Шокирующая встреча в лесу

Следующий день Илиарк провел у Старейшины. Наверное, рассказывал обо всем и спрашивал совета, как поступить дальше. Я же занимался своими повседневными делами, помогал отцу. А во мне, словно шило в мешке, сидело нетерпение. Скорее хотелось, наконец, отправиться с другом на небесные равнины и увидеть все собственными глазами. Это желание было таким жгучим, оно захватило все мои мысли, ни о чем ином думать не мог. Ожидание полета стало главной целью и смыслом.

На следующее утро я сладко потянулся под одеялом, предвкушая скорую дорогу. Встал, почесывая свои растрепанные волосы. Окинул комнату рассеянным взглядом. И тут мое внимание привлек листок бумаги, приколотый к окну. Медленно и сонно я побрел к нему, взял листок и пробежался глазами по строкам. Это было послание Илиарка. И в нем этот наглец писал, что снова улетел без меня. Я чуть не захлебнулся от возмущения. Разочарование и злоба накрыли меня с головой. Ведь только я обрадовался, что помирились и будем вместе искать решение задачи с нашим переселением на равнины, как он продолжил это дело в одиночку. Да еще и за моей спиной! Даже не сказал, что полетит один, не предупредил. Мне казалось, он просто издевался надо мной.

Так я провел весь тот день в тяжелых мыслях о несправедливости моего друга по отношению ко мне. Я снова выпал из жизни, не замечая, что и как я делал. Нес ведро с водой, мне кричали: «Осторожно, расплескал половину!» Помогал дрова рубить, так чуть палец себе не оттяпал. Развести огонь мне и подавно не разрешили: «Спалишь еще всю деревню, непутевый». У тебя бывало такое, что когда ты в плохом настроении, кажется, будто весь мир настроен против тебя, будто все хотят тебе навредить, и словно специально все на зло делают? Кажется, что смотрят искоса и так и норовят чем-нибудь раздражить. Вот со мной в тот момент было именно так.

В тот раз Илиарка не было дольше обычного. Прошел день. Бессонная ночь. И следующий мучительный день. За дела я даже не брался. Слонялся по деревне, словно тень. И все ждал, когда же он вернется. Злился. Кипел. Сжимал кулаки. Все, чего я хотел, это хорошенько всыпать другу, которого и другом-то перестал считать. Много позже я понял, каким дурнем и нестерпимым эгоистом был. Но тогда я был крайне раздражен и твердо уверен в своей правоте, а потому во всем искал доказательства своему убеждению. Бывает, что мы поддаемся своим эмоциям и слепо им следуем. Не слышим ничего, кроме самих себя. Горячимся, и можем столько дел натворить, что будем после сожалеть. Это и случилось со мной. Моя злость обесценила нашу с Илиарком дружбу, встала выше нее. Настоящим предателем в результате был я, а не он.

Я долго бродил по лесу в попытке успокоиться, как вдруг пришла в голову мысль. Посмотрел наверх. И решил, что давно пора пробудить крылья и найти равнины, а не ждать снисхождения от друга. И только я примерился запрыгнуть на ветку, как услышал в отдалении голос Илиарка. Стал прислушиваться. Казалось, он с кем-то разговаривал. Я пошел на звук его голоса и вскоре увидел его со спины. Его крылья были подвязаны и спрятаны в рюкзак, это означало, что он был в деревне. Возможно, не нашел меня там и отправился в лес. Я стал присматриваться, с кем же он разговаривает. Но на удивление он был один. Я быстро пошел к нему и услышал:

— Вот так мы и живем. Мы иного и не помним. Много поколений уже в лесу прожило. Нам здесь все привычно и знакомо. Глушь и нищета? Нет, не преувеличивай. Все не так плохо. Просто для тебя слишком велик контраст. А по нам так в самый раз.

Я ничего не понимал. Вокруг никого, Илиарк был один. И выходило, что он сам с собой разговаривал. Я решил, что он совсем не в себе. Только собрался его окликнуть, как услышал, что он говорит:

— Он должен быть где-то здесь. Мы скоро найдем его. Ай, все, хватит щекотать меня, вылезай уж. Никто не видит.

Он открыл полу куртки. Я замер, не дыша, наблюдая. Из-под нее выпорхнула маленькая белая птичка. Я во все глаза смотрел на творившиеся чудеса. Маленькая птичка вдруг засветилась, свет расширялся, охватывая ее всю и становясь шаром. Он увеличивался, вытягивался, быстро меняя форму, вскоре обретая очертания эльфа. Свечение погасло, и я увидел девушку. Она была с крыльями, как и Илиарк. Но очень отличалась от девушек нашего племени. Высокая, гибкая, тонкая и хрупкая. Чуть приподнятая голова и прямая осанка придавали ей стать. Кожа бледная. Светлые длинные волосы сложным плетением были собраны в косу и украшены нитями блестящих бус, собиравшимися на лбу в диадему с камнем. Вся она словно сияла, и напоминала белое лебединое перышко.

— Ничего себе! — протягивая слова, воскликнул я от удивления.

И тут меня, наконец, заметили. Девушка перепугалась от неожиданности и, вспорхнув, спряталась за Илиарка. А он обернулся ко мне, радостно раскинул руки и сказал:

— Вот он! Касин! Как же здорово, что ты здесь! А мы тебя ищем. Тебя не было в деревне, и я отправился за тобой в лес. Иди скорее к нам, я хочу тебе кое-кого представить. Не бойся, я тебе о нем рассказывал, он мой друг, — успокаивал он ее, поскольку девушка была чрезвычайно взволнована и по-прежнему пряталась за него.

А что говорить обо мне, я совсем растерялся. Не понимал, что происходит. Желание поколотить его отошло на второй план, уступив место удивлению и подозрительности. Что за девушка с ним?

— Знакомьтесь, Касин, — представил он меня незнакомке, — мой друг. Касин, это Кирени, — немного замялся и продолжил, — она из племени Рину.

Девушка смущенно вышла из-за Илиарка, тепло улыбнулась и дружелюбно протянула мне руку в знак приветствия. Но я стоял, как громом пораженный. Не мог произнести и слова. Ринуинка? В наших лесах? Ее рука повисла в воздухе, и девушка, поколебавшись, опустила ее. Повисла неловкая пауза. Но Илиарк, не мешкая, схватил меня за руку и быстро повел вглубь леса, подальше от деревни. Он воодушевленно тараторил на ходу, обещая теперь все мне рассказать. Но я не слушал его. Меня волновало лишь одно. Что эта девчонка делала в наших землях? Враг ли он нам? У нее на шее на тонкой цепочке висел медальон, птица с цветком, который Илиарк вырезал из дерева, когда мы с ним беседовали над кронами. Выходит, что не красота равнин вдохновила его, как он говорил мне, а эта девчонка, чужеземка, ринуинка.

Наконец, мы остановились. И узнал я, что же происходило все эти дни моего неведения и одиночества. Они рассказывали вдвоем, наперебой, показывая все в мыслях. Вот их история.