Глава 42

Глава 42.

Первое, что я почувствовала, так это то, что мое тело перестало мне принадлежать. Меня не парализовало, я могла двигаться, только вот контролировать свои движения не получалось. Я вытянулась по струнке, свободно зависнув над площадью в нескольких сантиметрах, спина выпрямилась, руки расправились в стороны, словно меня хотели распять, а голова осталась гордо поднятой. С моим сыном происходило то же самое, вот только одно дело — испытывать силу обряда на себе, и совсем другое — видеть, как магическое действо проводят над твоим ребенком.

Михаил продолжал что-то бормотать, его руки по-прежнему были разведены в стороны, в ладонях, повернутых к небу, плясали искры света, а глаза были закрыты. Боковым зрением я заметила какое-то шевеление у него за спиной, и с трудом, насколько позволял задранный подбородок, перевела взгляд на медленно приближающегося к архангелу демона-искусителя. Азазель крепко сжимал в ладони мой кинжал, запачканный кровью нефилима, и сосредоточенно следил за действиями Михаила. Последний же продолжал читать молитву, как будто сама мысль о том, что ему кто-то захочет противостоять, была абсурдной.

Демон сделал еще пару шагов и остановился, на его лице застыло выражение негодования, а в глазах заплясали искры ярости.

— Ублюдок! — оскорбление сорвалось с его губ, но Михаил будто и не слышал его хриплого гневного голоса.

— Он поставил барьер, — сквозь зубы процедил Люцифер, так же неподвижно застывший в нескольких шагах от архангела. — Нам его не преодолеть.

— И что, мы будем просто стоять и смотреть, как он убьет их? — воскликнул в отчаянье мой демон и повернулся ко мне.

Я увидела в его глазах нестерпимую боль, словно все страдания мира разом отразились в двух бездонных черных омутах. У меня не было возможности пошевелиться, но я могла говорить. Одними губами я тихо прошептала: «Мне жаль», а потом мое тело взорвалось болью. Казалось, как будто по поверхности кожи струился жидкий огонь, словно меня, как средневековую ведьму, сжигали живьем на костре. Я зажмурилась и стиснула зубы, чтобы не закричать, но терпеть такую боль было невыносимо. Моя выдержка лопнула, словно натянутая струна, лишь только до моего слуха донесся приглушенный стон Дениса.

— Останови это! — закричала я, но мой голос утонул в вое ветра.

Откуда ни возьмись, по площади закружился самый настоящий ураган, порывы воздуха заставляли даже крепко стоявшего на ногах Михаила покачиваться, остальных же просто сбивали с ног. Мои волосы разметались, и теперь змеями вились вокруг головы, мешая разглядеть происходящее на площади. Я слышала чьи-то крики, гневные голоса, треск камня и грохот от падения чего-то тяжелого, но понять, что к чему, мешала всепоглощающая боль во всем теле и искры в глазах. Слезы ручьями текли по щекам, во рту появился соленый вкус крови, а по подбородку побежала горячая струйка. Эпицентром боли стала грудная клетка, мне казалось, что само сердце пытается пробиться сквозь ребра наружу, щемящее чувство сдавило все внутри, заставив меня застонать в агонии.

Я не могла разглядеть Дениса из-за того, что слезы заполнили глаза, а волосы метались в разные стороны вокруг лица. Но я была уверенна, что мы испытываем сейчас одинаковые ощущения, а от этого мне становилось еще больнее. От того, что я не могу защитить собственного ребенка, не могу забрать его боль себе, не могу пожертвовать собой ради его спасения. Не могу умереть за него.

Из горла вылетел отчаянный крик, полный разочарования. И вдруг болью взорвалась грудь, откуда вырвался ослепляющий сгусток энергии. Светящийся шар, состоящий целиком из Силы, завис перед моим лицом, потом вытянулся в луч и устремился в сторону, где над землей, словно распятый на кресте, парил Денис. В это же мгновение он тоже вскрикнул, а перед его грудью появился точно такой же шар. Наши силы столкнулись, отбросив слишком близко стоявшего Михаила назад на несколько метров. Архангел устоял на ногах, но прекратил читать молитву и с ошеломлением уставился на то, как в месте столкновения лучей света закручиваются и завихряются языки пламени.

Мое тело продолжало безвольно парить в воздухе, но боли я больше не чувствовала, как будто вместе с силой из меня извлекли и способность к ощущению дискомфорта. Или моя Сила и была причиной той боли. Раскрыв широко глаза, я уставилась на разгорающийся между мной и моим сыном огненный шар. Жар от него заставлял щуриться, но прикрыться рукой возможности не было, тело по-прежнему не слушалось. Словно инстинктивно, я попыталась мысленно отодвинуть от себя вспыхивающий сгусток энергии, и он послушно отлетел назад. Ближе к Денису.

Я в ужасе вскрикнула и попыталась так же мысленно подтащить шар обратно к себе, но это у меня не получилось.

— Толкай его! — что есть силы, закричала я сыну. — Оттолкни его от себя!

Шар застыл почти перед лицом ошарашенного парня, подпалив его взъерошенные волосы. Щеки Дениса раскраснелись от близости с нестерпимым жаром и всполохами огня.

— Но он полетит в тебя! — растерянно крикнул в ответ мне Денис, стараясь отодвинуться хоть на пару сантиметров от обжигающего сгустка.

— Сосредоточься и толкай, — настаивала я, понимая, что еще несколько минут, и его кожа покроется волдырями от ожогов и начнет плавиться.

— Нет! Я не могу, — Денис зажмурился.

— Толкай! — почти взвизгнула я, по щекам у меня вновь побежали слезы.

— Нет, — его голос не дрогнул.

Я не могла отвезти взгляд и отчетливо видела, как рубашка на его груди начала темнеть, он открыл глаза, и в них отразились всполохи пламени.

— Двоим нам не выжить, — в вое ветра и гуле разгорающегося пламени его голос был еле слышен. — Один из нас должен сегодня здесь остаться. Я люблю тебя, мам.

Его рубашка вспыхнула, и я услышала душераздирающий крик Азазеля, и вторящий ему голос Димы.

— Нет-нет-нет! — с моих губ сорвался лишь бессильный шепот, а из широко распахнутых глаз потоками лились слезы. — Нет!

Я не могла пошевелиться, как не могли двигаться и те, кто находился на площади. Михаил оградил нас барьером, в котором уже успели увязнуть Люцифер, Азазель и бросившиеся к нам на помощь Полина и Андрей. Все они с ужасом и отчаяньем смотрели, как пламя начало окутывать стройную высокую фигуру моего сына. И ничего не могли сделать. Никто, кроме Димы.

Медиум решительно и резко поднялся с земли и, прихрамывая на одну ногу, двинулся к Михаилу, застывшему в изумлении. Преодолев барьер, который сдерживал только бессмертных, и крепко сжав кулаки, медиум во всей силы врезался в грудь архангела плечом, оттолкнув его за пределы места, которое он окружил защитой. Михаил упал на землю, опершись ладонями о камни, и его тут же окружили демоны, первой из которых к нему кинулась Лилит и схватила архангела за грудки. Дима тем временем развернулся к вращающемуся огненному шару и висящему рядом с ним в воздухе Денису.

— Останови это немедленно! — Лилит дернула Михаила за воротник пиджака, от чего дорогой материал затрещал по швам.

— Это не остановить, — спокойно ответил тот, как будто ему не угрожали трое Падших. — Обряд закончен, Сила вынута из их тел. Осталось дождаться, пока обе силы уничтожат друг друга.

— Но они уничтожат и мальчишку! — зарычал Люцифер.

— Да, но мы с этим уже ничего не сможем сделать, — без тени сожаления вздохнул архангел. — Он сам не захотел оттолкнуть от себя шар. А мог бы.

Внутри у меня все сжалось. Я не могла себе представить более изощренной и ужасной пытки, чем смотреть, как погибает твой ребенок. Его протяжный еле слышный стон, прорвавшийся сквозь плотно сжатые зубы, был похож на прикосновение к оголенному проводу.

Я снова закричала. Не отдавая себе отчета в том, что мое тело парализовано, я начала биться в истерике, но только слезы бежали по моим щекам и подбородку. Мой затуманенный взгляд случайно встретился с голубыми глазами медиума, таким родными и теплыми, что мои губы задрожали.

Дима не сказал мне ничего, только очень внимательно и мучительно долго вглядывался в мое лицо, а потом резко отвернулся. Он сжал кулаки, сделал несколько шагов к месту соединения лучей света и мгновенно исчез в огненных всполохах.

— Нет! — закричала я. — Дима!

— Отец! — Денис тоже видел то, что сделал медиум, ведь все произошло прямо перед его глазами. — Папа!

Лучи света вспыхнули и пропали, парализующие чары исчезли. Я тяжело повалилась на камни, не в силах отвести взгляда от разрастающегося огненного шара. Средоточие нашей с Денисом Силы все расширялось, но ни я, ни он не могли сдвинуться с места, пока Азазель не бросился к сыну и не оттащил его к каменному своду скалы, а меня не схватил за плечи все еще стоящий за моей спиной Макс, и не оттолкнул в противоположном направлении.

Я уперлась спиной в холодную каменную стену и вновь подняла глаза. Шар вращался все быстрее, пока, наконец, не достиг в диаметре десятка метров. Он поднялся над площадью и с оглушительным грохотом разорвался над нашими головами, осыпая всех горячими пламенными искрами.