Пролог

Выигравший никогда не скажет:

«Это всего лишь игра».

Глория Коупленд

В пещере было душно, и синий свет ее стен стал приглушеннее… умирал. Скоро тут воцарится темнота, а потом не хватит и воздуха… и младший бог задохнется. Ему тоже, увы, надо чем-то дышать.

Варнас злился: силы иссякали, времени оставалось все меньше. Без защиты целителя судеб Миранису долго не прожить, пророчество Ниши исполнится, Аланна станет повелительницей Кассии и не видать ей тогда Рэми как своих ушей. А Варнасу — возрождения.

Это неимоверно бесило! Но даже на злость сил уже не хватало.

Он откинулся на спинку своего трона, закрыл глаза и устало прошептал:

— Пришла позлорадствовать? Впрочем, у тебя тоже ничего не выйдет. Мальчишка добровольно ни в жизнь не станет телохранителем Мираниса, а недобровольно — Арман не позволит. Эти братья… люди, а как красиво ломают планы богов. В другое время я бы, пожалуй, восхитился… а теперь…

— …ты умираешь…

— … а ты и рада?

— Нет, — тихий, грустный ответ. Но удивляться тоже не было сил. — Ты все же один из моих братьев.

— А как же твой любимый Аким?

— Он всего лишь смертный, как и Рэми. Ты же…

Варнас удивленно открыл глаза. Да, он не ошибся, сестра стояла рядом с его троном на коленях и накрывала его ладонь своей. И ее прекрасные глаза лучились ласковым синим светом… все же хорошо умирать зная, что тебя хоть кто-то, а еще любит.

— Ты рано сдаешься, — сказала Виссавия, и из пальцев ее полилась благодатная сила. Варнас вздохнул полной грудью, пред глазами расплылось, по венам побежала ярко-синяя лава. И умирать сразу расхотелось.

— Зачем? — спросил он.

— Мне нравится с тобой соревноваться, — ответила сестра, поднимаясь. Подала ему руку и подвела к мерцающему в полумраке оку, дотронулась магического источника тонкими пальцами, пробуждая.

— Смотри! — усмехнулась она.

За окном падал снег, стучался в стекло, одаривал покоем. В просторном кабинете, наверное, было тепло и уютно, шумел огонь за решеткой камина, дарил оттенок тепла темным гобеленам по стенам, рядам книг на полках, мраморной столешнице.

Варнас хотел туда, все отдал бы, только бы почувствовать тот самый комфорт, которого ему так не хватало в холодной пещере. А сидящий за столом Миранис, явно с ним не соглашался. Делал вид, что изучает какую-то бумагу, но по полному тоски взгляду секретаря было понятно: изучает бессовестно давно, да только кто ж будет делать замечание наследному принцу?

Не сейчас, когда зубы его плотно сжаты, взгляд метает молнии, а пальцы безжалостно мнут драгоценную бумагу.

— Пошел вон! — выдохнул принц, и секретарь облегченно выбежал из кабинета.

Принц был голоден. Гнев душил его, не находил выхода. Он резко поднялся пнул несчастное кресло и тяжело дыша оперся ладонями о стол. Даже не обернулся, когда дверь кабинета бесшумно открылась и внутрь вошел Кадм. Воин. Умный и циничный, Марнас любил за ним наблюдать: никогда не знаешь, что выкинет.

— Мир, прекрати. Злость не поможет. Он для нас потерян, мне очень жаль… Этот мальчик…

— Я знаю, кто этот мальчик! — прошипел Миранис. — Меня злит не то, что он оказался на моем пути, пусть себе, а то, что боги такое допустили… Аши в нем! И эти паршивые узы, что мне не дают спать ночами! Да нахрен все это! Пусть это сейчас же прекратиться! Пусть валит в свою несчастную Виссавии и оставит меня в покое! Прямо сейчас!

— Не думаю, что ты этого хочешь, — возразил Кадм.

Миранис не ответил. Он резким движением руки опрокинул стол. Отвернулся, и уже хотел выйти из кабинета, как вдруг скрутился от резкой боли.

— Мир! — подбежал к нему Кадм…

А Виссавия провела рукой над источником и показала другие покои. Простую кровать под балдахином, лежащего на ней гибкого юношу с книгой… разжались тонкие пальцы, книга упала на живот, перевернулась и скользнула страницами по темному покрывалу. А юноша застонал, скрутившись в клубок от боли, выдохнул короткое слово:

— Мир…

— Видишь? — усмехнулась Виссавия. Вновь дотронулась ока, погрузила в темные воды чашу и наполнила ее ярко-синей жидкостью. — Пей, будет легче. И не сомневайся, ты дождешься конца этой истории.

— Что ты с ним сделала? — задумчиво ответил Марнас, принимая от сестры подношение. Виссавия его так просто поить не будет, наверняка, намешала туда своей силы. Это хорошо… это даст ему время. — Ты же знаешь, мы не можем влиять на чувства людей. Они выбирают сами… и Рэми сам должен выбрать, пойти или нет за Миранисом.

Как и выбрать — любить или нет Аланну. На счастье, тут он выбрал правильно.

— Он и выбрал, — усмехнулась Виссавия. — После того, как Миранис чуть не умер из-за того амулета. Теперь он чувствует любую боль принца, знает, когда прийти на помощь, даже не будучи его телохранителем. Не недооценивай моих детей, Марнас. И… живи, брат. Живи, скоро ты будешь свободен. Обещаю.

И исчезла. А Марнас опорожнил содержимое чаши и вновь вернулся на свой трон.

Сестра права. Сдаваться пока еще рано. И как же хорошо почувствовать себя сильным. Достаточно сильным, чтобы действовать.

— Телохранителем он все равно не станет, — прошептал Марнас и улыбнулся, услышав ответный смех сестры.

Ну и зачем это Виссавии? Забрала бы мальчишку и жила бы спокойно… а нет… ей, видишь ли, Элизара тоже жаль…