15. Рэми. Брат

Тупой ничего не прощает и не забывает; н

аивный прощает и забывает; у

мный прощает, но не забывает.

Томас Сас

Игра в кости затягивалась и глава цеха наемников, крепкий, серьезный мужчина, вновь побеждал. В глазах его мелькнул скучающий блеск, и, отпив немного вина из золотой чаши, Нефрит отодвинул от себя игровую доску.

— Ты же понимаешь, что скучать долго не придется? — спросил Зир. — Твои люди как с ума посходили, желая убить Рэми. И лишиться твоей власти.

— На счастье, не все, — усмехнулся Нефрит. — А выявить «несчастных» и в самом деле полезно. Не сорвались бы они сейчас, сорвались бы позднее.

— Ты хоть понимаешь, что если они доберутся до целителя судеб, плохо будет нам всем?

— Что это за носитель Аши, до которого так легко добраться? — мрачно усмехнулся наемник. — Продолжим играть? Или будешь и дальше пытаться защищать того, кто в защите не нуждается?

Кругом огонь. Живая, ярко-синяя пелена, ласковая и опасная, и столь завораживающая, что на миг дыхание перехватило. И Рэми, пожалуй, поддался бы очарованию живого, магического пламени, но рядом был Арман. Арман, который больше воин, чем маг. И которого тянет, влечет куда-то в центр огня, туда, где и не каждый высший выдержит.

Дернув на себя ошеломленного брата, Рэми укрыл их обоим щитом, не позволив пламени даже коснуться белоснежных одежд. И сразу же схватил Ара за руку и потянул за собой, под надежной защитой собственной силы.

Нара было не спасти… Рэми чувствовал. Но если Арман хотел найти тело своего хариба, он его найдет.

Пламя бушевало, ярилось, бросалось на щит и разочарованно шипело, стекало по невидимой защите сапфировым водопадом. И Рэми что было силы бежал, бежал в эту пелену, увлекая за собой Армана, туда дышало, билось сердце огня. Брат молчал. Не вырывая запястье, послушно несся следом, и Рэми вдруг вспомнил, что когда-то, в детстве… они тоже бежали так вот, рядом.

Но вел Арман. В изумрудную тишину леса, с разбегу в обжигающе холодную воду спрятанного меж елей озера...

Щит на миг поплыл, Рэми выругал себя за невнимательность и, редко остановившись, дернул на себя Армана, не позволил споткнуться о распростертое у их ног тело. Брат замер. Прикусил губу, медленно, не веря, опустился на колени перед обугленным, потерявшим человеческий облик, харибом, и в глазах его заплескалась незнакомая, безумная печаль.

— Нар, — прохрипел он, и сердце Рэми неуютно екнуло. Захотелось помочь, вырвать брата из внезапно вспыхнувшего отчаяния и боли, но как?

Стиснув зубы до скрежета он смотрел, как Арман неожиданно осторожно, будто боясь поранить, обнимает неживое уже тело, как пачкает черным и слизко-розовым белоснежные одежды. И Рэми вдохнул запах поджаренной плоти, обрадовался, что Нара не сожгло в прах, и отвел взгляд, сам стыдясь выступивших на глазах слез.

Он вспомнил, как был холоден с харибом брата. Не понимал… как дорого брату стоило оставить с кем-то свою тень. Теперь, видя горе Армана, начинал понимать.

— Ар, — тихо сказал Рэми. Опустился на корточки за братом. Обнял за плечи и прижался лбом к его спине. — Ар, прошу тебя, прошу… Ар, его уже нет… и нам надо уходить.

— Не отпущу, — упрямо шептал Арман, укачивая безжизненное тело, кутая его в белоснежный плащ. — Нар… не позволю уйти… терпи.

— Арман, прошу, — тихо ответил Рэми, пытаясь усилить слова магией, но через пелену отчаяния брата было не пробраться, а сильно давить Рэми боялся. — Его не вернешь, слышишь… Ар… ну же, пойдем… пойдем, здесь уже нет живых.

И им надо уходить из этого пламени, пока они еще могут. Быстрее!

— Вернешь, — ответили за спиной. — Хариб не уйдет без позволения своего архана. Будет трудно, больно, для обоих, ритуал не будет легким… но Арман вернет Нара. Когда огонь стихнет, мы отправим их в ближайший храм. А пока не мешай им, мой архан. Арману и без того сложно удерживать душу Нара в этом мире.

— Вот как, — выдохнул Рэми, сразу как-то поверив.

Попробуй не поверь! Магия не могла ошибаться, каким-то чудом Нар был все еще жив. Умирал, плыл у грани, но был жив! И нить его жизни еще тянулась, хоть была едва заметна. И огонь татуировок горел на запястьях Армана, сиял в кружеве рукавов, а брат все шептал, шептал что-то Нару, как нерадивому, плачущему ребенку. И сам не скрывал бегущих по безжизненному лицу слез.

Весь мир для них исчез, расплылся в близости манящей, искрящейся грани. Под крыльями Айдэ усмехающегося, довольного чужим страданием. И Рэми своей кровью укрепил, насколько мог, нить Нара и медленно поднялся: теперь была его очередь защищать брата. Если он не остановит этого пламени… то вытаскивать Нара из-за грани будет некому.

— Мой архан, — мягко позвал Лиин. — Прошу… даже не думай...

А Рэми как зачарованный смотрел туда, где огненным шаром билось, жило сердце жара, откуда бежало во все стороны синее пламя. Огонь рычал, ломался о щит, и разочарованно бежал дальше, разносил куда-то вдаль магическую заразу. Рэми чувствовал это пламя. Чувствовал его животный голод, его желание уничтожить, сожрать. Чувствовал его ярость, когда оно крушило каменные стены домов, пыталось добраться до укрывшихся в подвалах людей… много людей, которые еще немного и задохнутся или сгорят заживо. Множество людей, что уже ушли за грань… и все почему? Ради чего?

Ради того, чтобы прикончить одного человека? Боги, это же как надо ненавидеть-то, а?

Море чужой, убивающей боли. Едва сдерживаемая внутри сила, и крепкие, упругие крылья Аши, дернувшиеся вверх. Целитель судеб настороженно ждал внутри. Ждал, пока Рэми решится. И Рэми, глядя на пытающий синими всполохами шар, в котором клубилась жизнь этой проклятой заразы… решился.

Ты же знаешь, что это выше наших сил?

Рэми, увы, знал. Но и не попытаться не мог.

Хорошо, мой целитель. Если ты так решил, то мы попытаемся.

— Держи над ними щит, — приказал Рэми Лиину. — Что бы не случилось, мой брат и его хариб должны жить.

— Мой архан!

— Не смей ослушаться...

И почти шагнул из-под щита, как Лиин упал ему в ноги, обнял его колени, выдохнул едва слышно:

— Не иди!

— Лиин… пусти.

— Не могу! — почти плакал от отчаяния Лиин. — Ты вернулся ко мне и опять уходишь? Теперь навсегда? И опять хочешь, чтобы я остался? Мой архан… прошу… не иди!

И Рэми, наверное, вырвался бы из его объятий, только что-то изменилось: пламя заурчало недовольно, заплакало яркими слезами, стекло на плавившуюся в жаре мостовую, но так и не осмелилось прикоснуться к спокойно идущему к его сердцу человеку.

— Телохранитель… — выдохнул Рэми, когда Аши внутри обрадовался своему брату. Тому самому брату, что недавно его чуть не убил. Аши, Аши… что же с тобой поделаешь?

Незнакомец остановился, поднял руки, развернул ладони к скрытому за синим дымом небу, и что-то быстро зашептал. Ярко вспыхнула на его лбу руна, засветились ровным светом глаза, и чужая сила позвала, чуть не поставила на колени, а душу вывернул наизнанку требовательный, уверенный зов.

— Что это? — прохрипел Рэми, на миг забыв как дышать.

— Дар, телохранитель повелителя, просит высших магов о помощи… — явно через силу выдохнул Лиин. — Они создают сеть. Никогда такого не видел… и надеялся, что и не увижу.

— Почему? — удивился Рэми, и сразу сам ответил на свой вопрос.

Дар взлетел в воздух, застыл, улыбаясь, раскинув руки, принял ниточки силы, тянущиеся от высших магов… высшие были осторожны, но телохранителя уже начинало лихорадить. Из носа его, ушей, тонкими струйками текла кровь, татуировки на запястьях светились ровным синим цветом, а на шее выступила, поползла вверх частая сеть сосудов.

— Он не выдержит… — выдохнул Лиин, и Рэми почувствовал, что хариб, увы, прав… силы, подаренной высшими, было слишком много для одного мага, пусть даже если маг высший, пусть даже если он лучший в Кассии… боги, как остановить это магическое пламя, как?

"Тише, тише", — прошелестел сквозь огонь едва слышный шепот, и Дар опустил вдруг руки, закрыл глаза и глубоко вздохнул:

— Мой повелитель…

"Ты же знаешь, что я рядом, брат. Знаешь, что не брошу и помогу. Знаешь, что разделю твою боль… давай же, Дар…"

И Дара будто окутало мягким сиянием. Он улыбнулся, хоть и явно через силу. Кожа его вновь стала чистой, засветилась изнутри ровным синим светом, и в широко распахнутых глазах заплясало послушное, ласковое пламя. Нити, убегающие в огонь, напряглись до звона, тянулись, подчиняясь едва заметному танцу тонких пальцев, оплетали, резали огненный шар, и рев магического пламени стал мягче, спокойнее… усмиренной огромной, льющейся от Дара силой...

"Тише, тише, — лился шепот, даруя работающему магу силу и уверенность. — Тише… еще немного… мы выдержим".

И Рэми узнавал и не узнавал тот шепот.

— Мой повелитель, — выдохнул Дар. — Потерпи, я сейчас...

И в тот же миг сердце пламени выплюнуло в телохранителя струю огня.

Дар упал на колени, его вырвало кровью. И сеть на шаре натянулась до звона, а нити ее истощились, рискуя выпустить новую волну ревевшего от радости пламени.

— Дар, встань! — звал где-то повелитель, и телохранитель пытался подняться, но вновь упал на колени, охваченный бросившимся на него огнем. Как еще жив? И Рэми, более не в силах смотреть, рванул к Дару, ставя на ходу защиту.

— Нет! — отчаянно крикнул за спиной Лиин, но, на счастье, брата без щита на оставил.

Рэми подбежал к телохранителю, схватил его за шиворот, заставил подняться и, протащив под щит, бросил рядом с ничего не замечающим Арманом.

— Ты… — выдохнул Дар. — Подхвати сеть, брат. Подхвати, пока оно не вырвалось… закончи, слышишь!

— Теперь я тебе брат! А совсем недавно...

— Не время. Потом… Там люди умирают, — тихо ответил Дар, и из уголка рта его побежала по подбородку алая дорожка. — Рэми, ради богов! Не сейчас. Потом поспоришь… давай, мальчик!

Как же заговорил...

Щелчок, рванувшая в сердце боль… еще одна нить лопнула на сердце пламени, еще немного, и зараза вновь побежит огненной дорогой по улицам, наберет силы… и придется начинать заново. Только с кем? С истощенными помощью телохранителю высшими магами?

И уже понимая, что это безумие, самоубийство, глупость, Рэми рванул обратно, в рвущее, неистовое пламя, встал на место Дара и замкнул на себе сеть...

— Ты… ты… — множество голосов, разных, знакомых и нет… тихие вопросы, пробующие ментальные прикосновения… и множество потоков… ровных, блестящих потоков чужой силы. Сила наполняла, рвала изнутри, и Рэми, чувствуя на губах вкус собственной крови, поспешно плел сеть рун… надеясь, что закончит раньше, чем...

Не закончил. Более не находя места, чужая сила рвала ментальное тело на кусочки, тянула к грани, туда, где уже ждал, усмехался довольный Айдэ. Боль… разрывающая на кусочки боль! Вздувшиеся на руках вены, синие прожилки по натянутой до предела коже, уже не слушающее приказов тело и тихий шепот внутри:

— Откройся мне, мой мальчик. Дай себе помочь...

Зов повелителя пытался прорваться через пелену огня, и Рэми из-за всех сил старался сделать то, о чем его просили… но не мог… не мог поверить повелителю! Не после того проклятого зала, не после того, как пытались убить Аши, не после того, как из него старались сделать марионетку! Бездушную игрушку Мираниса!

— Рэми… — вплелся в сознание другой голос. — Позволь мне...

И Рэми взмолился, не в силах сопротивляться этому зову:

— Не могу… Мир, я не могу...

— Так повторяй за мной, дружок, — ответил Миранис, и… открыл свою душу.

Рэми на миг опешил. Вот так, запросто? Без щитов, без защиты, до самого дна? До тайников, в которых сам себе не признавался? До постыдного одиночества и боли, от осознания, что ты никому не нужен?

Но точно не нужен ли? Рэми медленно поднялся с колен, видя себя со стороны. Такого странного, такого… чистого и открытого. Такого колючего… в своей прямоте. Того, кто не хотел назваться...

— Ты видишь во мне друга… брата? — тихо спросил Рэми.

— Мы побратались там в лесу, не помнишь? — спокойно ответил Мир. — Так почему же ты до сих пор сомневаешься? Разве я тебе когда-нибудь врал, а?

— Ты пытался меня сломать...

— Я пытался тебя спасти. Своего побратима рожанина. Ты бы не убежал от моего отца, рано или поздно, но тебя бы поймали. И теперь, когда ты знаешь кто ты… тебя больше не надо спасать. Теперь будет так, как хочешь ты. Как ты выберешь. Так чего же ты хочешь, Рэми?

И Рэми выдохнул, поняв, что он до конца не знает, чего хочет… но… раскрывшему свою душу Миру попробуй не поверь. И Рэми улыбнулся через боль, распахнул объятия окутанному в огонь городу и, уже не сомневаясь, легко раскрылся навстречу Миранису. И боль сразу же стала выносимой, далекой. Рэми теперь был не один… Где-то там вдалеке согнулся пополам, выругался Мир. И Лерин помог ему сесть в кресло, прошептав:

— Давай быстрее, брат.

Брат? Теперь Рэми поверил. Вдохнул огонь, поймал пальцами натянувшиеся нити и, ведомый подсказывающим Аши, закончив последнюю руну, вновь сомкнул сеть на себе. Высшие откликнулись охотно, влили в сеть свою силу, и на этот раз сила потекла через кожу ровным потоком, а тонкие нити на глазах утолстились, укутались чужим сиянием…

И в тот же миг, когда сеть была закончена, Рэми щелчком закрылся от Мира. Принцу хватит. Сжал сеть на шаре магии в тугой клубок, и пламя вдруг пропало… будто и не было. А Рэми упал на колени, радуясь бьющим по мостовой каплям крови… все… нет огня. И не будет. И город, застывший в неверии, скоро проснется… и вновь оживет. И выжившие выйдут из подвалов, вдохнут полный гари воздух, улыбнутся сыпавшему с неба снегу.

Все… хлопья кружили, кружили, спускались на еще горячую мостовую и сразу же таяли.

Все...

— Мой архан, — прошептал кто-то, в ком Рэми с трудом узнал человека брата. — Идемте, мой архан, здесь может быть небезопасно. А вы сейчас...

Слаб как ребенок… Рэми и сам это знал. И, не добившись от него ответа, Рэми заставили встать, подставили плечо, потянули за собой, к все так же не отходившему от брата Лиину. И все плыло, размазывалось маслянистой синевой… и даже дышать стало тяжело.

— Мой архан, — выдохнул Лиин, осторожно касаясь шеи, груди, утихомиривая льющую по губам кровь. — Надорвался… нужно отвезти его в замок, к Тисмену. Но через переход мы их в таком не проведем. Ищите, как их отсюда вытащить.

— Да, мой архан, — ответил кто-то, усадив Рэми прямо на мостовую. И Лиин сразу же сел рядом, подставил плечо, давая опору.

— Щит держи, — выдавил Рэми. — Арман… Армана сейчас так легко достать.

— Никто не достанет, — успокоил его один из магов. — Ни вас, ни вашего брата, уж не сомневайтесь. Никому подойти не дадим. Вас отправим под охраной в замок, Армана и его хариба — в верховный храм. Там их уже ждут...

— Я пойду с братом...

— Брату будет спокойнее, если вы будете под охраной телохранителей, — так же мягко, но с неприкрытым уважением ответил слабознакомый мужчина. — Тем более в таком состоянии, когда вы не можете себя защитить. Тем более, после того, что вы сделали, чтобы до такого состояния дойти… этот огонь… даже телохранителю был не под силу.

— Ты не понимаешь, — выдохнул Рэми...

Все это из-за него. Этот огонь, убитые люди из-за него… Алкадий пытался в очередной раз добраться до Рэми, а добрался до Нара. До невинных людей. До крови и силы высших магов. Не надо было слушаться брата. Надо было идти к Жерлу самому...

Нет, надо было выдать Жерла телохранителям… дурак… боги, какой же он дурак!

— Мой архан, ты весь горишь, — выдохнул Лиин, и Рэми на некоторое время потерял создание, а когда очнулся, вокруг царил хаос. Звенел от напряжения, дрожал магический щит, мелькало за щитом, ярилось, лилась кровь.

Рэми лежал на холодной мостовой, головой на коленях у все так же поддерживающего его Лиина, укрытый плащом мага, и, судя по тяжести, не только его. А Арман, бледный до серости, все так же беззвучно баюкал рядом Нара.

— Что это? — спросил Рэми, но ему никто не ответил. И подняв голову, Рэми понял почему: это Лиин теперь удерживал над ними щит. Удерживал из последних сил, чуть заметно дрожа от каждого нового удара. И так сильно ушел в защиту, что не замечал уже ничего: ни очнувшегося Рэми, не бушующую вокруг… битву?

Едва живой Рэми сполз с коленей Лиина, попытался перевернуться, но вновь упал на мостовую, прижатый к ней мучительной слабостью.

— Лиин… — вновь позвал Рэми и вновь не дождался ответа. Пополз было к щиту, но застыл, когда тонкая ладонь сжала его предплечье, удерживая на месте:

— Мой архан, — прохрипел Лиин. — Прошу, останьтесь под моей защитой. Вы же сейчас...

Беспомощен? От злости на миг стало легче. И Рэми даже встал на колени, даже уже почти поднялся, но опять без сил упал на мостовую. И вновь потекла по губам кровь, вновь частые капли разбились о мостовую, вновь стало обидно и горько от собственной беспомощности. Там, за щитом, погибали люди… Армана люди, его люди. Там лилась кровь… там пытались...

Защитить? Их?

Рэми вновь попытался подняться, вновь упал, почти плача от собственной слабости. Сжал рядом зубы, застонал Лиин под новым ударом в щит, что-то прошептал Арман, и Рэми вдруг понял, что все это бесполезно… защищать их бесполезно. И щит будто прорвало. Упал на мостовую, проскользил по ней спиной, оставляя кровавый след, молодой мужчина. Остановился рядом с Рэми, прошептал:

— Прости, мой архан, — и потерял сознание.

Рэми замер, узнавая мага из своей свиты. Того самого, мимо которого проходил выпрямив спину, окидывая гордым взглядом. Того, кому отвечал резко, когда тот мягко предлагал сопровождать его в столицу. Того, кто терпеливо ждал у дверей его покоев...

Одного из подопечных Армана, мага, на руках которого теперь потухало золото татуировок. И Рэми в бессилие сжал кулаки. Если бы он мог… мог, как Дар обратиться к высшим, попросить у них силы… если бы он мог… но он не был телохранителем. Он сам от этого отказался… и теперь никто ему не поможет. И он не может, не может остановить эту кровавую мясорубку. И вновь в щит ударило, и вновь орошило чей-то кровью, и вновь стало на душе муторно.

— Аши, Аши… — позвал Рэми… Но полубог лишь горестно сложил помятые крылья. Сейчас у него тоже не было силы, ни у кого у них не было… лишь...

— Мир… — выдохнул Рэми, не особо ожидая ответа.

«Да, друг мой», — зашелестело где-то рядом.

«Мир… помоги...» — взмолился Рэми, и откуда-то издалека пришла поддержка и мягкое удивление. Мир слышал. Мир окутал мягком одеялом силы. Мир осторожно потребовал: «Откройся!»

И Рэми, уже не сомневаясь, повиновался. Поднял голову, чувствуя, как Мир смотрит на мир его глазами, как чувствует его беспомощность, как гневается, сжимая в раздражении зубы. И говорит зачем-то: «Не вмешивайся. Я отправлю к вам высших магов».

«Но они умирают сейчас», — выдохнул Рэми.

«Лучше они, чем ты. Будем надеяться, что они удержат защиту до того, как к вам придет помощь, — коротко ответил Мир, но Рэми не сдался. Зажмурился до боли и прошептал, вкладывая в шепот все свое отчаяние:

— Мой принц… пойми. Прошу тебя, пойми… мне не надо твоих высших магов. Не надо больше крови. Я не хочу… не могу… этого и так слишком много… мне нужна сила. Аши нужна сила. Много… твоя сила. Мой принц, я знаю, что прошу слишком многого. Но мне… мне сейчас некого больше попросить. Только тебя… только вас. Только моих братьев...

«Братьев, значит, — тихо спросил вмешавшийся в разговор Кадм. — Будь по твоему, Рэми. Мы не может открыть к тебе переход, слишком опасно. Но мы придем к тебе… и когда придем, ты уж не обессудь, убьем каждого, кто не склонит перед тобой голову. Каждого, кто еще будет даже думать тебя убить. Так что ты постарайся, брат, если на самом деле хочешь, чтобы они жили».

И в тот же миг в Рэми полилась чужая сила. Ироничный Кадм, хмурый Лерин, желающий удачи Тисмен. И неожиданно спокойный Миранис. Рэми медленно поднялся с колен… чувствуя, как расправляются за спиной крылья. Вирес… учитель тоже подарил свою силу, аккуратно, чтобы не навредить. И… повелитель...

Тепло в груди. Вырвавшееся имя… Нэскэ… и Рэми опустился перед Лиином на корточки, прошептал:

— Береги брата, — и, встав, шагнул за щит.

Буря на миг приутихла. Хлопнули в небо, разорвали завесу дыма черные крылья, засмеялся внутри Аши, и сами собой легли в ладони бесчисленные нити.

— Стоп! — выкрикнул Рэми, и все застыли. Поклонились, отошли под щит Лиина покрытые своей и чужой кровью маги Армана, вышли на улицу столь же помятые наемники, и Рэми сжал ладони. С силой, чтобы они поняли. Сминая, напрягая до звона, чужие нити.

Общий стон. Упавшие на колени наемники. Ошеломление в их глазах и собственный голос, казавшийся теперь вдруг чужим:

— Лучше вам меня не злить. Не злить целителя судеб. Вы так много раз лишали других жизни, что мир без вас станет только чище. Лучше. И стоит мне только сомкнуть пальцы...

Но он не смыкал. Он видел каждого из них. Видел стальной блеск в глазах одного… ему нравилось убивать. Он наслаждался смертью каждой жертвы… и нить его, окровавленная, темная, жгла пальцы сомнением… он видел страх в глазах другой… девчонка с редким по своей силе даром, она кровавыми слезами оплакивала каждого ею убитого. И все больше катилась в пропасть собственной боли.

Он видел усталость в душе третьего, сомнения в глубине четвертого, он читал каждого из нитей… он переплетал нити судеб вокруг пальцев, и, закрыв глаза шел по улице, по невидимой реке крови, окуная в кровь концы крыльев, меж стоявших на коленях наемников. И знал, что ни один из них его не тронет… не посмеет. Он видел, как они жаждали обещанного Алкадием полога, но страх перед целителем судеб был сильнее.

Перед Аши… перед самим Рэми… перед ждущим каждого, неумолимым Айдэ… Дядя, от которого не спасет даже полог… проклятый полог, из-за которого эти наемники пришли убивать… Рэми поднял руки ладонями вверх, посмотрел в небеса и попросил у своей тети, у богини удачи:

— Отдай мне полог. Отдай… он и так причинил всем слишком много боли. Отдай, прошу...

И усмехнулся, когда невесомая тонкая ткань легла ему на руки.

— Этого вы хотели? — спросил Рэми. — Из-за этого хотели убить меня? Убивали моих людей? Из-за этого подставлялись под высших магов? Думаете, он того стоит? Вот ты… — он опустился на колени перед молодой девушкой. — Хочешь уберечь от цеха детей. Кому из них ты подаришь полог, а кого оставишь без защиты, на очевидную смерть? Или думаешь, что цех наемников простит? Или думаешь, что полога хватит на всех?

И грустно улыбнулся в ответ на ее слезы.

— А ты? — спросил он другого наемника, — кого ты хочешь обмануть? Ты болен и ни один целитель тебя уже не исцелит. А виссавийцы к тебе даже не подойдут… тебе осталась седмица, две от силы, и полог от Айдэ не спасет. Совсем… Так хочешь такое спасение? Такой ценой? Убив еще пару моих людей? Увеличив кару Айдэ?

И встал, унося с собой чужое отчаяние и чужую боль.

— А ты? — спросил он седого мужчину. — Думаешь о большей выгоде под пологом, только за гранью золото не поможет. Хочешь, покажу тебе твою смерть, если ты получишь желаемое? Тебя предаст твое собственное тело, и не в силах даже двинуться, ты будешь под пологом в собственной рвоте и испражнениях три дня умирать от жажды и голода. И никто тебя не найдет, никто не поможет. Уже скоро. Хочешь его? Бери...

И уже знал, что мужчина не возьмет. Он подходил к каждому. Находил слова для каждого. А когда поток людей иссяк, устало накинул на себя полог. Скользнул пальцами по нитям, и печально улыбнулся, отрывая целый пучок чужих судеб от толстой нити цеха наемников. За спиной пронесся тихий стон, и Рэми сказал, едва слышно, но чтобы слышали все:

— Теперь вы решаете что вам делать, куда идти. Для цеха наемников вы больше не существуете, ни вы, ни ваши семьи, вот ваша желанная свобода. И даже не надо было никого убивать. Вопрос, что вы с ней сделаете… ведь за свой дар я взял и цену. Чужая смерть станет для вас ядом. Убьете, и уйдете за грань вместе с жертвой.

— Я из-за тебя с голода умру, проклятый! — выдохнул кто-то за спиной.

— Да? — тихо ответил Рэми. И легко отбил крылом летящий в него кинжал. И даже не обернулся, когда бывшие наемники сами связали нападающего. Не убили. Поняли… Но Рэми уже думал о другом. О появившемся на другом конце улицы конном отряде, во главе которого был...

— Мир… — выдохнул он, встретившись взглядом со встревоженным Миранисом.

«Позаботься о моем брате», — приказал Рэми Лиину и шагнул навстречу своему принцу.

С крыши вид был потрясающий. И на шагающего по улице целителя, и на упавших в коленями в кровавое месиво наемников. И на все так стоявших под щитом магов Армана.

— Ты лишился своей маленькой армии, — прошептал Зир главе цеха наемников. — Теперь она принадлежит ему. Я был бы в ярости.

— Зачем мне люди, тайно желающие выйти из-под моей власти? Они так бились о полог, что даже забыли о страхе. Идиоты. Если бы не Рэми, я бы их позднее сам перебил, одного за другим.

— А теперь не тронешь?

— Нет, — резонно заметил мужчина. — Зачем злить целителя судеб? Хочет быть добреньким, вперед. Людей же, недовольных властью арханов, всегда было полно. Еще наберу… свою армию. А теперь...

— А теперь надо поискать Алкадия, у которого отобрали его драгоценный полог, — усмехнулся Зир. — И отомстить за моих людей. Одолжишь парочку своих убийц, да побезжалостнее. Я заплачу.

— Какие счеты между братьями? — усмехнулся Нефрит. — Заплатим вместе. Хорошо заплатим. Счастливчику, который его достанет.