Глава 12

К некоторому моему удивлению Аль не стала настаивать. Только недовольно дёрнула плечом и что-то пробормотала себе под нос. Я сделала вид, что ничего не заметила. К тому же, мы как раз добрались до нужной лавки, и разговор прекратился сам собой.

За перебором одежды мы провели довольно много времени, но, к счастью, подобрали всё необходимое в дороге: штаны, куртки, сапоги и рубашки. Аллора настояла на тёплых плащах для всех, потому что в горах довольно холодно, особенно ночами. Не сказать, чтобы это меня удивило. И, разумеется, не порадовало, но тут уж ничего не поделаешь. Нет плохой погоды, есть неподходящая одежда.

На обратном пути мы дружно отмалчивались. Я даже начала жалеть, что не поделилась с Аль своей идеей. Но тогда мне пришлось бы рассказать слишком многое, а к этому я не была сейчас готова. Вдобавок ещё и сомневалась, что подобным в принципе стоит делиться с кем бы то ни было. Не зря говорят, что тайна, известная двоим, уже не тайна.

Вернулись уже затемно и как раз успели к апогею очередного скандала. Рэймон, Алланир и Иреас, образуя правильный треугольник, стояли вокруг прямоугольной плиты из чёрного полированного камня и орали друг на друга последними словами. Кусты вокруг почти непрерывно шуршали и шевелились — похоже, посмотреть на бесплатное представление сбежался весь дворец.

— Чего это они? — шёпотом поинтересовалась Натэль, дёрнув Аллору за рукав.

— Поди знай, — развела руками Аль, занимая выгодную позицию на скамейке неподалёку. — Сейчас послушаем и выясним.

Я пожала плечами, усаживаясь рядом. Судя по тому, что я успела услышать, выяснить причину ссоры по содержанию воплей вряд ли представлялось возможным. Поскольку речь шла почти исключительно о сомнительных обстоятельствах появления её участников на свет.

— Да не дотянемся мы отсюда напрямую! — первым вернулся к делу Рэймон.

— С чего бы не дотянемся-то? — осведомился Алланир, упирая руки в бока и подаваясь вперёд. — Втроём, даже вчетвером.

— Чтобы прыгнуть на вторую точку, нужны шестеро. А ты хочешь вчетвером, и сразу на четвёртую.

Алланир в ответ выдал нечто заковыристо-нелестное относительно умственных способностей и магических талантов тех шестерых. К моему немалому удивлению, Иреас на этот раз поддержал именно его точку зрения.

— Если на концентрационном знаке, то, думаю, дотянемся, — заметил он.

— Ты ещё на общей крови предложи, — фыркнул Рэймон.

— Почему бы и нет? — пожал плечами Алланир. — У нас не так много времени, чтобы путешествовать неспешно. Или боишься порезаться?

— Иди ты! Просто глупо так рисковать!

— Это как раз умно! Прыгнем прямо сейчас, переночуем там, а утром, отдохнувшие, отправимся в горы.

— А если всё-таки не дотянемся, — прищурился Рэймон, — потеряем эту ночь вообще.

— Дотянемся, — отрезал Нир.

— Пробовал что ли?

— Могу оценить свои возможности.

Мужчины замолчали, переглядываясь. Похоже, исчерпав и разумные аргументы, и даже ругательства. Я толкнула Аллору локтем в бок и шёпотом поинтересовалась, что происходит. Натэль тоже приготовилась слушать объяснения.

— Нир хочет создать очень дальний портал, — пожав плечами, пояснила Аль. — А Рэй считает, что это бесполезная затея.

— Что такое точки? — опередив меня, спросила Натэль.

— Камень видишь? Вот это точка и есть. От одной до другой можно создать портал. Такие есть по всей стране, они последовательно связаны друг с другом.

— А если без точки? — уточнила я, вспомнив непринуждённые перемещения лорда Тайлора.

— В место, которое хорошо знаешь. Так умеют все маги, и чем сильнее маг, тем дальше он может прыгнуть. Но это получится, так скажем, личный портал. В том смысле, что по нему не может пройти никто другой, кроме самого мага. А между точками можно перемещаться сразу толпой.

— Так мы не пойдём пешком? — заметно обрадовалась Натэль.

— Пойдём, — качнула головой Аль. — В горах с порталами лучше не рисковать. Но до предгорья прыгнем. Если, конечно, Нир прав, и у нас на самом деле получится.

— Может не получиться? — опасливо уточнила я.

— Может. Но будем надеяться на лучшее.

— Ладно, — первым сдался Рэймон. — Давай попробуем.

— А… а мне тоже помочь? — неуверенно спросила Натэль.

— Присоединяйся, — лукаво подмигнула ей Аллора, поднимаясь со скамейки. — Только давай сперва переоденемся и вещи дособерём. Портал не будет нас ждать вечно.

* * *

Кровь медленно капала в серебряную полусферу чаши. Я зачарованно провожала взглядом каждую каплю и размышляла о происходящем. Очень уж мне хотелось понять, почему идея Нира, пусть сколь угодно рискованная и ненадёжная, стала предметом столь бурной и яростной разборки. Не очень-то похожей на успевшие стать привычными шутливые перепалки на ровном месте.

Чудился в этом какой-то подвох. Двойное дно гениального плана, не сулившее мне ничего хорошего. Откуда это ощущение взялось, я понятия не имела, но отделаться от него не могла всё равно. Возможно, дело было в том, что Иреас, ранее готовый говорить и делать чуть не что угодно, лишь бы в пику Алланиру, на этот раз оказался на его стороне. Даже спорил ради этого с Рэймоном.

— Помнишь знак? — вполголоса спросила Аллора.

— Помню, — кивнул Нир. — Но будет лучше, если переход направит Рэй.

Иреас согласно кивнул. Я машинально оглядела ближайшие кусты и даже принюхалась. Вроде, никого и ничего, кроме любопытствующих слуг. Но где-то явно сдохло что-то очень большое, как же иначе объяснить подобное поведение преданного слуги Рэймона?

— Ладно, — сдался тот. — И не спрашивай, я тоже помню знак.

— Не сомневалась, — хмыкнула Аль.

Натэль стояла бледная, но держалась, даже глаз не закрывала. Встретившись с ней взглядом, я ободряюще улыбнулась и получила ответную слабую улыбку. И принялась думать ещё старательней. Только ничего толкового так и не придумала.

— Приступай, — бросила Аллора, убирая руку от чаши.

Я присмотрелась. Висящий в воздухе на высоте человеческого роста шарик достаточно ярко освещал плиту и поставленную рядом чашу. И в этом свете легко было различить пляшущие над ней тонкие угольно-чёрные сполохи. Выглядели они жутковато, но поначалу я решила, что так и должно быть, потому что никто не обращал на них внимания. Но, подойдя чуть ближе, ощутила впивающиеся в виски острые когти боли. Пока несильной, но неотвратимо нарастающей.

Рэймон опустился на колени, смахнул с плиты воображаемые соринки и принялся что-то вымерять, отмечая нужные точки отпечатками собственных пальцев. Прикусив губу, чтобы сосредоточиться, не поддаваясь боли, я тронула Нира за плечо и, указывая на чашу, шёпотом спросила про черноту.

— Уйди, я сам, — тут же бросил он, делая шаг вперёд.

— С чего ты передумал? — подозрительно прищурился Рэймон, не спеша подниматься.

— Не стоит делать врагам добровольных одолжений, — странным тоном отозвался Алланир.

Не знаю уж, что понял Рэймон из этого довольно туманного ответа, но спорить не стал, медленно выпрямился и сделал пару шагов в сторону, освобождая место у плиты. Я отошла подальше, с радостью ощутив, как головная боль отступает. Видимо, сумеречную магию я чувствовала только на довольно близком расстоянии. И хорошо, не хватало ещё постоянно мучиться головной болью. Интересно, а я смогу научиться от неё закрываться?

Сама подивилась собственному спокойствию, когда увидела, как на чёрном камне появляются влажно блестящие символы, начерченные кровью. Магия, ничего такого. Вот на жертвоприношение, наверное, не смогла бы смотреть. И зомби, пожалуй, до обморока бы испугалась. Хотя кто теперь знает.

Этот портал выглядел как-то иначе, чем все, что мне доводилось видеть раньше. Дымка была значительно плотнее, и скорее голубой, чем серой. Чем-то неуловимо похожей на плотную мыльную пену.

— Хватаем вещи и вперёд, — заторопила нас Аллора. — Времени мало.

Ох, не напрасно я вспомнила про мыльную пену. Первое в моей жизни путешествие через портал действительно оказалось сродни заплыву в очень холодной воде. Правда, довольно краткому, и осталась я в итоге совершенно сухой. Но ощущения были на редкость схожими и довольно долго меня не покидали.

Немного попрыгав и побегав взад-вперёд, я отогрелась и только тогда начала осматриваться. Было уже темно, а на зарево в горах я старалась не смотреть вовсе, слишком жутким оно сейчас выглядело. И слишком близким. Интуиция требовала бежать в противоположную сторону, и как можно быстрее. Разум принуждал остаться и идти вперёд.

Камень, к которому мы прыгнули, лежал посреди небольшой, вымощенной шероховатым серым камнем площадки неподалёку от дороги. А сама дорога далеко впереди упиралась в горы. Невдалеке виднелись освещённые окна довольно большого здания. Видимо, придорожного постоялого двора.

— Кто тут вообще останавливается? — прошептала Натэль, зябко кутаясь в плащ.

— Охотники, — пояснила подошедшая Аллора. Чуть западнее есть входы в пару ущелий, где гнездится множество птиц. Хорошие места.

— И не боятся? — подозрительно поинтересовалась я.

— Наверное, нет, — развела руками Аль. — Хотя само Ущелье Теней, конечно, стараются обходить стороной. Говорят, там полно призраков.

— Нет там никаких призраков, — проворчал Алланир. — Могилы есть, да, а призраков нет.

— А Гориан их видел, — заспорила Аль.

— Он и розового крылатого единорога на прошлый Тайльден видел, — фыркнул Рэймон. — После пяти-шести бутылок самогона можно ещё и не такое увидеть. А у Рессада самогон забористый…

— Хочешь сказать, он в ущелье с пьяных глаз полез? — почему-то ужаснулась Аллора.

— Ещё бы, — усмехнулся Иреас. — Кто же туда трезвым полезет?

— Вот мы утром и полезем, — сухо сообщил Алланир.

— Лично я вообще против этой идеи.

— Тогда зачем с нами потащился? — раздражённо поинтересовался Рэймон, забрасывая сумку на плечо.

Иреас пробурчал нечто невнятно-сердитое про сумасшедших, за которыми нужен глаз да глаз, чтобы дел не натворили и на неприятности не нарвались. Рэймон огрызнулся в духе, что на неприятности мы уже нарвались все, независимо от каких-либо рискованных путешествий. Аллора сердито шикнула на них обоих и первой пошла по дороге к постоялому двору.

— Лично я надеюсь поужинать и выспаться, — громко сообщила она. — Потому советую поспешить, пока там всё без нас не слопали.

* * *

На пляшущее в камине пламя я могла смотреть бесконечно. Дома, долгими зимними вечерами обожала приходить в большой зал, пододвигать кресло ближе к огню, забираться в него с ногами и читать, медленно попивая что-нибудь горячее и вкусное. И обязательно жевать нянюшкино печенье.

С печеньем в заведении Рессада дела обстояли не очень. Не было здесь ничего подобного, проще говоря. Видимо, у обычной местной публики подобные штучки популярностью не пользовались. И с безалкогольными горячими напитками вышла та же история. Зато гинт местный оказался исключительно вкусным. Настолько, что с каждым глотком приходилось убеждать себя не спешить и не жадничать, чтобы не опьянеть.

Пожалуй, сейчас я была даже и не против напиться. Во всяком случае, так уж точно удастся заснуть. Но отправляться завтра в горы с больной головой едва ли было хорошей идеей. Потому я, устроившись в кресле, благоразумно жевала крошечные пирожки с птичьим мясом. Натэль, сидевшая рядом, активно мне помогала, блюдо пустело быстро. Как и кувшин с гинтом.

Алланир и Рэймон о чём-то говорили. Точнее, спорили, судя по выразительной мимике обоих. Но сели они слишком далеко, да и говорили, видимо, шёпотом, потому слов я не слышала. А подойти не решалась. Аллора устроилась с книгой у окна, то и дело поглядывая на лестницу в ожидании возвращения хозяина, отправившегося приготовить для нас комнаты.

Место это оказалось каким-то удивительно спокойным и уютным. Темноватый зал таверны, заполненный тихим гулом голосов немногочисленных гостей, звоном посуды и множеством вкусных запахов, почти заставлял забыть о том, насколько мы сейчас близки к страшным местам.

— Вкусно, — сообщила Натэль, дожевав очередной пирожок.

Потом легко поднялась на ноги, подошла к самому камину и сунула руку в пламя. Я обомлела. Настолько, что даже закричать не смогла. Так и сидела, не шевелясь, расширенными от ужаса глазами наблюдая, как огонь лижет кожу подруги. И ждала страшного крика и отвратительного запаха.

— Щекотно, — хихикнула вдруг Натэль.

Я почувствовала, что вот сейчас случится первый в моей жизни настоящий дамский обморок. Как-то раньше у меня были уважительные причины терять сознание… или эта тоже уважительная? Поди пойми…

Натэль, наконец, вытащила руку из пламени. Один его язычок остался на её ладони, и теперь весело танцевал на совершенно невредимой коже. Я отстранённо подумала, что поступать так со стороны подруги довольно жестоко, предупреждать надо.

— Так просто, — улыбнулась Натэль, гладя огонь кончиками пальцев второй руки.

— Ты раньше такое делала? — слабым голосом выдавила я.

— Нет. Боялась. А оказывается, зря.

— А вот я за тебя очень испугалась.

— Ой, — смутилась Натэль, стряхивая разнежившийся огонёк с ладони обратно в камин. — Прости, я не подумала…

— Ничего, — вымученно улыбнулась я. — Мне… стоило догадаться.

— Удивительная штука магия. Я и раньше знала, что могу, но у нас это, сама знаешь, не принято. Мне и не хотелось особо учиться. А теперь думаю — вот зачем мне замуж за какого-нибудь старика богатого, если я могу магом стать и быть свободной? И сама себе удивляюсь — как мне раньше это в голову не приходило?

Я пожала плечами. Мне бы, наверное, обязательно пришло, обнаружь я в себе способности к магии. Без метаний и колебаний дело, конечно, не обошлось бы, но в том, каким было бы моё окончательное решение, я даже не сомневалась. Семью оно, разумеется, не порадовало бы. Но разве мой брак с кем-то вроде Ребура порадовал бы их больше? Как знать, конечно, но верить в то, что отец хотел бы для меня такой судьбы, совсем не хотелось.

— И что, станешь магом? — спросила я.

— Попробую. Уж во всяком случае за торговца замуж не пойду.

— Вообще ни за кого не пойдёшь?

— Не знаю, — смущённо улыбнулась Натэль, делая очередной глоток гинта. — Пока никто не звал. Позовут, так и подумаю.

— Комнаты готовы, можно идти спать, — порадовала нас Аль, шумно приземляясь в последнее свободное кресло и вытягивая ноги к камину. — Кому отдельную?

— Мне! — хором выпалили мы с Натэль.

— Бросьте кости, — посоветовал Иреас, как раз проходивший мимо с тарелкой дымящегося жаркого.

* * *

Побалансировав немного на скруглённом ребре, кость всё-таки остановилась шестёркой кверху. Не удержавшись, я восторженно захлопала в ладоши. От выпитого в голове шумело всё отчетливей. Оно, впрочем, и хорошо — может, хоть засну сразу. И приснится мне розовый крылатый единорог, а не жуткий призрак какой-нибудь.

— Повезло тебе, — улыбнулась Аль. — Идём спать, встать придётся на рассвете.

Лестница предательски покачивалась под ногами, заставляя цепляться за перила. Последние две кружки оказались определённо лишними. Вот Натэль словно и не пила, спокойно шла рядом, ещё и меня поддерживала. Было стыдно, но внятно извиниться сейчас я была не в состоянии.

— Налево, первая дверь, — подсказала откуда-то сзади Аллора.

Ох, хорошо, что недалеко. А то пол уже окончательно отказался лежать спокойно, плясал и раскачивался под ногами. Светильники на потолке так вовсе кружились парами в каком-то безумном вальсе. И ведь выпила-то всего ничего, можно сказать…

Встретившись лицом с подушкой, я испытала просто невероятное облегчение, обняла её, как родную, и блаженно закрыла глаза. Комната вокруг продолжала вращаться, но теперь это уже не так нервировало. Прямо скажем, теперь это уже было мне безразлично.

* * *

— И что там было? — хмуро поинтересовался Рэймон.

— Ты правда хочешь это знать? — задал встречный вопрос Алланир, наполняя свой стакан до краёв.

— А ты всё-таки сволочь, Освир, — криво улыбнулся Иреас.

— А я когда-то пытался это отрицать?

— Но сделать такое ради спасения собственной шкуры… гадко даже для тебя. Думаешь, она простит тебя когда-нибудь?

— Нет, — без тени улыбки качнул головой Алланир. — Знаю, что никогда не простит, тут и думать не о чем. Одна поправка — речь не только о моей собственной шкуре. Ты, конечно, не поверишь, но как раз о себе я сейчас не думаю.

— Полагаешь, всеобщее спасение стоит сломанной жизни одной человеческой девчонки?

— Не думаю, что это сломает ей жизнь, — сделав большой глоток мутноватого самогона, медленно выговорил Алланир.

— Плесни, — попросил Рэймон, пододвигая свою кружку.

— Обойдёшься.

— Так и будешь пить один?

— Буду. А что, нельзя?

— Нир… — как-то неуверенно протянул Рэймон. — Не стоит. Мы утром идём в Ущелье всё-таки.

— Я помню. Утром буду в порядке, не волнуйся.

— Но…

— Сгинь, Рэй! — прорычал Алланир, резко подаваясь вперёд и расплёскивая содержимое кружки по столу. — Иди уже, куда должен, и не трогай меня! Или хочешь, чтобы я сорвался и убил тут кого-нибудь?!

Рэймон нахмурился, но не сказал ни слова. Просто поднялся из-за стола и медленно пошёл через зал к лестнице. Иреас остался сидеть, скрестив руки на груди и тупо глядя на свою почти пустую кружку.

— Хочешь за мной присмотреть, чтобы правда кого-нибудь не убил? — неприятно улыбнулся Алланир.

— Пытаюсь понять, зачем ты это делаешь, — ровно отозвался Иреас.

— Что именно «это»?

— Зачем так поступаешь с девочкой, если любишь её?

Новая порция самогона полилась в опустевшую кружку.

— Как ты вообще ухитрился совместить меня и любовь в одном предложении? — саркастически процедил Алланир.

— Сам удивляюсь, — хмыкнул Иреас. — Но ведь я прав?

— Тебе лучше уйти. Иди спать.

— Дурак ты, Освир.

— С кем поведёшься…

* * *

Ручей тихо журчал внизу, в небольшом овраге. А трава была мягкой и душистой. Так хотелось откинуться назад, просто лечь на спину и бесконечно смотреть сквозь кружево листвы в ясное голубое небо. Но очень уж не хотелось открывать глаза. С закрытыми лучше было слушать звуки прекрасной летней природы, медленно и спокойно засыпая под их тихую мелодию.

Трава была шёлковой и нежной. Она неторопливо скользила по моей коже, вызывая мурашки своими лёгкими, почти невесомыми касаниями. И хотелось, чтобы это едва ли не мучительное удовольствие не прекращалось как можно дольше. Никогда.

Я все-таки легла на спину, изгибаясь навстречу ласке, растворяясь в ней. Не сдержавшись, тихо застонала, когда прохладные травинки коснулись моих ступней и заскользили выше, к коленям. Раскинула руки, позволяя им пробраться под рубашку, коснуться живота, груди, шеи. Мгновения одно за другим растягивались на вечность, выгоняя из головы все мысли, заставляя подчиняться своей трепетной нежности.

Коснувшись пальцами травинок, я вздрогнула и открыла глаза. И окунулась в яркую синеву вечернего неба, бесконечно манящую, близкую и такую далёкую. Синева смотрела на меня. Он смотрел. И ласкавшие меня травинки были его пальцами.

— Это сон? — прошептала я непослушными губами.

— Это мечта.

— Тоже неплохо, — согласилась я с таким определением. — Только не совсем моя вроде бы. А если точнее, совсем не моя.

— Другой нет, — вздохнул Рэймон, играя кончиком моей косы.

— Понимаю.

Я не удержалась от вздоха, запуская пальцы в рассыпающиеся по моей груди светлые волосы. Как-то в последнее время всё в моей жизни идёт не так. И даже вот мечта какая-то неправильная…

— У тебя волосы пахнут цветами.

— А у тебя мёдом, — улыбнулась я. — Почему?

— Не знаю. Такого мне никто не говорил, — усмехнулся Рэймон. — Ты уверена?

— Да. А что, не веришь? Сам понюхай.

Я сунула прядку ему под нос, заставив чихнуть. Стало смешно. Честное слово, ну о чём можно разговаривать в таком сне, как этот? Когда просто так хорошо и тихо, что всё, чего когда-то боялся, кажется незначительным пустяком.

— Правда, похоже на мёд.

— Ну, так говорю же, — сквозь смех выдавила я. — Почему не веришь?

— А ты мне веришь?

— Тебе? — лениво уточнила я. — Тебе верю.

— Как звучит твоё полное имя?

— Зачем тебе?

Мне всё равно было весело, и поделать с этим я ничего не могла. Наверное, груз всех последних тревог и волнений вдруг свалился с плеч. В этом родном, с детства любимом месте, под деревом на берегу ручья, их просто не могло существовать. Поэтому мне было так легко и радостно, что хотелось веселиться из-за любого пустяка.

— Интересно.

— Леди Айлирен Ветта эр Видор, — лукаво улыбнулась я. — Только мне ужасно не нравится моё второе имя, вот.

— Почему?

— Не знаю, — я чуть пожала плечами. — Не нравится, и всё. А где ответная любезность?

— Лорд Рэймон Ролаф Дариат, к вашим услугам, леди.

— К каким таким услугам? — опять не удержавшись, захихикала я.

— А какие вам сейчас требуются?

— О… — задумалась я. — Если я попрошу тебя уйти, ты ведь всё равно откажешься?

— Увы.

— Вот, — огорчилась я. — Говорю же, не моя это мечта.

— Попроси чего-нибудь другого.

— А мне больше ничего не хочется. Хорошо здесь. Но мне всегда нравилось быть тут в одиночестве. Ну знаешь, чтобы младшие не доставали. Я им не рассказывала об этом месте.

— У меня нет ни братьев, ни сестёр, — вздохнул Рэймон.

— Жаль, — кивнула я. — Я своих очень люблю. Но иногда они надоедают до ужаса. Так что во всём есть светлые и тёмные стороны.

— Пожалуй.

— И что дальше?

— В каком смысле?

— Как в каком? — удивилась я, закладывая руки за голову. — Мы здесь вдвоём, ты уходить не собираешься. Поговорили, вроде, обо всём уже. Вот и спрашиваю, что будем делать дальше?

— Поцелуешь меня?

Я рассмеялась, закрывая глаза. Нет, каков нахал, а? Заявился в мой сон самым бессовестным образом, мешает тут наслаждаться тишиной и покоем, да ещё и поцелуев требует!

А в следующий миг идея с поцелуями перестала казаться мне такой уж ужасной. Так и не открывая глаз, я окунулась в сладкий запах мёда, перебирая пальцами мягкий гладкий шёлк его волос, глотками выпивая тёплое дыхание. И как-то незаметно, исподволь накатило нежелание останавливаться только на поцелуях.

* * *

Горлышко бутылки тихо звякнуло о край кружки, заставив его поднять голову. Поймав на себе удивлённый взгляд, женщина лукаво улыбнулась, пригубив густое тёмно-красное вино и призывно облизнув полные алые губы.

— Я уже допился до галлюцинаций, или ты правда здесь? — невесело улыбнулся Алланир, одним глотком допивая содержимое очередной кружки.

— А что бы ты предпочёл?

— Предпочёл бы вообще тебя не видеть. Никогда.

— Что, настолько не нравлюсь? — притворно огорчилась женщина, чуть подаваясь вперёд.

Свет лампы бликами рассыпался по драгоценным камням широкого ожерелья, играя на плавных линиях высокой груди. Тонкие пальцы, унизанные перстнями, лениво перестукивали по столу. Чёрные ногти матово поблёскивали.

— Честно? Не нравишься.

— Грубо, сладкий, — усмехнулась она, отпивая ещё вина.

— Зато правда.

— Когда ты в последний раз говорил женщине правду о таком? Вот скажи, сладкий, такое вообще было когда-нибудь? Что-то сомневаюсь.

— Справедливо, — хмыкнул Алланир. — Только ты — не женщина.

— Отчего же? Разве не похожа?

— Внешность бывает обманчива.

— Брось, — отмахнулась она. — Во всяком случае, я сейчас здесь. А что делает она, как ты думаешь? Молчишь? Я ведь могу и рассказать. Хочешь?

— Нет.

— Уверен? Ах да, тебе, наверное, это… неприятно? Представлять, как она там с ним. Знаешь, ей ведь это нравится. А мы, между прочим, напрасно теряем время. Его можно было бы провести более… интересно.

— Неужели? — вздёрнул бровь Алланир, откидываясь на спинку стула.

— Я договорилась с хозяином. Идём.

— Вот как? Тебя вижу не только я?

— Ну разумеется, сладкий, — беспечно рассмеялась она. — Меня видно и слышно, если я этого хочу. Ты глянь: половина народа здесь пялится на меня самым бесстыдным образом. Поверь, они тебе завидуют. Ночь, вино, красивая женщина — чего ж тебе ещё нужно?

Он невесело рассмеялся, вновь наполняя свою кружку. Сделал большой глоток, позволяя её руке завладеть его пальцами. Медленно поднялся, подчиняясь призывной улыбке и движению руки.

— Смотри, сладкий, любой из них был бы счастлив оказаться на твоём месте.

— Не волнуйся. Это ненадолго.

— Глупый… Это навсегда.

Её пальцы были холодными как лёд. Ногти чуть царапали кожу ладони, скользя по ней. Она продолжала улыбаться, неторопливо шагая вперёд, к лестнице, и дальше, вверх, ступенька за ступенькой. Улыбаться всем сразу и только ему одному. А в чёрных глазах плескалась вечная ночь, бесконечная морозная пустота.

— Это мы ещё посмотрим, — одними губами прошептал он, прикрывая за ними дверь и задвигая засов.

— Она тебя не спасёт, — усмехнулась она, поворачиваясь, кладя неожиданно потеплевшие ладони ему на плечи и подходя совсем близко.

— Замолчи! — выдохнул он, резко притягивая её к себе.

Горячие губы заскользили по шее, ногти царапнули плечи, стягивая рубашку. Кончики пальцев с неожиданной нежностью погладили обвившую предплечье змею. Ему даже почудилось ответное довольное шипение. А она продолжала то бесстыдно прижиматься, то чуть отстраняться, позволяя снимать с себя одежду. Волна мягких чёрных волос раскатилась по спине.

— Разве не женщина? — шепнула она, запрокидывая голову, подставляя шею для новых поцелуев. — Наоборот, самая настоящая женщина… не чета глупой девчонке…

— Молчи!

— Есть лишь один способ заставить женщину молчать, и ты его знаешь. Давай же, воспользуйся.

— Тварь! — прошипел он через мгновение, отстраняясь и вытирая с губ кровь.

— Тебе же нравится, разве нет?

Она сделала последний шаг назад, демонстративно покачнулась и с тихим грудным смехом повалилась на разобранную кровать. С кошачьей грацией изогнулась, позволяя лунному свету скользнуть по каждой соблазнительной линии стройного тела. Намотала на палец прядку волос, призывно покусывая нижнюю губу и бесстыдно раздвигая колени.

— Тебе нравится… — шепнула она. — Иди сюда.

— Нет, — равнодушно обронил он, подбирая с пола рубашку.

— Уверен? Я могу дать тебе то, чего ты никогда не получишь от маленькой человечки. Вообще ни от какой другой женщины.

— Не сомневаюсь.

— Так иди сюда.

— Нет.

— Почему? — удивлённо спросила она, сдвигая тонкие брови.

— Потому что я тебя не хочу.

Чёрные змеи волос взметнулись, когда тварь резким движением встала на колени, вцепляясь пальцами в спинку кровати. Дерево жалобно затрещало. Только что нежные женские черты исказились от гнева. Блеснула острыми гранями ледяная злоба в мгновенно ставших совершенно чёрными, без намёка на белки, глазах.

— Так, значит? — прошипела она.

— Значит так, — холодно отозвался Алланир, делая шаг к двери. — Хочешь, иди поищи себе другую игрушку на эту ночь. Найдётся много дураков, которые согласятся с радостью. Или убирайся в бездну, к своему Мораэну.

— Зря ты отказываешься, сладкий, — пропела тварь, вновь раскидываясь на кровати.

— Может быть, — пожал плечами Алланир. — Только мне всё равно, Безымянная.

— Ты ничего не понимаешь! — неожиданно выкрикнула тварь, сворачиваясь на кровати клубочком и закрывая лицо руками. — Ничего! Мне не нужны другие! Не нужен Мораэн! Мне нужно моё имя! Спаси меня! Спаси! Узнай моё имя!

Выйдя в коридор и закрыв дверь, Алланир прислонился к ней спиной, медленно сквозь зубы втянул в себя воздух и так же медленно выдохнул, невидящим взглядом уставившись в темноту. В комнате за спиной была тишина. Он слушал её долго, раз за разом заставляя себя дышать глубоко и размеренно. Потом медленно выпрямился и вновь открыл дверь. В комнате было пусто. Только на подушке остались тёмные пятна — следы слёз.

* * *

— Подвинься.

Рэймон плюхнулся на гладкий камень рядом, выдернул пробку и приложился к горлышку бутылки. Сделал несколько больших глотков, поморщился, перевёл дыхание и предложил:

— Будешь?

— Хватит, — качнул головой Алланир. — И тебе хватит. Рассвет скоро.

— Что, и даже не спросишь, как всё прошло?

— А надо?

— Да в бездну!

Бутылка полетела в ближайшие заросли невысокого колючего кустарника и с жалобным звяканьем разбилась. Куда-то в сторону от дороги метнулась небольшая тёмная тень. Некоторое время ночную тишину нарушал только звук тяжёлого, прерывистого дыхания.

— Я так не могу, — выговорил, наконец, Рэймон, глядя в тёмное небо. — Сейчас ладно, она и не понимает. А утром проснётся — и что?

— И будет скандал, — меланхолично отозвался Алланир. — С криками, слезами и раздачей пощёчин. Вполне заслуженных, кстати. Только он и так будет.

— Это почему?

— Умом, Рэй, она всё прекрасно понимает. Но заставить себя не может. А теперь, из-за твоей некстати проснувшейся совести, упущена отличная возможность не заставлять.

— А ты бы смог? Нет, скажи, смог бы вот так?

Алланир коротко пожал плечами, задумчиво покусал губу, глядя на далёкое пока ещё зарево. Поморщился, слизывая вновь выступившую кровь. Потом вытащил из кармана небольшой пузырёк тёмного стекла, покрутил в пальцах и выбросил в кусты вслед за бутылкой.

— Нет, — тихо сказал он, глядя в сторону.

— Тогда к чему, скажи на милость, это заявление про мою совесть?

— В прошлый раз она тебя не особенно тревожила, помнится.

— В прошлый раз всё было иначе!

— Что было иначе, Рэй? Она понимала, что делает? Ты не понимал?

— Как ты можешь так к этому относиться?!

— Как? Я озвучиваю факты, и только. Речь не о моём отношении.

Небо вдали чуть посветлело. Ветер сменил направление, принеся с гор прохладу и свежесть. Алланир чуть поморщился, подставляя ему лицо, прикрыл глаза и замер, словно прислушиваясь к чему-то.

— Они говорят? — прошептал Рэймон после показавшегося бесконечно долгим молчания.

— Они всё время говорят. Но не здесь. Здесь они кричат. Стонут.

— Им…

— Они страдают, запертые здесь. Она их удерживает. Их нужно освободить. Её нужно остановить. Ты знаешь, что будет, если мы этого не сделаем.

— Знаю, — кивнул Рэймон.

— И я это знаю. И Айли тоже. Так зачем ты спрашиваешь о моём отношении? Хочешь влезть в душу? Узнать правду? Изволь, это не так уж трудно — быть откровенным, особенно в этом месте. Сейчас я очень хочу убить кого-нибудь. Убивать долго, медленно, чтобы выплеснуть силу до капли и хоть некоторое время не слышать никаких голосов. Даже могу сказать, кого именно хочу убить. Тебя. Потому что принимать некоторые решения — всё равно, что раскалённые угли держать в ладони, заставляя себя при этом улыбаться. Может, оно и удастся, но легче не станет, и шрамы останутся навсегда. Вот и мне не легче, знаешь ли. Ты однажды познакомишься с тем чувством, которое я сейчас испытываю, и сам тогда поймёшь. А пока и объяснять нет смысла.

— Вот так?

— Так. Так сложилось, понимаешь. В конечном счёте, это моя вина. Я не сделал того, что должен был, потому что струсил. Испугался смерти. Нарушил закон.

— И думаешь, твоя смерть что-нибудь изменила бы?

Срывающийся женский голос, уносимый порывами ветра, заставил обоих вздрогнуть и обернуться. Айлирен стояла на дороге рядом, одной рукой стягивая на горле тёплый плащ, а в другой сжимая сложенное пополам полотенце.

* * *

Это пробуждение определённо можно было назвать худшим в моей жизни. Я долго пыталась выкарабкаться из сна и сообразить, где вообще нахожусь. И как только могла поверить, что вдруг попала домой, на любимый берег ручья? Что всё это было только сном.

Со стоном зарывшись лицом в подушку, я тут же, ругнувшись, вынырнула из неё и вскочила с постели, тяжело дыша, словно пытаясь вытолкнуть из носа оставшийся на постели и, кажется, везде в комнате запах ночного гостя. Замерла, обхватив себя руками за плечи, и принялась методично вспоминать все известные мне бранные слова. Другими моё нынешнее душевное состояние описать не получалось.

Большая часть ругани досталась Рэймону. Перебирая самые редкостные и дорогие выражения, найденные в закромах памяти, я сладко надеялась, что он как следует икает. Хотя бы так, но отомстить хотелось. Только вот никак не получалось решить, за что именно: за то, что приходил, или за то, что сбежал на самом интересном месте.

Честно сказать, я догадывалась, кто всё это затеял. Да что там догадывалась — точно знала. И с ним планировала отдельный разговор, особый и долгий. Только не прямо сейчас, а потом, когда всё закончится. Потому что в данный момент, хоть плачь, хоть головой бейся об стену, но он был прав. А вот Рэймон — нет.

Такая вот штука: при всех очевидных правильности и благородстве его поступка, совершил он чудовищную глупость. Точнее даже не так. Попросту сохранил свою совесть в чистоте за мой счёт. Ему хорошо — сбежал и ни в чём не виноват. А мне теперь что?

Пометавшись по комнате, я схватила со спинки стула полотенце, покрутила его в руках, бросила на кровать и принялась одеваться. Отчаянно захотелось проветриться и ещё раз обдумать сложившуюся ситуацию.

Думать, правда, было особо и не о чем. Мы уже пришли сюда, и отступать нам было некуда. А противопоставить Безымянной — нечего. А всё почему? Потому, что мы тут ходим вокруг да около моральной стороны вопроса.

Конечно, в идеальном мире всё было бы иначе. Там бы обязательно случилась неземная любовь с первого взгляда, и дальше пошло бы как по маслу. Но реальная действительность вышла куда сложней, и вот теперь мне в очередной раз приходилось делать выбор между неприемлемым и неприятным. Нельзя бесконечно топтаться на пороге, пора уже попытаться открыть дверь. И, кажется, настал момент прояснить это кое-кому раз и навсегда.

Прихватив полотенце, так, на всякий случай, я спустилась по лестнице, решительно прошагала через опустевший зал таверны и вышла в предрассветные сумерки. Тут же невольно поёжилась от прохладного ветра, плотнее кутаясь в плащ, и огляделась. Точно, сидели рядом на камушке, невдалеке. Чем занимались — догадаться нетрудно. Стараясь ступать как можно тише, я подошла ближе и прислушалась к разговору.

Разумеется, собеседники предавались самобичеванию. Оба. Только один вслух, а второй мысленно. Честное слово, чем ещё можно заниматься в такой момент? Покосившись на горы и их жуткое сомнительное украшение, хорошо заметное сейчас, в темноте, я поудобнее перехватила полотенце. Желают самобичеваться? Да прекрасно. Я тут, между делом, тоже не в лучшем настроении, потому могу с этим делом помочь. То, что я не выспалась, успела замёрзнуть под их откровения, чувствую себя обманутой и злой, как три Безымянных, как раз очень кстати.

— И думаешь, твоя смерть что-нибудь изменила бы? — прищурившись, поинтересовалась я.

Оба дружно вздрогнули и обернулись. Не ожидали? А я пришла. Этаким разгневанным духом возмездия, только вместо огненного меча — полотенце. Но для той мести, которую я задумала, в самый раз.

— Айли, — неуверенно поинтересовался Рэймон, — и давно ты тут стоишь?

— Достаточно, — сухо отозвалась я. — Ты что, думаешь, мы сюда прогуляться явились?

— Айли… — начал было Алланир, но, поймав мой взгляд, благоразумно заткнулся.

— С тобой я позже поговорю, — веско пообещала я. — А ты чего молчишь? Наверное, очень собой доволен, да? Рыцарь нашёлся! Любитель перекладывать с больной головы на здоровую!

Не найдя больше слов, я пустила в ход полотенце. Некоторое время мы дружно побегали вокруг камня. Мне даже удалось пополнить запас ругательств после пары крайне удачных попаданий. Заодно и согрелась, аж жарко стало.

— Ладно, — сообщила я, усаживаясь на камень. — Повеселились, и хватит. Давайте подведём итоги. Мы идём в Нимдаэр, так?

Парни дружно кивнули.

— И зачем мы туда идём? Поздороваться с хозяйкой?

— Нет, — мотнул головой Рэймон.

— А по-моему выходит, что да, — язвительно отозвалась я. — Голову включи, радость моя. Придём мы туда, и что будем делать?

Повисло задумчивое молчание. Я смотрела на медленно светлеющее небо, и напряжённо размышляла. Поиски книги могли увенчаться успехом, а могли и не увенчаться, мало ли, времени-то всё-таки сколько прошло. И даже если я её найду, нет ровным счётом никаких гарантий, что моё предположение окажется верным. Выходит, делать ставку на успех этой затеи слишком рискованно. И что остаётся? Собственно, не так и много.

— Ты же хотела найти книгу, — развёл руками Рэймон.

— Какую книгу? — тут же заинтересовался Алланир.

— Молчи, — рыкнула я. — Тебе слова не давали. Хотела, и хочу. И буду искать. Но предпочла бы в этом деле полагаться на что-нибудь понадёжнее своих смутных догадок.

— Например?

— Например на мага, шагнувшего через порог.

Я рывком поднялась на ноги, отбрасывая полотенце. Теперь мы смотрели друг на друга в упор, застыв на расстоянии половины шага. Я дышала спокойно, размеренно, и чувствовала, как меня охватывает холодное, безнадёжное какое-то спокойствие. На самом-то деле всё было просто по сути и сложно только из-за кучи глупых выдуманных условностей.

— Ты уж реши, способен ты сделать это или нет, — выдохнула я, резко повернулась, схватила Нира за рукав и потащила в сторону.

Остановились мы шагах в пятнадцати. Не выдержав, я всё-таки опустила глаза, подавила вздох. Нужно было что-то сказать, но в голове буквально звенело от пустоты. Слов не было. Пришлось заставлять себя очнуться, запуская ногти в собственное запястье.

— Я сделаю это.

— Я знаю, — медленно кивнул Нир, глядя на горы.

— Для меня это ничего не будет значить. Просто ритуал. Но если для тебя будет, я пойму.

— Глупости.

Я невесело улыбнулась. Глупости — это то, о чём я сейчас очень хотела спросить, только язык не поворачивался. Зачем было сыпать соль в открытую рану? Может, ничего ещё не получится, и мы все умрём.

— Айли, я…

— Помолчи, ладно? Не говори ничего, или я расплачусь и передумаю.

— Хорошо, — кивнул он.

Не удержавшись, я провела пальцем по его прокушенной губе, ощутив лёгкий укол боли. Даже глупо было спрашивать, кто это сделал. Она так хочет всё разрушить… ещё не хватало помогать ей этого добиться.

— И знаешь… спасибо за семейный рецептик, — усмехнулась я. — Так мне было бы легче.

— Это было отвратительно.

— Глупости, — чуть не рассмеялась я. — Мне даже понравилось.

На самом деле это была ложь. Я дико злилась, что он так со мной поступил, хоть и понимала, почему. Но в то же время мне было и весело. Зелье, сдаётся, попало не в ту кружку. Я и сама была способна с этим справиться, помощь требовалась скорее Рэймону.

Посмотрев напоследок в небо, окрашенное первыми лучами рассвета, я чуть виновато улыбнулась, повернулась и пошла обратно к камню. Остановилась возле Рэймона, немного постояла молча, а потом спросила:

— Идёшь?

И, не дожидаясь ответа, пошла по дороге в сторону постоялого двора.

* * *

В комнате стало неприятно прохладно. Я даже порадовалась, что Рэймон не очень-то торопился за мной последовать, осталось время вновь разжечь камин. Я как раз закончила возиться с дровами и принялась греть руки у огня, когда за спиной тихо стукнула дверь.

— Ты уверена?

— Лорд Дариат, — криво улыбнулась я, не поворачивая головы, — вы ужасающе неромантичны. Неужели для такого момента не нашлось каких-нибудь более подходящих слов?

— Айли…

Пальцы медленно провели по моему плечу, коснулись обнажённой шеи, убрали со щеки за ухо выбившуюся из косы прядь волос. Я сумела сдержаться и не поёжиться. Нет, всё-таки мерзавец. Ночью мне было так хорошо, а вот сейчас начинался сущий кошмар. Такой, что впору было последовать советам незабвенной тётушки Каньи: закрыть глаза, расслабиться и думать о любимой детской игрушке.

Первое мне удалось успешно. Второе — более или менее. А вот подумать я ни о чём не успела. Только начала вспоминать, с чем там играла в детстве, как первое же прикосновение губ к губам швырнуло меня в знакомый кошмар. Я опять оказалась на ледяном ветру посреди бескрайней заснеженной равнины. А впереди была та самая гора с пещерой, вход в которую был затянут голубоватой пеленой. Солнце медленно, но неотвратимо скатывалось к горизонту. И нужно было идти вперёд, пока не стало слишком поздно.

Острые комья снега обжигали и резали мои обнажённые ступни, но я старалась ни на что не обращать внимания. Только твердила себе, что боль эта не настоящая, что на самом деле я не здесь, что на дворе даже не зима. И шаг за шагом шла вперёд, к голубой пелене. Туда, где всё должно было закончиться.

До цели оставалось всего несколько шагов, когда боль, скрутившая живот, швырнула меня на колени. По щекам покатились слёзы, порывистый ветер подхватывал их и бросал в быстро розовеющий снег. Прикусив губу, я заставила себя подняться. Голубая переливчатая дымка была совсем уже близко. Глупо было, пройдя такой путь, сдаваться в паре шагов от цели.

Первый, второй и третий — через пелену, в пещеру. Только не оказалось там никакой пещеры. Передо мной простиралось всё то же бескрайнее белое поле. Правда покрыто оно было не снегом, а цветами, покачивающимися на ветру. По телу прокатилась волна тепла, стало совсем легко. Вздохнув, я сделала ещё несколько шагов, медленно опустилась на колени, а потом и легла на спину, глядя в светлое голубое небо. Внутри было совершенно пусто. Цветы нежно прикасались к коже, лаская и убаюкивая.

Не знаю, зачем вообще я открыла глаза. Среди цветов было так хорошо и тихо, а в комнате кожу сразу кольнуло холодом, заставив свернуться в клубочек, натягивая на себя одеяло. И снова закрыть глаза, слушая тяжёлое, прерывистое дыхание рядом.

— Айли?

— Уйди, — пробормотала я, подтягивая колени к самому подбородку.

Тело отозвалось на это движение неприятной тянущей болью в животе. На глаза опять навернулись слёзы. Стало как-то даже обидно — всё случилось, а я ничего и не поняла. Вообще провела всё время в каком-то другом месте. Может, конечно, оно и к лучшему…

Дверь тихо стукнула, закрывшись. Не выдержав, я уткнулась лицом в подушку и разревелась. Честное слово, если бы миру пришёл конец прямо сейчас, я бы только обрадовалась. Но времени до предполагаемого финала оставалось ещё предостаточно, потому я просто плакала, не в силах остановить поток слёз, не желая ничего делать и ни о чём думать.