Судья Зауэр Ирина

Благодарим Ирину за внимание к рассказам и восхищаемся её профессионализмом в судейском деле!

«Нормальный человек». До конца неуверен

Как-то не очень уверенно. И сразу дилетантские ляпы. Автор не может определиться, показывать героя и его поступки со стороны («Мужчина в солидном костюме спешно шел по больничному коридору. В глазах его проглядывало недовольство и усталость») или предоставить читателю увидеть все события глазами героя («Самочувствие Владимира Сергеевича усугублялось похмельем…».) Для позиции «всезнающего автора» тоже слишком неуверенно, автор хаотично мечется от одной фокусной точки к другой и сбивает с толку своей неуверенностью, иногда помещая оба ви́дения в одну фразу, хотя бы про похмелье, которое герой чувствует внутри, а кто-то заметил снаружи, по амбре. И тут же в повествование вторгается сам автор с личными версиями о том, почему вдруг треснул халат на спине героя и мыслями о шестеренках в голове озабоченной своей депрессией дамы.

И мелочи, смешные и грустные. Цеплючие лопухи? Форма лопушиного листа такова, что им просто нечем цепляться. Голубиный взгляд? Кроткий? Голодный? Наглый? У каждого, кто хоть раз видел голубя, будет своя версия.

В самом начале порядок действий таков: мужчина вошел — в дверь постучали — мужчина проснулся. Пардон, когда он успел уснуть, если только что зашел? Упоминать ли небрежности, вроде слияния авторских слов со словами диалога? Или в «Не способные чувствовать «настоящую» красоту людей» — еще раз пардон, но кавычки придают слову противоположное значение. Кивок глазами у дамы, которая переходит от задумчивой мечтательности сразу к хватанию ртом воздуха, может быть вставлен для комичности… Но на фоне остального выглядит фарсово.

Интрига раскрывается слишком рано, когда Владимир Сергеевич называет себя Василием Семеновичем, и остается непонятным, псих он, «крутой» или гибрид обоих. Наверное, и тут автор сам не уверен в ответе.

«Охотники». Так захотелось автору

Автор старательно обманывает читателя мыслями и планами инопланетных охотников, их суперспособностями и прочим, и при этом обманывается сам, делая мыслеговорящих монстриков слишком земными, рисуя сладкие для всякого земного самца выпуклости космической гостьи, столь же вожделенные для жаждущих продолжения своего рода «чужих». Какие они после этого «чужие»? Добрый непритязательный читатель попадется и на эту уловку. И он же может не заметить, что при всем многообразии жизни во Вселенной космические комарики ну никак не могли натыкаться только на расы, где много мужчин и мало женщин (но всегда имеются, видимо, два и только два пола — какая удобная Вселенная!), а какие есть — неподходящие. А я не верю. Просто так захотелось автору.

И еще ему захотелось разного: чтобы карикатурно-земные горе-охотнички с их пафосными речами слишком хорошо знали землян, могли отличить сон от, к примеру, глубокой задумчивости, и запросто пользоваться понятиями типа «искусственной силы тяжести» и «переборок»… И чтобы тех самых землян, которых комарики так хорошо знают, что сами практически «оземлянились», они безуспешно искали годами по всему космосу, но сразу узнали, когда увидели. Та часть расы, что когда-то отбыла на Землю для экспансии, координаты Земли остальным сообщить забыла?

Просто рассказ на конкурс с легким одноразовым юмором. Мысль о том, что подобное читала, и даже не запомнила, что это было и чье, приходит, уходит и возвращается на протяжении всего рассказа. Художественным своеобразием не блещет. Да, а кто у нас квазиспецы? Горе-охотники, которые почти все делали по какой-то своей инструкции, даже Младшего отослали, чтоб не сорвался?

«Крик души». Не верю, а хочется

Героиня, как ни странно, внушает симпатию, и ее немного жалко из-за ее представлений о счастье, и потому что счастья она так и не добилась. Она видится не способным повзрослеть непосредственным ребенком, очень искренним в своих желаниях. Комичность ее положения спарена с трагичностью, и от этого смешнее и как-то настоящее.

Но, уважаемый автор, ваша собственная непосредственность и наивность рассказ не украшают. Для начала у вас боль окутывает героиню как одеяло, то есть снаружи. Позже: «Немного свыкнувшись с новыми возможностями моего зрения, я встала на ноги. Правда как мне это удалось, я не сразу поняла». Серьезно? Героиня никогда не вставала и не ходила, что не понимает, как ей это удалось? «зачем ты выскакивала к людям с криком: «Молитесь убогие?» — тут я разделяю точку зрения вампира и тоже не понимаю. Героиня-«блондинка» запросто отслеживает чужой GPS-сигнал (ах, да, «родительский контроль») и при этом «тормозит» на всем остальном? Но позже выясняется, что она владеет кузнечным (приковала вампирчиков) и палаческим (пытала их) ремеслом? И способна собрать-разобрать баллончик освежителя воздуха (с таймером) и добавить в него чеснок и святую воду?

«Еле угомонила того охотника. Пообещала сбросить ссылку на классный фанфик по «Дневникам вампира» — не верю. Героиня наивна, герой-бывалый охотник, тоже? А осиновый кол в рукаве вампира не причинил ему вреда, не сжег руку?

С грамматикой тоже не все в порядке. Неправильное оформление диалогов. Точки перед кавычками. Лишние и недостающие запятые… Но все поправимо. Девушка — настоящая квазиспециалистка и «блондинка». Взаимоотношения героев не успевают надоесть. Язык прост, но ведь это язык «блондинки», он и должен быть таким. У рассказа есть харизма.

«Как шмуль». Стоящее

Рассказов о взаимоотношениях земного человека и чудной инопланетной зверюшки очень много (навскидку хоть «Маленький пушистик» Бима Пайпера) и вредный ИИ vs. вредный космонавт — тоже ничего нового. Но положение главного героя, оказавшегося между своим вредным и вредными чужими, плюс его упертость в стремлении цели, которая в итоге оказывается не нужной, комично. И сразу повеяло космосом и чужой планетой, с первых строк. Возникшая было придирка к названию (как же так, почему там шмуль, если он неважен?) была снята по пониманию, что все чуточку сложнее и интереснее, чем кажется: герой с упорством шмуля, докопавшегося до деликатесных белых брюк космолетчика, стремится вернуть свой брелок. А кстати, почему именно брелок, если ценен ключ? В тексте то и дело мелькает именно он, а ключ, столь важный для героя, почти не упоминается, словно герой вдруг сделался сапуранчиком и видит лишь побрякушку для хвоста. Немного портит впечатление и обращение со словом «брелок». «БрелОком» — литературная форма, «брелком» — разговорная. И внезапный переход с точки зрения героя на точку зрения шмуля удивляет. Из минусов — странная фраза, которую не удалось сразу расшифровать: «С растущей усталостью проклюнулась ипохондрия».

Автор сам про себя сказал неплохо — «здесь нет ничего уникального». Но язык богаче, чем в других рассказах, или автор пользуется им более умело, легко создавая цельную непротиворечивую трехмерную картину и не дает заскучать, меняя окружение героя, поставив его сначала между ИИ и супуранчиками, потом между сапуранчиками и шмулем. Стоящий второго чтения рассказ.

«Веселое лекарство». Автор не учел

Упорное желание автора бездумно писать «чтобы» раздельно всюду — первое, что бросилось в глаза. Второе — автор не показывает, он уведомляет. Появился портал. А какой? Мы так много видели порталов, что описание нам не нужно? Пусть каждый представит свое? Но даже при слове «трамвай» один видит красный и с дверями-«гармошкой», другой коричневый с раздвижными, а третий, может статься, вообще ничего, потому что в его городе нет трамваев. А вот подробное описание появившегося из портала героя: «Смуглое лицо, длинные черные волосы, широкие плечи — он казался демоном из горских легенд» — а по мне, так нормальный такой мулат-атлет. О демонах, в отличие от порталов, у читателей более четкие представления. А он еще и не демон, а орк. Автор не учел привычное многим ви́дение Толкиновских орков — почти квадратных, коренастых, клыкастых, когтистых. Щелчок орочьими пальцами — с эдакими-то когтями? — узловатыми, толстыми, неуклюжими? Жест подошел бы скорее эльфу. Герой описан довольно полно и при том — поверхностно, назван похожим на демона из неизвестных нам горских легенд придуманного автором мира, а оказывается орком и ведет себя как эльф, выглядя как темнокожий человек. Кого мне представлять, автор? Цельная картинка из этих кусочков не складывается. А позже я запуталась в эльфах простых и луговых, которые вовсе даже на эльфов не похожи.

Мозаика не складывается и дальше. Повествование состоит из эпизодиков, некоторые брошены незаконченными, как например:

« — А все-таки, откуда ты взялся? И как тебя зовут? — Орк первый справился с собой и шагнул к прилавку».

И вдруг:

«Этот понедельник был на редкость чудесным». Хочется взять лупу и поискать в пробеле недостающие абзацы.

«А маг отдыхал душой рядом с этим полным, лысеющим человеком, который так уютно устроился в соседнем кресле» — внезапная прозорливость? Или смена фокуса, столь же внезапная? И дальше фокус прыгает с одного персонажа на другого.

«Как то: Удлинение рук или ног, повышение отрицательных черт характера». Удлинение — имя собственное? Повышение черт — куда?

«Но главная беда была в том, что переболевшие неохотно размножались» — что, правда? Не диковато звучит из уст бургомистра, любителя удовольствий, а не сухого лабораторного ученого, наблюдающего жизнь мышей или тигров в вольере, которые, вот заразы то, ну никак размножаться не хотят?

« — Фон кто? Это же кажется из детской книжки про какого-то целителя? Или я ошибаюсь?

— Нет. Не ошибаешься. А еще это река такая» — откуда в придуманном мире, где орки похожи на демонов из горских легенд, хотя выглядят как мулаты, наши книги и реки, и зачем они там? Внезапно, как динозавр в супермаркете.

С пунктуацией тоже увы и ах, ошибки те же, что в другом рассказе — лишние запятые, недостающие запятые, точки перед кавычками, соединение диалога со словами автора…

Серия анекдотов из жизни плохо продуманного «средневекового» магического мира. Герои все на одно лицо, хотя описаны по разному, со многочисленными оговорками, что являются вовсе не теми, на кого похожи — и реагируют на все ситуации в общем-то совершенно одинаково.

Распределение мест

Топ:

1 — «Как шмуль»

2 — «Крик души

3 — «Нормальный человек»

4 — «Охотники»

5 — «Веселое лекарство»