если ему вообще все это так интересно, так пусть один вообще этим занимается. Я не хочу. Не хочу и не буду.

— К какому числу тебе нужно все приготовить? — съязвил я, надеясь, что он не заметит такое мое отношение.

— Нам. Я один этим заниматься не буду. К субботе все должно быть готово.

— Он с ума сошел? А чего не к завтрашнему?

— Я сам ругался с ним как мог. Такие вещи надо раньше сообщать все-таки, а не за неделю.

— Давай попросим Дейзи и ее друзей. Пусть они разбираются, они хотя бы умеют.

— Не думаю, что они согласятся.

— Попробовать стоит, иначе я устрою такой концерт, что директора уволят вообще после такого представления.

— Ты уже явно что-то придумал, — я заметил, как у Дрейка глаза загорелись, мне всегда нравился его азарт.

— Естественно. Мы здесь последний год, пусть нас все запомнят, и эти дети в том числе.

Дрейк замолчал и смотрел на меня с подозрением. Наверное, ему кажется, что я в бреду. С чего я вдруг решил, что нас должны запомнить? С чего я вдруг делаю это все не ради простого веселья? Но я невероятно рад и благодарен ему, что он не стал все свои вопросы задавать. Мне сейчас не до осмысления своих поступков, да и никогда вообще нет ни времени, ни желание на осмысление чего-либо. Я просто делаю и все.

Мы какое-то время посидели в комнате, но в итоге все-таки решили спуститься к завтраку. Даже такие плохие новости для нас, какие принес нам Брэд, не могли лишить нас чувства голода. Естественно, все места были уже заняты, ничего удивительного, но сейчас нам это даже на руку. В конце концов, мы решили поговорить с этой троицей и попросить у них помощи.

— Вы можете пораньше приходить? Нам не очень нравится ваша компания!

Приехали. Ни тебе здравствуйте, ни доброго утра. Мы хотя бы всегда здоровались с ними. Что за день такой? Все от нас с самого утра что-то хотят, но при этом никакого уважения не проявляют. Не нравится мне такое отношение совсем. А Дин сразу начал разговор с возмущения, недовольства и с наездов. Разве можно так?

— Нам тоже не в кайф, — раздраженно ответил Дрейк, странно, что он еще не послал куда подальше, он взрывается за секунду обычно.

— Нам помощь ваша нужна, — спокойно проговорил я, будто мы дружили постоянно, и я вообще уверен, что они не откажут.

Сколько можно уже злиться на нас? Давно пора забыть все старые обиды, да и новые тоже. И вообще стоило бы им извиниться, что они так прекрасно реагируют, что невозможно оставить их в покое.

В глазах Дейзи я увидел буйство эмоций. И неожиданность, что мы вообще решились попросить о помощи, потому что мы никогда так не делаем. И страх, потому что мы можем попросить обо всем, что только в голову придет. И удивление, что мы обратились именно к ним. И в тоже время непонимание, почему именно к ним.

С другой стороны, я увидел в ее глазах немного хитрости и нахальства, так что теперь я уверен, что если она и согласится, то точно не сразу. Не скажет точно ни нет, ни да. Даст надежду, а потом все испортит. Что-то такое должно будет произойти. Раз она уже поняла, что без них нам не обойтись, то она точно что-нибудь придумает. Во всяким случае помощь за спасибо это точно не будет. Мы им явно будем должны, а по глазам Дейзи я уже понял, что она точно знает, что она хочет от нас. Надеюсь, что это только не нашу душу, потому что нельзя отдать то, чего нет.

— Это шутка снова какая-то? Не смешно. Как и всегда, — возмутился снова Дин.

Иисус Христос, да что с этим человеком сегодня. Если он встал не с той ноги, не выспался или еще невесть какие причины, то мы здесь явно не причем. Что он срывается на нас сейчас?

Хотя я его не слушал на самом деле, мне было наплевать, поэтому его голос я слышал очень плохо. Будто мы не в столовой, а где-то в поле стоим, причем Дин настолько далеко, что еле видно, а он еще что-то кричать мне пытается. Наивный, я все равно его не услышу, голос надрывает только.

Что меня так отвлекло? Это странно прозвучит, но меня отвлекла Дейзи. Я так сконцентрировался на ее эмоциях, пытаясь понять, что она сейчас чувствует. Я так долго смотрел ей в глаза, что в один момент мне показалось, что в столовой вообще никого нет, да и столовой никакой нет. Все вокруг потеряло свои краски, стало черным, будто мы с ней летим где-то в Космосе. Только я, только она, только смотрим друг на друга. И никакого мира вокруг нет, людей вокруг тоже нет.

Интересно, она себя сейчас точно также ощущает или нет? О чем она сейчас вообще думает? Может, она думает, почему я так пристально смотрю на нее? Или она думает, какой я все-таки дурак? Или она думает о моем странном поведении?

Господи Иисусе, да как ее вообще разгадать? Почему нельзя быть открытой книгой? Почему нужно быть женщиной-загадкой? Это же неправильно. Люди должны хоть немного понимать, о чем ты можешь думать или сказать, понимать эмоции. Да к черту людей, я должен понимать.

— Дейзи, — окликнула Лиззи свою кудрявую подругу, только тогда она поняла, что вообще творится.

Она покраснела. Я вижу, что она покраснела. Ее смутила эта ситуация. Она сама не особо понимает, что произошло. И не понимает, почему она так долго смотрела мне в глаза, не отводя их. Она и от меня такого поведения не ожидала, но больше всего не ожидала от себя. Отлично, хоть немного прочитать смог, но это даже не глава. Это так — предисловие или слова автора. Зараза!

— Нам нужна помощь, — снова повторил я, чтобы немного разрядить обстановку, потому что воздух вдруг резко стал наэлектризованным.

— Какая? — поинтересовалась Дейзи.

У нее, видимо, хорошее настроение. Или она решила, что так будет меньше привлекать внимание ко всей этой ситуации. Да какая разница, какую она избрала тактику, вообще все равно. Раз она решила быть к нам благосклонной, то буду разговаривать с ней.

— Директор попросил подготовить какой-то концерт для первоклашек, так что…

— А мы тут причем? Вас же попросили, — перебил меня Дин.

Я тут же одарил его уничтожающим взглядом, потому что это уже просто невозможно. Сколько можно так себя вести? Наплевать мне на то, что он чувствует. Наплевать мне на его проблемы, к которым я не имею никакого отношения. Ничего серьезнее краски я с ним не делал, так что мог бы и успокоиться и вести себя нормально. Еще и перебивает меня, что вообще невежливо и ни в какие ворота уже не лезет. Такими темпами он станет моей главной мишенью.

— Я разговаривал не с тобой, — обратился я к Дину, чтобы немного его осадить. — Дейзи, вы поможете?

Я обращался именно к ней, потому что мне казалось, что она в их компании все решает, также как я подначиваю Дрейка к любым нашим шалостям, только Дейзи их ведет к хорошим делам, в отличие от меня. Я на своего друга очень плохо влияю.

Я заметил, как она опустила голову. Ей, конечно, не хотелось нам помогать. Однако она понимала, что если они этого не сделают, то весь концерт будет испорчен и первое впечатление о школе будет испорчено. Этого она тоже не могла допустить.

Конечно, она понимала, что она не обязана, что вся ответственность лежит на директоре, раз он их попросил. Директор Мэттерс мог попросить кого угодно, но выбрал именно этих двух ни на что хорошее негодных людей. Я видел, как она металась от одной мысли к другой и пыталась решить, помогут они или нет. В итоге, она все-таки спросила:

— К какому числу концерт нужно подготовить?

— К субботе.

— Я не могу. Вы сами знаете, что езжу в детский дом, так что в следующую субботу меня не будет, — выпалила она, а я даже расстроился, впервые не знал, что ответить.

— Мы не просим вас проводить его. Помочь именно в составлении: номера, план, речь. Что там еще нужно, я даже не знаю, — быстро нашелся Дрейк, пока я пытался прийти в себя, будто ударили ниже пояса, пришлось восстановить дыхание.

— Ты часто с детьми время проводишь, поэтому мы решили попросить именно вас, потому что сами в этом вообще не понимаем ничего, — нашелся я, спустя какое-то время.

— И вам просто не хочется, — выпалила Лиззи, хотя лучше бы молчала.

— Рады, что вы нас понимаете, — съязвил я, устал уже, буду играть по их правилам, раз они могут язвить, то и я тоже.

— Хорошо, мы поможем, — проговорила Дейзи, а я готов был пищать от счастья, что ничего делать не придется, да и толком усилий никаких не прикладывал к уговариванию. — Но у меня есть условие, — так и знал ведь, что она это скажет.

— Какое? — устало произнес я.

— Ты поедешь со мной в детский дом, — могла бы придумать что-то веселее, если честно.

— Ты, наверное, не понял. Дрейк останется здесь и будет проводить концерт, поедешь только ты. В эту субботу.

— Нет.

— Тогда и готовь концерт сам, — выпалила кудрявая и начала вставать из-за стола.

— Стой! Ладно, я согласен.

Выбора не было, поэтому пришлось согласиться, иначе пришлось самому решать вопросы с концертом, а этого я еще сильнее не хочу. Придумаем что-нибудь с Дрейком по поводу пранка над первоклашками, но это уже другое. Лишь бы эти трое ни о чем не догадались, что на концерт у нас свои планы есть.

Как только троица ушла, Дрейк завалил меня вопросами по поводу предстоящей субботы. Больше всего его интересовало, как я согласился один поехать вместе с Дейзи, что ему тут делать без меня всю субботу. Я был не готов отвечать на эти вопросы, потому что слишком рано он их задает, я еще не успел обдумать свой поступок.

Я вижу, что Дрейку не нравится вся эта ситуация. Она ему не нравилась с самого начала, когда я решил просить помощи в организации концерта. Конечно, ему не нравится, что вместо проведения концерта, я уеду с Дейзи не понятно куда и непонятно зачем. Он может скрывать факт, сколько хочет, но ему самому там понравилось. Ему понравились дети, ему понравилось общаться с воспитателями, ему даже с Дейзи понравилось общаться и время проводить, так что пусть не выпендривается.

Да, я сам тоже сейчас не в восторге от всей этой ситуации. Больше всего мне не нравится, что я пропущу все веселье. Я не увижу страх на лице у первоклашек. Или это было бы недоумение, или веселье. В зависимости от того, что мы с Дрейком придумаем. Мне бы очень хотелось это проследить, я даже готов сидеть в кабинете директора целый день, как это обычно бывает после наших выходок.

С другой стороны, мне хочется провести день с Дейзи. Странное чувство, такого еще никогда не было. И в столовой тоже было очень странно, что мы так сидели и смотрели друг на друга. С каких пор я настолько сильно за ней наблюдаю? С каких пор она стала настолько сильно меня интересовать?

Сама ситуация для меня странная, и я не понимаю, когда это все началось. Я безумно напуган. Не представляю, что мне делать. Никогда такого не ощущал. Сколько раз я уже сказал, что такого не ощущал? Уже понятно, что я на панике?

Лишь бы свой страх и панику не выдать, даже Дрейк об этом знать не должен. Никто об этом знать не должен. Я сам с этим разберусь, сам это переживу, сам с этим буду работать и сам справляться. Нельзя показать свои чувства, нельзя показать свою слабость. Никто не должен видеть, что я такой же как все они, что у меня такие же чувства. Я другой, я робот, я лучше.

По-другому быть не может, другого мнения не принимаю. Я лучший, лучше всех этих учеников, лучше всех этих людей в школе.