Чудо, спасение и волшебство

Если вдуматься, ведь большинство людей не умеют мечтать.

Мы все время хотим что-то получить — чудесное, необыкновенное. Ниоткуда, с неба. Желаем чуда, но по сути — жаждем волшебства. Спасение представляем себе как получение фантастического блага, за которое не нужно будет ничем платить. Или — как избежание неприятных последствий совершенной ошибки, подлости, низости. В нашем убогом представлении даже Спасение — фундаментальное христианское чудо! — принимает жалкую форму освобождения от ответственности за наши собственные проступки.

В сущности, потребность в чуде у людей сводится к двум простым вещам: получить что-то огромно-хорошее — и чтобы никто не узнал о тех мелких и крупных гадостях, которые мы совершили.

Мы просим о чуде — а лукавый чаще всего показывает нам чародейский фокус, и мы получаем, как подарок, видимую безнаказанность за причиненное нами зло, или неожиданную удачу, выгоду, возможность присвоить то, что не принадлежит нам по праву. Эта иллюзия похожа на игру в наперстки, или — на появление или исчезновение дурацких кроликов из черного цилиндра.

Мы жаждем, чтобы мир изменился по чьему-то волшебству, но смертельно боимся измениться сами. А ведь настоящее спасение и чудо — это всегда наше личное преображение.

Как редко мы хотим дарить и отдавать, лишать себя чего-то. И как любим получать приятные подарки и ощущения — от щекочущей самолюбие лести, от шелеста купюр или удовлетворения тщеславных амбиций, до сладостных игр, где можно чувствовать себя порочными и свободными.

Поэтому мир прельщает нас, обманывает, двоится, и вместо драгоценных наслаждений щедро подсовывает нам дешевые удовольствия, вместо исцеляющей любви — лихорадочную страсть.

Везение выглядит чертовски привлекательно, и мы пьянеем, ведем себя как охваченные эйфорией психопаты, как бесноватые...

Большинству людей не нужен Бог, им достаточно если не фокусника-иллюзиониста, то волшебника.

Мы не умеем молиться, наши молитвы похожи на фотонегативы, где черное становится белым, а белое — чёрным. Слова молитв, даже если мы их вызубрили, превращаются в заклинания у нас на устах, выворачиваются наизнанку, и потому Бог их не слышит.

Зато они отчетливо слышны и понятны врагу человеческому, древнему завистнику Вседержителя. "Крибле-крабле-бумс!" — и лукавый откликается на наш зов, и даже исполняет то, чего мы просим, не предупреждая заранее о расплате за лукавый фокус, который многие из нас в детской наивности принимают за чудо. "Крекс, фекс, пекс!" — и от человеческой души остается зияющая пустота, а от всего, что казалось незыблемым — пепелище, глиняные черепки.

Дьявол удовлетворяет наши похоти, желания, вожделения. А Бог исполняет — мечты...

P.S.

Мы стремимся к христианству без распятия, к "Христианству сиюминутного воскресения"

Мы переделываем христианство, как нам хочется, не желая ни в чем себя ограничивать.

(Св.Паисий Святогорец)

Примечания

Заклинание — вербальная форма ритуально-магической практики, целью которой является воздействие на объекты материального мира; заклинание всегда имеет императивную форму высказанного желания — требования, повеления, приказа, побуждения, мольюы, просьбы, мольбы, запрещения, угрозы и т. п. Заклинания используются людьми чтобы получить, материализовать желаемое.

Молитва — ритуальный религиозный текст, обращённый к Небесному Отцу (Творцу). В отличие от магического заклинания, молитва — попытка установить контакт человеческой души, частицы Творца, с самим Творцом, иными словами — вступить в общение с Богом, которое ведёт к пониманию причин неполноты жизни, выявлению грехов в жизни человека, исцелению души, признанию власти Бога над человеческой жизнью, различению Его воли как мотива к поступкам, и — божественному преображению.

Крибле-крабле-бумс! — заклинание из пьесы Евгения Шварца по мотивам сказки Ганса Христиана Андерсена "Снежная королева" (1938)

Крекс, фекс, пекс! — заклинание из сказки А. Н. Толстого "Золотой ключик, или Приключения Буратино", которое должно было превратить зарытые простофилями монеты на "Поле Чудес" в денежное дерево.