БЕЗГРАНИЧНАЯ ЛЮБОВЬ…

https://rutube.ru/video/577ab90ab9920250da39d943d0c8a8f2/

Мама любила Олеся до безумия. А потому желала общаться с ней в режиме 24/7. Даже тогда, когда они уже давно жили отдельно, её мама настолько переживала за дочь и малолетнего внука, что десятки раз в день, зачастую с перерывом между разговорами всего минут в пять, звонила снова и снова и безумно взволнованным голосом вновь начинала расспрашивать:

— Ну, что, как у вас дела?.. У вас всё в порядке?.. И у тебя всё нормально?.. И у Саши?.. У вас точно всё хорошо? У вас ничего не случилось?

Что конкретно такого страшного могло случиться за последние пять минут у человека, сидящего в своей квартире в совершенно спокойное тогда ещё мирное время, Олеся так никогда и не поняла. Но она давно привыкла к тому, что мама всё время тревожится о ней, и даже и не задумывалась, — до поры, до времени, — что это параноидальное беспокойство больше напоминает какой-то безумный тотальный контроль.

Для самой Олеси, в определённом смысле слова, было естественным, что большую часть своего времени она проводит в разговорах с мамой по телефону. Это была её зона комфорта, хотя комфортной её было на самом деле назвать очень сложно. У неё не было вообще никакой своей жизни, потому что всю жизнь она проводила, развлекая страдающую от одиночества маму.

Олеся давно привыкла к этому. Она знала, что мама будет безумно волноваться, если дочь, отправившись, простите, в туалетную комнату, забудет взять с собой телефон и потому вот уже целых две минуты не отвечает на звонок… У мамы из-за этого сразу же поднималось давление, и на подходе был очередной сердечный приступ от жуткого беспокойства, и она потом целый день не могла прийти в себя и отойти от переживаний за дочь, с которой в эти две минуты непременно случилось нечто ужасное… Так что лучше было, по возможности, не допускать таких ужасных ситуаций, — а то мама вызовет МЧС и в истерике начнёт морги обзванивать…

И вот однажды, в тёплый летний день, Олеся с Сашей, — ему тогда было лет шесть, — решили сходить погулять на набережную. Это было одно из самых красивых мест в их городе; там имелся замечательный парк с аттракционами; а ещё — там неподалёку жила Олесина мама, которая, разумеется, пригласила их после прогулки забежать к ней, — перекусить и отдохнуть.

Разумеется, всё было согласовано заранее. С точностью чуть ли не до минуты. Олеся сказала маме ещё накануне, что на набережную они планируют приехать часам к двенадцати; пару часиков проведут в парке аттракционов, — там было, где побегать. А потом, не торопясь, отправятся в гости к маме.

От Стрелки, где находился парк, до дома мамы — примерно час, если идти быстро и целенаправленно взрослому человеку. Но Олеся была с маленьким ещё ребёнком; торопиться они не собирались, — напротив, они планировали идти медленно, чтобы не устать и сполна насладиться прогулкой. Поэтому маме Олеся сразу же озвучила, что они появятся у неё в районе четырёх-пяти часов.

На том и договорились…

В первый раз мама позвонила часов в восемь утра, чтобы сообщить, что она уже вовсю ждёт их, и уточнить, когда же они к ней, в конце концов, приедут?.. Олеся терпеливо озвучила изначально согласованное расписание, ещё раз сделав акцент на том, что они приедут к ней только ближе к вечеру…

За те пару часов, в течение которых Олеся и Саша пытались собраться, мама успела позвонить не меньше двадцати раз. Признаться честно, она отвлекала их очень сильно… Они собрались бы гораздо быстрее, если бы не необходимость снова и снова, в пятнадцатый уже раз, терпеливо объяснять, что, да, мы проснулись, — умылись, почистили зубы, приготовили завтрак, поели, начали собираться, — а потом опять повторять раз за разом программу предстоящей прогулки человеку, который, несмотря на то, что пять минут назад получил всю ту же самую информацию, тем не менее, снова перезванивал и опять с придыханием кричал в трубку: “Ну, что, где вы там?.. Вы уже собрались или нет?.. Когда же вы выйдете, наконец?.. Я же уже жду вас!..”

Но, тем не менее, несмотря на подобные весьма отвлекающие маневры, им всё-таки удалось собраться. И даже в соответствии с запланированным графиком. Потому что при расчётах Олеся изначально накидывала дополнительное время именно на общение с мамой, которая, — она знала это уже по предыдущему опыту, — обязательно будет мешать собираться.

Мама продолжала звонить по-прежнему каждые пять минут. Когда они выходили из квартиры: “Ну, вы уже вышли или нет?.. У вас всё нормально?..”

Когда они шли по улице: “Ну, вы уже идёте или нет?.. У вас всё хорошо?..”

Когда они пришли на остановку: “Ну, вы уже сели в автобус или нет?.. У вас точно всё нормально?..”

Когда они сели в автобус: “Ну, вы уже едете или нет?.. Я уже вся испереживалась!.. У вас всё хорошо?.. И у тебя всё нормально?.. И у Саши?..”

Полчаса пути в автобусе регулярно прерывались нетерпеливыми и тревожными звонками: “Ну, вы уже едете?.. У вас всё нормально?.. Где вы сейчас?.. У вас точно всё хорошо?.. Когда вы будете?..”

“Вы уже вышли из автобуса?.. Да?.. Всё нормально?..”

“ Вы уже дошли до набережной?.. Я же волнуюсь за вас!.. У вас точно всё хорошо?..”

“Вы уже на Стрелке?.. Всё нормально?.. Я уже устала за вас переживать!..”

Поводов для переживаний не было никаких. Был прекрасный летний день. Вокруг спокойно гуляли такие же люди. И даже с такими же детьми… Оснований сходить с ума и доводить себя до подобной истерики не было ни малейших…

“Ну, вы уже на Стрелке или ещё нет?.. У вас точно всё хорошо?..”

“Вы уже в парке или нет?.. Да когда же вы до него доберётесь, — я уже вся извелась!..”

И вот они, наконец, добрались до набережной и до парка аттракционов, в котором изначально, — по согласованию с мамой, кстати, — планировали провести пару часов, — плюс-минус… Они оба ждали этой прогулки. Им не так уж часто удавалось куда-нибудь выбраться… И они оба рассчитывали нагуляться вдоволь…

Времени на тот момент было чуть больше полудня… И у них ещё весь день был впереди…

Но следующий же звонок мамы Олесю просто убил наповал.

“Ну, вы уже в парке?.. Наконец-то!.. Быстро катайтесь на чем-нибудь и приходите! Я вас уже жду!..”

Олеся снова терпеливо повторила запланированную программу, еще раз напомнив, что они придут к ней только через несколько часов. Но мама, с которой это всё, вроде бы, изначально было согласовано, больше не желала ничего слушать. Она вообще вдруг решила, что дочери и внуку нечего делать в парке и на набережной, — и она уже устала волноваться за них!.. — так что, вместо прогулки, они должны немедленно сесть на автобус, доехать до неё, съесть давно уже приготовленный ею обед и отправляться домой…

Но Олеся вовсе не так задумала провести этот долгожданный выходной…

Последующие два часа такой желанной прогулки в парке превратились в один сплошной кошмар. Мама названивала, не переставая. Она уже и просила, и требовала, и настаивала, и шантажировала, и умоляла… Олеся, сжав зубы, терпеливо, — чтобы, не дай Бог, не обидеть её, — раз за разом повторяла, где они, что они делают, когда планируют отправиться дальше, во сколько будут, наконец, у мамы… Но та не успокаивалась… И продолжала истерически названивать, чуть ли не рыдая в трубку…

Несмотря на звонки мамы, они всё-таки покатались на аттракционах и потихоньку двинулись по набережной в сторону её дома. Мама звонила снова и снова и упорно требовала, чтобы они поехали на автобусе, потому что она уже заждалась их и желает, чтобы они появились у неё как можно скорее… Но Олеся слишком дорожила такими вот редкими прогулками с сыном, чтобы пойти у неё на поводу…

К тому же, на улице была прекрасная погода, которая нечасто бывает в их городе даже летом. Олесе просто хотелось погулять… И Саше тоже…

А мама хотела, чтобы они всё бросили и немедленно примчались к ней, потому что она уже устала их ждать… Это была просто какая-то нелепая прихоть, совершенно лишённая смысла…

В общем, что уж тут греха таить, а прогулка для Олеси не задалась, несмотря на все её тщетные попытки сохранить радостную атмосферу. Правда, Саша остался доволен. Ну, хоть это было хорошо…

К маме они пришли в чётко оговоренное — заранее — время. Мама была очень сильно недовольна и, не умолкая, на протяжении всего обеда высказывала Олесе, что она вообще-то ждала их с самого утра, а они, безответственные, вот только соизволили появиться… Но сейчас их присутствие маме было уже совсем неудобно, поэтому они должны, как можно скорее, поесть и отправляться домой…

У Олеси уже просто кусок вставал в горле от такого чудесного гостеприимства. Она-то изначально рассчитывала хоть немного посидеть у мамы в гостях, поболтать, отдохнуть… А так, — да им было бы легче вообще не заходить к ней, а сразу же отправиться домой… А мама всё повторяла и повторяла, чтобы они побыстрее всё доедали и уходили!..

Олеся смотрела на свою маму с недоумением и вообще ничего не могла понять. Если их присутствие было ей так неудобно сейчас, то зачем тогда вообще было звать их в гости, — да ещё с такой дикой настойчивостью?.. Зачем только вообще было портить им прогулку, требовать, чтобы они побыстрее приходили, — для того, чтобы теперь, буквально силой, заставлять их быстрее доедать и уходить?..

Если их визит действительно был так сильно обременителен для неё, так просто не надо было вообще на нём настаивать! Они ведь не напрашивались сами изначально!.. Они могли бы спокойно погулять по набережной, без лишней суеты и нервотрёпки, а потом также спокойно поехать домой!

Зачем мама вообще звала их, если на самом деле так явно не хотела их видеть?.. Чтобы уже через пять минут начать выгонять?..

Абсурд какой-то, — ей-богу!.. Олеся просто поверить не могла своим глазам и ушам…

А за окном вдруг резко потемнело… Поднялся сильный ветер… Засверкали молнии… Погода испортилась просто в одночасье, — как нередко, кстати, бывает в их климате…

И у мамы просто началась безумная истерика. Она уже буквально кричать принялась, чтобы они немедленно отправлялись домой, чтобы успеть вернуться до грозы. Но Олеся, глядя в окно, прекрасно понимала, что у них нет на это ни малейших шансов. В лучшем случае, они успели бы добежать до остановки… До их дома было добираться больше часа, — мама жила в центре города, а Олеся с Сашей — в одном из самых отдалённых спальных районов… Ливень должен был хлынуть буквально с минуты на минуту; у них не было шансов даже успеть добежать до автобуса…

Олеся объяснила всё это маме и попросила у неё разрешения переждать дождь. На что мама принялась истерически причитать, что дождь может продолжаться до самого вечера, а ей очень неудобно, чтобы они у неё сидели столько времени, и поэтому им необходимо немедленно уходить… Вот прямо сейчас, сию же секунду…

А за окном, тем временем, разверзся кромешный ад… Это был самый настоящий тропический ливень, — такие в их городке бывают нечасто, поскольку для их широт это явление нетипичное… Ветер гнул деревья к земле… Молнии, не переставая, прочерчивали небо… Олеся, глядя на это, даже реально испугалась, потому что выходить сейчас под это буйство природы — с шестилетним ребёнком!!! — было просто нельзя. Да это было вообще небезопасно, — если уж на то пошло!..

А мама тем временем просто зашлась в истерике и начала обвинять их в том, что они нарочно не ушли вовремя, когда это было ещё возможно, — а теперь вот ей их и не выгнать будет!.. Да, она использовала именно такие слова… Но они всё равно, — продолжала она кричать, — должны идти домой; она уже устала от их присутствия, а потому они обязаны немедленно уйти!..

Олеся, честно говоря, просто растерялась. Днём, когда они гуляли, была жара, а потому они оба с Сашей были в шортах, маечках и босоножках. У них не было с собой даже зонтика!.. Хотя он ничем не помог бы в подобной ситуации… На улице дождь хлестал сплошной стеной, и даже тротуары выглядели полностью затопленными… Олеся ещё раз попыталась объяснить всё это своей заботливой и любящей маме, начинающей обычно паниковать, когда дочь задерживалась в туалете на полминуты дольше общепринятого… Но мама кричала, что ничего с ними не случится; что Олеся сама виновата, потому что не захотела уходить сразу, пока это было ещё возможно, и вообще, ничего с ними не случится, — не сахарные, чай, не растают под дождиком!..

Под дождиком?! Если бы это был всего-навсего дождик, Олеся не стала бы унижаться и уже давно ушла бы… Но она просто реально понимала, что в такую погоду она с маленьким ещё ребёнком не сможет дойти даже до остановки!..

Из комнаты вышел мамин второй муж, Сергей Сергеевич, привлечённый её возмущёнными громкими криками. Оценив ситуацию, он сразу же сказал:

— Да ты что, Марина, с ума сошла?! Куда ты их гонишь?! Пусть остаются; пусть хоть ночуют у нас, раз там такая погода! Они нам не помешают!

Сергей Сергеевич, кстати, вообще очень хорошо относился к Олесе. Но, к сожалению, — как она это поняла уже потом, став постарше, — это как раз и было одной из причин, по которым её мама не хотела, чтобы они задерживались здесь…

— Помешают!!! — завизжала мама. — Ты же не любишь гостей!!! Тебе отдыхать надо! А они сейчас уйдут!.. Они сами во всём виноваты!.. Я давно им уже говорила, чтобы они шли домой, пока гроза ещё не началась!.. Но они слушать меня не захотели!..

— Почему ты говоришь, что я не люблю гостей?.. — удивился Сергей Сергеевич. — Я Олесеньке всегда рад! Мы с Сашей сейчас в шахматы будем играть!.. Давайте, проходите в комнату!.. Марина, не выгоняй их, пусть остаются!..

— Я сказала, что они уже уходят!.. — пуще прежнего забилась в истерике мама.

— Бабушка, но куда же мы пойдём? — глядя на всё это расширенными от удивления глазами, спросил Саша. — Там же гроза!.. Ты, что, не видишь?..

— А я говорила вам, чтобы вы уходили, пока гроза ещё не началась! — взвизгнула любящая и заботливая бабушка, обращаясь к любимому внуку. — Но вы слушать ничего не захотели!..

— Бабушка…

— Марина, да ты хоть что…

— Мама… — начала было говорить Олеся и вдруг запнулась на полуслове.

Она хотела снова попросить маму позволить им задержаться ещё ненадолго, — пока ливень чуть-чуть не утихнет, — но, глядя на перекошенное от злобы лицо своей любимой мамочки, Олеся вдруг очень чётко поняла, что больше ни о чём её просить не будет. Что-то словно оборвалось в её душе…

Олеся повернулась к сыну и спокойно проговорила:

— Саша, надевай сандальки и пойдём!..

— Мам, а как мы пойдём?..

— Надевай сандальки. Всё хорошо. Пойдём!

— Вот и правильно!.. — запричитала счастливая мама. — Давно бы уже так!.. А то, что такое, — придут в гости, а потом их и не выгонишь!..

И она довольно заулыбалась, давая, очевидно, тем самым понять, что это — шутка.

Олеся шутку не оценила. Она просто взяла за руку испуганного ребёнка, вежливо попрощалась с мамой и с отчимом и вышла из квартиры.

Целый час им пришлось простоять в подъезде на первом этаже, потому что выйти на улицу просто не было никакой возможности. Слава Богу, что Сашка был не избалованным и не капризным ребёнком. Другой, наверное, весь изнылся бы на его месте, а Саша спокойно стоял рядом с Олесей и ожидал, когда непогода хоть немного поутихнет, и можно будет хотя бы попытаться выбраться наружу.

Через час Олесе показалось, что ливень всё-таки немного поутих, и они решились выйти из подъезда. Из подъезда дома, в котором жила её родная мать и бабушка её шестилетнего сына, буквально вышвырнувшая их на улицу в такую погоду, когда, реально, даже не очень хороший хозяин собаку из дома не выгонит!..

До остановки, — до которой было всего метров триста, — они на этот раз добраться так и не успели. Дождь припустил с новой силой, и им пришлось снова искать укрытие под козырьком ближайшего подъезда… Это было гораздо хуже, чем в прошлый раз, — потому что тогда они, по крайней мере, стояли в самом подъезде, а сейчас на улице, где небольшой козырёк защищал очень плохо от потоков, падающих с неба… Потом опять небольшая перебежка, — и снова козырёк… Потом снова… Вот так, короткими перебежками, под проливным дождём, мокрые насквозь, они добрались-таки до остановки… на которой не было даже крыши…

Слава Богу, автобус подошёл почти сразу… Олесе безумно стыдно было забираться в него в таком виде… Вода стекала с них обоих ручьями… Но выбирать было не из чего…

Ещё в мамином подъезде, безумно разозлившись, Олеся отключила звук на сотовом телефоне и теперь предвкушала, как мама в беспокойстве обрывает его, — а она не берёт трубку… При мысли об этом Олеся даже испытывала злорадное торжество… Она была продрогшей до костей, мокрой насквозь, уставшей до слёз, — и всё это просто потому, что её дорогую мамочку какой-то бешеный петух в задницу клюнул, и она вдруг решила вышвырнуть дочь и внука под ливень…

Вот и пусть теперь поволнуется!..

От остановки до их дома было около километра… Дождь так и не прекратился. Они снова добирались короткими перебежками, выжидая минуты небольшого затишья и успевая пробежать метров пятьдесят — сто до очередного подъезда, чтобы потом опять надолго застрять около него… Хоть они и были промокшими насквозь, и терять им давно уже было нечего, но, когда с неба буквально извергаются потоки воды, препятствующие дыханию, даже в промокшем состоянии приходилось всё-таки выжидать хотя бы небольшого ослабления непогоды…

В обычное время дорога от дома матери до их дома занимала чуть больше часа. Но в тот день они добирались более четырёх часов! И большую часть этого времени они провели на улице, пытаясь укрыться от низвергающегося водопада под каким-нибудь козырьком или выступом…

В тот день, наверное, Олеся впервые до конца поняла, насколько ей повезло с сыном. Её шестилетний ребёнок ни разу даже не хныкнул. Он, сжав зубы, мужественно пробирался сквозь дождь, сохраняя при этом полное спокойствие, да ещё и не забывая подбадривать свою маму…

Дома они были часов в девять. Олеся была промёрзшей до костей, злой, разочарованной, — но изо всех сил при этом умудрялась ещё и сохранять спокойствие, чтобы не пугать ребёнка, который и сам при этом вёл себя на удивление мужественно. Отправив сына греться в ванную, она безжалостно выдрала из розетки шнур домашнего телефона, — чтобы её милая заботливая мамочка, которая, наверняка, позвонила на сотовый уже раз пятьсот, не добралась до неё… Разговаривать с ней Олеся сейчас не хотела. Да и не могла. Она была слишком обижена, слишком озлоблена… И при этом слишком замёрзла, чтобы вести себя вежливо и прилично…

Только ближе к одиннадцати, отогревшись и перекусив, Олеся взяла-таки в руки сотовый телефон, предвкушая, как сходящая с ума от беспокойства мама, наверное, уже подняла на ноги весь город, пытаясь дозвониться до дочери и убедиться в том, что с ней ничего не случилось, и она благополучно, живая и здоровая, добралась до дома, — вместе с малолетним ребёнком, кстати… И сейчас они оба уже находятся в тепле и в уюте… Итак, Олеся взяла, наконец, в руки телефон… И застыла, не веря собственным глазам…

От мамы не было ни одного пропущенного.

Судя по всему, она совершенно даже и не волновалась, представляя себе, как добираются по такой непогоде домой её дочь с шестилетним внуком…

Маме Олеся позвонила сама. На следующий день. Не с самого раннего утра, — а когда они уже спокойно встали и позавтракали… Для сравнения, — обычно мама сама начинала обрывать её телефон ещё часов с восьми, жутко беспокоясь, не случилось ли с ними за ночь чего-то ужасного… Но в тот день у неё, похоже, не было никаких причин для беспокойства…

Это было очень странно осознавать, — но человек, который замертво падал с сердечным приступом, если дочь, сидящая дома, в заведомой полной безопасности, тепле и уюте, по какой-то причине не успевала взять трубку после первого же звонка; человек, у которого подскакивало давление, если дочь, отправляясь за сыном в садик, — идти до которого было пять минут, — забывала дома сотовый телефон, — этот самый человек спокойно провёл эту ночь, даже не убедившись в том, что дочь с внуком вообще вернулись в тот день домой…

Когда Олеся всё-таки соизволила сама позвонить маме, — чисто по привычке, потому что это было для неё естественно, и она даже и не представляла, что этого можно было не делать, — мама вела себя так, словно ровным счётом ничего и не произошло. Она даже не поинтересовалась у дочери, как они вчера доехали до дома… И, когда ошарашенная подобным странным поведением матери Олеся сама, уже не удержавшись и так и не дождавшись соответствующего вопроса, сказала матери о том, что они вчера добирались до дома более четырёх часов, мама, с ошеломляющим равнодушием, произнесла лишь одну фразу:

— Но ведь добрались же.

И тут же перевела разговор на другую тему…

Инцидент, таким образом, был исчерпан…

А Олеся, наверное, именно тогда впервые задумалась о том, какие чувства на самом деле испытывает к ней её собственная мама?.. И есть ли среди них хоть что-то, напоминающее любовь?..

Теперь она как-то очень сильно сомневалась в этом…

А мама, кстати, после того её звонка снова продолжила дёргать её каждые пять минут, объясняя это безумной тревогой и беспокойством…