У подножия горы. Тень разлада

Вот еще один день закончился, пролетела ночь, и юноши уже подходили к подножию. Идти становилось все сложнее, земля под ногами была вся усыпана камнями, и все круче поднимался склон.

Вскоре друзья оказались у кромки леса, откуда резко ввысь устремлялись горы. Возможно, это те самые горы! Где-то высоко должно быть лежат те чудные места, про которые рассказывал мудрец Нейян. До мечты рукой подать. Скорей бы! Их переполняли нетерпение и радость открытия. В руках двух молодых эльфов была возможность подарить нашему племени Илон новую, сказочно красивую жизнь. Не передать словами их восторг! Но там ли еще племя Рину? И как ринуинцы воспримут приход илонов? Хранят ли они память о прошлом и прогонят их, как врагов? Либо давно позабыли и доброжелательно примут незнакомых странников? Какое волнение их охватывало!

И должен сказать тебе, мой друг, не понаслышке знаю я об их переживаниях. Ты, вероятно уже догадался, что, конечно же, двумя юными эльфами были никто иные, как я с моим другом. В центре этой необычайной истории оказались именно мы с ним. Потому и храню я до глубоких седин память о событиях тех времен. Все, через что мы прошли, и что происходило, преподнесло много уроков. Будь я тогда умнее, терпимее, справедливее, не стал бы я причиной крайне неприятных событий. Знать бы наперед, к чему приводят твои мысли и действия. В то время я не думал об этом, был импульсивен, шел за собственными эмоциями и эгоистическими желаниями. А прислушайся я к сердцу, оно бы повело меня совсем иным, созидательным путем. Но, на ошибках учатся. И свои уроки я усвоил раз и навсегда.

— Я полечу наверх, на разведку, — предложил Илиарк, — ты со мной? В ярких солнечных лучах твои крылья пробудятся. Полетим вместе, — с энтузиазмом говорил он, а потом шутливо добавил, — что ж мне одному сновать по деревне со спрятанными в рюкзаке крыльями?

— Да уж, представляю лицо моего отца, когда я буду ложиться спать в куртке с рюкзаком, — я представил себе комичность этой картины и, прищурив глаза, довольно улыбался, — а мама уму разуму тут же начнет учить: «да где же это видано, чтобы спали в верхней одежде!» Нет, пожалуй, рановато мне окрыляться, — шутливо отмахнулся я, не желая признаваться другу, что боюсь таких резких перемен, — останусь пока здесь.

Мы обнялись, похлопав друг друга по спине.

— Удачи. И давай-ка поскорее там, не дай мне состариться в ожидании тебя, — приободрял я его.

Он стремительно взлетел, с каждым взмахом крыльев поднимаясь все выше и приближая встречу, которая навсегда изменит его судьбу.

Так и помню, как он исчез в тумане, а я стаю внизу у подножия горы и смотрю ему вслед. Что ж, я сам выбрал остаться. Теперь мне предстояло только ждать.

Что зря время терять. Решил занять себя охотой, а то со скуки помру. Вернется Илиарк, и перекусить будет чем. Взял лук, стрелы, подвязал покрепче нож у пояса и отправился. Непривычно было в новых, незнакомых местах, но недаром ведь мы, илоны, всегда славились ловкостью и сноровкой в охоте. Я внимательно изучил окрестности, нашел, где удобней всего прятаться и выслеживать дичь, и принялся за дело. На удивление, этот лес был полон всякой живности. Удачный выдался денек, подстрелил пару белок и крупного кролика, вернулся довольный к месту встречи разводить огонь и готовить ужин. А сам думал, как там дела у Илиарка? Все ли хорошо у него. Поглядывал наверх, не возвращается ли. Удалось ли найти то, что ищем? Какая она, долина? Представлял себе, как все мы вскоре покинем темные леса и поселимся где-то там, на загадочных равнинах, как вновь обретем давно покинутую родину. Мечты о будущем скрашивали мое ожидание.

День подходил к концу, лес окутало алым очарованием заката, последние догоравшие лучи играли огненными искрами в листве, и уже подкрадывались сумерки. Тут я с радостью услышал приближающийся шум крыльев. Илиарк возвращался! Наконец его компания прервет мой одинокий дозор у горы.

Он приземлился. Подбегаю к нему:

— Ну что, нашел?

Он замялся и как-то неохотно и уклончиво пробурчал что-то про сильный туман, плохую видимость, а в итоге сказал:

— Устал ужасно, валюсь с ног. Спины совсем не чувствую. Давай спать? — и немного погодя с теплотой добавил, — а ты чем занимался? Небось, замучился меня ждать.

А я что, я своего не упущу. Схватил белок с пылу с жару и гордо сую ему:

— Держи! Я времени даром не терял и позаботился о нашем ужине. Так что ты давай-ка не рассиживайся и ешь скорее, а то остынет.

Илиарк засмеялся:

— Да ты прям как моя мама: «не рассиживайся и ешь скорее, а то остынет». Ладно, не сердись, шучу я.

И он с таким зверским аппетитом накинулся на еду, словно век голодал! Даже кролика умял вслед за белкой, не поделившись.

А я все не унимался, любопытно ведь:

— Ты совсем ничего там не видел? Скалы, да и только?

— Нет, ничего в этот раз, — ответил он, насупившись, — завтра снова полечу. Все, пора спать.

Он проглотил последний кусок, быстро лег и отвернулся на бок, давая понять, что на сегодня хватит с беседами.

Странный он был. Неразговорчивый какой-то, задумчивый, чем-то озадаченный и даже как будто подавленный. Но я решил его не трогать и дать отдохнуть. Наверное, он просто очень устал и расстроен тем, что ничего не нашел.

Наутро он снова отправился. Так торопился. Едва парой слов со мной перекинулся. А я по-прежнему болтался внизу в поисках развлечений от скуки. Поупражнялся в лазанье по деверьям, поохотился, побродил по окрестностям, снова полазил. Время тянулось невыносимо медленно. Из головы никак не выходил вечер накануне и поведение Илиарка. Я твердил себе, что мне показалось, находил массу объяснений, но внутри основательно засело неопределенное чувство тревоги. Оно навязчиво преследовало меня весь день, пока, наконец, не возвратился Илиарк.

Он приземлился поодаль от меня. Ах, как же он изменился на этот раз! Ни следа вчерашней угрюмости и задумчивости. Казалось, будто он поднялся к самому солнцу и пропитался насквозь его лучами, потому что он весь сиял и выглядел восторженно счастливым. По его виду было совершенно очевидно, что на этот раз он преуспел в поиске.

Я ринулся к нему и с азартом стал расспрашивать, подбегая:

— Рассказывай же скорее! Ты такой довольный. Вряд ли это туман и плохая видимость тебя так обрадовали. Ну? Нашел? Что там?

Он оглянулся на мой голос, увидел меня и резко переменился в лице. Сияющая улыбка спала, он нахмурился, стал серьезным, напряженным. Я даже оторопел. С чего такая перемена? Словно не меня встретил, а свою противную соседку-бабуську. И отвечает отстраненно:

— Нет, Касин, на этот раз тоже пока неудача.

— Как? Как неудача? — совершенно сбитый с толку удивлялся я, — а чего такой радостный был, когда приземлился?

— Радостный? Нет, тебе показалось. Это полет вызывает во мне такие невероятные ощущения, что я чувствую себя счастливым, — вот и весь его ответ.

Не понимаю, за кого он меня держит? Как это, показалось! Я не слепой ведь и точно знаю, что видел! Знаешь, как неприятно было осознавать, что твой друг что-то не договаривает. Я был уверен, что там наверху что-то произошло, о чем он не хочет рассказывать. Что с ним творилось? Я ведь его лучший друг, мне не все равно, я должен был знать. Да разве в тот момент спросишь его о чем? Сердится, хмурится. Чего это с ним? Все равно узнаю!

— Что дальше? Полетишь еще на разведку?

— Нет. Нас с тобой уже итак долго не было в деревне. Пора возвращаться. Мы с тобой молодцы, нашли гору. Я позже продолжу поиск равнин.

Да, верно он говорил, пора бы и домой. Но как же мне тогда неприятно резанул слух его переход от «мы» к «я», «мы нашли» и «я продолжу». Внутри меня клубилось неясное, еще точно не сформировавшееся чувство, что между нами вырастает стена недоверия. Я гнал от себя эти мысли. Ведь речь шла не о ком-то там, а о лучшем друге, с кем росли, столько вместе прошли, так друг друга понимали. Не могло вдруг все это исчезнуть! Наверное, его что-то тревожит. Возможно, это мысли о будущем. Ведь теперь на нем лежит ответственность за судьбу всего племени Илон. Немудрено, что он переживает. Да что ж я в самом-то деле! Ему поддержка моя нужна, а я в сомнения ударился. И я твердо решил ни о чем его не расспрашивать, пока он сам не захочет открыться.

Ход моих мыслей в молчаливой паузе был нарушен его предложением:

— Эй, Касин, а ты высоты боишься? — столько задора искрилось в его глазах при этом, он снова стал прежним.

— Высоты? — удивился я, не понимая, к чему он клонит. — С чего бы мне бояться высоты, я не хуже тебя по деревьям лазаю.

Он озорно рассмеялся, подталкивая меня локтем в бок:

— Какие там деревья. Бери выше! У меня идея. Давай-ка домой на крыльях с ветерком! Что скажешь?

Я оторопел:

— Что? Туда, в небо? Да как же? Мне рановато оперяться!

Совсем, думаю, с ума сошел!

Он похлопал меня по плечу, продолжая смеяться, и говорит:

— Ну, рановато, так рановато, как скажешь. Так я же не о том. Давай отдохнем до заката, а как солнце сядет, полетим, ты будешь держаться за меня. Мы так к утру дома будем. Хоть узнаешь, каково это, летать!

И правда. А как заманчиво — нестись наперегонки с ветром, прорезая облака, а под тобой с неимоверной скоростью мелькают верхушки деревьев, ранее виденные только снизу. Я с воодушевлением согласился. И, как стемнело, я крепко обхватил его руками за шею, и мы взмыли вверх, так быстро, что дух захватывало.

Это был незабываемый полет! Какая невероятная скорость, какая легкость! И никаких преград, одно лишь небо и ветер в лицо. Теперь я понял, почему мой друг сказал, что как бы тяжело ему не пришлось, он не откажется от крыльев. Все мое тело ликовало, оно словно вспоминало то, что когда-то было его частью, но позабылось. Как маленькие дети учатся ходить, бессознательно ощущая, как им этого хочется, так во время того полета я всем своим нутром почувствовал непреодолимое желание обрести крылья и летать. Я был счастлив!

И вот мы долетели до наших родных лесов. Даже с высоты их можно было отличить от всех других. Такие деверья были только в наших краях. Илиарк стал замедляться, потом немного завис в воздухе, давая мне насладиться последними мгновениями парения, и приземлился на макушки кроны. Вот это да! Мы сидели с ним наверху, там, куда под страхом смерти всю нашу жизнь было запрещено подниматься.

— Ты представь себе лица всех наших эльфов, увидь они сейчас нас с тобой тут. Да уж, а от твоего оперенного вида их бы совсем удар хватил, — засмеялся я.

— Да, Касин, все будет непросто, — серьезно и задумчиво ответил мне он. — Но я уверен, что они все вспомнят и захотят вновь обрести себя. Ведь скажи мне, когда мы летели, разве не было в тебе чувства, будто это твоя природа, твоя сущность, неотъемлемая часть, познав которую, уже невозможно вернуться к прежней жизни без неба, крыльев и полета.

Он говорил так эмоционально, вдохновенно, что я не мог не согласиться:

— Да, конечно, ты прав. Так и было, все как говоришь. Мне казалось, как будто я всегда обитал здесь, а не в лесу.

Мы переглянулись, увидев в глазах полное понимание и зеркальное отражение ощущений друг друга. Ко мне снова вернулся покой и уверенность в нерушимости нашей дружбы. Что бы не случилось, мы справимся с этим вместе, плечом к плечу. И, разумеется, он теперь мне все до конца расскажет.

Скоро рассвет. Румянилось небо. Горизонт светлел. Из-за него показался круглый яркий бок солнца. Оно вот-вот вынырнет и озарит все небо. Я почувствовал, как начинает жечь спину. Ощущение не из приятных. Стянуло кожу. Жар волной прокатился по телу. Боль нарастала. Нет, не хочу! Я поторопился укрыться в листве. Все прошло. Я так и не решился.

Мы спустились сквозь плотные ветви на землю. Руки мои ныли от сильного и долгого напряжения. Илиарк был тоже истощен полетом со мной на спине. Разговаривать уже просто не было сил, мы молчали. А вокруг все пробуждалось. Тонкие струйки лучей разгоняли невесомую пелену тумана. Светлело. Лес шуршал, шелестел, слышалось стрекотание букашек, пение птиц в ветвях, роса поблескивала на листках, пахло влажной землей, травой, корой деревьев, свежестью ручья, журчавшего неподалеку. Мы были в родных местах, но мир для нас был уже иным. Теперь здесь казалось так темно и холодно. Так тесно. Не хватало солнца и ветра, синевы и раздолья.

— Идем? — позвал я.

— Да. Но нам с тобой нужно еще куртки с рюкзаками соорудить, и крылья спрятать. Как думаешь, к вечеру управимся?

— Уж не знаю, с чем ты там собрался управляться, а у меня уже все готово, — с довольным видом сказал я, проворно доставая из тюка две куртки, — я-то время зря не терял, пока ты там в облаках летал. У меня уже все готово, примерь-ка!

У Илиарка просто слов не было. Надо сказать, я приятно удивил его, и не скрою, был горд за себя. Я покрутил перед ним мое изделие, радуясь тому, что другу понравилось. Затем мы совместными усилиями подвязали ему крылья и натянули на них рюкзак.

— О-ох, как неудобно-то! — закряхтел Илиарк, — как будто руки-ноги скрутили.

— А ты как хотел! Терпи! Чего как маленький. Думал, одно лишь удовольствие в крыльях? — подшучивал я над ним.

Он, смеясь, согласился со мной. И мы отправились к деревне. Прошли сквозь чащобу, вышли на холм, где ютилось наше селение. Вероятно, в деревне кто-то заметил нас издалека, потому что вдруг поднялся такой гул голосов. Все наперебой кричали издалека: «Вон они!», «Они вернулись!», «Ура! Скорее, надо помочь Старейшине!», «Ребята, давайте быстрее!» Видимо, Нейян неплохо справился со своей задачей и смог убедить всех в своем недомогании. К нам подбежала толпа соплеменников, окружила и повела к Старейшине, по ходу выспрашивая, нашли ли мы лекарственные травы, далеко ли мы ходили, что повидали. В гуще гула еще попадались и краткие новости о том, что происходило в наше отсутствие: то чья-то собака заболела, то ребята по соседству драку затеяли, то кто-то женится, а кто-то принес небывалую добычу с охоты. Столько всего сразу сыпалось со всех сторон, аж в ушах зазвенело! Ух!

Наконец, в сопровождении говорливой толпы мы дошли до хижины Нейяна и нырнули в ее спасительные тихие недра. Шум остался за стенами и постепенно рассеялся. И вот мы снова здесь, в этом невероятном месте, в котором все и началось, где открылась нам великая тайна. На кровати в дальнем углу комнаты спал старец. Он лежал совершенно неподвижно, даже не заметно было, чтобы от дыхания поднималось одеяло на груди. Мы заволновались, вдруг и правда занемог, кинулись к нему. И только оказались рядом с изголовьем, как он открыл глаза, лукаво подмигнул нам, и с улыбкой произнес:

— Ну как, хорошо я справляюсь с ролью тяжело больного?

Мы с облегчением вздохнули, подталкивая друг друга и отшучиваясь, кто из нас больше поверил:

— Что, клюнул?

— Сам-то, а! Чего глаза так вытаращил от испуга? Поверил?

— Кто бы говорил! Уж ты быстрее меня к кровати кинулся.

— Ладно, будет вам препираться, — остановил наш шуточный спор Старейшина. — Вы, верно, устали с дороги. Отдохните, а как вечер придет, так и поговорим.

Мы отправились по домам. Отобедав, выдержал допрос родителей о походе и пошел спать. Бессонная ночь в небе все же давала о себе знать. А к вечеру, как стемнело, и все в деревне разбрелись по домам, мы снова собрались у Старейшины.

Меня очень удивило, что Старейшина подошел ко мне и, взяв за руку, внимательно осмотрел место укуса змеи:

— Зажило, хорошо.

Откуда он знал? Ведь шрама совсем не видно.

— Он помог мне тебя спасти, — поторопился объяснить Илиарк, и лицо мое вытянулось в еще большем удивлении:

— Как помог? Мы ведь одни в лесу там были!

— Я был в отчаянии, не знал, как спасти тебя, и, что есть сил, стал звать на помощь. Потом в голове услышал голос Старейшины, он говорил мне, что делать и как тебе помочь. Наверное, Старейшина услышал мой зов. Так ведь? — обратился он к старцу.

Нейян утвердительно кивнул и без лишних объяснений перешел к главному. Он мысленно, но так, чтобы слышали мы оба, спросил у Илиарка:

— Чем увенчались ваши поиски, друзья мои? Куда привела вас дорога?

Илиарк немного выступил вперед и ответил:

— Мы проделали долгий путь. Столько всего нового повидали. Когда б еще нам удалось побывать так далеко! Здорово было.

Старец вопрошающе смотрел на него, ожидая рассказа о нашем главном открытии:

— Рад, что у вас много новых впечатлений. А увенчался ли успехом ваш поиск?

Илиарк замялся, снова стал отстраненным, чужим, хмурым, и в итоге ответил расплывчато и неопределенно, отводя глаза:

— В целом можно сказать, что поиск удачен. Мы с Касином нашли гору. Она огромна, вздымается ввысь и просто бескрайняя в своей высоте. Я уверен, что это она и есть, именно на ней лежат небесные равнины. Я поднимался наверх, но пока не обнаружил их, кругом был сплошной туман, — говорил он, нервно теребя волосы рукой. Казалось, ему поскорее хотелось сбежать отсюда, словно от пытки какой-то.

Я совершенно не понимал его поведения. Чего он так нервничает? Беспокойные и суетливые движения, совсем ему не свойственные, выдавали его. Ему было неловко, он прятал глаза, мялся. Почему?

Мой друг продолжил:

— Я хочу… Мне необходимо еще раз отправиться к той горе. Нужно продолжить поиски.

— Поступай, как считаешь нужным, Илиарк. Переждите немного в деревне, отдохните и отправляйтесь с Касином снова в путь.

— Нет, — прогремел ответ Илиарка, — на этот раз я полечу один.

Эти слова, как приговор, повисли в мертвой тишине. Он идет один, я больше не с ним, он больше не разделяет со мной свой путь. Как это было возможно?

— Это опасная затея, друг. Я прошу тебя остаться в деревне, — обратился он ко мне, положив руки мне на плечи и заглядывая в глаза. Его лицо было полно искренней заботы, но как же мне было больно.

Что бы ты чувствовал на моем месте? Разве не было бы тебе обидно, досадно, горько от того, что лучший друг ничего не объясняет, а просто оставляет тебя и отправляется один? Мы ведь всегда все делали вместе! Что же изменилось на этот раз? Оправдания этому я не мог найти. Я был растерян. Он понял мое негодование, и на мгновение я заметил его колебание. Может он передумает? Мы отправимся вместе, и все будет по-прежнему. Но нет, сомнения прошли, и он окончательно решил лететь один. Мне ничего не оставалось, как смириться. Такого поступка я никак не ожидал от него. И с этого момента вся наша дружба пошла под откос.