Как шмуль

— Повторяю: несанкционированные посадки недопустимы. За исключением критических ситуаций.

Скрипучий голос Помощника действовал на нервы. Надо бы подрихтовать его, покопавшись в настройках, да все руки не доходят.

— Считай, что сейчас все обстоит именно так.

— Признаков критической ситуации не наблюдаю. Поэтому заявляю протест ввиду готовящегося нарушения правил.

— Ну ты и тип, — сказал Потапов. — Какое тебе вообще дело? Рабочая программа полностью выполнена. Имею я право на нормальный человеческий отдых?

— Моя обязанность как Помощника следить за твоей безопасностью.

— И выдавать всю необходимую справочную информацию по первому требованию. Я жду.

На это Помощнику было нечего возразить.

— Планета Сараспеги системы звезды СГСЦ 653 008 Овна была открыта в.. .

— Об истории в другой раз! — развязно оборвал его Потапов. — Валяй про условия!

Помощник вздохнул: история была его страстью.

— Ускорение свободного падения у поверхности составляет ноль целых восемьдесят три сотых от земного. Химический состав атмосферы очень близкий, вредных примесей нет. Средняя температура — от двухсот шестидесяти кельвинов в полярных районах до трехсот двадцати на экваторе. Тектоническая активность слабая.. .

— Довольно! Давай о флоре и фауне!

— Планета Сараспеги не имеет разумных представителей ни в животном, ни в растительном царстве. Гоминоидов нет. Шестьдесят два процента площади суши покрыто лесами. Наиболее распространенные виды.. .

На экране замелькали голограммы, Помощник старательно перечислял названия.

—... Лопух странствующий, Mug vaga (пышное и разлапое травянистое растение). «Интересно, почему странствующий?» Ивановия пушистая, Ivanovia pubescens (раскидистое дерево с продолговатыми пушистыми листьями и грушевидными ярко-красными плодами).. .

Пока Потапов дивился наглости некоего Иванова, который наверняка мало что смыслил в ботанике, зато, скорее всего, первым налопался аппетитных плодов и поимел в связи с этим расстройство желудка, промелькнули иные древовидные и травянистые, за которыми последовало что-то вроде мхов. Потом настала очередь фауны.

—... Шмуль полосатый, Shmuelis alba, мелкий всеядный, для человека безопасен (коренастый ящероподобный зверь с дерзкой на вид мордой). Сапуранчик обыкновенный, Sapuranis vulgaris, растительноядный псевдопримат, для человека безопасен (нечто чебурашкообразное, большеухое, мохнатое, довольно симпатичное, хотя и косорылое).. .

От вереницы изображений закружилась голова. Однако главное Потапов уловил: здешние обитатели мирны и безобидны. А большего от них и не требовалось.

— Хватит! Столь курортные местечки нечасто попадаются, не правда ли? Кстати, почему здесь еще никто не обосновался?

— Планета Сараспеги признана нерентабельной в среднесрочной перспективе. Здесь нет ничего уникального.

— Вот и отлично! — Про себя Потапов уже все решил. Да, это было ребячество, но душа настойчиво просилась на волю, в пампасы.

— Вынужден повторить, что считаю посадку здесь недопустимой, — обреченно проскрипел Помощник.

— О как же ты уныла, тупая железяка! — глумливо напел Потапов и добавил: — Будешь ерепениться, враз выключу!

***

Корабль присараспегился на лужайке возле небольшого озера в форме сердечка, которое Потапов углядел еще с орбиты.

Планета встретила гостя мягким утренним солнцем и опьяняюще свежим воздухом. Последнее было особенно важно, потому что предыдущие три месяца Потапов провел в бескислородных мирах четвертой дубль-вэ системы Дальних Хвостов, и уже успел забыть, как же это чертовски приятно: вдыхать полной грудью под открытым небом.

Разноцветная мошкара беззаботно кружила над высокой, по пояс, травой. Было так хорошо, будто в этом мире отсутствовали беды и тревоги, и кругом плескалась лишь радость текущего существования. Потапов наполнялся чувствами, словно ребенок, внезапно очутившийся в прекрасной стране сказочного сна. Наплыв эмоций грозил вылиться через край, и тогда Потапов нырнул в еще мокрую от утренней росы траву, как в омут, головой вперед. Метнувшиеся в лицо мириады переливающихся капель слегка остудили его, но ненадолго. Охваченный ощущением огромной, беспредельной свободы, Потапов вскочил и, срывая на бегу одежду, кинулся к озеру.

Вода оказалась неожиданно прохладной и мутноватой, но все равно приятной. Потапов понырял всласть, аж до песчаного дна, а потом, отдышавшись и покачавшись, лежа на спине, в волнах, поплыл прочь от берега.

Давно, уже очень давно ему не было так вольготно. Где-то далеко ждет не дождется результатов аудита начальник их отдела по прозвищу Удав. Секретные данные нельзя посылать космической связью, только из рук в руки. Удав капитально облажался с 14-й Геркулеса-А и теперь очень надеется поправить репутацию за счет Дальних Хвостов. Думает, дураки там сидят. Нет, в Дальних Хвостах дураков не оказалось, больших штрафов им не пришьешь при всем желании. Так что надежды Удава напрасны. Но пусть еще подождет, помечтает, старый сутяга. День-другой Потапов вполне может себе позволить. После утомительной командировки... Уф! Хорошо!

Вдоволь наплававшись, он выбрался на пляж и растянулся на горячем песке, размышляя о большом и чистом, пока не захотелось есть.

В этот момент завизжала сирена тревоги. Потапов, чертыхаясь, помчался к кораблю.

Шлюз он, конечно же, забыл закрыть, и теперь по рубке испуганно летала пестрая птица да вразвалку бродил... как его... сапуранчик обыкновенный! — вспомнилась недавняя лекция. Это ж надо так назвать! Однако кроме птицы и сапуранчика на корабле не было ничего, что могло бы послужить поводом для тревоги.

— Что случилось?!

Сирена смолкла. Помощник деланно прокашлялся.

— На борту находятся животные чужой планеты. Они могут быть опасны.

— Какие опасны? Эти? Плюшевый чебурашка и недопопугай? А кто докладывал мне про их миролюбие?

— Фауна планеты Сараспеги изучена недостаточно.

Потапов решил, наконец, поставить Помощника на подобающее ему место. Схватив сапуранчика за шкирку, он поднес зверька к ближайшему динамику:

— Отвечай, ты опасен?

Сапуранчик рыпался и рассерженно булькал. Он был довольно увесист.

— Вот видишь, он утверждает, что безопасен! А еще он говорит, — Потапов сделал вид, будто прислушивается к бульканью, — что Помощнику старшего инспектора Галаудита Потапова не пристало пугаться первых попавшихся зверюшек! И такого трусливого Помощника следует в наказание заблокировать!

— А он случайно не сообщает, что старшему инспектору Галаудита Потапову не пристало бегать по чужим мирам в костюме прародителя Адама? А то и на Еву со змеем недолго нарваться?

Такой дерзости Потапов от машины не ожидал. Он рассеянно выпустил сапуранчика и плюхнулся в кресло.

— Ты где это острить выучилась, железяка занудная?

Помощник скромно промолчал. В последнее время он увлекался беллетристикой.

— Ты смотри у меня! — Потапов погрозил пальцем.

Затем он сходил за одеждой и с большим аппетитом пообедал. На третье была открыта банка консервированных персиков. Два куска из нее достались сапуранчику и другому его собрату, также не побоявшемуся забраться в корабль.

— Вы классные ребята! — сказал Потапов мохнатым и в состоянии совершенного блаженства закинул ноги на стол. Сон навалился сам собой.

К реальности Потапова вернуло металлическое позвякивание со стороны пульта управления. Он лениво приоткрыл глаза. На пульте сидел сапуранчик и теребил передними лапами брелок с ключом зажигания. Мелодичный звон сувенирного колокольчика, похоже, нравился зверьку.

— Ну, ты, брат, нахал! — сказал Потапов. — Не трожь ключ! Ишь, нашел игрушку!

Сапуранчик оставил брелок в покое, беспокойно забулькал и принялся косолапо подпрыгивать на месте.

— Не балуй! — строго произнес Потапов и на всякий случай направился к пульту за ключом, без которого он не мог запустить стартовые планетарные двигатели. Обязательный дубликат был уже год как утерян, а заказать новый экземпляр старший инспектор все забывал.

Между тем сапуранчик не спешил расстаться с понравившейся бирюлькой. Перед самым носом Потапова он ухитрился выдернуть ключ из гнезда и суматошно заметался промеж кнопок и фидеров.

— Я предупреждал.

— Заткнись! — Потапов пытался схватить сапуранчика. Тот неуклюже свалился на пол и заковылял к шлюзу. Потапов бросился на мохнатого, как оголодавший неандерталец на кролика. Вот только, в отличие от далекого пращура, старший инспектор Галаудита не обладал охотничьей выдержкой: когда мех пойманного воришки щекотнул по лицу, Потапов от души чихнул и невольно разжал объятия. Сапуранчик был таков.

Потапов выскочил на поляну, лихорадочно озираясь в поисках вора. Однако того надежно скрывала высокая трава. Вдобавок на ветвях ближайших деревьев торчало не менее двух десятков Sapuranis vulgaris и отвлекало внимание своим галдежом. Потапов уже отчаялся снова увидеть ключ, как стащивший его сапуранчик неожиданно появился в кругу своих сородичей на удобной развилке сучьев. Брелок был нацеплен у него на куцем хвосте. Другие сапуранчики приумолкли, заинтересовавшись трофеем, и звон колокольчика достиг потаповского слуха.

Насколько быстро позволяла трава, старший инспектор подбежал к дереву. То очевидно была ивановия пушистая. Впрочем, ботанические подробности в данный момент не занимали Потапова, им полностью овладело иное чувство. Движимый этим немилосердным порывом, он выломал палку покрепче и полез бить псевдоприматов.

Потапов просчитался. Первая ярко-красная груша с ивановии пушистой просвистела мимо, зато две последующие угодили точно в цель. Затем груши полетели настоящим ураганом, и Потапову пришлось ретироваться. На деревьях сапуранчики оказались значительно ловчее, чем внизу, к тому же действовали они весьма сплоченно.

Тут опять взвыла сирена. Совсем потеряв голову, Потапов помчался назад. Едва он ворвался в рубку, пытаясь сообразить на ходу, какое еще несчастье могло приключиться, как увидел другого сапуранчика, кормленного недавно персиками. Этот зверь сидел на спинке кресла и мусолил передними лапами пистолет, который он подобрал на полу. Да, увы, старшего инспектора сложно было обвинить в аккуратности! Потом косорылому вздумалось почесать дулом за ухом.

Падая на пол, Потапов успел подумать, что сапуранчики, должно быть, взбесились от консервированных фруктов. В замкнутом пространстве рубки гулко бабахнуло. Нечаянный стрелок до смерти перепугался, напрудил большую лужу и куда-то запропастился. Наступила тишина. Потапов лежал, обхватив голову руками, и не хотел подниматься. «Вдруг это всего лишь сон», — лениво цеплялись друг за друга обрывочные мысли. — «Сейчас проснусь — и все будет нормально. Ключ зажигания в гнезде, никакой тебе фауны, никакого бульканья. Конечно! Как я сразу не догадался? Ведь не может такой бред приключиться на самом деле! Вот я только встану... еще через минуту.. .»

— Ты в порядке? — металлический голос Помощника не мог скрыть беспокойства.

И Потапов с тоской понял, что сном здесь и не пахнет.

— Почему ты молчишь? Я буду вынужден послать внешний сигнал бедствия.

— Что?! — от апатии не осталось и следа. — Ты хочешь опозорить меня? Чтобы в мою сторону тыкали пальцами и шептались: «Это тот самый Потапов, у которого инопланетные чебурашки стащили ключ зажигания и едва не пристрелили из его же пистолета?»

— Ты сам во всем виноват. Нужно всегда закрывать шлюз и не разбрасывать где попало вещи, нужно всегда иметь запасной ключ, нужно.. .

Дальше Потапов не стал слушать. Он внезапно сообразил, что ключ до сих пор у сапуранчиков, которые могут в любой момент обронить его где угодно или свалить в свою родную чащу — и пиши пропало! Их ни в коем случае нельзя упускать из глаз!

Потапов метнулся к Помощнику и, невзирая на протесты, безжалостно заблокировал, чтобы у того не возникло соблазна послать-таки позорный сигнал бедствия. Затем подхватил брошенный пистолет и выскочил наружу.

Сапуранчики, к счастью, никуда не подевались. Присущая всему живому алчность вылилась у них в междоусобицу за право обладания звенящим, красиво блестящим на солнце брелком. Псевдоприматы тузили и пихали друг друга так, что деревья тряслись. Время от времени кто-то из них падал вниз. Потапов хватал свалившегося за шкирку и тряс в свою очередь, надеясь на чудо. Но тщетно, ключа не было. Сапуранчик, заваривший кашу, оказался крепким малым и успешно защитил от посягательств драгоценную добычу. Теперь он устроился в стороне от собратьев и вознаграждал себя за боевые заслуги сочными фруктами. Все же, левое ухо ему малость надорвали.

— Питаешься, паразит... Ну питайся, питайся, недолго осталось! — Потапов поднял оружие и прицелился.

Затвор сухо щелкнул. Обливаясь холодным потом, старший инспектор опять нажал спусковой крючок. С тем же результатом: в обойме закончились заряды. Потапов устало прислонился к дереву и заплакал от беспрерывной невезухи. На корабле, конечно же, были запасные обоймы, но их поиск требовал времени, а повторно упускать брелок из виду он боялся.

Сверху донесся звон. Проклятый сапуранчик нажрался и теперь забавлялся, держа колокольчик в передних лапах и тыкая в него носом. Потапов в сердцах швырнул бесполезный пистолет. Мимо, мохнатый даже не прореагировал.

«Совсем за человека не считает», — сокрушенно подумал Потапов. Он сорвал ближайшую красную грушу и вонзил в нее зубы. Плод оказался кисловатым и вяжущим рот.

***

Вскоре сапуранчикам наскучили окрестности озера. Утащив с корабля еще пару старых носков да пустую коробку из-под фотоэлементов, они быстро пресытились ими и побросали. Только владелец брелка не торопился расстаться с полюбившейся игрушкой. Он нацепил ее на хвост и таскал повсюду с собой.

— Вот же меломан несчастный! — сокрушался Потапов, не отставая от Рваного Уха ни на шаг.

После непродолжительной суеты сапуранчики сгруппировались и, перебираясь с ветки на ветку, двинули вглубь леса. Потапову ничего не оставалось, как следовать за ними в ожидании подходящего случая. День, начавшийся так хорошо и беззаботно, клонился к закату.

С растущей усталостью проклюнулась ипохондрия. Потапов клялся истребить паскудное сапуранчиковое племя и вообще превратить в кефир Млечный путь, едва вернет заветный ключ. Затем он немного остыл и смягчился: великодушно помиловал воришек и лишь дал себе слово впредь не быть таким беспечным. Еще чуть погодя закралась мысль, что и от Помощника изредка есть какой-никакой толк. От окончательного уныния и нравственного падения спасли сумерки, вынудившие Sapuranis vulgaris устраиваться на ночлег.

...Трещал костер. Языки пламени взмывали вверх, разбрасывая искры совсем по-земному. Из окружающей тьмы смутно проступали силуэты деревьев. Иногда поблизости шелестели кусты, однако стоило Потапову приподняться, как шорох смолкал. Где-то далеко истошно кричало не то пернатое, не то какое-то другое существо. Крик временами стихал, чтобы потом возобновиться с новой силой. Потапов не обращал на него внимания. Он лежал и грустно смотрел на дрыхнущих сапуранчиков. Попытки застать их врасплох успехом не увенчались: зверьки спали чутко.

«Значит», — не без злорадства размышлял Потапов, — «и на вас есть погибель в здешнем лесу! Жаль, не я! И за что мне такой срам? Сапуранчики! Почему вас так назвали? Неужели где-то есть и просто сапураны? Наверное, они большие, толстые и уродливые. А эти маленькие и симпатичные, но подлые и коварные. Их надо было назвать сапуранами злокозненными или, еще лучше, сапуранищами! Хотя, кто знает, может, дело обстоит ровно наоборот, и просто сапураны стократ вероломнее, так что эти в сравнении с ними кажутся сущими ангелочками? Тьфу! Какая ерунда в голову лезет!.. Что же придумать? Как вернуть ключ?.. Костер гаснет, хворосту бы подкинуть... Как хочется спать.. .»

Потапову снилось, что он уже больше года скитается по Сараспеги вслед за косорылыми, совершенно обросший и одичавший. Он давно забыл цель своего путешествия и движим лишь маниакальным желанием не упускать лесных чебурашек из виду. Он научился отлично лазать по деревьям, запросто обходится без одежды и булькает не хуже сапуранчиков. Те принимают его за своего, а вон та самочка, похоже, делает недвусмысленные намеки!.. Вдруг с неба сваливается огромная серебристая гора. Из нее выходят смешные двуногие создания. Как ни странно, он понимает все, что они говорят. «Глядите, какой удивительный симбиоз: маленькие мохнатые сапуранчики и этот, большой, с фрагментарным волосяным покровом! Как бишь его? — Не знаю, Помощник про такого не упоминал. — Согласитесь, он немного похож на человека! Давайте поймаем!» Пришельцы хватают его за ногу и тянут на себя. Ноге отчего-то становится холодно. Он лихорадочно цепляется за ветки, еще мгновение — и свалится вниз!

В ужасе Потапов проснулся. Правой ноге действительно было холодно, поскольку лохмотья штанины едва прикрывали колено. Ничего не понимая, Потапов протер глаза.

Шмулю полосатому жутко понравился запах комбинезона — в нем было нечто манящее и пикантное. Зверь долго отсиживался в зарослях, дожидаясь, пока человек угомонится и перестанет вскакивать от каждого постороннего звука. Наконец, пугающий костер угас, двуногий заснул, и шмуль приступил к трапезе.

...Он прожевал кусок материи и потянулся за следующим. Прохладная морда коснулась обнаженной голени.

— Проклятье! — Потапов вскочил и пнул шмуля. Удар по безволосой коже получился словно по туго надутому резиновому мячу. Шмуль отбежал в сторону и обиженно и нудно завыл, не желая прощаться с лакомством. Шум разбудил сапуранчиков. Уже светало.

Пока зверюшки прихорашивались и искали на завтрак нечастые в этой местности фрукты, Потапов обильно оросил дотлевающие угли и занялся физзарядкой. Шмуль держался на почтительном расстоянии и не переставал выть. Выл он противно и сдержанно, экономя, по-видимому, силы. Потапов старался не обращать на него внимания. Хоть и тревожный, сон возвратил бодрое настроение и, главное, самообладание. Про себя Потапов окончательно решил, что единственный выход в его незавидном положении — приучить сапуранчиков к своему постоянному присутствию и ловить миг удачи. Ведь не навечно же блестящий брелок завладел сердцем Рваного Уха! А на всяких шмулей нервов не напасешься.

***

Весь следующий день сапуранчики без устали мигрировали на запад. Они встретились со стаей сородичей, соединились с ними, перемешались, потом снова разделились. У Потапова уже голова кружилась от их эволюций. Плодовые деревья попадались все реже, зато в изобилии появились лопухи странствующие, которые сильно затруднили ходьбу. Эти лопухи, как выяснилось, сами потихоньку ползли и все норовили обвиться длинными белесыми корнями вокруг ног. Мало того, они еще и плевались липкой вонючей субстанцией, вероятно, в целях размножения.

Оплеванный, спотыкаясь на каждом шагу, Потапов с упорством отчаяния топал вперед и завидовал сапуранчикам, не испытывавшим наверху этих неудобств. За ним, словно гигантская паутина, тянулся шлейф тонких вязких нитей. Вдобавок то сбоку, то сзади выныривал полосатый шмуль и покушался на остатки потаповских штанов. Его стараниями элегантные белые брюки старшего инспектора Галаудита превратились в жалкое отрепье. Когда шмуль слишком наглел, Потапов пинал его, испытывая при этом удовольствие, как при игре в футбол. Шмуль обижался, выл, но и не думал отстать. Видать, белые брюки были на Сараспеги редким деликатесом!

Ближе к вечеру они преодолели полосу лопухов. Гораздо чаще стали попадаться ивановии пушистые и другие фруктовые деревья, названий которых Потапов не запомнил. Сапуранчики повеселели, забулькали живее. Впрочем, Потапову было уже все равно. Он устал до такой степени, что утратил способность эмоционально воспринимать окружающее. Когда сапуранчики в конце концов остановились, он тут же повалился в траву и безучастно глядел на кудрявые облачка в бледно-бирюзовом небе, почти физически ощущая отсутствие мыслей и желаний.

А мохнатые радостно резвились. Утомительного пути для них будто и не было. Рваное Ухо опять звенел любимой игрушкой, раскачиваясь на толстой ветке прямо над головой Потапова. «Хоть бы ты свалился!» — лениво подумал незадачливый преследователь. Однако вместо Рваного Уха рядом с Потаповым шлепнулась надкушенная груша. Какой-то озорной сапуранчик пытался расшевелить старшего инспектора, подключить его к общему празднику жизни. Потапов понял, что дико голоден, и в два присеста слопал грушу. Нет, ну какая нелепость! Ведь будь все в порядке, то, улетая восвояси, он наверняка прихватил бы с собой парочку забавных зверьков. А вышло так, что прихватили они его!

Рядом грохнулась еще одна надкушенная груша. Потапов вспомнил, как совсем недавно сам угощал сапуранчиков консервированными персиками, и застонал от унижения. Чтобы окончательно не пасть духом, он принялся насвистывать популярную бравурную мелодию.

Рваное Ухо замер от удивления: подобных звуков он прежде не слыхал. Остальные сапуранчики тоже прервали свои занятия. Скромный музыкальный талант Потапова явно пришелся по вкусу аудитории — они перебрались поближе. Человек заметил это и умолк. Его охватило раздражение: еще и развлекать воришек?!

Сапуранчики возмущенно забулькали. Они хотели продолжения. Казалось, будто разом откупорили прорву бутылок.

Потапов испытал удовлетворение, что хоть как-то досадил злодейским чебурашкам.

— Что, клоуна желаете? — задал он риторический вопрос. — Нате вам!

Потапов скроил морду глупого жирного сапуранчика, который торчит на суку и жрет грушу. Такая кривая морда не может быть у нормального примата, только у псевдо!

Сапуранчикам пародия понравилась. Они одобрительно ухали и подпрыгивали.

— Значит, критику любите? — пробормотал начинающий паяц.

Он изобразил, сколь безобразен этот обожравшийся сапуранчик, которого славный парень Потапов возьмет за шкирку и даст крепкого пинка под зад. Неуклюжий увалень пролетит, как фанера над Парижем, беспомощно трепыхаясь, и шлепнется об дерево толстым пузом, а сверху на него посыплются градом переспелые груши. Потапов же будет валяться и дрыгать ногами от смеха!

Старший инспектор вошел в раж. Прыгая и кривляясь, он пытался передать, насколько примитивно и безнадежно дебильно убогое племя сапуранчиков, косолапых и косорылых псевдоприматов. Для пущего эффекта Потапов орал диким голосом, выражая в этом крике свое безграничное негодование пошлой действительностью. Развевающиеся лохмотья обкусанного комбинезона добавляли картине еще больше лихой бесноватости.

Это незамысловатое, зато очень искреннее представление люто пробрало сапуранчиков. Вслед за артистом они пришли в совершенный экстаз и неистовство. В кронах деревьев поднялась такая вакханалия, что даже шмуль полосатый струхнул и предпочел убраться подальше от спятившей компании.

Вдруг, в кутерьме, брелок с ключом сорвался с кончика хвоста и прилетел прямо в руки Потапову. Это была поистине королевская награда за дешевую самодеятельность!

***

Проплутав по лесным чащобам пару дней, Потапов добрался до родного корабля. Там он первым делом накрепко запер за собой шлюз, вторым — наелся до отвала мясных консервов, и третьим — повалился спать прямо среди опустошенных банок.

Проснувшись, включил, наконец, Помощника.

— Ты идиот, Потапов, — с презрением проскрипела машина. — Истеричный идиот. Зачем ты меня заблокировал? Я объяснил бы, как легко запустить стартовые двигатели без ключа. Нужно было всего лишь снять боковую панель на главном пульте и.. .

Не дослушав, Потапов задрал голову и, натурально как шмуль, протяжно завыл. По-другому он не мог выразить всю глубину постигшего разочарования.

— Эй, ты что, совсем рехнулся?