ПО СВОЕМУ ОБРАЗУ И ПОДОБИЮ…

https://youtu.be/g4R7rXes-G8?feature=shared

Как Олеся поняла, уже став взрослой, она всегда была одним сплошным разочарованием для своей несчастной бедной мамочки.

Не секрет, что у каждого, наверное, человека имеется в голове какой-то определенный идеал. И все мы — вольно или невольно — стремимся, по возможности, общаться с теми людьми, которые ему более или менее соответствуют. Но ни один живой человек не может быть полностью идентичен нашим представлениям о том, каким ему на самом деле следует быть. И тогда для нас, — если мы, конечно, люди разумные, — остаются только два варианта дальнейших действий.

Мы можем смириться с тем, что данный человек отнюдь не идеален в наших глазах, но при этом принять его, — принять его индивидуальность, оценить его положительные качества, возможно, перевешивающие то, что нам в нем не нравится. Либо, — если это совсем невозможно, — расстаться с ним, потому что он нас, в силу каких-то своих особенностей, совершенно не устраивает, и иметь с ним дело нам не хочется.

Правда, есть еще один — и очень сложный — вариант. Мы можем попытаться полностью переделать этого совершенно неудачного в наших глазах человека, попробовать слепить из него то, что нам надо, то, что мы хотим в нем видеть.

При этом его собственные желания и потребности, разумеется, уходят на второй план. Ведь мы же с вами лучше знаем, как он должен жить!..

Проблема при этом заключается лишь в том, что люди не меняются.

Да, их можно подчинить себе при определенных обстоятельствах, — лучше силой; это гораздо более эффективно. Можно подавить, затравить, сломать. Все это на самом деле не так уж и сложно. Но вот полностью изменить саму сущность человека, его потребности, отрегулировать его под себя и сделать таким, каким мы сами хотим его видеть, невозможно. Рано или поздно, опять же под воздействием каких-либо обстоятельств, уставшие от таких сложных отношений друзья уходят к тем, кто их понимает и принимает; внешне любящие и преданные супруги находят других спутников жизни, способных оценить их положительные качества. Но самая несчастная категория таких вот людей, которых вечно кто-то стремится переделывать под себя, — это дети. И вдвойне печально, что зачастую за свое место под солнцем не умеют бороться именно беспроблемные дети, — хорошие, послушные, любящие своих родителей, а потому искренне стремящиеся порадовать их и угодить им.

И таких детей на самом деле можно только пожалеть.

Олесина мама никогда и не скрывала, что всегда мечтала об изящной дочери-лебедушке, которая выступала бы, словно пава, плыла по воздуху, едва касаясь земли кончиками бальных туфелек, и вызывала бы у окружающих обмороки восторга и восхищения. У этой сказочной волшебной принцессы любое дело должно было спориться в руках, как у работящей и трудолюбивой Золушки, и она должна была всегда быть такой же беспричинно вечно счастливой, доброжелательной ко всем окружающим, покорной, безропотной, бессловесной и ставящей во главу угла свою готовность в любой миг угодить любимым членам своей чудесной распрекрасной дружной семьи, которые с удовольствием будут принимать ее любовь, внимание и заботу.

При этом само собой разумелось, что эта истинно правильная и добродетельная девушка должна была просто обожать ребятишек всех мастей, — ведь дети — это же счастье!.. — и больше жизни мечтать работать в детском садике. А потом она, разумеется, — как в старой доброй сказке, — должна была встретить своего принца, — такого же милого и безответного, а главное — покорного, — чтобы он, не дай Бог, не посмел не согласиться с мнением своей глубокоуважаемой тещи!..

Через положенное время у них непременно должны были народиться чудесные принцики и принцессочки, — такие же добрые, милые, легкие, изящные, изо всех сил стремящиеся угодить любимой бабушке, и вечно счастливые от этого…

Но бедной женщине изначально не повезло. Ее странная неудачная дочь с раннего детства была напрочь лишена каких бы то ни было зачатков изящества и женственности. Олеся была, на придирчивый мамин взгляд, слишком худой, высокой, неуклюжей и скованной. Когда ей исполнилось восемь лет, отчаявшаяся мамуля предприняла робкую попытку отдать дочь в танцевальную студию, — в надежде, что это благотворно повлияет на ее внешность и манеры. И Олеся очень старалась, потому что видела, какое огромное значение придает всему этому ее мама. Но с танцами у нее так и не сложилось, потому что, спустя всего пару месяцев, руководитель буквально вышвырнул ее прямо с занятия. В прямом смысле слова. Правда, в тот день была какая-то проверка, и, помимо несчастной Олеськи, руководитель вышвырнул еще человек десять, что составляло почти половину группы. Но, тем не менее, уверенности в себе и оптимизма это Олеське, явно, не прибавило.

Зато она без малейших усилий добивалась хороших результатов в спорте. Но мама при виде этого лишь в ужасе закатывала глаза. А после Олесиных робких просьб отдать ее в какую-нибудь, — ну, хоть какую-нибудь!.. — секцию, хваталась за сердце…

Олеся мечтала серьезно заниматься спортом. У нее получалось ну просто все без исключения: гимнастика, бег, прыжки, силовые упражнения, футбол, волейбол, пионербол, вышибалы, бадминтон… Мама раздраженно поджимала губы и лишь осуждающе качала головой. Дочь-спортсменка в ее красивые планы ну уж точно не вписывалась… Она ужасно переживала, что неуемные занятия спортом сделают ее и без того не слишком удачную и не похожую на девочку дочь еще более мужеподобной. Ведь Олеська и так, — мама с прискорбием вынуждена была это констатировать, — ходила, как мужик, топала, как мужик, сжимала руки в кулаки, тоже как мужик, — и так далее, и тому подобное…

Мама не жалела ни сил, ни времени на то, чтобы объяснить Олесе, как правильно ходить. Особый упор она делала на то, что красивая девушка должна двигаться с изяществом и достоинством; самое главное в хорошей походке — это правильно держать ручки за спиной, зачем-то их там растопырив… Очевидно, Олеся была совершенно бездарной ученицей. Она изо всех сил пыталась прилежно следовать маминым рекомендациям, но сказать, что у нее ни хрена не получалось, — это вообще не сказать ничего!.. Она просто стала посмешищем всего двора из-за этих своих неуклюжих и нелепых попыток “стать изящной”. Раньше, когда она просто была самой собой, на нее никто не обращал внимания… А теперь, стоило ей только появиться на улице, над ней все откровенно смеялись, ей кричали вслед пакости и оскорбления, свистели и передразнивали… На каком-то этапе Олеся просто полностью замкнулась в себе и стеснялась выходить из дома, чтобы пореже становиться объектом насмешек…

Мама, якобы, украдкой, — но, разумеется, так, чтобы дочь это видела, — смахивала с ресниц слезы разочарования, глядя на Олесю с осуждением и укоризной в глазах, словно та нарочно не желала соответствовать ее идеалу. Олеся старалась еще сильнее… А на деле получалось все нелепее и нелепее…

В результате всех этих невообразимых усилий она лишь приобрела дикий комплекс неполноценности, который аукается ей до сих пор…

К сожалению, хорошей хозяюшки, как мечтала мама, из Олеси тоже не получилось. Несмотря на то, что ей целыми днями приходилось прибираться и готовить, она никак не желала полюбить все это дело, и занималась этим лишь по необходимости, — а не для того, чтобы осчастливить членов своей замечательной семьи уютом в квартире и вкусной едой. К тому же, по твердому убеждению все той же мамы, руки у Олеси росли совсем не из того места, и работа в них никак не спорилась…

Но самым большим изъяном Олеси было то, что она зачем-то писала. Ну, вот просто ничего более нелепого и бесполезного невозможно было даже представить себе… Мама просто готова была зарыдать, — или по привычке забиться в истерике от ярости, — наблюдая, как ее непутная дочь тратит на подобную ерунду такое драгоценное время. И это — вместо того, чтобы к вечеру еще раз протереть пол в квартире, — а то он с утра уже запылился… Или же окна лишний раз помыть, — а то они уже недели две не мыты; через них уже скоро улицу не видно будет… И мама постоянно, неустанно, изо дня в день, вдалбливала Олесе, что вот она в свое время очень любила работу по дому и даже в детстве всегда выполняла ее с удовольствием и радостью. И вот наказал же ее Господь Бог такой дочерью, которая все это делает без малейшего энтузиазма, разве что из-под палки, — зато бумагу марает тоннами, не напасешься на нее…

Хоть Олесю и выгнали из танцевальной студии в детстве, но танцевать она, тем не менее, любила, и всегда ходила на дискотеки на базе отдыха, где они отдыхали каждое лето. Но однажды вместе с ней туда пожелала прийти и мама. Олеся не углядела в этом ничего особенного и, в принципе, не была против… До тех пор, пока мама, увидев, как танцует ее дочь, не схватилась за сердце в ужасе…

Разумеется, выяснилось, что Олеся не умеет танцевать от слова вообще, и глубоко шокированная этим фактом мама тут же кинулась учить ее… Но, — вот беда!.. — ученицей она, разумеется, оказалась совершенно бездарной. Несмотря на все усилия мамы, ей так и не удалось научить свою дочь красиво двигаться. А ведь у любой нормальной девушки, с точки зрения мамы, все это уже изначально должно было быть заложено в настройках, потому что без умения красиво танцевать у нее просто нет никаких шансов в этой жизни… Очевидно, на Олесе девичья природа решила отдохнуть, — потому что в ее чертовых настройках было заложено нечто совсем другое…

С тех пор Олеся больше никогда не танцевала. Нигде и ни при каких обстоятельствах. Поначалу она просто стеснялась и не желала лишний раз выставлять себя на посмешище. Потом стесняться перестала. Но осознала, что просто не хочет ни танцевать, ни быть изящной. Возможно, это уже просто сработал некий психологический протест, наложившийся на детскую травму.

Просто в какой-то момент Олеся осознала, что больше не желает быть нормальной девушкой, — такой, какой всегда хотела увидеть ее мама, и какой она так и не сумела стать, несмотря на все затраченные воистину титанические усилия. И она перестала ломать себя, пытаясь быть женственной и изящной. И просто решила быть самой собой, — такой, какой зачем-то создала ее матушка-природа. И, в первую очередь, она начала серьезно заниматься спортом, посвящая этому много времени и сил. Ей пришлось, скрепя сердце, признать, что лебедушкой она уже никогда не станет, — а вот профессиональной спортсменкой, кстати, вполне могла бы, если бы поняла это чуть раньше. Ну, да ничего, — еще не поздно!.. Главное, все-таки суметь понять, что тебе нужно в этой жизни, и правильно расставить, в конце концов, приоритеты.

Но если бы она осмелилась сказать в свое время об этом маме, та, наверное, просто умерла бы от разочарования…

В детстве Олеся много, кем мечтала стать, когда вырастет. От воздушной гимнастки до космонавта. Но ее мама не желала даже слушать подобный бред и много лет, настойчиво и упорно, внушала дочери, что та должна работать в детском садике. Мол, это — самая подходящая для девушки профессия, а маленькие дети — это же такая прелесть, что и словами не выскажешь… Не в обиду педагогам будет сказано, — их труд весьма и весьма почетен на самом деле, — но вот только подобная карьера не могла присниться Олеське даже в самом страшном сне…

И все-таки обстоятельства сложились так, что однажды голубая мечта мамы чуть было не сбылась. Олесе тогда как раз пришлось уволиться из редакции газеты, — а эта работа была для нее на тот момент действительно смыслом жизни. Олеся чувствовала себя совершенно потерянной, сломленной, и просто вообще не представляла, что ей делать дальше. И мама, подсуетившись, тут же, по великому блату, запихала ее в садик. Уборщицей на полставки…

Олеся там не продержалась и двух месяцев. Для нее это был один сплошной непрекращающийся кошмар… Эти чудесные детки повсюду, — а Олеся никогда не любила детей, боялась их до ужаса и просто вообще не знала, с какой стороны к ним подойти, и на каком языке с ними разговаривать. Поэтому, вымыв те помещения, за которые она отвечала, Олеся просто забивалась куда-нибудь в самый дальний угол и мечтала умереть…

Ей было тогда девятнадцать лет. Но ее жизнь была закончена.

Спасибо одной их общей знакомой за вмешательство. Увидев, в каком состоянии находится Олеська, та просто кинулась к ее маме со словами: “Марина, да что же ты делаешь?! Ты же погубишь девочку!.. Ты посмотри на нее!.. Она же на себя перестала быть похожа; глаза потухли… Она же у тебя пропадет!..”

Ну, может, и не так категорично, — но, в общем и целом, она была права…

После этого Олесиной маме пришлось-таки смириться с тем, что она все же не сможет реализовать свою собственную юношескую мечту через дочь… И ее губы поджались еще более разочарованно…

Олесин прекрасный принц, которого ей сдуру удалось-таки отыскать, не устроил ее маму вообще. Не о таком зяте она мечтала двадцать лет, и она разве что из штанов не выпрыгивала, пытаясь всеми доступными ей способами объяснить это дочери на протяжении всей ее недолгой семейной жизни. А уж народившийся в результате этого нелепого и неудачного брака младенчик вообще, похоже, изначально оказался бракованным. В ее глазах, разумеется.

И вот тут Олеся, будучи еще, что греха таить, очень молодой и глупой, чуть было сама не повторила ошибку своей мамы.

Признаться честно, ей тоже поначалу ничего не нравилось в собственном ребенке. А уж если учитывать, что он достаточно рано начал проявлять свой характер, который оказался не таким уж и простым, то ее даже, отчасти, можно было понять… И Олеся, находясь тогда еще под сильным влиянием мамы, которая вообще, похоже, почему-то возненавидела своего старшего внука с первого взгляда, тоже старательно начала переделывать собственного ребенка и подгонять его под себя… Ну, а что ей еще оставалось делать?.. Ведь он был совсем не таким, каким она желала видеть своего сынулю; у него всегда были какие-то странные и непонятные Олесе интересы и увлечения, — да и вообще он, к сожалению, все делал не так, вел себя не правильно, и был совершенно не похож на других — нормальных — детей. А самое ужасное заключалось в том, что он казался Олесе уменьшенной копией своего отца, — и это был, наверное, самый страшный его грех…

А ее мама постоянно подливала масла в огонь, подначивала Олесю, поддерживала ее в стремлении переделать несчастного неудачного ребенка. Она постоянно капала ей на мозги, уверяя, что сын у нее получился совсем не такой, как надо, и она вовсе даже и не обязана любить его, такого неудачного и неправильного, зато должна заставлять, наказывать, переучивать…

Но однажды в Олесиной голове что-то вдруг перемкнуло. Она даже сама так и не поняла никогда, с чего вдруг это произошло, и что послужило тому причиной. Просто словно реально кто-то свыше вправил ей мозги, и они вдруг встали на место. И Олеся очень четко осознала, что ее ребенок, — даже несмотря на то, что он — ее ребенок, — вовсе не должен быть каким-то другим, в угоду ей самой или ее матери. Он — другой человек; и у него должна быть своя жизнь, свои интересы, свои потребности, свои желания. Дети — это, в какой-то степени, как лотерея. И они далеко не всегда получаются по образу и подобию своих родителей. Они могут быть совсем другими, и в этом нет ничего страшного. И то, что у них другие интересы, отличные от родительских, еще не делает их плохими. И просто глупо плохо относиться к ним только лишь потому, что они мыслят немного иначе и стремятся к чему-то другому.

И тогда до Олеси дошло, что не стоит искать в собственных детях недостатки, которые, в принципе, и недостатками-то вовсе не являются. Просто все люди разные. И это совершенно нормально.

Слава Богу, что у Олеськи хватило ума понять все это еще тогда, когда ребенок пешком под стол ходил, в буквальном смысле слова, — в противном случае, она могла бы травмировать его психику еще больше. И свою заодно, — да еще и при помощи мамы… В дальнейшем Олеся всегда старалась с уважением относиться к интересам своего сына, — даже если они были ей самой не совсем понятны, — и радоваться любым его достижениям, никогда не считая их несерьезными или незначительными. Она всегда настроена была поддержать его, если ему это потребуется, — но при этом свою жизнь ему предстоит прожить самому; он сам совершит свои ошибки, сам набьет свои шишки и сам будет заниматься тем, чем посчитает нужным.

Мама — это очень близкий человек. Но это всего лишь близкий человек. А не судья и, тем более, не Господь Бог. И она не имеет права вершить чужие судьбы, ломать чужие жизни и указывать, что следует делать. У каждого человека имеется своя жизнь. Которую он проживет так, как посчитает нужным.

На самом деле нужно всего лишь любить своих детей. Это очень просто.

Только, к сожалению, не для всех.