Глава 14. Один день из жизни оборотней

Эскорт волчиц сопровождал меня до опушки леса. Когда мы подошли к поляне, солнце уже взошло окончательно, осветило Хортый Яр, позолотило контуры деревьев, заиграло бликами на воде дальнего озера. Анела довела меня до бревенчатой ограды поселения, сложенной из толстых заострённых кольев, и бросила охранявшему входные ворота парню с короткими рыжими волосами, одетому в джинсы и полотняную рубаху с поясом:

— Проследи, чтобы ведьму проводили к Невере!

Тот смерил меня хмурым взглядом с ног до головы, и в моих мыслях прямо-таки забил фонтан его недовольства. Ведьму он как-то сразу невзлюбил. Но ослушаться не посмел, только кивнул на ворота, приглашая меня внутрь.

За частоколом раскинулся большой луг с растущими там и сям деревьями. Серебристые стволы берёз перемежались чёрными клёнами, кое-где каштаны роняли пожелтевшие увядшие лепестки цветов, а ещё в стороне ели накрывали лапами скамейку у родника. Протоптанные между холмиков тропы причудливо извивались, пересекаясь в самых неожиданных местах, а от них разбегалась сетка тропинок, каждая из которых вела к норе. Приглядевшись, я увидела низкие двери и маленькие круглые окошки. Землянки! Конечно! Вон же и трубы жестяные торчат, из которых в небо струятся сизые дымки.

Заглядевшись на всю эту красоту, я притормозила, и мой конвоир весьма ощутимо ткнул меня в спину, чтобы придать потерянное ускорение. Я возмутилась, оглянувшись:

— Эй, полегче! Я не преступница, а в гостях, между прочим! С гостями надо быть вежливей!

— Незваный гость хуже медведя! — среагировал парень.

— А если я и есть медведь?! — дерзко спросила я, вспомнив обычные для Далы подколы. Парень оскалился, показав крупные даже в человечьем облике клыки, и кивнул куда-то вперёд:

— Невера обожает медведей! Под кизиловым соусом!

И не поймёшь — пошутил или правду сказал. Ну, надеюсь, племянницу медвежьего царя всё-таки побоятся съесть!

Мы вышли на небольшую площадь, утоптанную тысячами лап и ног. Такой своеобразный перекрёсток, что-то вроде городского центра. Чуть в стороне стоял колодец с торчащим ввысь журавлём, возле него переговаривались кумушки — все, как одна, в длинных юбках и лёгких разноцветных рубашках. Платки бы им на головы — и вышла бы реконструкция быта древних славян! А так просто женщины, ждут очередь и меняются сплетнями. Я, наверное, стану для них очередной порцией баек и догадок. Пусть, мне не жалко! Только не пяльтесь с таким удивлённым отвращением, как на рогатую жабу!

Меня снова бесцеремонно подтолкнули — мимо колодца, лавочек, мимо искусно вырезанного из цельного ствола дерева идола в виде женщины в плаще с оторочкой из меха, мимо резвящихся в пыли волчат, с рычанием хватающих друг дружку за загривок. Прямо в распахнутые двери самой большой землянки. Пригнувшись, чтобы не задеть головой притолоку, я осторожно заглянула внутрь.

Вопреки ожиданиям, в жилище альфы было светло и просторно. И довольно-таки чисто. Одна-единственная комната, скрытая под землёй. Очаг посередине. Широченная кровать в углу и такая же, но поскромнее размерами, в другом. Стол с двумя лавками. На очаге варится в котле суп, судя по запаху — из мяса с грибами. Я нащупала ногой пологую лесенку и медленно спустилась до пола. Женщина в широком платье обернулась от оконца под потолком и взглянула на меня.

Невера была высокой, ладно сложенной, под стать Нечаю, и беременной до самых зубов. На последнем месяце, судя по огромному животу, обезобразившему фигуру. Тёмные волосы, свободно пущенные по плечам, обрамляли грубоватое, но красивое бледное лицо, светлые глаза смотрели прямо и пристально, не мигая. В первый момент я даже оробела, забыв все приветственные слова, которые сочиняла в лесу. Съест или помилует?

Невера неожиданно улыбнулась, но улыбка вышла грустной и совсем не хищной. Голос у волчицы оказался глубоким и властным.

— Ведьма? С чем пожаловала?

— Здрасьте, — пробормотала я, вовремя вспомнив, что умею говорить. Подражая Агею, коснулась груди ладонью. Пальцы нащупали амулеты, и мне сразу стало спокойнее.

— Здравствуйте, — уже уверенно начала я. — Я пришла выразить соболезнования по поводу гибели вашего супруга.

Она моргнула пару раз, и лицо на миг исказила гримаса боли. Но Невера быстро взяла себя в руки и ответила с глубоким кивком:

— Благодарствую. Но это не единственный резон, не так ли?

— Собственно… Я шла с Агеем из Вырьего Яра, надеясь на ваше гостеприимство, но в пути немного… гхм… Потерялась! А теперь мне нужно срочно с ним поговорить!

— Агей арестован, — спокойно сообщила мне альфа. — Ждёт суда. О чём тебе разговаривать с оборотнем, ведьма?

Меня внезапно охватила ярость. Та самая, что съедала Анелу. Я даже подалась вперёд со сжатыми кулаками:

— Агей невиновен! Нечая убила нежить!

Волчица бросила в мою сторону напряжённый взгляд, полный сомнений, и спросила сквозь зубы:

— Тебе откуда знать?

— Так я видела! Я свидетель, а меня не допросили!

Невера наморщила лоб, сложив руки на огромном животе, потом, после долгой минуты раздумий, пробормотала:

— Могу ли я доверять ведьме? От которой несёт медвежьим духом...

— Нечай мне поверил, — тихо сказала я.

— Откуда мне знать, — альфа пожала плечами. — У него уже не спросишь.

— Спросите у Анелы с Яськой! Они были с нами в трактире после суда!

Невера решилась, словно сбросив покров неприступной повелительницы:

— Присаживайся, ведьма, потолкуем.

— Меня зовут Лада, — принимая приглашение, я с облегчением опустилась на лавку. Волчица поставила передо мной глиняную кружку, из которой поднимался пар, и тарелку с блестящими от масла пирожками:

— Рассказывай, ведьма Лада.

Мой рассказ длился недолго. Невера слушала спокойно, иногда перебивая, чтобы уточнить, и я уточняла, стараясь подобрать нужные слова, которые не слишком потрясут беременную. Когда я замолчала, альфа тяжко вздохнула:

— Ох, Зевана… За что такая бесславная смерть досталась храброму охотнику?! Но почему Анела сказала, что Нечай был в своём обычном обличьи? Не зверь-упырь?

— Разве оборотни не возвращаются в нормальный вид после смерти?

— Не знаю, — устало сказала Невера. — Никогда не видела, как убивают упыря...

— Агей избавил его от мучений, — тихо ответила я. — Жизнь познавшие не боятся смерти.

— Ты права! — Невера встала, опершись на стол, и подошла к двери, крикнула на улицу: — Эй, Ботко! Не стой, как пень, беги к городовому, чтобы освободил от стражи сына Радомиры!

Потом повернулась ко мне:

— Иди, ведьма Лада. Ты найдёшь Агея у трёх лип. Да пребудут с тобой твои боги!

Уже у выхода я обернулась:

— Я ещё хотела по поводу армии… На Князя Упырей...

— Всё завтра, — Невера махнула рукой, как-то сразу поникнув и постарев. Я увидела на её лице незаметные ранее морщинки и поняла, что ей не тридцать лет и не сорок, а гораздо больше. Она погладила выпиравший из-под юбки живот и тихо сказала:

— Вечером сыновья привезут тело Нечая. Ночью погребение. А все дела завтра.

Я кивнула, не в силах произнести ни слова. Скорбь вдовы заставила вспомнить о Дале. Рука сама собой нашла амулеты и стиснула до боли. Пробормотав никому не нужное "Простите", я выбралась на улицу и вдохнула свежий воздух, наполненный ароматом цветущих лип и дыма из очагов.

Ботко — тот самый рыжий оборотень — уже бежал по тропинке, спеша выполнить поручение Неверы. Я бросилась за ним, опасаясь потеряться среди бесконечных и похожих друг на друга холмов. Но боялась зря — три липы, окутанные желтой пеленой пахучих цветов, были видны издалека. Под тройняшками, сплетёнными кронами, сидел на лавочке у своей норы-землянки примечательный старикан с роскошными седыми усами и бакенбардами. Он курил длинную прямую трубку, то и дело пыхая сизым дымом, который лично у меня вызвал приступ астмы. Ботко отрывисто пролаял приказ альфы, но дедок оказался туговат на ухо. Рыжему пришлось повторить погромче, почти крича, так что аж у колодца притихли разговоры. Городовой закряхтел, поднимаясь, одёрнул франтовскую жилетку поверх рубахи и полез в нору.

Я подбежала как раз в тот момент, когда Агей вышел наружу, жмурясь от яркого света. Мы столкнулись, как два голубя в полёте, но ничего катастрофичного не произошло, кроме того, что волк получил лишнюю оказию для обнимашек. И воспользовался ею по полной программе!

Его шёпот даже растрогал меня.

— Я так боялся за тебя!

— Что ж не искал? — обиделась я.

Агей отстранил меня и виновато заглянул в глаза:

— Искал! Янка до сих пор где-то в лесу бродит! А мне надо было привести остальных в Хортый Яр. Невера меня под замок посадила!

— Я всё ей рассказала, — отмахнулась я. — Всё про Нечая… Надо Яну возвращать и собирать армию! Ой, тут такое было, такое!

— А где Дала? — оглянулся Агей. Моё сердце пропустило пару ударов, и горло сжалось. В глазах зачесалось. Я зажмурилась, понимая, что сейчас разревусь в жилетку трёхдневного знакомого, и уткнулась носом в его плечо. Нет! Не плакать! Потом, когда останусь одна!

— Что произошло? Где вы были? — тихо спросил Агей, но я только потрясла головой. Фигушки! Натрепалась я на сегодня! Хватит!

Меня подняли и куда-то понесли. Я попыталась слабо возмутиться:

— Что за дурацкая традиция тут — таскать девушек на руках?!

— Носил, ношу и буду носить, привыкай! — серьёзно ответил Агей. — И вообще, мне нужна тренировка перед свадьбой!

Я шлёпнула его по затылку. Вообразил себе что-то, Макошь знает что! И куда тащит меня?

На мой всполошённый вопрос Агей ответил с усмешкой:

— Домой, с мамой знакомить. Поешь, выспишься, а то я тебя знаю, шлялась по лесам два дня, голодная небось, как волчица!

— Каких ещё два дня? — удивилась я. — Ночь прошла всего!

— Ну да, ночь, день и ещё одна ночь, — Агей подозрительно покосился на меня. — Лад, ты чего? Грибы в лесу ела? Какие они были с виду? Небось, шемшенную поганку нашла...

Я прикрыла глаза. Спорить не хотелось. Да и не было у меня причин не доверять Агею. Если он сказал — два дня, значит, с его стороны прошло два дня. А нам показалось — одна ночь… Мы с Далой… Мы видели маму, наблюдали танец искр на ночном лугу, побывали в Нави, познакомились с Марой и Велесом. Мы сами нашлись друг для дружки и потерялись на веки вечные… Я бы не удивилась, узнав, что прошло два столетия!

Меня донесли, наконец, до землянки с занавеской из цветных ленточек вместо двери. Агей замешкался, пытаясь как-то втиснуться в нору с моим телом на руках, и я воспользовалась заминкой, соскользнула на землю, пробурчав:

— Что за дурацкие манеры, всем меня потаскать хочется!

— Кому это — всем?! — подозрительно спросил Агей. Я поборола возникшее было желание показать ему фэйспалм и просто пожала плечами. Волк нахмурился:

— Эй, мы так не договаривались! Кто тебя куда носил? С кем ты по лесу ходила?

Состояние, в которое меня погрузили его слова, в мультиках обычно показывают идущим из ушей паром и красным, скукоженным в гневной гримасе лицом. Я попробовала вздохнуть и выдохнуть, чтобы загнать внутрь внезапно проснувшуюся злость, но не смогла. Поэтому повернулась к Агею, уставилась в жёлтые звериные глаза и тихо, но чётко ответила:

— Во-первых, мы ещё не поженились, если мне не изменяет память! Во-вторых, ты мне не брат, не сват и не папа, чтобы спрашивать, кто меня куда носит! Я девочка свободная и гуляю сама по себе! Понял?

Агей обалдело смотрел на меня сверху вниз, а я набрала в лёгкие воздуха на следующую тираду и выдала её на одном дыхании:

— В-третьих, Князь Упырей украл Змей Горыныча у Мары и похитил Жанну, а Велес послал твоего папочку в Правь, а Дала осталась в Нави навсегда!

И после этой фразы внутренний стержень, на котором я держалась с самой встречи с Анелой, благополучно сломался, а сама я зашмыгала носом и разревелась, как у резных ворот на лугу. В голове словно расстелилась пелена тумана, я не видела ничего и никого, не знаю, говорила что-нибудь или молча рыдала. Но меня куда-то отвели, посадили, обняли и закачали до полного забытья.

… Жанна сидела на троне. Её лицо, похудевшее и побледневшее с того момента, как я видела ведьмочку-карамельку в последний раз, было словно вырезано из камня. Она молча сверлила меня взглядом, прямая, как палка, и руки её, прикованные железными наручниками к поручням трона, лежали на костях так спокойно и естественно, словно Жанна позировала художнику со странными пристрастиями. Но во взгляде я увидела страх, отрешённость, мольбу о помощи.

— Как помочь тебе? — тихонько спросила я у себя самой. На Жанну рассчитывать не приходилась, судя по прошлому сну, когда она прогоняла меня. Подумав, я решила осмотреться, мало ли… Да и Кащей может быть рядом, застать врасплох, а на помощь надеяться неоткуда!

Трон стоял посреди огромной залы. Но не такой, как во дворце Велеса, а более современной. Не каменная кладка, а что-то другое, сразу и не понять, пластик, стекло или простые крашеные стены. Колонны, правда, стояли там и сям, обычные круглые колонны. Потолка не разглядишь. Пол как будто кафельный. В общем, офисное здание. Похоже на конференц-зал, где нас собрали после интерната на распределение по колледжам. Чего бы Князю Упырей делать в офисном здании? И где такое может быть в Заоблачной?

Жанна внезапно зашипела. Я обернулась к ней, ощутив головокружение и упадок сил. О, как с Яной на суде! Что бы это значило? В голове зашебуршилось, натурально заелозило что-то, словно тараканчики забегали. Вот как это выглядит, оказывается, никогда бы не подумала! Насекомые звали меня к стене. Вся орава, миллионная толпа таракашек, как будто разбежалась и единым движением ударила в ту сторону черепа, куда меня тянуло. Решив не сопротивляться большинству, я пошла в указанном направлении.

В стену был вделан насест. На насесте сидела птица. Живая, хотя вначале я приняла её за чучело. Незнакомый мне вид, чудесатый такой. Большая птичка! Она глянула на меня искоса одним глазом и закричала — пронзительно, громко и некрасиво...

Надо мной склонился Агей, а в глазах его блестела тревога. Я очнулась от странного сна на кровати. Точнее, как увидела, повернув голову, на широкой лежанке с мягкой периной. Первым делом нахлынуло облегчение: меня не занесло к чёрту на кулички! А потом стало стыдно за слёзы. И ещё немножко обидно. Ну почему вся эта история случилась со мной? Если бы не Маруся, не клуб и не чёртова авария, сидела бы я сейчас в тёплой компании в общаге и праздновала сдачу экзаменов, попивая горячительные напитки и закусывая селёдкой под шубой! Вместо этого я валяюсь на постели в землянке посреди дремучего леса в окружении оборотней и думаю, как спасти ведьму Жанну и по ходу весь волшебный мир...

— Выспалась? — смешок Агея вернул меня в адекватное состояние. Я попыталась сесть, и получилось только с третьей попытки. Повертев головой, чтобы вернуть позвонки на место, я хриплым голосом спросила:

— А… сколько времени?

— Вечер уже, ты проспала завтрак и обед.

Агей поднялся с пола и протянул взятую с подоконника кружку:

— Вот, укрепляющий чай, выпей и пойдешь знакомиться с будущей роднёй!

Машинально приняв тёплую кружку в ладони, я сварливо заметила:

— Тебе по ходу надо на пальцах объяснять! С чего ты взял, что мы будем вместе?

— А что? Разве я тебе не нравлюсь? — Агей приосанился, выпятил грудь колесом, поиграл бицепсами. О великие боги фэйспалма!

— Ты волк или петух? — осведомилась я в духе Далы. — Не разрушай то хрупкое положительное впечатление, что ты произвёл на меня в последние три дня!

Он обиделся. Было бы из-за чего! Прямо как ребёнок! Я отхлебнула глоток чая, который оказался малиновым с горьковатым привкусом, и прикрыла глаза. Жанна явно на что-то намекала симпатичной птичкой с голосом пьяной чайки. Вот на что — это уже отдельный вопрос. Первый сон она послала, чтобы показать своё рабское положение и своего хозяина. Второй — чтобы меня о чём-то предупредить или направить по следу. Вот только птичка мне совершенно ни о чём не говорит. А могла бы. Сказала бы: "Лада, едрит твою налево, иди в полнолуние на самое старое кладбище, там ровно в полночь встань под раскидистый дуб и увидишь Жанну!" Так нет, просто гаркнула на своём птичьем языке какую-то абракадабру...

Агей мстительно отобрал у меня недопитый чай:

— Давай, вставай уже, ужин готов.

— Изверг! — буркнула я, поднимаясь. — Последнее даже милиция не отнимает!

— Чай не последний, я не милиция и тоже голодный, кстати!

— Так иди ешь, чего за меня цепляешься?

— Гостеприимство проявляю! — меня подхватили под локоток и потащили за весёленькую цветастую занавеску.

В нос ударил запах жареной картошки. Как положено — с лучком, с чесночком, самую малость, видно, чтобы волчий нюх не отбить. На столе стояла кринка, от которой поднимался пар. На лавке удобно устроилась Яна, уплетая со здоровым девичьим аппетитом неизменные пирожки, судя по запаху и виду начинки — с мясом. Она первой приветствовала меня:

— Привет, пропажа! Где шлялась? — и широкая улыбка осветила её симпатичное лицо. Мне тоже стало радостно, фиг его знает почему, мы с ней как-то особо сдружиться не успели, но, в конце концов, я несу за неё ответственность! Да и вообще, Яна нормальная девчонка, с понятиями и без особых завихрений. Агей подтолкнул меня в спину, и земное притяжение усадило меня рядом с Яной. Она подвинулась чуток и внимательно глянула мне в глаза:

— Чё такая кислая? Случилось что?

— Дай человеку поесть! — рыкнул Агей, и тут передо мной появилась тарелка. Плошечка такая вместительная, полная жареной картошки и кусочков мяса вперемешку со скукожившимися ломтиками сала. Рядом со стуком легла ложка размером с мою ладонь горсточкой. Подняв глаза, я увидела невысокую плотную женщину в лёгком сарафане поверх белой рубахи и повязанном на голову платке. Губы хозяйки улыбались, а глаза оставались настороженными и холодными. Меня даже озноб пробрал, так стало не по себе.

— Кушай, кушай, голодная, небось! — женщина придвинула поближе берестяную корзинку с кусками серого пышного хлеба, и я послушно взяла в одну руку ложку, в другую ломоть и принялась есть. Слушая с изумлением негромкое бурчание хозяйки:

— Вот же принесло на мою голову… Ведьма! Надо же! Сыночек мой, кровиночка, влюбился в ведьму! Нет бы выбрать хорошую домовитую девушку из соседней стаи… Да мне внучат чистокровных нарожать...

Едва не поперхнувшись, я подозрительно взглянула на Агееву мать. Она продолжала ворчать в том же духе, только рот её был закрыт. Закрыт? Значит, я её мысли читаю? Вот так, запросто, без проникновения? Без неприятных ощущений? Да ещё чтоб и не догадалась! Я мысленно восхитилась собой. Во как научилась! Я умничка! Я просто супер-пупер телепат! А ну-ка, попробуем с эмоциями?

Только тут вышел пшик. То ли сосредоточилась неправильно, то ли нарочно оказалось сложнее, но волчица неприязненно покосилась на меня, и поток мыслей прервался.

— Мама, знакомьтесь, это Лада, Баюновны внучка, — поспешно представил меня Агей, видимо, угадав момент неловкости. — Лада — Радомира!

— Не смей звать меня по имени, мелкий пакостник! — волчица шлёпнула его по плечу кухонным рушником. — Сядь и ешь, пока не остыло! Ишь ты! Нахватался от ведьмачек всякой дури!

— Мама, ничего я не нахватался! — укоризненно протянул Агей, но послушно сел напротив нас с Яной.

— Как же! С кем поведёшься… А старая перечница доброму не научит!

— Зачем вы так о бабушке? — мне стало обидно. Хоть я и не знала Ягу с младых лет, мне она казалась вполне нормальной и разумной старушкой. Ну, если не считать заморочек в самом начале...

— Я с твоей бабкой, девонька, пуд соли съела, — недобро покосилась на меня волчица. — Учить она меня будет...

Агей весело подмигнул мне, а Яна всё с той же улыбкой протянула кружку тёплого молока. Я удивилась:

— У вас что, коровы есть? И что вы с Ягой не поделили?

— У нас всё есть! — с усмешкой кивнула Яна.

— Вот, пожалуйста, дурной пример! — Радомира хлопнула руками по ляжкам. — Родную бабку звать Ягой!

Мне расхотелось есть. Аппетитная картошка застряла в горле. Да что ж за тенденция такая? Велес, теперь волчица, почему они меня так гнобят? Я ничего не знаю о своём прошлом, о прошлом моей семьи, неужели родители и бабка были такими злыми и порочными, что настроили против себя соседей и богов?!

— Да ладно, не обращай внимания! — тихонько пихнула меня локтём в бок Яна. — Сейчас доужинаем и в бане попаримся! Тебе не помешает, да и мне тоже!

Баня это хорошо. Баня расслабляет. Баня это пар и вода, берёзовый веник и раскалённые камни… Мне просто необходимо расслабиться. Забыть хоть на короткий момент о предстоящей войне, о близняшке, о Жанне, о мёртвых и тех, кому предстоит умереть. И я смирилась. Пусть Радомира ворчит и ругает ведьм. Мне всё равно, по крайней мере, сейчас, в этот момент. Бороться я буду потом.