Глава 2

Оставшись в одиночестве, я первым долгом отыскала свои вещи, кем-то предусмотрительно принесенные, и натянула платье. Села на кровать, обхватив себя руками за плечи, и задумалась о случившемся ночью. Быть может, все было и впрямь не так страшно, как я себе в панике навоображала. Лардэны не люди, Алланир заметил верно: узнали про тех девиц, узнают и про меня.

Кстати, об Алланире. В его отсутствие мне думалось легче. О том, в частности, с чего ему так спешить. Знакомство у нас вышло краткое и драматичное, и вот так, сходу, предлагать руку и сердце… не перебор?

Разве что на аукционе ему ничего не светит, вот и решил подсуетиться, пока не поздно. Вынудить девушку поддаться порыву и сделать так, чтобы у неё просто не осталось иного выбора, кроме как с позором домой или за него замуж. Ну уж нет. Я приехала сюда, чтобы спасти семью, а значит, должна чётко понимать, за кого выхожу, и может ли мой брак помочь делу. А тут никакой ясности с этим и близко не наблюдалось.

Красив, да. Но мой потенциальный идеальный муж состоял из трёх компонентов: молодой, красивый, богатый, причем с преобладающей важностью последнего. Наверное, стоило задать прямой вопрос, но как же это было неловко! Он меня вроде как спас, а я стану прицениваться. Фу, гадость! Долги долгами, но настолько низко пасть я была категорически не готова.

Солнце неторопливо поднималось над холмами, заливая равнину тёплым розовым светом. Вместе с ним поднималось и моё настроение. В конце концов, не произошло ничего непоправимого, я жива, здорова, да ещё и обзавелась тем, кто готов на мне жениться. Вдруг да окажется, что, вдобавок к красоте и однозначной для меня привлекательности, этот лардэн ещё и богат. Тогда можно сказать, что всё сложилось для меня наилучшим возможным образом.

— Леди Айлирен! — противный голос Доры раздался из-за двери, прерывая эти приятные размышления. — Спускайтесь завтракать!

Зеркало отразило картину вполне пристойную. Бледновата, конечно, но мы всё-таки в дороге, усталый вид вполне простителен. Как и простое платье со шнуровкой спереди.

Спустившись в зал, я подсела к ближайшему накрытому для нас столу, схватила пирожок и кружку с дымящимся яблочным взваром, и только в этот момент осознала, насколько голодна. Остальные девушки тоже перестали чиниться, мило щебетали, уплетая завтрак. До моих ушей долетали отголоски их разговоров — разумеется, очередные сплетни. И разумеется, главной вновь была Эстин. Не забывая отдавать должное еде, я прислушалась.

— …видела его, — громким шёпотом вещала графиня подавшимся к ней девушкам. — Спустился, взял пирог и на улицу пошёл. Без платка. Красавчик… Я хоть рыжих и не очень, но с этим бы…

Ответом ей стал дружный мечтательный вздох. Я, вспомнив своё утро, чуть было не присоединилась. Да уж, с этим бы и я… Собственно, я с ним и так. Интересно, как бы эти пташки запели, если бы узнали, от кого он спускался, и чем мы занимались.

Дальше девушки принялись обсуждать уже обоих наших сопровождающих, перебирая предположения относительно второго. Разумеется, их интересовало, оба ли они хороши, кто они вообще такие и стоит ли пытаться, пользуясь случаем, привлечь к себе их внимание. Сошлись на том, что не стоит, потому как важных персон едва ли отправили бы с нами в качестве охраны, а значит, при всех несомненных достоинствах, как возможные мужья они неинтересны. И в этом отвратительно практичном рассуждении была доля отчего-то горькой для меня истины.

Взяв очередной пирожок, я замерла в нерешительности. Пах он просто потрясающе, только вот я никак не могла понять, хочу ли еще есть, или уже хватит. А разговоры девиц, между тем, начали утомлять, так что я решила немного прогуляться. Заодно, может, и пирожок на свежем воздухе доесть с большим удовольствием.

Ветер, долетающий с далёких гор, восхитительно свежо пах снегом. Я подставила ему лицо, блаженно прикрыв глаза. Мне нравилась эта страна, пусть холодная, северная, но удивительно красивая. И уже очень хотелось посмотреть на столицу, побывать в легендарных горных крепостях, где, говорят, можно коснуться облаков ладонью, увидеть равнину с головокружительной высоты…

— Тсаррешь!

Раздавшееся где-то справа злобное шипение отвлекло меня от рисуемых воображением прекрасных картин. Торопливо попятившись, я прижалась к шершавой каменной стене и заскользила вдоль нее, стремясь оказаться поближе. Голос Иреаса со знакомой лёгкой хрипотцой я узнала сразу.

Однажды, во время очередного исследования домашней библиотеки, мне в руки попала одна очень интересная книга. Написал ее бывший королевский шпион, во время войны оказавшийся у лардэнов в плену и проведший там несколько лет. За это время он довольно сносно изучил их язык. Собственно, книга была чем-то вроде учебника заодно с кучей разных сведений о быте и нравах, непонятно, правда, кому и зачем нужного — все лардэны, имевшие дела с людьми, вполне прилично владели лэйве, а в гости к себе обычно не звали.

Пропустив в прошлом году из-за болезни королевский бал, я скучала, не зная, чем себя занять, потому ухватилась за эту редкость, и принялась изучать. Уж не знаю, насколько успешно — как-то не было раньше шанса попрактиковаться. Но вот, кажется, он мне и представился.

— Что ты себе позволяешь? — шипел Иреас.

Последнее слово его вопроса было мне неизвестно, но по общему тону фразы можно было догадаться, что это какое-то ругательство в адрес собеседника. Внутреннее возликовав — ещё бы, я, хоть и с некоторым трудом, но понимала лардэнскую речь — я еще сильнее прижалась к стене и сделала крошечный шажок в сторону, остановившись на самом углу.

— Ничего, — сдавленным голосом отозвался Алланир. — Ничего, чего я не могу себе позволить.

— Забываешься, мальчишка! — рявкнул Иреас. — Она не тебе предназначена!

Я похолодела, сердце бешено заколотилось о рёбра. Это он обо мне? О том, что произошло? Уж наверняка. И кому это, интересно, я предназначена? Звуки доносились до меня сквозь густую пелену, я больше не могла сосредоточиться и от этого почти перестала понимать, о чем говорят лардэны. Но кое-что уловить все-таки сумела.

Иреас упомянул какого-то наследника. Алланир огрызнулся, что тоже имеет полное право, и если эссаада выберет его… Стоп! Эссаада! Точно я не помнила, но, кажется, именно это слово прошипела напавшая на меня ночью тварь.

Отмёрзнув от места, я подхватила подол и со всех ног понеслась в комнату. Там была моя сумка, а в ней… хвала Вседержителю, догадалась прихватить книгу с собой, всё-таки вспомнила в последний момент! Там, в конце, был небольшой словарь. Выучила я не весь, и кто знает, может, это слово там было тоже. Во всяком случае, мне хотелось надеяться.

На лестнице я чуть не сбила с ног спускающуюся Дору, пробормотала сбивчивые извинения и побежала дальше. В спину мне понеслось требование поспешить, пора было отправляться дальше. Именно так я и собиралась поступить, но не прежде, чем загляну в книгу.

Сердце никак не желало сбавлять темп, в глазах было темно, но книгу я буквально выхватила и зашуршала потемневшими от времени страницами. Эара, эман, энниад… эссаада! Да, эссаада!

Ступень. Если верить книге, это слово означало всего лишь ступень. Я застыла, тупо глядя на ровные чёрные строчки. Кажется, автор чего-то не знал, ведь не просто же так лардэны столько говорили об этом, и даже ужасная клякса в стороне не осталась. В памяти всплыл старик, кивнувший на меня ещё в Рологе. Это совершенно точно было важно, но что это, бездна побери, всё значило?! И причем тут какой-то наследник?!

— Леди Айлирен! — второй раз за утро застучала в мою дверь Дора. — Пора, извольте поспешить!

* * *

Эстин попыталась со мной заговорить. Видимо, бесконечно поддакивающие Тамала с Лориной ей наскучили, захотелось чего-то нового. Я безразлично покивала в ответ на рассказ о прекрасном женихе, графе Туинском, ожидающем её дома. Даже рассказала, что пропустила прошлогодний бал из-за болезни, потому не была никому представлена и предложений не получала. Но мысли мои были слишком далеко, чтобы долго поддерживать беседу, и разочарованная Эстин вновь вернулась к собеседницам более благодарным.

Теребя в пальцах платок, я напряженно думала над подслушанным разговором. Если эссаада выберет… Так сказал Алланир, совершенно точно именно так. А Иреас, хоть и злился, и шипел ругательства, но никаких конкретных возражений не назвал. Отец Небесный, во что я здесь вляпалась?! Я ведь обычная девушка, невеста по расчёту в поисках богатого жениха, а у них на мне мало свет клином не сошёлся! Или именно что сошёлся? Но так не бывает!

— А если тебя кто-нибудь выберет?

— Что?

Очнувшись от раздумий, я посмотрела на Лорину, явно ожидающую моего ответа. Снова пустая девичья болтовня… но чем-то же надо занять время в дороге. И что толку перебирать вопросы, ответов на которые мне всё равно пока никак не найти?

— Если тебя выберет какой-нибудь лардэн, ты согласишься? — повторила девушка.

— Да, — пожала плечами я. — А разве предполагается, что мы можем отказаться?

— Разве нет? — фыркнула Эстин. — В крайнем случае, всегда можно сделать так, чтобы отказался он сам.

— Моей семье нужны деньги, — вздохнула Тамала.

— Моей тоже, — поспешила поддакнуть я. — К тому же, меня дома жених не ждёт, так что какая разница?

— Да уж, — неожиданно мечтательно вздохнула Лорина. — Если здесь жених будет такой, как этот рыжий…

— Он все-таки демон, — поджав губы, выдала Эстин. — Красив-то красив, но что будет дальше?

Следующий дружный вздох вышел неприкрыто разочарованным. Даже я, не удержавшись, присоединилась, хотя и знала чуть больше остальных. Соблазнять девушек Алланир умел, в этом ему не откажешь. И ничего необычного или пугающего он со мной не делал. Другой вопрос, почему я так легко ему поддавалась. Глупость моя или какая-то магия? А ещё он, между прочим, некромант, да. Сам сказал.

Воспоминание это чуть не заставило поморщиться. Девушек знатного происхождения магии не обучали, да и в семье у нас никого с даром давно уже не было, но кое-что я всё же знала. Некроманты имели дело с мёртвыми. И не только с духами, но и с трупами. Сущая мерзость. От мысли, что те же пальцы, что прикасались утром к моей коже, трогали и какого-нибудь не первой свежести покойника, мороз продрал по коже.

— Чёрненький тоже очень даже ничего, — безмятежно продолжила Эстин, не заметив моего застывшего лица. — Жаль только, что оба наверняка какие-то слуги. Но я тут гляжу, лардэны все хороши, так что и женихи, наверное, красавчики.

— Ага, — не удержавшись, выпалила я, — такие красавчики, что вынуждены покупать невест в другой стране за золото! Небось приснится этакий красавчик во сне — и подушкой не отмашешься.

Уж не знаю, зачем я это ляпнула. Разозлилась, наверное. И на Алланира, и на себя, и вообще на всё на свете. Некромант и некромант, что с того? Можно подумать, какой-нибудь игрок или пьяница лучше будет. Руки-то после мертвецов можно и помыть, а скотскую натуру никуда не денешь.

Девушки, выслушав мою тираду, разом приуныли. Похоже, подобные соображения не приходили в их прелестные головки. Истинные леди, что с них взять? Тоже ведь боятся, а мечтать о прекрасных принцах себе не запретишь.

— Шучу, — я постаралась весело улыбнуться, и это, кажется, даже получилось. — Все лардэны красивы, во всяком случае, по человеческим меркам.

Шпион-пленник в своей книге целый десяток страниц посвятил рассказу о том, как пытался проверить легенду, что красота демонов лишь морок, скрывающий уродливый истинный облик. Чего только не перепробовал, от банального зеркала до лунной дорожки, но никаких успехов так и не достиг.

— Тогда правда, почему? — робко спросила Тамала.

— Политика, — пожала плечами я. — Наверное, хотят окончательно наладить добрососедские отношения, а что для этого может быть лучше, чем родственные связи?

— Но за деньги…

— А мы, люди, до того их, лардэнов, любим, что просто так согласимся, — фыркнула я. — Сначала деньги, потом свадьба, общие внуки… и кто уже вспомнит про те деньги?

Не то, чтобы сейчас я была уверена в своей правоте, но предположение такое вполне имело право на существование. Если, конечно, исходить из того, что невесты лардэнам требовались именно в традиционном для людей смысле этого слова. Со свадьбой и последующим пополнением семейства. Хотя, почему нет? При всех давних разногласиях и нынешней взаимной настороженности мы во многом были похожи. Верили в одного бога. И Алланир звал же меня в храм…

— Наверное, ты права, — вздохнула Лорина.

Я еще раз улыбнулась всем спутницам сразу, хоть на душе у меня и скреблись кошки. Им легко сейчас щебетать в предвкушении. Это не в их окна посреди ночи вламывались жуткие твари, и не их соблазняли полуголые красавчики с медными волосами и бесстыжими зелёными глазами. И не их предназначили какому-то там наследнику.

* * *

Аратгена впечатляла даже издали. Лардэны построили свою столицу так, что с трёх сторон город окружали отвесные скалы, а с четвёртой возвышалась такая же неприступная стена из гладкого камня, сияющего розовым в последних лучах заката. Город казался драгоценной жемчужиной в оправе из потемневшего от времени серебра.

— Красиво как!

Я невольно улыбнулась, переводя дыхание. Даже Эстин, которой здесь не нравилось решительно всё, не считая прекрасных глаз Алланира, не смогла сдержать восторженного восклицания.

— Красиво, — прошептала Лорина. — Вот бы…

Я любила отцовский замок, мой родной дом. Но сейчас ничего не могла с собой поделать, в душе у меня поселилось полное согласие с этой недовысказанной мыслью. Мне захотелось жить в этом прекрасном городе. А уж стать здесь хозяйкой… Мысли невольно вернулись к загадочному наследнику. Наследнику чего или кого, вот что мне очень хотелось узнать.

Чувствуя себя ужасным человеком, я, не отрываясь, смотрела на приближающийся город. Когда я успела такой стать? Расчётливой, хитрой, во всем ищущей одну только выгоду. Неужели всю жизнь, убеждая себя поступать правильно, шла именно к этому?

Пришлось напомнить себе о родных. Об отце, на глазах стареющем от непрестанных переживаний и забот, о сестрёнках, которые могут попасть в лапы жутких работорговцев, о братьях, которым нужно оставить в наследство что-то кроме долгов. Наконец, о матери, вот уже год не встающей с постели, потому что услуги хороших магов-целителей слишком дороги для нашей семьи, а плохие не в состоянии ей помочь. Я любила их всех, и только ради них должна была сделать верный выбор.

— Хорошо, что захватила бальное платье, — довольно улыбнулась Эстин. — Было бы стыдно показаться в таком красивом городе в чём-то менее роскошном.

Что-то мне подсказывало, что сейчас граф Туинский утратил в её глазах значительную часть своей привлекательности, а местные женихи, наоборот, ее приобрели. Вопрос только к счастью для себя, или к несчастью.

— А мне отец не позволил взять драгоценности, — вздохнула Лорина.

Припомнив, кто её отец, я чуть было не фыркнула. Не позволил, наверное, чтобы не позориться, потому что какие там могли быть драгоценности, при богатстве-то, состоящем из пары бедных деревенек да разваливающегося особняка с заросшим садом? Кастрюльное золото и стекляшки, над которыми чуток поколдовал за самую скромную плату проезжий маг. А на нет и суда нет, наряжать и одаривать жену — священная обязанность мужа.

— Красивая девушка сама по себе драгоценность, — важно проговорила Тамала.

Копыта лошадей размеренно стучали по ровным каменным плитам дороги, и с последними лучами падающего за холмы солнца мы въехали через городские ворота на широкую улицу. Белокаменные фасады домов, кое-где увитые плетями ползучих растений, были богато украшены резьбой. Вблизи Аратгена оказалась еще красивее, чем издали. И даже пахло здесь совсем не так, как в Келиаде, столице нашего королевства. Там везде, даже в кварталах знати, витал неистребимый запах помоев. Здесь воздух был напоен снежной свежестью и ароматом цветов.

* * *

Поселили нас четверых и еще двух девушек в доме очень милой пожилой лардэнки Инены. Я оказалась в одной комнате с Натэль, южанкой, но удивительно тихой и приятной особой. Во всяком случае, она не была одержимой любительницей сплетен и нарядов, так что к обеду мы уже болтали как давние подружки.

У нас оказалось много общего. Обе мы любили читать и влезать в авантюрные приключения. А еще приехали сюда с одинаковой целью — помочь своим семьям выбраться из долгов. Словом, нам было о чем поболтать в беседке под липами, посреди небольшого сада за домом, пока остальные терзали портного капризами, выбирая, какие платья сшить для выхода перед женихами.

— Сестрёнка, наверное, тоже сейчас платье шьёт… — мечтательно вздохнула Натэль, глядя на пышную клумбу. — И тоже капризничает, как эти.

— Знать бы, кого ради, может и я бы покапризничала, — улыбнулась я в ответ. — А так… трудно выбрать что-то особенное для того, с кем вообще не знакома.

— Разве мы не знакомы?

Дружно вздрогнув от неожиданности, мы с Натэль одновременно повернули головы ко входу в беседку. Лично я даже не удивилась, увидев там Алланира. Правда, сегодня этот зеленоглазый мерзавец выглядел совершенно иначе.

Простую серую дорожную одежду сменили темно-бордовая туника, расшитая серебром, чёрные облегающие кожаные брюки и высокие чёрные же замшевые сапоги. Медные, сияющие на солнце волосы были заплетены в косу, переброшенную на правое плечо и скреплённую серебряным кольцом. А на груди сияло кроваво-алыми рубинами ожерелье из неизвестного мне матово-белого металла.

Поворошив в памяти ценные сведения, подчерпнутые из опуса незадачливого шпиона, я чуть рот не разинула. Такие ожерелья, если верить книге, являлись исключительной прерогативой старших кланов, лардэнских князей, по положению соответствовавших нашим герцогам.

Прикусив губу, чтобы заставить себя сосредоточиться и не отвлекаться на невольное восхищение этим красавцем, я посчитала рубины в ожерелье. Семь. Много. Очень много. Девять камней полагалось самому князю, главе клана. Семь — его старшему сыну и наследнику. Ох…

Толкнув Натэль локтем в бок, я поднялась со скамейки и присела в глубоком реверансе, склонив голову. Подруга, не раздумывая, последовала моему примеру, заливаясь краской до корней волос. Вряд ли она, как я, поняла, кто перед ней, но уж точно догадалась, что не какой-то слуга.

— Такая честь, милорд, — пропела я. — Чему обязаны?

И не сдержала торжествующей улыбки. Алланир явно озадачился моим вопросом, и теперь пытался срочно измыслить достойный ответ. Безуспешно. Наверное, он надеялся застать меня в одиночестве, присутствие Натэль спутало ему все карты. Оно и к лучшему. Не хотелось мне сейчас никаких продолжений наших постельных бесед, не вели они ни к чему хорошему.

Будь я понаивней, и не случись ночного визита твари и подслушанного разговора, я бы ещё, может, и поверила во внезапно вспыхнувшую любовь. Но всё было как было, а наивность, приличествующую юной аристократке, тщательно оберегаемой от сурового реального мира, я утратила уже давно, лет в четырнадцать. Когда впервые в жизни влюбилась. Сейчас ту глупость было стыдно даже вспоминать, а тогда казалось, что вся моя жизнь рухнула в одночасье. К счастью, недолго.

Он тоже был красив. Не как Алланир, нет, до этого рыжего и бесстыжего ему было как от отцовского замка до Хрустальных гор ползком, но для человека — определенно более чем просто хорош. Молодой оруженосец, мечтающий стать рыцарем, сын папиного вассала. Ловко бренчал на лютне и пел про прекрасную и несчастную любовь, временами украдкой смахивая слезинки. Ну как тут было не дрогнуть девичьему сердцу?

Целых две недели мы тайком встречались в дальнем углу парка. Он держал меня за руку и говорил о высоких чувствах. И вроде бы я понимала уже тогда, что все его трепетные монологи были вычитаны в рыцарских романах. Сама же все их прочла. Но само то, что он это читал и говорил мне… словом, к концу второй недели я окончательно и бесповоротно решила, что он — моя любовь и моя судьба. И да, у меня хватило ума, точнее, глупости, обо всем рассказать отцу.

К папиной чести надо заметить, что он не совершил тогда обычной родительской ошибки, накричав, запретив и посадив меня под замок. После подобного влюбленные как раз и творят традиционные глупости вроде побегов из дома и тайных венчаний. Нет, отец совершенно спокойно выслушал моё пламенное признание. И захохотал. Смеялся он долго и от души. Я стояла перед ним растерянная и не знала, что думать и стоит ли обижаться и оскорбляться.

Отсмеявшись и утерев слёзы, папа спросил меня, как я себе представляю свою будущую семейную жизнь с этим юношей. И я поняла, что, собственно, не представляю её себе никак. Не занимали меня подобные мелочи ни во время нежных свиданий, ни вообще когда-либо. А напрасно.

Отец отправил меня к себе, велев подумать до утра, и перед завтраком прийти к нему снова, с ответом на этот вопрос. Попросив учесть в своих размышлениях тот факт, что на приданое мне рассчитывать не стоит. Не потому, что папа — тиран, не одобряющий моего выбора, а потому, что он просто не располагает для этого средствами, как бы ни хотел обо мне позаботиться. И не забыть, что в отцовском доме я после свадьбы тоже не останусь.

Просидев весь вечер в тяжёлых раздумьях, утром я пошла не к отцу, а к возлюбленному. И предложила ему брак и всю последующую обычную жизнь бедного рыцаря. Лично меня она нисколько не пугала, не в богатстве счастье.

Милый не то, чтобы сходу отказался от этого рая в шалаше, нет. Но как-то вдруг стал постоянно очень занят всевозможными поручениями. Свидания наши стали редкими, а потом и вовсе прекратились. И меня посетило осознание того, что целью этого трепетного юноши была не столько я, сколько потенциальное моё приданое. Когда через год он спешно женился на толстой и рябой дочке богатого торговца, мои последние романтические сомнения развеялись, как дым.

Урок этот, быть может, вышел в чём-то слишком жестоким. Но из него я вынесла главное: то, что всегда нужно думать о будущем, собственном и своих близких. Потому что чувства могут оказаться всего лишь игрой, преследующей определённую цель.

И вот теперь здесь мне все отчётливей чудилась ровно та же история. То, что произошло ночью и под утро, можно было объяснить и не каким-то там расчётом. Спася девушку от опасности и проведя ночь с ней, практически обнаженной, в обнимку, любой нормальный мужчина отреагирует вполне определенно — захочет продолжения. И в такой момент не только что жениться, звезду с неба пообещает, не моргнув глазом. Вот женится ли потом, вопрос совершенно отдельный.

Но последующие события и нынешняя настойчивость Алланира наводили меня на мысль о том, что где-то тут зарыта даже не собака, а целый медведь, не меньше. Одно дело — мимолетная вспышка желания, совсем другое — приходить, искать общества. Любовь? Это даже не смешно, честное слово. Нет, весь вопрос в том, кто или что такое эссаада. И какое отношение это имеет ко мне.

— Всегда приятно начинать день с общества прекрасных леди, — с легким поклоном выкрутился Алланир.

Явная двусмысленность этой фразы заставила меня мучительно покраснеть. Вроде бы и не было в ней ничего такого, обычный вежливый комплимент. Но учитывая наше совместное утро, она обретала смысл откровенно непристойный. А уж в сочетании с брошенным на меня при этом взглядом…

— Простите, — прошептала Натэль, вновь поспешно приседая в реверансе, — я совсем забыла выбрать кружева…

Вот когда наблюдательность и проницательность новой знакомой оказались совсем не к месту. Она явно ощутила себя лишней, и воспользовалась первым пришедшим на ум предлогом, чтобы сбежать. Бросив меня с Алланиром наедине.

— Так лучше, — усмехнулся мужчина, проводив Натэль взглядом, без приглашения пройдя в беседку и усевшись на скамейку.

— Сомневаюсь, — буркнула я, не торопясь садиться.

— Это печально. Печально, что ты сомневаешься.

— Мне тоже стоит заняться платьем, милорд.

— Тебе лучше всего без всякого платья.

Тут мне следовало возмутиться, гневно сверкнуть глазами и в негодовании удалиться. Но интуиция упорно твердила, что сейчас не лучшее время доигрывать роль благородной леди до победного конца. Алланир чего-то от меня хотел, и стоило хоть попытаться узнать, чего именно.

— Вам судить, — пропела я, всё-таки усаживаясь рядом.

— Ты подумала над моим предложением?

— Да.

— И каков ответ?

— А вы сами подумали? — ответила я вопросом на вопрос.

— Да, — в тон мне отозвался мужчина.

— И уверены в своём решении?

— Совершенно уверен.

— Почему?

Простой детский вопрос достиг ровно нужного мне эффекта. Не ответить этот красавец не мог. Но не мог и ответить. И было крайне интересно, что же он сейчас соврёт, чтобы выкрутиться.

— Ты красивая, разумная девушка. Прекрасный выбор для мужчины, подыскивающего себе достойную супругу.

— И только?

— Может быть, я влюбился, — лукаво подмигнул мне Алланир. — С первого взгляда. Или с первого поцелуя. И мечтаю получить еще один, чтобы окончательно убедиться.

— О, — улыбнулась я. — Смелая мечта, милорд.

— Только не говори, что несбыточная.

— Вовсе нет, — продолжила улыбаться я, слегка проводя пальцами по его руке. — Но только с маленьким условием.

— Каким?

Изумрудные глаза смотрели на меня жадно. В своих мыслях этот наглец явно уже раздел меня. И не только раздел, подозреваю. Да что там подозреваю — уверена! Впрочем, терять мне было особо нечего, раздевал он меня не только мысленно, что было, то было.

— Честный ответ на один вопрос. Награда — один поцелуй.

— Идёт, — радостно купился Алланир.

Я не сдержала торжествующей улыбки. Наивный какой, кто бы мог подумать! Даже не сомневаюсь, он был убеждён, что я сейчас спрошу, любит ли он меня. Из девичьего романтизма. Размечтался.

— Что такое эссаада? — спросила я.

— Э…

Точно, я была права. Вопрос поверг Алланира буквально в ступор. Выдавив короткий, невразумительный звук, он резко отвернулся, прямо-таки невероятно заинтересовавшись вдруг нежно-розовыми цветами ползучего растения, оплетающего столбы беседки. Молчание, впрочем, продлилось недолго.

— Ничего, — ответил он. — Впервые слышу о подобном.

— Я просила честный ответ, — сухо отозвалась я на лардэнском.

Подозреваю, что произношение у меня было просто ужасным. Трудно научится правильно говорить на языке, никогда в жизни не слышав его звучания. Но сдавленный страдальческий стон у моего собеседника вызвало явно не качество моей речи.

— Если ты… — машинально продолжил он тоже на лардэнском, но тут же осёкся и вновь перешел на лэйве: — Если ты знаешь, зачем спрашиваешь?

— Раз спрашиваю, значит, не знаю, — подпустив в голос холода, ответила я. — Это ступень, если просто перевести. Бессмысленно. Это что-то другое, понятно. Нетрудно догадаться, знаешь ли. Та тварь сказала мне это слово. Дважды. Оно должно что-то значить.

— Видиимы могут повторять звуки, услышанные от других существ. Чтобы приманивать добычу.

— Видиимы… — процедила я, начиная сердиться. — И вы с Иреасом, как два… есть такая птица на юге, попугай называется, тоже за людьми слова повторяет. Так вот, вы, как два знатных попугая, тоже чего-то это слово твердили с утра пораньше. Когда ссорились за углом.

— Слышала, да? — обреченно вздохнул Алланир, опуская голову и сосредоточенно глядя на свои руки.

— Слышала, — кивнула я. — Случайно получилось, честное слово. Знаешь, я уже говорила Иреасу, и повторю тебе: я приехала сюда, чтобы с помощью выгодного брака спасти свою семью от долгов. И не обязательно потчевать меня сказочками про великую любовь с первого взгляда. Просто скажи честно, зачем я нужна тебе, и что получу взамен.

— И тебя совсем не волнует, какие отношения будут нас связывать?

— Волнует, конечно, — в свою очередь вздохнула я. — Именно поэтому и не хочу начинать их с обмана. Эссаада — ступень, но ступень к чему?

— К порогу.

— Что? — недоуменно переспросила я.

— Эссаада — ступень к порогу, — ровным голосом повторил Алланир. — С ее помощью можно до него добраться и получить власть над смертью.

— Э…

Ни на что более вразумительное меня попросту не хватило. Он что же, полагает, что я пойму это туманное объяснение, смахивающее на какое-то очередное к чему угодно применимое пророчество? Порог, власть над смертью… звучит как бред.

— Можно и не добраться, — мрачно продолжил мужчина. — Многие уже пытались, но неудачно. Не думай, хоть эссаады и редкость, но ты такая не одна. Пойми, мы живём здесь, в горах, на грани между этим и сумеречным миром. И князь Мораэн, Ночной Владыка, всегда близок. Если он вернётся, мы вновь окажемся под его властью, и вновь начнётся война, в которой лардэны будут оружием против людей.

— Почему? — прошептала я.

— Мораэн был Белым Князем, великим князем лардэнов. Много веков назад. Все наши кланы принесли ему клятву верности, но нарушили её, когда из-за гор пришли лорлоты, жестокое племя, владеющее тёмной магией. Хотели отсидеться за стенами своих крепостей, бросив великого и Нимдаэр, нашу древнюю горную столицу. Потому Мораэн, чтобы спасти свои земли, был вынужден заключить сделку с Безымянной, хозяйкой сумеречного мира.

Я нервно перевела дыхание, со всех сил сжав пальцами скамейку. То, что я сейчас слышала, больше всего походило на страшную сказку, но сказкой не было. А было реальной историей целого народа, историей, которой нельзя было гордиться, и которую невозможно было отрицать.

— Он стал ее рабом, — без выражения договорил Алланир. — В уплату за помощь. Только это оказалась не вся цена. Теперь он исполняет её волю, а Безымянная жаждет власти и над этим миром тоже. Всякий раз, как она собирает достаточно сил, Мораэн приходит и требует от нас исполнения клятвы. И рабы идут за рабом. Тот, кто сумеет достичь порога, сможет освободить Белого Князя и прекратить это.

— И ты хочешь…

— Все хотят. Я могу. Знаю, что смогу.

Не удержавшись, я положила свою руку на его, и почувствовала холод и дрожь. Даже пожалела, что вытянула этот рассказ, но я должна была всё узнать. Теперь многое встало на свои места.

— А в прошлый раз…

— В прошлый раз Безымянная просчиталась. Мораэн её раб, но и её враг тоже. А его собственные потомки не преступали клятвы. Один из них победил его и поверг обратно в сумеречный мир. Но она учла ошибку, больше его потомков не осталось.

Я вздохнула, сжимая его пальцы своими. Хорошая история о том, почему не стоит преступать клятв и заключать сомнительных сделок. За всякое преступление следует наказание, порой очень страшное.

Хотела правды — получила. Теперь оставалось расплатиться, как было обещано. Алланир уже не настаивал, но я чувствовала, что ему это нужно. И мне тоже. Отмахнувшись от доводов негодующего разума, я решительно пересела к лардэну на колени, обняла руками за шею и медленно, осторожно прикоснулась губами к губам.

Страсти не было, только медленная, тягучая и сладкая, как свежий мёд, ласка. Осторожные, долгие касания, волны тепла, струящиеся по коже, смешивающееся воедино дыхание. Это было прекрасно, и без лишних слов.

* * *

После ужина Эстин непременно захотелось прогуляться и посмотреть город. Остальные её поддержали, даже Натэль. Лично у меня не было совершенно никакого желания никуда идти. Хотелось спокойно полежать и подумать над рассказом Алланира. И над тем, что было после.

Мы ведь почти не знали друг друга. Но быть рядом с ним, обнимать его, целоваться… получалось пугающе естественно, даже необходимо. Но в то же время когда его не было рядом, я ничего особенного не чувствовала. Мне было хорошо с ним, но и без него не хуже. Это заставляло призадуматься.

Собственно, я и призадумалась, покорно следуя за Иненой и остальными девушками. Алланир мне нравился. Это, видимо, было естественно — он нравился всем. Когда мы вернулись из беседки в дом, хозяйка пригласила его остаться и выпить с нами гинта, местного горячего вина с какими-то травами и пряностями. И там было столько взглядов! И каких!

При виде нового наряда нашего сопровождающего и того почтения, которое выказывала ему Инена, девушки наперебой принялись пытаться обратить на себя его внимание. А лично мне досталась положенная порция всеобщей неприязни, за то, что практически всё внимание Алланира, несмотря на их поистине героические усилия, было обращено на меня. Её я ощущала и теперь, на прогулке.

Итог размышлений покамест выходил следующим: Алланиру нужна была эссаада, но и просто девушка Айли, кажется, не оставляла его совсем уж равнодушным. Мне срочно требовался богатый муж, а Алланир, надо полагать, как раз годился на эту роль. Но оставалась и та часть разговора с Иреасом, о которой я, после рассказа о Ночном Владыке, спросить уже не рискнула — наследник.

Мы прогуливались по улице. Инена шла впереди, я плелась последней из девушек. Дора, замыкающая нашу небольшую процессию, бдя, чтобы никто не отбился, почти непрестанно сердито ворчала, чтобы я не отставала. Но мне не было дела ни до её возмущения, ни до местных красот, ни до поминутных восхищенных ахов и охов по их поводу. Вот выйду замуж, буду здесь жить — так насмотрюсь, что надоест еще хуже горькой редьки.

Внезапно резкий рывок за руку вернул меня в реальность. Дора что-то злобно шипела, заставляя меня прижаться спиной к стене дома, подальше от проезжей части улицы. Ошарашенная, я даже не сразу сообразила, чего она от меня хочет, а когда сообразила, сперва исполнила требование, не раздумывая, а уж потом…

Реверанс юной леди предполагал скромно склоненную голову, никаких взглядов по сторонам. Но любопытство пересилило воспитанность, заставив все-таки посмотреть украдкой, кого же нас заставляют приветствовать.

Подкованные копыта лошадей звонко стучали по каменным плитам. Группа всадников ехала по улице в сторону сердца города, высокого белокаменного дворца, шпили башен которого видны были даже отсюда. Впереди всех, на рослом вороном жеребце, в ослепительно белой одежде… ох…

В момент, когда наши взгляды случайно встретились, я забыла, как дышать. Сердце провалилось в пятки и притихло там, даже не пытаясь трепыхаться. Застыв мраморной статуей, я только и могла смотреть на этого всадника: на серебряные цветы, распускающиеся на белом бархате камзола, на почти белые же, но чуть золотящиеся на солнце волосы, свободно струящиеся по плечам, на синеву летнего ночного неба в его глазах под ровными дугами бровей цвета гречишного мёда.

Сама не знаю, как не упала, когда его взгляд наконец-то отпустил меня. Сердце прыгнуло на место и слабо там затрепыхалось, по коже пробежал озноб. Всадники удалялись, а я все стояла, отчаянно цепляясь за стену и понимая, что, если попытаюсь сделать хоть шаг, свалюсь в обморок.

— Кто это?

Конечно, Эстин… Кто другой мог очнуться первым? Этой заносчивой графиньке всё как с гуся вода, только бы жениха себе получше присмотреть. Спорить могу, прежний её граф давно получил полную отставку, не видать ему приданого из лардэнского золота как собственных ушей.

— Лорд Рэймон Дариат, наследник великого князя Фесавира, — с благоговейным придыханием ответила Инена.

Она еще что-то говорила, но я уже не слышала. В голове моей бешеным вихрем крутились только первые четыре слова, постепенно сливаясь в одно, последнее — наследник. Это был наследник. Не тот ли самый наследник?

И почему он так на меня смотрел?! Отец Небесный, куча народу стояла по обочинам, склонив головы. Нас, человеческих девушек, было шестеро! Шестеро, а он всё равно смотрел на меня! Хотя я одета проще всех и, уж будем честными, не самая красивая. Почему не на Натэль, знойную смугловатую южанку, особенно яркую на фоне поголовно светлых лардэнок и бледной меня? Почему не на разряженную Эстин, в конце концов?!

Растерянность с каждой минутой лишь усиливалась, но паника и оцепенение немного отпустили. Достаточно, чтобы потащиться дальше вслед за остальными, не понимая, правда, о чем они так оживлённо щебечут. Но в полной уверенности, что не понимая этого на своё же счастье.

* * *

— Инена сказала, что наследник тоже будет среди женихов, — доверительным шёпотом поведала Натэль, присаживаясь на мою кровать.

Новость эта меня совершенно не удивила. Я и без того не сомневалась, что Иреас говорил именно о нём. С первого мгновения, как увидела. Хотя нет, раньше, когда поняла, кто такой Алланир. Кто может встать на пути у будущего князя? Только будущий великий князь. Просто не подумала сразу.

— Он такой… такой…

Натэль всплеснула руками, не в силах подобрать подходящие слова, и умоляюще воззрилась на меня. Но я ей в этом была уж точно не помощница, при одном воспоминании о затягивающих синих безднах глаз сердце замирало, и не поймешь, от восторга или от ужаса. Лорд Рэймон Дариат, наследник… Отец Небесный, дай мне сил!

— Нет, лорд Алланир тоже красивый, но…

Но он живой. У его глаз есть выражение. Он лукавит, улыбается, смеётся. А этот Рэймон — статуя изо льда. Издали невыразимо прекрасен, но приблизься, дотронься — и мёртвый холод обожжёт твои ладони. Твоё сердце.

— Но… Отец Небесный! Вот бы еще раз, хоть одним глазком!

Я посмотрела на Натэль озадаченно. Лично мне хотелось бы никогда больше не видеть этого ледяного демона. Сомневаюсь, правда, что это удастся. Придётся встретиться ещё по меньшей мере однажды. Главное — чтобы не смотрел…

— А лорд Алланир в тебя влюблён, — сообщила Натэль, умильно улыбаясь.

— С чего ты это взяла? — озадачилась я.

— Ой, — отмахнулась девушка, — это же видно! Он приходил сюда только ради тебя, и только на тебя всё время и смотрел.

Я вздохнула. Как у них всё просто, а… Приходит, смотрит, улыбается — значит, влюблён, и никак иначе. То, что он преследует при этом какие-то свои цели, даже не приходит им в головы. Хотя, если подумать… ну какие цели можно преследовать, обхаживая бесприданницу?

— Повезло тебе, — со вздохом продолжила Натэль. — Согласишься?

Я кивнула. Уже, вроде как, согласилась. Отказывать так точно не собираюсь. Только совсем не обязательно, что от моего согласия что-то будет зависеть в конечном итоге.

— Жаль, что этот лорд Рэймон на меня и не посмотрит.

— Почему? — спросила я, беря опечаленную Натэль за руку.

— Он же наследник, — вздохнула она. — А у меня даже титула никакого нет…

— Поверь, титул это как раз последнее, чем он станет интересоваться.

— Думаешь?

— Уверена.

Вот если в чём я вообще и была уверена, то как раз в этом. Потому как если бы интересовался подобным, поди посватался бы прямиком к принцессе Лариде. Не думаю, что при нынешнем состоянии дел в стране его величество стал бы особенно привередничать. А его дочка с прелестным лошадиным личиком — и подавно. Потому как женихи-то к ней в очереди особо не выстраивались, кому нужна принцесса полуразорённой страны, граничащей с землями демонов, да еще и некрасивая?

Даже больше — я сильно подозревала, что и в Ролог-то наш обожаемый король мотался лично именно затем, чтобы о дочке своей поговорить. Ненавязчиво предложить её кандидатуру в жёны холостому лардэнскому наследнику. Но успехов на этом поприще не стяжал. Видимо, уже и здесь оказались наслышаны о неземной красоте её высочества принцессы Лариды, а пуще того — о её лёгком и добром нраве.

Натэль вздохнула и улыбнулась. Кажется, я подарила ей надежду. И, кажется, напрасную. Только и к лучшему, что напрасную. Было в этом снежном лорде что-то, откровенно меня пугающее. Даже удивительно, что никто другой этого не заметил.

— Теперь мне совсем и не хочется возвращаться домой, — прошептала Натэль.

А вот мне сейчас хотелось этого как никогда. Сбежать от вопросов, загадок, жутких легенд в простой, уютный, привычный мирок. Мужа найти, который будет видеть во мне только красивую куклу, чтобы похвастаться перед гостями, да средство производства наследников. Раньше мысли о подобном будущем меня угнетали. Теперь же… ох, правду говорят — всё познаётся в сравнении.

* * *

Тёпло-оранжевый свет от полыхающих в камине дров затапливал середину комнаты, оставляя её углы темными, бликами играл на гранях стоящего на столе бокала. Казалось, в густом тёмно-бордовом вине проснулось то самое жаркое солнце, напоившее когда-то южный виноград, из которого его сделали.

— Я был прав? — спросил гость, скрещивая руки на груди и вытягивая ноги ближе к огню.

Второй бокал с тихим стуком встал рядом с первым. Вино, наполнявшее его до половины, качнулось, алые блики пробежали по безупречно белой скатерти. Изящные пальцы задумчиво-ритмично постучали по деревянному подлокотнику.

— Да, Иреас, ты был прав, признаю. Доволен?

Черные волосы раздражённо мотнулись, когда мужчина резко повернул голову, чтобы заглянуть в чуть опущенное лицо собеседника. Тот продолжал барабанить пальцами по резному дереву.

— Это здесь причём? Мне важно не быть правым, важно, чтобы вы поступали правильно.

— И в чём я ошибся, позволь спросить?

Дрова горели весело, по небольшой комнате разливалось тепло. Но в этот миг, казалось, взвыла метель, мигом выстудив нагретый воздух, сделав его колюче-ледяным. Иреас, не удержавшись, поёжился, но справился с собой и упрямо продолжил:

— Не следовало разрешать Алланиру ехать. Освиры своего не упускают.

— Когда нужно, Освиры знают своё место, — без выражения откликнулся его собеседник, вновь беря бокал в руки и отпивая вина. — К тому же, Алланир пока ещё не глава клана, и нескоро им станет. Не вижу причин волноваться.

— А если он попросту соблазнит девчонку?! — взвился с места Иреас, потеряв терпение. — Что…

— Сядь.

Повисла напряжённая пауза. Иреас тяжело рухнул обратно в кресло, опустил голову и застыл, вцепившись в подлокотники пальцами и досадливо прикусив губу. К вину он больше не прикасался.

— Инена проследит, чтобы мальчишка не зарывался.

— А если девчонка упрётся?

— Ты же сам говорил, что она умна.

— Но повелитель…

— Не называй меня так! Отец ещё жив!

— Лорд Рэймон, — извиняющимся тоном продолжил Иреас, — а как вы собираетесь её убедить?

— Доводы найдутся, поверь.

— Уверены, что запугивать её — хорошая идея?

— Я не собираюсь её запугивать.

— И правильно. Потому что это не сработает, или, хуже того, сработает совсем неожиданным образом. Я видел её, говорил с ней. Да, девчонка не из тех, кто следует своим пустым капризам. Но не из-за слабости характера, скорее наоборот. На время она может и склонить голову, не будучи в силах ничего изменить. Но потом отомстит за всё, спокойно и расчётливо. Уверены, что хотите такого?

— Она и тебе нравится, — рассмеялся Рэймон, допивая своё вино.

— Она меня пугает.

— Даже так? Тебя?

— Твари Безымянной уже преследуют её. Другая бы после такого…

— Вот видишь, — перебил Рэймон. — А ты говорил, не следовало отпускать туда Алланира. И кто бы тогда разобрался с видиимом? Неужели ты?

Иреас сердито засопел, отворачиваясь.

— Вы знали, — проворчал он. — Как всегда всё предвидели.

— Не переоценивай меня, — чуть раздражённо мотнул головой Рэймон. — Да, предполагал. Догадывался. Но наверняка не знал.

— И всё же… как вы намерены её уговорить?

— Это моя забота. Пей, такое вино здесь бывает нечасто.

* * *

Инена дала правильный совет. Серебристый шёлк выглядел на мне потрясающе, легко и нежно струился, и казалось, что я не иду — плыву. Всегда мечтала научиться так ходить, но никак не удавалось, а теперь получилось само собой.

Как ни странно, я отлично выспалась. Поначалу, слушая ровное дыхание успокоенной моими словами Натэль, я довольно долго вертелась с боку на бок. Из головы не шли мысли о синих глазах снежного демона. Холодных, загадочных, пугающих. Но ещё больше я думала о том, почему такое впечатление он оставил только у меня. В этом чудился подвох.

Ничего вразумительного, конечно же, придумать не удалось, а спросить было не у кого. Поэтому я решила не увлекаться пустыми переживаниями раньше времени, закрыла глаза и принялась считать овец. Раньше мне это никогда не помогало, а теперь вдруг сработало. Проснулась я уже к самой примерке новых нарядов.

— Но оно слишком длинное! — капризничала Эстин, крутясь перед зеркалом. — И я хотела совершенно другие рукава!

— А я хотела кружево и по подолу тоже! — вторила ей Лорина.

Присев на диванчик у окна, я наблюдала за их возней, сдерживая насмешливую улыбку. Трудно было поверить, что всего пару дней назад они плакали, молились и тряслись от страха. А всего-то и надо было пригласить портного и увлечь их выбором платьев. Ну еще, пожалуй, продемонстрировать пару потенциальных женихов для вящего эффекта. И вот уже всё, что их волнует — понравятся ли они тем, кого так боялись.

— Ещё достаточно времени, — то и дело всплёскивая руками, заверял портной. — К завтрашнему дню всё будет сделано в лучшем виде, не извольте беспокоиться.

— А тебе всё нравится? — спросила Натэль, присаживаясь рядом.

— Смотрю, и тебе тоже, — улыбнулась я в ответ.

— А, — отмахнулась девушка, — тут всё равно не угадаешь. Оденешься просто — назовут серой мышкой, нарядишься вычурно — кокеткой посчитают. Вот если бы можно было заранее у кого разузнать…

— Это мысль! — оживилась я.

Идея мне на самом деле понравилась. Не то, чтобы я верила, что пресловутый наследник так уж прямо и сменяет эссааду, если та ему в самом деле нужна, на обычную девицу, пусть и очень приглянувшуюся. Но чем нечисть не шутит, покуда Отец Небесный изволит почивать? Вдруг и этот план сработает, жизнь порой такие сюрпризы преподносит — успевай только удивляться.

— А у кого мы спросим?

— У Алланира, конечно.

— Здорово! — просияла Натэль, порывисто меня обнимая.

Я подавила вздох, обнимая её в ответ. Вседержитель, неужели она влюбилась? Очень на то похоже. Получается, доброволец у меня есть, осталось ухитриться сосватать её снежному демону. Может, горячие южные страсти и растопят вечный лёд.