В райских чащах. Уроки телепатии

Илиарк попросил меня остаться и улетел один. На крыльях достичь равнин получалось куда быстрее, нежели пешком с обузой вроде меня. Отправившись вечером, к утру следующего дня он был уже там, у края водопада. В его памяти я видел невероятно красивую картину восхода солнца. Здесь в нашем лесу начало нового дня обычно знаменуется тонкими лучиками, будто случайно пробившимися сквозь ветки в сумрачную глубь. Рассвет на небесных равнинах совершенно иной, удивительный. Зарумянилось небо, облака тронула позолота, вдруг из-под них прорезались широкие полосы света, постепенно заполняя все вокруг, и вот из туманной пелены, словно нежным бархатным покрывалом обнимавшей водопад и отвесные скалы внизу, неторопливо выплывал яркий, слепящий, огненный диск солнца. Оно поднималось выше, играя сверкающими искрами в бурлящем водяном потоке, и вскоре разлило свой дивный свет по всей долине. Озера стояли совершенно неподвижно и отражали яркие лучи, превращаясь в золотые зеркала. Верх, низ, все смешалось. И казалось, будто в этом свете Земля и Небо слились воедино, словно влюбленные в объятиях нежности. Это было потрясающее, завораживающее зрелище невиданной красоты. Я залюбовался воспоминанием Илиарка с долей сожаления, что воочию никогда такого не видел.

Илиарк остался сидеть там в ожидании своей ненаглядной. Они не договаривались о встрече, и потому он просто терпеливо ждал ее появления. Ведь рано или поздно, думал он, пусть не сегодня, но она прилетит на свое любимое место. И он будет там, пока она не появится. Но выходит, он счастливчик, поскольку долго сидеть ему не пришлось. Она прилетела в тот же день, наверное, собираясь снова играть на флейте.

— Когда я заметила издалека его силуэт у водопада, мое сердце запело от радости. Он вернулся! Я и не надеялась, что так скоро вновь его увижу. Все время с прощания в финиковой роще, мои мысли были заняты лишь им. Я стала такой рассеянной, не слышала половину из того, что мне говорили. Все вспоминала каждый миг нашей встречи, каждый его взгляд, жест, улыбку, мечтала снова увидеться. И вон он, стоит и ждет на нашем месте. Какое счастье! — волнуясь, говорила Кирени. Ее больше голубые глаза пристально смотрели на меня, а в них я видел всю глубину ее любви к моему другу. Столько нежности, восторга и восхищения было в ее голосе, когда она говорила о нем.

Крылатые влюбленные вновь уединились среди финиковых пальм, окунувшись в обволакивающий аромат душистых цветов и ягод.

— Давно ты тут?

— Не очень. Я как раз подоспел, чтобы впервые полюбоваться вашим рассветом.

— С самого утра ждешь? Ничего себе!

— Да брось, я уж приготовился к более длительному ожиданию.

— Нет, так не пойдет. Ты умеешь общаться мысленно?

— Мысленно? Ну… В целом я знаю, что это, но… В общем, нет, не умею. А вернее, не пробовал никогда.

— Давай учиться!

— Ах, она снова за свое! «Премудрая девица» на сияющем пьедестале знаний.

— Хватит тебе! Шутки в сторону. Давай-давай, — назидательно подталкивала она его, и словно бы невзначай игриво добавила, — надеюсь, не последняя встреча. И охота тебе все время так подолгу сидеть и ждать меня, как манны небесной? Мысленно можно достичь кого угодно на очень большом расстоянии. Тебе будет достаточно позвать, и я буду знать, что ты прилетел.

— Идея-то хорошая. Вот только справлюсь ли?

— Не думай, справишься ли ты с задачей, думай, как ты это сделаешь. Помнишь? Перестань прислушиваться к сомнениям, а начинай действовать.

— Уговорила. Только прошу, перестань так заумничать.

Илиарк оживился. Сейчас его будут учить чему-то новому и интересному. Старейшина Нейян общался с ним мысленно, и это было так загадочно, интригующе. А сейчас он сможет и сам научиться!

«Начнем», — раздался эхом голос Кирени в голове, — «ты меня слышишь?»

Илиарк кивнул.

«Хорошо. Тогда ответь мне также, мысленно».

Он сосредоточенно смотрел на нее, пыжился, но она ничего не слышала.

— Не выходит, — огорчился Илиарк.

Я вспомнил свой опыт кривляющейся обезьяны и ухмыльнулся.

«Ничего», — продолжала она мысленно, — «это не просто. С первого раза может и не получиться. Закрой глаза. Когда ты видишь меня, ты пытаешься говорить как обычно, как если бы ты это делал вслух. Давай попробуем так. С закрытыми глазами представь меня, настолько ясно, насколько сможешь, как будто ты наяву смотришь на меня. Говори с моей сущностью, а не с моим внешним образом. Начинай».

Илиарк сделал, как она советовала. Закрыл глаза, представил ее себе и мысленно стал спрашивать, слышит ли она его. Но она молчала в ответ. Значит, не слышала.

— Не получается, — снова вслух сказал он расстроено.

«Продолжаем пробовать. Я думаю, дело в том, что ты знаешь, что я здесь, и по-прежнему пытаешься разговаривать со мной, как будто вслух. Закрой глаза. Я спрячусь подальше. И теперь услышу только твои мысли, а не произнесенные слова. Помни, я откликнусь только на мысли, ничего более до меня не долетит».

— Ну, вот еще! Пряток только не хватало, — недовольно пробурчал Илиарк и снова закрыл глаза.

«Я улетела», — раздался голос отдаляющимся эхом.

Ах, как же хотелось ему научиться, развить телепатические способности и быть на равных с Кирени. Он собрался, сосредоточился. Ведь теперь по-другому и не дозовешься. А то так и просидит здесь один. Он стал представлять ее себе, вспоминая каждую деталь. Ее бледную, сияющую кожу, голубые глаза с искорками задора, нежные золотисто-розовые лепестки губ в кокетливой улыбке, мягкие локоны волос, игриво выбивающиеся из-под диадемы и легким облаком окаймляющие лицо. Да разве можно было не залюбоваться таким дивным очарованием? Углубляясь в ее образ, Илиарк стал вспоминать ее голос, жесты, манеру говорить и двигаться. Он словно проникал в саму ее суть, угадывая за внешней привлекательностью обаяние ее натуры. Она открывалась ему доброй, отзывчивой, веселой и озорной девушкой, любящей этот мир и приключения, не лишенной авантюризма, сильной духом, уверенной в себе, с чувством собственного достоинства. И вот, ухватив и ярко представив себе ее образ, он обратился к нему с искренним восхищением: «Ты невероятная девушка», — через мгновение получив смущенным эхом ответ, — «Можно было и простым приветствием обойтись», — и после небольшой паузы донеслось довольное кокетливое, — «Спасибо».

«Ух ты! Услышала?»

«Да, а ты надеялся при себе оставить комплимент мне?» — смеялась она.

«Здорово! Получилось. Где ты? Выходи».

«А вот и не выйду», — дразнила она, — «ищи меня!»

«Ты что, в детство впала? Давай вылезай!» — сердился Илиарк.

«Нет, не вылезу. Давай потренируемся. Прислушайся, откуда раздается эхо моих мыслей. Попробуй понять, где я, и найди. Я буду говорить что-нибудь без остановки, а ты слушай и ищи. Тебе это может очень пригодиться в дальнейшем».

И тут началось совершенно нелепое песнопение на тему «что вижу, то пою». Она голосила: «тра-ляля-ля-ля, птичка на кусте, пам-парам-пам-пам, бабочка на цветке, тра-а-авка зеленеет, со-о-олнышко блестит, а я тут сижу, и на всех гляжууууу, и песенку поююююю» — все в таком духе. Катастрофа! Каким бы милым и мелодичным не был ее голос, но слушать эту абракадабру было невыносимо. Илиарк хотел поскорей ее найти хотя бы для того, чтобы прекратить пытку для ушей. Это желание было таким сильным, что ему очень быстро удалось определить, откуда доносится эта раздражавшая его нелепица, и обнаружить спрятавшуюся Кирени. Она укрылась под кустом акации и так увлеклась своим пением, что даже не заметила его приближения. Он, как истинный охотник, подкрался совершенно бесшумно. Илиарк увидел, как она сидит на траве с закрытыми глазами, с наслаждением мысленно голося налево и направо, и размахивая руками в такт пению. Эта немая пантомима представляла собой до того смешное зрелище. Он не смог удержаться, чтобы пошутить над ней. Тихо ступая, он приблизился сзади и как набросился на нее с криком: «Ага! Попалась!» — схватил, перекинул через плечо, словно мешок какой-то, да, что есть сил, рванул наверх в небо. Ошарашенная, она ругалась, брыкалась, пыталась поколотить его, а он, все больше смеясь, лишь сильнее разгонялся.

«Вот тебе за игры в прятки и музыкальную пытку!» — задорно приговаривал он.

Кирени билась у него на плече, крича:

— Пусти меня, ты, дикарь необразованный! Ух, доберусь до тебя!

— Пустить? Раз девушка просит, то, пожалуйста, — и как перекинет ее быстрым движением за ноги через плечо. Она перевернулась через него, да как полетела кубарем вниз головой. Ох, и напугаться же она успела. Не в силах поймать равновесие и расправить крылья, она камнем неслась вниз. Но, не долго. Ведь, только перебросив ее через себя, Илиарк мигом кинулся за ней, подхватил на руки и аккуратно опустил на траву. Кирени соскочила на землю и с гневными криками и кулаками набросилась на него:

— Да как ты смеешь! Что за шутки такие! А если б я разбилась!

— Остынь, ничего страшного не произошло. Чего ты кричишь?

— Что? Да ты! Ты! Совести у тебя нет! Ни чести, ни достоинства!

Она и правда не на шутку разозлилась. Губы задрожали, глаза заблестели от наполнивших их слез. Илиарк понял, что переборщил. Она очень испугалась, и ей было обидно от такого обращения с ней. Кирени скрестила руки, насупившись, отвернулась и скрылась прочь среди финиковых зарослей.

Юноша растерялся. Он все понимал, вот только не знал, что сделать, как исправить положение. Рассеяно посмотрел по сторонам. Тут он заметил красивый цветок, обвивавший ветку дерева. Он источал нежный аромат. Три крупных лепестка раскрылись, будто корона над несколькими небольшими, сложенными чашечкой. Цветок был белого цвета, украшенный множеством мелких розовых прожилок. Илиарк аккуратно сорвал его и полетел за Кирени. Найти ее не составило труда. Он подошел, тихо присел позади нее и загадочно произнес:

— Как по-твоему, цветы умеют говорить?

— Что? — шмыгая носом, обиженно отозвалась она, — какие еще цветы, причем тут цветы?

— Смотри, что я нашел. Говорящий цветок! — на полном серьезе сказал он, протягивая его вперед из-за спины девушки

Она ничего не понимала, но машинально посмотрела на цветок в руке Илиарка. Это была обычная орхидея, ничего особенного. Она на миг отвлеклась от неприятных мыслей, вглядываясь в цветок. Не успела она опомниться, как Илиарк тонюсеньким голоском пропищал:

— Что, этот непутевый тебя обидел, да? — «говорил» цветок, качая головой.

Это было до того необычно и смешно, что Кирени не удержалась от улыбки и, похлюпывая, ответила этому чудному ожившему персонажу:

— Д-да, обидел.

И орхидея тоненьким голосочком стала ее успокаивать:

— Не сердись на него. Не надо. Ну что поделать, раз бестолковый такой! Ему, правда, очень-очень стыдно, он сожалеет о своем поступке и от всей души просит его простить.

Сквозь хмурые черты пробилась солнышком улыбка и озарила все ее лицо. От обиды не осталось и следа. Илиарк вышел из-за спины и встал перед ней, теребя в руках «говорящий» цветок.

— Мир? — спросил уже своим голосом, глядя на нее исподлобья.

Можно было и не спрашивать. Ее глаза лучились радостью, она беззаботно кивнула. Илиарк подошел ближе, провел рукой по волосам. Ловким движением закрепил цветок примирения у нее в волосах. Любуясь ею, Илиарк мысленно сказал: «Ты и правда чудесная», — что она услышала очень отчетливо, вновь смущаясь и улыбаясь в ответ.

И тут она быстро отпрыгнула, словно кошка, пританцовывая и смеясь. Ей было радостно и весело, и оттого хотелось пуститься в пляс. Потом она остановилась и, озорно спросила:

— Там, откуда ты родом, что, все так развлекаются, кидая девушек через плечо? Или может поинтереснее что-нибудь есть?

Он смеялся.

— Нет, так у нас точно не развлекаются! Это просто моя неудачная затея. В нашем племени другие забавы.

— Какие? Расскажешь?

— У нас очень любят игры на меткость и ловкость. Например, кто попадет из лука в самую дальнюю, высокую ветку. Или кто сможет пробраться по веткам над болотом и не упасть в вонючую, склизкую тину. Проигравшему не позавидуешь. Наши забавы очень подвижные.

Кирени в полном недоумении смотрела на него:

— Зачем перелезать через болото, когда его можно просто перелететь?

«Неувязочка», — подумал Илиарк, пришлось объяснять, — понимаешь, мои соплеменники, они не такие, как я. У них нет крыльев. У меня-то их тоже не было до недавнего времени.

Она смотрела широко раскрытыми от удивления глазами и даже представить себе не могла, как можно быть БЕЗ крыльев. Он предупредил ее расспросы:

— Это долгая и сложная история, давай, я как-нибудь потом тебе все расскажу.

Она повела плечами, как бы говоря: «Как хочешь», — и не стала настаивать. А он продолжал рассказывать про свои излюбленные развлечения:

— Вот я больше всего предпочитаю игры в кольца и башни. Первая заключается в том, чтобы набрасывать кольца на ветки с расстояния. Мы выбираем дерево с ровными ветвями, отходим на положенную дистанцию, и потом нужно так метко бросить кольцо, чтобы оно залетело на нее, зацепилось и не упало обратно. И кто больше сумеет закинуть колец, тот и победил. А проигравший должен забраться на дерево и снять все. Мы с моим другом Касином лучшие в этом деле. А из нас двоих мне очень до него далеко. Он самый меткий из всего племени. И не зря, ведь он сын нашего вождя. Ему однажды предстоит возглавить нас, и потому во всем он лучший.

Мне совсем не понравилось, что Илиарк и меня приплел, расхваливал при чужеземке. Мало ли что у нее на уме. А он все секреты мои выдавал.

— Какой он молодец! Я понимаю его, ведь я тоже принцесса, и когда-нибудь буду править своим народом. Это трудно. И потому мне нужно много уметь, быть тоже лучшей. Тяжело ему, наверное.

Да бросьте! Ни за что бы не поверил, что эта блондиночка была в состоянии меня понять. Подумаешь, принцесса! Только и знала, что наряды менять, красоваться и кокетничать. Куда ей было до меня! На моих плечах была ответственность посерьезнее.

Она, выслушав рассказ Илиарка о наших излюбленных развлечениях, сказала:

— А знаешь, у нас тоже есть очень похожая игра в кольца, только мы их не на ветки забрасываем, а на прутья, которые втыкаются в землю. А сами взлетаем повыше и бросаем кольца с высоты. Странно, правда? — продолжала Кирени, — а вот у меня самая любимая — лабиринт. Мы выставляем небольшие деревянные столбики друг за другом в разных сложных комбинациях. Проявив фантазию, можно так целую картину получить. Здесь очень важна точность до миллиметра. И затем нужно отойти подальше и метким движением, легонько и аккуратно, катнуть мяч в сторону лабиринта так, чтобы, сбив один деревянный столбик, он упал на соседний и по цепочке сложились все остальные. Выигрывает тот, у кого сложились все до одного столбики, и при этом в точную линию, не разлетевшись в разные стороны.

— Надо же, и у нас есть такая игра. Мы ее называем башни, как раз вторая моя любимая. Мы только не мячом, а камнем сбиваем первые колышек, — удивился Илиарк.

Это действительно было очень странно — почему в их и нашем племени одни и те же забавы. Ведь мы жили совершенно в разных местах и условиях. Не имели ничего общего в повседневном быту. А игры одинаковые.

«Возможно, мы, илоны, до сих пор сохранили какие-то, пусть и незначительные, обычаи прошлого. Иначе, почему у нас и ринуинцев одинаковые развлечения? Невероятно! Мы по-прежнему делаем то, что когда-то очень давно делали наши предки, живя на равнинах», — подумал про себя Илиарк, сказав вслух, — да, действительно удивительное совпадение. Ладно, чего голову ломать. Давай-ка лучше поиграем. Узнаем, кто из нас самый меткач и ловкач, — задорно предложил он.

— Ну, держись! — озорно согласилась Кирени.

И понеслась череда безудержного веселья, смеха и радости. Они без устали бросали кольца, на скорую руку сооруженные из вьющихся лиан, выкладывали сложнейшие лабиринты из деревяшек, которые Илиарк мигом нарезал ножом из крупных веток. Они соревновались, кто из них лучше. Летали кольца, со свистом проносясь в воздухе, весело трещали складывавшиеся деревянные колышки. Успех попеременно переходил от одного к другому, не выделяя большим отрывом кого-либо из них. Илиарк был безупречен в бросании колец, но и Кирени не отставала. Девушка же в свою очередь мастерски строила лабиринты, выкладывая такие сложнейшие композиции, что его фантазия блекла на фоне нее. В итоге, вдоволь наигравшись и окончательно убедившись, что они во всем выступают на равных, юные эльфы уставшие, но довольные расселись на траве отдыхать.

— Ой, давненько я так не развлекалась. Наверное, я все это еще в детстве забросила. С тех пор, как меня стали готовить, как принцессу, к будущему правлению. Приходилось соответствовать.

— Да уж, не повезло, — подшучивал он над ней, — тяжелое детство, несправедливая юность.

— А зато я — принцесса, а ты — «дикарь необразованный», — подтолкнула она его локтем в бок, смеясь. — И вообще, я есть хочу.

— Какие предложения?

— Рыбалка!

— Рыбалка? Чтоб принцесса рыбу ловила! О, на это надо посмотреть.

— Что? Думаешь, не умею? Да чтоб ты знал, я научилась рыбачить раньше, чем летать.

— Верю, верю. Но позвольте, ваше величество, вам помочь и угостить вас, — шутливо кланяясь и изображая почтительность, сказал Илиарк.

Она нахмурила брови, а потом вдруг ухмыльнулась и стала подзадоривать его:

— Ну, давай. Вон как раз там река. Удачи, великий знаток рыбалки!

В интонации был явный подвох. Но Илиарк гордо направился к воде с твердым намерением наловить рыбы и поразить воображение принцессы. Поразил. Шмякнулся прямо в реку. Вымок. Перепачкался. Распугал всю рыбу. Насмешил принцессу. Рыбалка удалась. Оказалось, не так-то и легко. Поток воды был непривычно быстрым, не как в наших лесах. И его просто снесло под напором. Сел на берегу, обхватил колени руками, сердитый, вода с него струилась. А девушка все смеялась, не могла остановиться.

— Да хватит уже, — раздраженно буркнул он.

— Ладно, не дуйся. Итак, дорогой мой чужестранец, позвольте вам помочь и угостить вас, — ловко поднявшись, сказала она, направляясь обратно в чащу.

Он удивленно оглянулся на нее через плечо. Не мог понять, зачем ей туда нужно. Стал наблюдать, как она внимательно просматривала какие-то тонкие и длинные листья кустарников, потирала их пальцами, слегка потягивала. Какие-то срывала, зажимая в ладони. Набрав охапку, села, разложила их перед собой и один за другим принялась быстро скручивать в жгуты, каждый последующий проворачивая вокруг предыдущего. Движения были точными и непринужденными. Она явно делала это не в первый раз. В итоге у нее получился длинный тонкий жгут из листьев, тугой и плотный. Затем она согнулась и прошлась на корточках между кустами, всматриваясь в корни. Наконец, что-то заметив, запустила пальцы прямо в землю. В том месте она оказалась рыхлой и легко пропускала ладонь. И вытащила какую-то личинку. Это было совершенно удивительно и невообразимо, что девчонка проделывала все с такой легкостью, спокойствием и без капли отвращения к насекомым. Вот она закрепила приманку на конце самодельной веревки, взлетела и зависла над рекой чуть поодаль от берега, где еще не совсем глубоко, но и течение уже спокойнее. Аккуратно опустила жгут в воду, расправила крылья так, чтобы их наполнял встречный поток воздуха и замерла. Несколько мгновений спустя жгут натянулся, дернулся, она подсекла и вытащила из воды рыбу. Та извивалась, блестя чешуей, пучила глаза и норовила скорее нырнуть обратно. Но Кирени не дала ей шанса ускользнуть и резким движением отбросила на берег. Рыба изгибалась всем телом, била хвостом, отталкивалась от земли, стараясь вернуться в воду. Илиарк тут же схватил добычу. Вскоре прилетела следующая, а за ней еще. Так ловко принцессе удавалось это делать.

Улов был отличным. Они развели костер и приготовили ужин. Никогда еще еда не казалась столь вкусной Илиарку.

Они даже не заметили, как день подошел к концу. Садилось солнце. Закат был так невообразимо прекрасен! Небо играло красками и переливами, облака горели ярким румянцем. Очаровывающее зрелище. Кирени задумчиво посмотрела на алый диск на горизонте, на лице заиграла легкая улыбка наслаждения:

— Люблю закаты, — загадочно произнесла она, словно сама себе.

Закрыла глаза и замерла. Словно каждой клеточкой она напитывалась ускользающими лучами света. В ее волосах заиграли озорные искорки, переливаясь разноцветными красками, кожа сияла малиново-алыми оттенками. Было безветренно, и ее неподвижная фигура в ускользающем свете заката напоминала изумительную, изящную мраморную статую. Но вдруг она ожила, встрепенулась, посмотрела на него и спросила:

— Ты не против, если я сыграю на флейте? Не могу удержаться. В такие волшебные моменты мне хочется воспевать бесконечное очарование и красоту природы!

Тогда Кирени еще не знала, как глубоко тронула Илиарка ее музыка на краю водопада, и даже не ожидала такого бурного одобрения. Он так обрадовался ее предложению. Вот он снова услышит эту чудную мелодию. Разве можно отказаться?

Футляр с флейтой был все также закреплен у нее на поясе, как и в прошлый раз. Достав ее и поднеся к губам, она начала играть. Илиарк вновь погрузился в чарующие струящиеся звуки. Они лились плавно, нежно, окутывая все вокруг таинственным теплом, сливаясь с закатом в единую симфонию, воспевая гармонию красоты. Это были незабываемые моменты. Казалось, волшебная мелодия погрузила его в Вечность, ведь время остановилось в те чудесные минуты. Солнце скрылось за облаками, погасли лучи, темнело. Музыка стихла, и, казалось, мир погрузился в безмолвие.

— Мне пора возвращаться, — нарушил молчание печальный голос Кирени. — а то скоро меня хватятся.

Снова прощание. Опять жгучей и колючей перчаткой сдавили все в груди. Как ему не хотелось. Каждый уходящий миг бы продлить. Вот еще чуть-чуть, еще немного побыть вместе. Но время неумолимо. Темнота накрывала долину, становясь все тяжелее, придавливая все кругом.

— Пока, — грустно прошептал Илиарк, — до встречи, — добавил он с легкой улыбкой.

Она улетела. А он остался среди финиковых пальм, не в силах покинуть это место. Здесь все было пронизано ей, все напоминало о ней. Он задержался, наслаждаясь каждым мгновением пройденного дня, всплывающим в его памяти. Время растворилось в вечности, он не замечал его, уносясь на крыльях своих мечтаний. А к утру, еще до наступления рассвета, он улетел назад, домой, к илонам.

Илиарк вспоминал о расставании и возвращении в деревню с большой грустью. А я, слушая его, вспоминал, как увидел его, поднимавшегося по склону леса, не замечавшего ничего вокруг, рассеянного, озадаченного. Он даже не услышал, как я звал его. И на мои вопросы о том, что с ним творится, отвечал, что мне лишь кажется, и с ним все в порядке. Разве это по-дружески? Ладно, влюбился, это понятно. Нормальный парень, в конце-то концов. Но обманывать-то зачем? Чего из меня дурака-то было делать и говорить, что ничего с ним не происходило, что не нашел равнины, что должен еще поискать? А потом он снова улетел, о чем я узнал от Старейшины. И пока Нейян объяснял мне, что такое доверие, и какова моя роль во всем этом действе, чем же занимался Илиарк?