Глава 16

Шкаф сдвинулся тяжело, с натужным скрипом, открыв низкий тёмный проём. Аль быстрым движением пальцев создала маленький шарик, светящийся голубым, послала его в темноту и первой шагнула туда за ним. За ней уже последовали мы с Натэль, Иреас замыкал цепочку. Сзади донеслись злобное рычание и треск ломающегося дерева.

— Они ведь справятся? — испуганно пробормотала Натэль.

— Почему нет-то? — фыркнула Аллора, стараясь, чтобы голос звучал уверенно и спокойно.

Винтовая лестница оказалась чудовищно узкой и крутой. Да ещё и ступени едва не рассыпались под ногами, заставляя шагать очень осторожно, каждый раз проверяя твёрдость опоры. Когда спуск закончился, я не сдержала вздоха облегчения. А при виде выхода в конце короткого коридорчика и вовсе обрадовалась. Зря.

Петли жалобно заныли и дверь медленно открылась, ослепив нас после темноты потайного хода ярким светом дня. Когда глаза немного привыкли, я из-за плеча застывшей на месте Аллоры увидела стоящую у двери фигуру, закутанную в плащ до пят.

— Ты… ты умер…

— До чего верно подмечено, сестричка, — ухмыльнулся Дариус, медленно поднимая голову.

Едва ли это всё ещё был Дариус. Скорее, какая-то нежить по его образу и подобию. Но точно не зомби или что-то подобное. Я даже представления не имела, с кем его сравнить. Аллора подсказала ответ.

— Лич? — спросила она, делая небольшой шаг вперёд.

— Молодец, поняла. Ой, а что это я вижу? Ты одна, братишка не с вами? Как… удачно.

— Напрасно радуешься, — прошипела Аль.

Сгусток текучей, чуть дымящейся тьмы сорвался с её пальцев и полетел Дариусу прямо в лицо. Я невольно зажмурилась, ожидая какого-то жуткого зрелища, но судя по отсутствию вони и воплей ничего так и не произошло. Открыв глаза, я увидела ровно ту же картину. Только ухмылка Дариуса стала ещё наглее.

— Сестрёнка, мы ведь с этого начали, — обронил он. — Уже мёртв, извини.

— Ничего, — фыркнула Аллора, начиная между ладонями готовить что-то другое.

— Размечталась! — рыкнул Дариус, отступая на шаг.

В его ладони возникло светящееся бледно-зелёным лезвие. Сначала я приняла его за какой-то призрачный меч, но тут же и поняла, что ошиблась. Лезвие всё удлиннялось, пока не стало походить скорее на кнут. А потом взметнулось в воздух, повинуясь движению руки лича.

Аллора коротко вскрикнула. Незавершённая магия разлетелась с её пальцев алыми искрами, а сама она схватилась за руку, обожжённую ударом. Иреас, оттолкнув нас с Натэль к самой стене, выскочил вперёд. Призрачный кнут, вновь взмывший в воздух, повстречался с обнажённым мечом и с шипением разлетелся на три куска.

— Да, меч зачарованный, — с усмешкой кивнул Иреас. — Давай, покойничек, или ты только с девушками и можешь драться?

— С девушками обычно и не дерусь.

Аль, наскоро смахнув выступившие от боли слёзы, опустилась на колени, отыскала в сумке мел и принялась чертить какой-то знак на каменной плите пола. А я, так и прижимаясь спиной к холодным камням, следила за противниками, кружащими сейчас по небольшому тупику, в который выходила дверь потайного хода.

— Ну погоди, — прошипела Аллора, последним взглядом окидывая своё творение, — сейчас ты у меня попляшешь, тварь!

Натэль вскрикнула, прижимая к лицу дрожащие пальцы. Я даже пискнуть не смогла, бессильно сползая по стене на пол. Всего миг, один жест Дариуса — и Иреас уже лежал на земле, запрокинув голову, и не шевелился. Меч, выпавший из бессильно разжатых пальцев, отлетел на пару шагов. Аль грязно выругалась и начала читать какое-то заклинание, водя над знаком обеими руками, явно отчаянно спеша, потому почти не делая пауз между словами.

— Не успеешь! — по-змеиному прошипел Дариус.

Рубашка на его груди была распорота, обнажая бескровную рану на синевато-бледной коже. Иреас умел владеть мечом, будь его противник живым, а не мертвецом, корчился бы сейчас на земле, истекая кровью.

— Да конечно! — выкрикнула в ответ Аллора, посылая навстречу личу волну синего пламени, вспыхнувшего над знаком.

— Снова ошибка, — неприятно осклабился Дариус, непринуждённо отмахиваясь от этой атаки. — Надо было не подчинять, а переподчинять. Ах, прости, этого-то ты и не умеешь…

Натэль тихо всхлипывала, стоя на коленях рядом. Я потянулась было к ней, чтобы обнять, но не успела. Накатила невыносимая слабость, глаза медленно закрылись, и я с ужасом поняла, что засыпаю и ничего не могу с этим поделать.

* * *

— У тебя кровь на щеке.

— Знаю, — поморщился Алланир, рукавом вытирая лицо. — Зацепила, скотина.

Дохлая горгулья с неестественно вывернутой шеей лежала у его ног, распластав крылья. Под ней по полу медленно растекалась, дымясь и источая отвратительную вонь, лужа чёрной крови.

— А где Киана?

— Смылась, почти сразу.

Алланир медленно выпрямился, морщась от боли, осторожно пошевелил пальцами и снова закатал рукав. Чёрная полоса стала на палец шире, под кожей вокруг неё зазмеились такие же чёрные тонкие нити.

— Сбрось, — тихо сказал Рэймон.

— Не могу.

— Тогда хотя бы удерживай.

— Извини, было как-то не до того, — мрачно огрызнулся Нир, отходя от трупа на пару шагов, подальше от зловонной лужи.

— Зачем тогда…

— Бога ради, Рэй! Их было две, очень предусмотрительно. Один ты не справился бы. Они ведь и летают ещё.

— Тогда давай я попробую это снять.

— Потом.

— Почему?

— Потому, — медленно процедил Алланир, оглядываясь, — что мы идиоты, Рэй. Нас только что провели, как мальчишек.

Рэймон вскинул глаза, мгновение простоял неподвижно, а потом резко развернулся и побежал к потайному ходу. Даже не пытаясь осветить себе путь, пронёсся по коридору, едва ли не скатился по лестнице и выбежал на улицу. Иреас лежал неподалёку от двери, неподвижно. На его теле не было ни единой раны, и всё же он не приходил в сознание. Дыхание его было редким и неглубоким.

— Где девушки?!

— Полагаю, у Безымянной, — ответил подошедший следом Алланир, опускаясь рядом на колени. — Дай посмотрю, что с ним.

— Я ничего не вижу, — развёл руками Рэймон, выпрямляясь и отходя чуть в сторону.

— Правильно, не видишь, ты же не некромант. На нём печать подчинения.

— Сломаешь?

— Попробую.

— Давай тогда сначала я откат сниму.

— Ладно, снимай уже, — сдался Алланир, поглядев на небо.

Пальцы Рэймона скользнули вдоль полосы, словно ощупывая её, но пока не прикасаясь. Медленно закрыв глаза, он пробормотал себе под нос пару слов, а потом резко сжал кулак и с заметным усилием потянул кверху что-то невидимое. Довольно долго ничего не происходило, а потом опоясывающее руку Алланира кольцо сорвалось с кожи, окутывая кулак Рэймона грязно-серой дымкой.

Рэймон позволил этой дымке собраться у него на раскрытой ладони, осторожно двигая разжатыми пальцами. Потом неожиданно ругнулся сквозь зубы и с размаху отшвырнул её подальше. Раздался треск, один из домов тут же охватило пламя, мгновенно взметнулось в небо чуть не на сотню локтей и так же быстро погасло. Дом с грохотом рухнул, превратившись в груду покрытых сажей камней.

Алланир медленно сел, а потом и вовсе лёг на спину, стараясь дышать глубоко и ровно. На его руке осталась только красная полоса, особенно яркая на фоне мертвенно-бледной кожи.

— Бездна, как больно… — выдавил он сквозь зубы.

Рэймон сел рядом и ещё раз выругался, тряся покрасневшими пальцами.

— Сильно… обожгло? — прошептал Нир, чуть поворачивая голову.

— Ерунда, сейчас пройдёт.

— А у меня чувство… будто из меня душу… когтями выскребли… медленно…

— Как ты вообще это поймал?

— Н-не… з-знаю…

— Скажи честно, ты владеешь огненной магией?

— Н-нет…

— А ты знал, что твоя мать заключила с Безымянной сделку, чтобы изменить ваш с Аль дар?

— Н-нет…

— Она заявила, что отчасти ей это удалось. Сколько ты продержал этот откат?

— Н-не з-знаю…

Алланир медленно перевернулся на бок, подтянув колени к груди, обхватил себя за плечи, стуча зубами, будто от холода.

— С-стерва… б-больная… — почти простонал он.

— Кто?

­— Об-бе…

— Ты как?

— З-заткнись…

Рэймон вздохнул, пересел к стене, прислонился к ней и закрыл глаза. И довольно долго просидел так неподвижно, вслушиваясь в тяжёлое, прерывистое дыхание, считая вдохи и выдохи, просто чтобы сосредоточиться на чём-нибудь и не заснуть ненароком. В этом мёртвом городе его постоянно преследовала усталость, а сон не приносил облегчения.

— Спишь?

Вопрос застал врасплох. Видимо, он и правда задремал в какой-то момент. Открыв глаза, Рэймон глянул на солнце. Да, судя по тому, насколько оно успело приблизиться к горным вершинам, действительно задремал. И сам не заметил.

— Здесь тяжело находиться, — вздохнул Алланир, уже стоящий на коленях рядом с Иреасом.

— Зачем ей понадобились девушки?

— Не они. Мы. Ты же прочёл книгу, да? Вот и подумай. Узнав имя твари, ты сможешь изгнать её отсюда навсегда. Она просто хочет быть уверенной, что ты этого не сделаешь. Они — её гарантия.

— А если я этого не сделаю, она всё равно нас всех убьёт.

— Зачем? — фыркнул Алланир, кончиком кинжала вычерчивая знаки на земле. — Ни одному богу не нужна власть над пустотой. Ему нужны те, кто в него верит. И Безымянная не станет нас убивать сразу, сначала предложит стать её слугами. Чтобы было кому заставить людей тоже поверить в новую богиню.

— Ты бы согласился?

— Нет.

— Я тоже. И мы возвращаемся к тому, с чего начали — она всё равно нас всех убьёт, — невесело усмехнулся Рэймон.

— Пока ведь не убила, — хмыкнул Алланир. — Помолчи и не мешай.

* * *

Проснулась я на кровати. На совершенно обычной кровати, в совершенно обычной комнате. Лучи солнца пробивалось между неплотно сдвинутыми шторами, разделяя моё ложе пополам. Перекатившись на край, чтобы свет не бил в глаза, я огляделась ещё раз. На дворец место, где я оказалась, не походило совершенно.

Тихо скрипнув, открылась дверь. На пороге, держась за стену, появилась Аллора, бледная и усталая, но, кажется, живая и здоровая. Оглядев комнату, она остановила взгляд на мне и тихо спросила:

— Ты как?

Я только плечами пожала. Вроде бы всё со мной было в порядке, только голова немного кружилась и то и дело накатывала слабость, словно уговаривая полежать ещё хоть немного.

— Где мы? — спросила я.

— В каком-то доме, — задумчиво ответила Аль, входя и усаживаясь у меня в ногах. — Неподалёку от дворца, всего в паре кварталов.

— А Натэль?

— Тоже здесь. Спит пока, я решила её не будить.

Я кивнула. Наверное, действительно не стоило. Проснётся — будет переживать из-за Иреаса, плакать начнёт. А сил её утешать попросту нет.

— Дариус? — спросила я.

— Здесь никого, кроме нас троих.

— А… а Иреас? Он…

— Вроде был жив. Не знаю, что с ним. Надеюсь, Нир сможет что-нибудь сделать.

— И зачем нас сюда… доставили?

— Меня больше интересует, что с нами сделали, пока мы спали, — вздохнула Аль.

— Чувствуешь что-нибудь? — насторожилась я.

— Нет, а ты?

— И я не чувствую. Но правда, не просто же так это всё было сделано.

— Разумеется, — фыркнула Аллора. — Только вряд ли мы сейчас сможем это выяснить. Потому предлагаю поужинать. Лично я умираю с голоду.

Прислушавшись к себе, я с ней согласилась. Ужин точно не помешает. Вставать не хотелось, но не лежать же до самого утра, слушая бурчание желудка. Пришлось сперва сесть, а потом и встать.

— Я сумку Натэль уже на кухню забрала, — сообщила Аллора, поднимаясь вслед за мной. — Там немного крупы осталось.

— Вот и сварим. А остальные нас найти смогут?

— Пускай по дыму и ориентируются, — усмехнулась Аль. — Вряд ли в этом городе кому-то кроме нас нужна еда.

Я невольно улыбнулась. Хотела ведь уже попросить использовать какую-нибудь магическую штучку, чтобы сообщить, где мы. Привыкла, называется, с магами общаться, до того, что забыла о существовании вещей более простых и банальных.

Мы как раз спорили о том, стоит ли класть в похлёбку найденное в одном из шкафов на кухне сушёное мясо, когда нас наконец-то нашли. Рэймон, не догадавшийся сначала постучаться и предупредить о своём появлении, еле увернулся от кинутого Аль чёрного шара. Тот вылетел в открытую дверь, на противоположной стороне улицы грохнуло и полыхнуло.

— А я думал, тут кормят, — разочарованно протянул Иреас, заглядывая в дом, но не очень-то спеша входить.

— Бесплатный сыр получает только вторая мышка, — сквозь смех утешил его Алланир.

Натэль отмёрзла, наконец, от стула и с радостным визгом повисла у Иреаса на шее. Я тактично отвернулась, как раз чтобы увидеть, как Аль под шумок высыпала-таки мясо в кипящий котелок.

За ужином мы, словно сговорившись, не обсуждали последние события, болтая обо всяких пустяках. После еды Аллора занялась защитными чарами дома. Рэймон взялся ей помогать, а Нир заявил, что лично он идёт спать. К некоторому моему удивлению, возражать и намекать на необходимость помощи с его стороны никто не стал.

Поскучав немного у камина, я решила, что раз от меня ничего не требуется, а заняться мне нечем, стоит тоже пойти спать. Внизу спокойно устроиться было негде, и я решила вернуться в ту комнату, где уже однажды побывала. По крайней мере, там имелась удобная и не пыльная кровать.

Едва перешагнув через порог, я досадливо фыркнула. Удобное местечко, кто бы сомневался, оказалось уже занято. Прогулявшись по коридору, я обнаружила в соседней комнате только пару тюфяков на полу. Две другие оказались и вовсе пустыми.

Постояв немного посреди коридора, я решительно направилась обратно в первую комнату. Занято? Да и плевать. На той кровати даже вдоль четверым не тесно будет, а если поперёк, то и вовсе шестеро поместятся, не меньше. О приличиях вспоминать мне уже довольно-таки поздно, а на полу спать просто не хочется, так что гори оно огнём.

* * *

Наверное, ночью стало холодно. Во всяком случае, именно в эту версию страстно захотелось поверить, едва я открыла глаза. Потому что сделав это, я обнаружила себя не на краешке кровати, куда улеглась вечером, а гораздо ближе к её середине. И голова моя лежала не на подушке, а на плече Нира. Правая рука грелась где-то у него под боком, левая занырнула под его руку, обнимавшую меня за плечи. А правую ногу я и вовсе бесстыдно закинула ему на талию.

Осторожно убрав ногу, я тихо выдохнула, зажмурилась и аккуратно выползла из объятий, только после этого решившись опять открыть глаза. Спорить могла, моё движение его разбудило, но вида он не подал. Дыхание не сбилось, ресницы не дрогнули. На миг я даже поверила, что мне удалось ускользнуть незаметно. А потом решила, что сейчас в любом случае лучше поскорей уйти, чтобы избежать неловкости, пока мне дают такую возможность. Неизвестно ведь, что Нир подумает, если я буду продолжать стоять у кровати, глядя на него.

Спустившись на первый этаж, я обнаружила у камина спящего прямо на полу Рэймона. С кухни тянуло пряным запахом свежезаваренных трав. Проскользнув в полуоткрытую дверь, я увидела Аллору, сидящую за столом перед дымящейся кружкой.

— Будешь? — спросила она, не поворачивая головы. — Котелок на плите, наливай. Кружки в том шкафу.

Я взяла большую глиняную кружку, плеснула себе горячего отвара и подсела за стол к Аль. Некоторое время мы обе молчали. Я невольно наслаждалась теплом, согревающим руки и желудок, растапливающим остатки сна, придающим сил и решимости действовать дальше. Чего только намешано там, в котелке?

— Завтраком займёшься? — спросила Аллора. — А я тогда пойду остальных растолкаю. Нашли, честное слово, где и когда до обеда дрыхнуть.

— Давай, — согласилась я, допивая последние несколько глотков.

Пока я ставила на огонь котелок и разбирала оставшиеся припасы, на кухню зашёл сонный и помятый Иреас, залпом выпил кружку воды и ушёл. Следом за ним появилась такая же заспанная Натэль, налила себе отвара, пристроилась за стол и задремала над кружкой. У меня начало зарождаться подозрение, что этой ночью кроме нас вообще никто не спал.

— Вот будет еда готова, тогда и приходи будить, — сварливо отозвался Рэймон на требование Аллоры подниматься.

Следом донеслись звук пинка, ругань, визг и грохот падающей мебели. Ещё один визг, оборвавшийся на самой высокой ноте, снова ругань и ленивый голос Алланира откуда-то совсем уж издалека, видимо, с верха лестницы, поинтересовался:

— Что, опять?

Мне даже захотелось узнать, что там такого случилось опять, но как раз в этот момент закипела вода, пришлось срочно заняться похлёбкой. Тем более и возня в комнате прекратилась, а Алланир появился на кухне собственной персоной. Придирчиво понюхал отвар, удивлённо приподнял бровь и принялся взглядом искать кружку. Я молча протянула руку и распахнула шкаф.

— Спасибо.

Я чуть повела плечом. Чего уж там, вам приятно, нам нетрудно. И, кстати, где-то там же в шкафу я ещё раньше заметила несколько баночек, определённо предназначенных для специй. Чуть обновить вкус приевшейся уже похлёбки не помешает.

— Так мы пойдём во дворец или как? — спросил Иреас с порога.

— Пойдём, — спокойно ответил Нир, усаживаясь с полной кружкой за стол. — Не думаю, что теперь кто-то станет нам мешать.

— Ты нашёл что-нибудь? — поинтересовался Рэймон, возникая за плечом Иреаса. — Пахнет вкусно.

— Нет, — качнул головой Алланир. — Но это ничего не значит. Не думаю, что даже ты так-таки можешь потягаться в этом с богиней, а уж я — тем более. Если она не хочет, чтобы мы нашли эти чары, мы их не найдём.

Я звучно стукнула ложкой о край котелка. Искал, значит. Даже отчего-то не хочу интересоваться, когда и каким образом. Надо было коленкой воспользоваться, а потом извиниться и заявить, что это я ненароком, спросонок. Эх, и почему все лучшие идеи вечно приходят в голову с опозданием?

— А ты не думаешь, что она может блефовать? В смысле, понятно ведь, что мы решим, что она…

— Рэй, скажи, — перебил сбивчивое объяснение Нир, — ты бы в такой ситуации поставил на блеф?

— Вряд ли.

— Вот и она не станет. Скорее всего, хотя ничего, конечно, нельзя исключать.

— Давайте завтракать, — подвела черту под разговором Аль, доставая из шкафа миски. — Нам сегодня ещё много всего нужно успеть.

С этим согласились все, и очень скоро котелок опустел. Больше повода задерживаться не было, пришло время навестить дворец. Лично меня такая перспектива несколько пугала, несмотря на то, что заявление Алланира о том, что нам никто не станет мешать, выглядело более чем логичным.

Идти действительно оказалось недалеко. Всю дорогу я любовалась величественным зданием, к которому мы приближались. Дворец казался частью огромной скалы за ним, словно выточенный из неё целиком. Белая башня парила над городом, вонзаясь шпилем в небо. Даже окружавшая дворец высокая, в четыре человеческих роста, стена выглядела лёгкой и ажурной. Наверняка обманчиво.

Ворота оказались распахнуты. Миновав их, мы пошли по широкой дороге к парадному крыльцу. По обе стороны раскинулся парк. Когда-то очень красивый, с фонтанами, дорожками и многочисленными статуями. Теперь деревья и кусты разрослись, пряча прежние рукотворные украшения в море дикой зелени.

Двери тоже не были заперты. Солнечный свет заливал огромный холл и лестницу, ведущую на второй этаж. Алланир сразу решительно направился к ней, мы последовали за ним, не задавая лишних вопросов, и оказались в ещё одном очень большом зале, видимо, бальном. С обоих его торцов имелись двустворчатые резные двери.

— Нам направо? — уточнил Рэймон.

— Да.

За правой дверью обнаружился длинный полукруглый коридор, в конце которого была ещё одна такая же дверь. К счастью, тоже не запертая. Перед ней на полу валялись опрокинутое ведро и швабра. Кажется, служанку беда застала за уборкой. Мелочь, но до чего жуткая — мороз продрал по коже.

Дворцовая библиотека оказалась поменьше библиотеки Совета, но книги тут выглядели более древними. На некоторые даже дышать было страшно, а уж тронь — и точно прахом рассыплются. Я прошлась вдоль рядов шкафов и замерла в нерешительности, глядя на корешки книг. Ничего не могла на них толком прочесть.

— И что мы ищем? — неуместно громко поинтересовался Иреас.

— Легенду о битве богов, — вполголоса ответил ему Рэймон.

— Нашла! — подала голос из дальнего угла Аллора.

Принесённая ей книга… нет, даже Книга велика была, надо полагать, во всех смыслах. В первую очередь, размерами: пара локтей в высоту, локоть в ширину и не меньше половины локтя толщиной. Переплёт, окованный медью, весил немало. Уж не знаю, показалось ли мне, что стол прогнулся под тяжестью этого фолианта, неловко как-то было присесть и посмотреть, но жалобный скрип дерева я точно слышала.

— И что это? — нехорошо прищурившись, поинтересовался Иреас после довольно долгого дружного изучения страниц. — Ради этой вот сказки, известной каждому ребёнку, мы сюда и притащились?

— Странно, — заметила Аллора, открывая первую страницу. — Видите, здесь сказано, что эта легенда записана рукой летописца Извара со слов пророка Дэанеда. И по описанию экземпляр точно тот самый.

— Подделка? — предположил Рэймон.

— Здесь, и подделка? Вряд ли, — возразил Алланир. — Смотри, сама книга очень большая, но страницы исписаны только с одной стороны. И расстояние между строками слишком велико.

— Что ты имеешь в виду? — прищурилась Аль.

— Вспомни изречения Дэанеда.

— Ох, этих изречений в народе ходит на три таких книги мелким почерком с двух сторон, — скривился Рэймон. — Причём большая их часть — очевидно позднейшие выдумки. Догадался — говори прямо, у нас нет времени на игры.

— Истину познаёт зрящий между строк, — процитировал Алланир, раздражённо закатив глаза.

— Мне больше нравится версия про приходящего внезапно, — хихикнула Аль. — Она какая-то более жизненная.

Иреас тоже не удержался от смешка. Зато Рэймон веселья не поддержал, с новым интересом изучая раскрытый перед ним фолиант. Медленно провёл ладонью по странице, потом со звучным хлопком закрыл книгу и так же провёл по обложке спереди. Потом задумчиво погладил кончиками пальцев корешок.

— Что-то есть, — сказал он. — Не пойму только, что именно.

Аллора, бесцеремонно его отпихнув, проделала все те же действия и только плечами пожала. Посмотрела сперва на брата, потом на Рэймона и повторила ещё раз. Видимо, с тем же результатом, потому что на лице её недоумение перемешалось с раздражением.

— Ничего тут нет, — сообщила она громко, демонстративно скрещивая руки на груди и отходя от стола.

— Есть, — возразил Рэймон.

Следующим за дело взялся Алланир. Книгу он осматривал долго, вдумчиво и со всех сторон. Водил пальцами по переплёту, листал страницы, задумчиво сдвинув брови. Потом раскрыл книгу на середине и ткнул двумя пальцами в шов между листами.

— Здесь, — сказал он уверенно. — Не знаю, что именно, но оно здесь. Скорее всего, вплетено в нить.

— Точно? — переспросил Рэймон.

— Точно. Аль, посмотри-ка ещё раз.

— Почему я? — возмутилась Аллора. — Я уже тебе сказала, что ничего не чувствую.

— А ты сосредоточься.

— Я сосредотачивалась.

— Значит, плохо сосредотачивалась, — сердито фыркнул Алланир, хватая сестру за руку и подтаскивая обратно к столу. — Давай, у тебя получится.

— С чего ты взял? — не сдалась Аль, безуспешно попытавшись вырваться. — Если ты плетения не видишь, я и подавно не увижу.

— Ты уже забыла, что у тебя это всегда получалось лучше? — устало спросил Нир.

Молчаливый поединок взглядов затянулся. Мы, все остальные, молчали, не решаясь вмешаться. Наконец Аллора опустила глаза, отвернулась и тихо, почти шёпотом, выдохнула:

— Это было в детстве. Ты потом научился, а я оказалась бездарной дурой.

— Ты правда дура, Аль! — зло выдохнул Нир. — Но не бездарная, а просто неуверенная в себе, да ещё и ленивая! Хватит уже лелеять свои страхи, соберись и действуй!

Аллора задохнулась от возмущения. Кажется, в голову ей пришло очень много разных слов, которые хотелось высказать брату. Слишком много, настолько, что определиться с выбором оказалось невозможно. Рассерженной кошкой неразборчиво прошипев что-то короткое и злобное, она снова прикоснулась к книге.

На этот раз изучала её она как-то более внимательно, даже глаза прикрыв. Потом замерла, недоверчиво хлопнув ресницами, и осторожно провела кончиками пальцев по шву, соединяющему страницы, остановившись у их верхнего края.

— Нашла? — без тени насмешки поинтересовался Нир.

— Д-да, — чуть запнувшись, пробормотала Аль. — Хрупкая чёрная веточка, будто засохшая, мёртвая…

— Её нужно оживить. Давай, крошка, сделай это.

— Как?

— Я не знаю. Ты знаешь. Просто сделай это, и всё.

Аллора сдвинула брови, продолжая гладить пергамент кончиками пальцев, медленно выписывая круги. Спустилась так до середины страницы, постучала указательным пальцем по шву, потом прижала к нему ладонь и замерла. Довольно долго казалось, что ничего не происходит, я уже устала стоять и смотреть, когда кончики пальцев Аль окутались золотисто-зелёным сиянием. Оно стало медленно разгораться, окутывая руку до запястья. А на развороте книги распустились листья лозы.

— Получилось? — шепнул Рэймон.

— Гляди, — удовлетворённо улыбнулся Алланир. — А ты сомневалась.

— И что там?

Оба дружно склонились над книгой. Аль убрала ладонь и отошла в сторону. Тихо присела на низкую скамеечку, прислонилась к шкафу и устало прикрыла глаза. Мне захотелось подойти, сесть рядом, попытаться её утешить и ободрить. Но отчего-то я чувствовала, что не стоит этого делать. Аллоре нужно было сначала самой в себе разобраться, спокойно и без посторонней помощи. Я только помешаю.

— А я тебе говорил, что всё дело в лозе?

— Говорил, — несколько раздражённо признал Алланир. — Вопрос в том, где эта лоза.

— Какая лоза? — влез в разговор Иреас.

— Огненная, — сухо пояснил Рэймон. — Пылающая книга зачарована с помощью её сока. Значит, и снимать чары нужно им же.

— Где мы её найдём? — спросила Аль, открывая глаза.

— Где-то здесь должно быть сказано, — широким жестом окинул библиотеку Нир.

— Что, приступать к поискам? — язвительно поинтересовался Иреас.

— Очевидно, да.

— Книг по огненной магии ведь немного, — попыталась ободрить всех я.

— А причём тут огненная магия? — вздохнул Рэймон. — Это ведь растение. Значит, искать нужно в книгах по травам. Их тут всего-навсего восемь шкафов.

— Не восемьдесят же, — проворчала я. — Чего время теряем?

— Десять шкафов, — печально поправил Иреас.

— Тем более лучше поторопиться, — согласился со мной Рэймон.

Перебирать книги нам так никто и не помешал. За этим увлекательным занятием мы позабыли про обед и вообще про время. Только Натэль, совсем почти не знавшая лардэнского, и уж подавно не умевшая на нём читать, временами отвлекалась от разглядывания рисунков, и заметила, что уже начинает темнеть.

— Не стоит здесь оставаться на ночь, — зябко передёрнув плечами, заметил Нир.

— Согласен, — вздохнул Рэймон. — Но у нас ещё два шкафа не разобрано, а что мы нашли?

— Что она растёт в горах недалеко отсюда, — мрачно подытожила Аль. — Гор недалеко отсюда столько, что до конца жизни можно искать и ничего не найти. Нужно что-то более конкретное.

— А выглядит… она выглядит как та, что появилась в книге? — спросила я.

— Да, — кивнул Рэймон. — Вот, ещё один рисунок посмотри.

Я взглянула в подсунутую мне книгу. Было в этом хитросплетении листьев что-то странно знакомое. Что-то, уже виденное мной раньше. Только никак не удавалось вспомнить, где и когда. Посмотрев на темнеющее небо сквозь раздёрнутые Натэль шторы, я досадливо прикусила губу. Вот ведь, когда нужно, никогда ничего в голову не приходит! А ведь могла бы поклясться, что… стоп, поклясться? Точно, поклясться!

— Аа-аль, — протянула я, — помнишь изображение Каменного Свидетеля? Камня клятв? Кажется, на том рисунке с ним…

Аллора взлетела с пола как ужаленная, унеслась в дальний угол зала и быстро вернулась с потрёпанной книгой. Развернула её и с торжествующей улыбкой ткнула пальцем в страницу:

— Вот! Точно, она здесь!

— Хвала Вседержителю, — выдохнул Иреас. — Теперь только осталось надеяться, что нарисовали её тут не для красоты.

— Навряд ли, — возразил Рэймон. — В таких книгах рисунки всегда точные. Можешь потом сравнить, даже трещины на тех же местах будут.

— Тогда мы знаем, куда завтра идти, — чуть улыбнулся Алланир. — И пора нам отсюда убираться, пока здешние… обитатели не разозлились окончательно.

— Они уже недовольны? — опасливо уточнил Иреас.

— Не то слово, — фыркнула Аль. — Даже я чувствую.

— Говорят что-нибудь? — спросила я, не удержавшись.

— По большей части то, что при тебе не стоит повторять, — скривился Нир.

* * *

Возвращаться в дом, где мы провели предыдущую ночь, Аллора отказалась наотрез. Заявила, что завтра будет трудный день, и начинать его с затёкшей шеей и ноющей поясницей ей совершенно не хочется. Рэймон, Иреас и Натэль ничего не сказали, но в их взглядах читалось полное согласие с эти решением.

В результате мы обошли домов пять или шесть, прежде чем обнаружили подходящий. Недалеко, в паре кварталов. Место тут было красивое: вид на дворец с одной стороны и на горы с другой, и принадлежал дом кому-то весьма обеспеченному. Роскошь обстановки не позволяла в этом сомневаться.

После ужина все как-то сразу разошлись по комнатам. Я последовала общему примеру, и даже улеглась в кровать, но сон упорно не шёл. И вроде ведь не думала ни о чём особенно, просто лежала, изучая то потолок, то искусную резьбу на двери, то медленно тонущие в темноте ночи горные вершины за окном.

Вертеться я устала, когда уже окончательно стемнело. Вдохнув напоследок чуть попахивающий пылью, несмотря на устроенную Аль уборку, воздух комнаты, встала, спустилась в гостиную и с досадой обнаружила, что диван перед камном занят.

Присев на ступеньку лестницы и прислонившись к перилам, я прикрыла глаза. Молчать можно было долго, хоть бесконечно, да и стоило, пожалуй. А ещё лучше было бы сейчас вернуться в постель. Но один вопрос мне всё-таки хотелось задать. Просто чтобы внести для себя окончательную ясность.

— Спишь?

— Нет, — отозвался Алланир, чуть приподнимая голову.

Я встала и пересела в кресло рядом с диваном, чтобы не приходилось говорить громко. Не хотелось ненароком разбудить кого-нибудь, мало ли как повернётся разговор. Не настолько я была уверена в своей способности сохранить спокойствие.

— Хочу задать один вопрос. Мама сказала, что отец получил вторую половину суммы. Это твоих рук дело?

— Да.

— И целитель для мамы тоже?

— Да, — не открывая глаз, ответил Нир.

— Откуда ты узнал?

— У меня есть источники информации в вашем королевстве. Или ты считала, соседи не шпионят друг за другом?

— Но я не выполнила свою часть соглашения.

— И что?

— Я… ну…

На самом деле я хотела решительно заявить, что намерена всё вернуть. Потому что эр Видоры всегда держали слово и исполняли договорённости. И вообще, покупать меня подобным образом отвратительно. Но уже начав говорить, вспомнила, что сама согласилась по меньшей мере на последнее, и слова предательски разбежались из головы.

— Ты что? — переспросил Алланир, открывая глаза и садясь. — Намерена всё вернуть?

Я кивнула.

— Не надо.

— Но…

— Айли, — перебил он меня, — не говори глупостей. Ты сама понимаешь, что это невозможно и совершенно не нужно.

— Почему же? — ощетинилась я.

— Полагаешь, я настолько мелочен?

— Ничего себе мелочь!

— Для меня — мелочь. По сравнению с тем, что я тебе задолжал — мелочь вдвойне. Учитывая, как я перед тобой виноват… Ни этими, ни любыми другими деньгами этого не исправить, так что…

— Виноват, значит? — вскинулась я. — Признаёшь? Может, ещё и раскаиваешься?

— Да. Виноват. Признаю. Раскаиваюсь.

И тут я, от удивления, наверное, сказала то, чего совсем не собиралась говорить:

— Я сама не сделала бы другого выбора. И я о нём не жалею. Ни об одном шаге на этом пути, как бы ни было больно. Каков был выбор? Отыскать другую жертву, отойти в сторонку и радоваться, что не тебе мучиться? Или вообще ничего не делать, найти уютный уголок и наблюдать оттуда, как рушится мир? И неважно, что кто-то страдает, главное — не ты? С этим жить я точно не смогла бы.

— Ищешь светлые стороны? — хмыкнул Нир.

— Можно и так сказать, — согласилась я. — Или ищу, в чём можно себя упрекнуть и, к счастью, не нахожу.

— Это правильно. Вот я очень даже нахожу.

— Тоже правильно. Подумай об этом, извлеки урок.

— Постараюсь.

Не понравилось мне, как прозвучал этот короткий ответ. Так, будто все уроки уже извлечены, выводы сделаны и решение принято. Какое-то очень нехорошее решение. Я не настолько его ненавидела, чтобы радоваться подобному. Даже уже и не знаю, ненавидела ли вообще.

Вздохнув, я взглянула в окно, на серебряную россыпь звёзд в почти идеальной черноте неба. Таких далёких, холодных и безучастных. Таких же, как тот, кто сидел сейчас совсем рядом, тоже глядя на небо.

Не знаю, о чём он думал. Но лично я — о том, что завтра на закате всё так или иначе закончится. И неизвестно, получится ли у нас осуществить задуманное. Но пока здесь хорошо и тихо, нет никакой Безымянной, никакого Мораэна. И даже никакого прошлого нет, оно не имеет больше значения. Есть только эта ночь. Последняя.

Прикрыв глаза, я напоследок глянула на небо сквозь ресницы, встала, повернулась и остановилась перед Ниром. Небо сейчас отражалось в его потемневших глазах. А потом он посмотрел на меня, и оно с тихим шорохом осыпалось осколками к моим ногам.

Что там моя ненависть? Сам себя он ненавидел гораздо больше, и не только из-за меня. Это началось давно, глубоко проросло в его натуре, вылилось в неумение полагаться на других, в неспособность доверять, в желание защитить тех немногих, кто ему по-настоящему дорог. Но ведь защитить можно не всегда и не всех. И не от всего…

Что я могла сказать? Что не всё в жизни складывается так, как нам бы хотелось? Что все могут ошибаться и имеют право на ошибку? И что выбор есть далеко не всегда. Победа показывает, что ты можешь, а поражение — чего ты стоишь. Иногда просто нужно принять всё так, как есть, принять достойно.

— Айли...

— Знаешь, — улыбнулась я, медленно преодолевая разделяющие нас полшага и вставая на диван коленями, так, чтобы оказаться лицом к лицу, — сегодня ведь последняя ночь мира.

— Да, — выдохнул он в ответ, и я выпила это короткое слово с его губ.

Чего там хотела безымянная тварь? Чтобы всё рухнуло? Чтобы я до конца дней страдала? Назвала меня девкой, у которой нет чести? Ну, пусть даже и нет, что с того? Того, что моё, она у меня не заберёт, будь хоть трижды богиня. И меня ей не сломать.

Десять шагов до лестницы — по одному обжигающему прикосновению на каждый. Я не открывала глаз, полностью погружаясь во власть ощущений кожи и губ. И улыбалась, улыбалась даже в каждом поцелуе, почти смеясь от рвущегося изнутри счастья. Задыхаясь от остроты эмоций, от горячей тяжести, собирающейся где-то внизу живота, расходящейся волнами по всему телу.

Сколько там было ступенек? Я не запомнила, так и не сосчитала, зачем? Они быстро кончились, сменившись коридором, а потом тихо стукнула закрывшаяся за нами дверь. Лёгкий сквозняк тронул обнажённые плечи.

— Айли… прости меня… прости пожалуйста… любимая… моя…

Губы коснулись щеки, шеи, скользнули по плечу, осторожно, а потом более настойчиво тронули грудь, заставив меня со стоном выгнуться в его руках. И мне было безразлично, слышит ли меня сейчас кто-нибудь. Да пусть хоть весь мир слушает, сдерживаться я всё равно не могла. Только стонать на каждом выдохе, раз за разом пропуская сквозь пальцы шёлк его волос.

Спина коснулась прохладной простыни, заставив задохнуться. А его губы уже скользили по моей ноге, от самой лодыжки до колена, и выше, там, где каждое их прикосновение отзывалось жаркой волной, прокатывавшейся по позвоночнику вниз. Через силу разлепив веки, я утонула в изумрудном омуте глаз. И вновь зажмурилась, прикусив губу, чтобы не закричать от следующего прикосновения. Жар и тяжесть стали невыносимыми, казалось, вся моя кожа уже пылала.

— Айли… посмотри на меня.

Задохнувшись, я открыла глаза, не в силах отказать в этой просьбе. И счастливо улыбнулась, чуть приподнимаясь навстречу поцелую, проводя языком по его губам, наслаждаясь их вкусом. Чтобы в следующий момент задохнуться от невыносимо острого ощущения окончательной близости.

Волны катились через моё тело одна за другой, с каждым движением, заставляя снова и снова кусать губы, чтобы не кричать. Я чувствовала, что царапаю его плечи, цепляясь за них, как за последнюю надежду, почти уже теряя сознание, но ещё балансируя на грани сна и реальности, чтобы вновь и вновь погружаться во всё более острое наслаждение, предвкушение невероятного.

— Айли...

Его язык скользнул по груди, и это стало последней каплей, заставившей меня с криком сорваться в пропасть. Тело охватила невозможная лёгкость свободного падения, горячая лава внутри взорвалась блаженной пустотой. Мир сжался до последнего стона, до приятной тяжести опустившегося на меня горячего тела. Накатила невероятная усталость, заставившая с последним выдохом опустить веки и замереть в затихающих волнах наслаждения.

— Айли, ты… ты простишь меня когда-нибудь?

— Никогда, — зевнула я, поворачиваясь к нему спиной.

— Тогда почему?

— Когда я умру и меня как блудницу скинут вечно гореть в негасимом пламени Бездны, хочу хотя бы знать, за что, — проворчала я, натягивая одеяло повыше.

Честно сказать, я ожидала, что Нир после этих слов встанет и уйдёт, хлопнув дверью. Не рискнула бы скромно назвать их пощёчиной, разве что хорошим ударом коленом ниже пояса.

Но я просчиталась, он остался рядом. Даже ничего не сказал, только вздохнул и слегка коснулся губами моего обнажённого плеча. Да, я имела право на такую месть. Даже, пожалуй, на более жестокую. Может, уйти стоило мне? Если бы только могла, обязательно бы так и сделала.

Разбудил меня первый луч рассвета, проскользнувший между двумя горными вершинами. Зажмурившись, я перевернулась на спину, открыла глаза и сразу натолкнулась на внимательный изумрудный взгляд. Нир уже не спал, лежал, приподнявшись на локте, и смотрел на меня.

— Что ты делаешь? — шёпотом спросила я.

— Хочу запомнить твоё лицо, — так же тихо ответил он.

— Зачем?

— Чтобы думать о тебе, когда меня скинут в негасимое пламя Бездны.

— Насмотришься ещё, успеешь, — фыркнула я. — Лично я не собираюсь в скором времени радовать Безымянную своей смертью. И тебе не советую.

— Айли… ты…

Он так и смотрел на меня не отрываясь, только теперь удивлённо и недоверчиво. Я вздохнула, прикрывая глаза. Да, ненавижу. Да, есть за что. Но всё-таки мне с ним почему-то хорошо. И, кажется, можно вечно вот так лежать рядом, чувствуя тепло и дыхание. Словно ничего кроме этого затянувшегося мгновения никогда нет, не было и совсем не важно, даже если уже и не будет.

Если добавить сюда то, что возвращаться мне нельзя, боюсь, слишком меня там радостно встретят и сразу к алтарю проводят под белы рученьки, а вообще от всех сбежать… кто же мне даст? А если вдруг и дадут, куда податься? По здравом размышленье я неизменно приходила к неутешительному выводу, что в таком случае придётся закончить дни в каком-нибудь весёлом доме. Потому использовать придётся то, что есть, а не то, что нравится. Тем более, что то, что есть, не так уж и не нравится. Я ничего не забуду, конечно, не смогу, как бы ни хотела. Но это моё прошлое принадлежит мне, а не я принадлежу своему прошлому.

— Я, — лениво сообщила я, потягиваясь. — А ты что же думал: обманул, использовал, ещё и соблазнил в конце концов, и сбежишь от ответственности?

— Я тебя соблазнил?! — аж поперхнулся Нир.

Кажется, слышать подобное обвинение, понимая, что оно мягко говоря не вполне заслужено, для него было очень ново. Я неожиданно сама для себя развеселилась. Всё когда-то бывает в первый раз, да.

— Ты можешь, конечно, утверждать обратное, — с трудом сдерживая смех, ответила я, — но кто ж тебе поверит, с твоей-то репутацией…

— Ладно, — покладисто согласился Нир. — Буду изображать жертву.

— Попробуй только, — хищно прищурилась я.

Кажется, мне что-то собирались ответить, но не успели облечь мысль в достойные случая выражения. С первого этажа донёсся грохот, звон и громкая нецензурная ругань. Рэймон и Аллора методично и вряд ли вообще слушая друг друга, перебирали всю родню той и другого до десятого колена. Потом по лестнице простучали торопливые шаги, и дуэт превратился в трио.

— Вы сдурели тут что ли? — заорал Иреас, легко перекрикивая скандалящую парочку. — Я уж думал, случилось что-то!

— Случилось! Она на меня кипяток вылила! — наябедничал Рэймон.

— Ты сам виноват! — возмутилась Аллора.

— Молчать! — рявкнул Иреас, видимо, потеряв терпение.

И, что удивительно, на самом деле воцарилась тишина. Похоже, Рэймон просто не ожидал, что Иреас однажды позволит себе нечто подобное, а Аллора прикусила язык за компанию. Или, может, тоже от неожиданности.

— Вставать надо, — вздохнула я. — Или, боюсь, за этой вашей лозой придётся топать не позавтракав.

— Да уж, — как-то мрачно согласился Нир, поднимаясь и оглядывая комнату в поисках своей рубашки. — Кипяток это уже перебор даже по меркам Аль.

Я вылезла из-под одеяла и пошла за валяющейся у двери курткой, по пути подбирая остальное. Вернулась со всем ворохом на кровать и начала неторопливо одеваться. В какой-то момент поймав себя на том, что не чувствую ни малейшего стеснения от того, что занимаюсь этим в присутствии мужчины. Занимающегося, к слову, ровно тем же самым. В моём присутствии.

Вспомнилась Ронна, моя вроде как подруга. В обществе считается, что у девушки благородного происхождения непременно должна быть подруга её возраста и из её круга. Вот потому наши родители нас сводили, усердно и безуспешно, сколь-нибудь близко мы так и не сошлись. Не в последнюю очередь потому, что Ронну слишком уж любили ставить мне в пример. Причём все, кому не лень, вплоть до служанок.

Да, в отличие от меня она была настоящей скромницей, любила женские рукоделия, не носилась с мальчишками — такой эталон благовоспитанной девы, что куда только бежать и где прятаться. И замуж она вышла уже два года тому как. Год назад мама потащила меня к ней погостить и отпраздновать Тайльден. И заставила подарить вышитую сорочку. Вышитую, конечно же, мамой, не мной.

Так вот, сорочка эта была сочтена Ронной «красивой, но ужасно непристойной». Лично я так и не поняла, чего уж там было такого непристойного. Да, короткая и полупрозрачная, ну так поди и не для званых ужинов предназначенная. А чего можно стесняться перед мужем на втором году семейной жизни я не понимала уже тогда. Прямо не видал он там чего-то. Хотя… зная Ронну, легко можно поверить, что и правда не видал.

— Я — падшая женщина?

Не знаю, зачем спросила это вслух и какой ответ ожидала услышать. Вообще-то да, так оно и есть, теперь уж точно. С женихом это ещё куда ни шло, но тут же изменить ему с другим, причём запросто, и не сказать, чтобы сильно по этому поводу угрызаясь…

— Нет. И не говори так никогда.

Нир подошёл, медленно опустился передо мной на колени, взял в руки мои ладони и заглянул в глаза. Я вздохнула. Если учитывать только факты… но как их, такие, учитывать? В каком учебнике хорошего тона, в каком законе сказано, что можно и нельзя делать для спасения мира? И как жить дальше со сделанным.

— Ты любимая женщина. Моя любимая. Я никому тебя не отдам, слышишь? В моей жизни нет никакого другого смысла, кроме тебя.

— Такие слова… — я снова вздохнула и закончила: — Такие слова обязывают. Меня.

— Нет. Ты имеешь полное право поступить со мной как захочешь. Как сочтёшь нужным.

— Мне нужно, — тихо ответила я, — чтобы ты понял: ты не один. И не всех нужно заставлять и подталкивать, с некоторыми достаточно просто быть откровенным.