Когда ярость слепа. Нападение!

— Немного погодя мы пришли в себя, — рассказывала Кирени. — С этого момента я понимала, что нужно придумать что-то, чтобы объединить наши племена. После всего, что я узнала, это была задача не из легких. К тому же отец был настроен крайне негативно к присутствию чужаков. Тем более из племени Илон. Видимо, трагедия прошлого и была тем мифом, о котором он упоминал. И вразумить его будет непросто. Я решила, что для начала стоит заручиться доверием и поддержкой племени Илон.Мне захотелось узнать, где и как живут илоны сейчас, какие они. Понаблюдать за ними. А как будет удобный случай, то поговорила бы с вожаком вашего племени.

— Вот только незадача. Как бы я ее провел среди наших незамеченной. Меня-то еще можно было измазать пеплом, да переодеть под ринуинца. Но ее никакой маскарад не сделает похожей на илонку.

— Но, он не знал ведь о еще одной моей способности. На моих занятиях я ведь не одни лишь книжные премудрости постигаю. Телепатия, лечение руками — это все тоже часть моего обучения. И там же меня научили еще кое-чему полезному.

— Этот навык ты, Касин, видел собственными глазами. Она умеет превращаться в птицу и обратно в эльфа. Это невероятно! Я чуть дар речи не потерял, когда она первый раз проделала это на моих глазах.

— И действительно, очень полезное умение. Позволяет оставаться незамеченной во многих ситуациях. Продемонстрировав ему свои способности, я приняла прежний облик, и мы вместе отправились сюда, к вашему поселению. Уже здесь я вновь стала птичкой, спряталась под курткой Илиарка, и мы пошли в деревню. Еще, мы собрались найти тебя, Касин. Я бы хотела, чтобы ты помог мне поговорить с твоим отцом. А после этого мы что-нибудь придумаем. Устроим переговоры. Я уверена, вместе мы сумеем преодолеть предрассудки прошлого и найдем взаимопонимание. Мой отец со временем все осознает и отменит этот глупый запрет. Тогда ваше племя сможет вернуться на свою родину.

— Мы не нашли тебя в деревне, — добавил Илиарк, — и пошли в лес. Тут-то ты нас и увидел, когда Кирени приняла обратно свой образ. Что скажешь, друг? Поможем нашим племенам забыть о вражде?

Я слушал его и не понимал, неужели он и правда ничего не видит? Как может он ей верить? Как может не заметить, что это все ложь? До этого момента они, с упоением рассказывая обо всем, не видели моего гнева, не замечали, как ненавистны мне их воркование, влюбленные переглядки и улыбочки. Это все лишь мишура для отвода глаз. Я был уверен, что за всей ее миловидностью и дружелюбностью, кроется коварство и расчет. Она, должно быть, готовила ловушку для нас. Я не выдержал, резко вскочил на ноги и закричал:

— Илиарк, ты что и вправду такой дурак? Тебе эта девица так мозги запудрила, что ты и не видишь, зачем она здесь? Примирить племена? Возродить илонов? Вернуть их на родину? Ты веришь в эту ложь? Опомнись! Она — лазутчик. Обманом заставила она тебя раскрыть место нашей деревни. И дня не пройдет, как армия ринуинцев будет здесь и уничтожит все! Камня на камне не оставят. И на этот раз уж никого из илонов не отпустят живыми!

Ошеломленные и сбитые с толку моей взрывной реакцией, они наперебой кинулись что-то говорить, объяснять: «Нет, Касин! Что ты говоришь! С чего ты взял? И в мыслях такого не было! Ты все неверно понял!»

Но я не желал их слушать. Словно демон вселился в меня. Не помня себя от ярости, я набросился на врага моего племени. Илиарк кинулся мне наперерез, загораживая девушку, с криком: «Касин, приди в себя! Что ты творишь!» И в миг он упал навзничь от моего удара. Кулак с невероятной силой пришелся ему прямо в лицо, он без сознания тяжело рухнул на землю. Я словно обезумел. Больше никто не мог помешать мне расправиться с ней, причиной всех бед и зол, лазутчицей, обманщицей. Она ринуинка, а значит — враг! Нет ей пощады. Девушка, испуганная, бросилась бежать, пыталась взлететь и оторваться от меня. Но я схватил лук, натянул тетиву и выстрелил. Стрела, тяжелая, острая и точная, пронзила ей крыло, и она, подбитая, с криком упала на землю, лишившись чувств от удара.

Я наслаждался победой. Передо мной лежали мои враги, в число которых попал и мой бывший лучший друг. Он был предателем, и не было ему прощения. Вместо того, чтобы собрать племя и направить на завоевание наших исконных земель, восстановить справедливость, он бездействовал, наслаждался обществом этой обманщицы и притворщицы, да еще и привел ее сюда, раскрыв нашу деревню врагам. Нет, отныне он умер для меня, он больше не мой лучший друг, вообще не друг, не соплеменник. Теперь, думал я, все зависело только от меня. Во имя спасения моего племени я должен буду раскрыть им всю правду. Настало время им узнать о своем прошлом и своей истинной сущности. Мы — илоны, мы — крылатые эльфы с небесных равнин. И пришла пора вернуть утраченное, покарать коварных врагов, восстановить справедливость! Я — сын вождя, и я свершу предначертанное!

С этими мыслями я поднял Илиарка и отнес его далеко в лес, накрепко привязав к дереву веревками. Их у него было хоть отбавляй, ведь они подвязывали ему крылья. А теперь они же удержат его здесь, подальше от меня и илонов, чтобы не дать ему вмешаться.

День был в разгаре, солнце, должно быть, светило ярко в небе. Я стал быстро взбираться по деревьям наверх. Я, наконец, решил сам обрести крылья и предстать перед своим племенем в облике истинного илона. Это поможет мне быстрее убедить их, а раненная девчонка мне только на руку. Увидев воочию своего врага и угрозу племени, илоны не станут раздумывать и отправятся за мной на битву за небесные равнины.

Вот я достиг вершины деревьев. Выглянул из-под крон. Солнце, непривычно яркое, било в глаза. Я выпрямился во весь рост. Теплые лучи вдруг стали обжигающими и словно превратились в раскаленные ножи, пронзавшие меня. Боль была нестерпимой. На миг я испугался, что умру, так и не исполнив своей миссии. Но тут же все изменилось. Тело стало легким и невесомым. За спиной распахнулись крылья. Я ощутил их силу и мощь. В тот момент я понял, кто я есть.

Спустившись, я нашел принцессу приходившей в себя. Рана сильно кровоточила, лицо было искажено от боли, вырвался стон. Она посмотрела на меня полуоткрытыми глазами и слабым голосом прошептала: «Касин, за что?» Я лишь усмехнулся. На меня эти штучки не действуют. Меня не проведешь, не разжалобишь. Грубо схватив, я потащил ее в деревню, не обращая внимания на ее крики от боли и мольбы.

Уже приближаясь к нашему поселению, я заметил собиравшуюся толпу, возню, и услышал выкрики: «Кто это? Смотрите! Кто это? Это же Касин! Что с ним? Что у него на спине?» Обеспокоенный гул нарастал, вскоре все илоны собрались. Я остановился перед ними, бросил пленницу на землю. Они ахнули и расступились. Затем один за один подняли глаза на меня в ожидании. На лицах их застыли опасение и недоверие. Они впервые увидели подобное существо с крыльями. Выпрямившись во весь рост, я обратился к соплеменникам:

— Братья мои, илоны. Много лет мы жили в обмане. Мы обитаем в темных чащах, боремся за выживание, не поднимая головы, возделываем пашни, рискуя жизнью, охотимся, чтобы прокормить себя. И главное, живем в страхе перед Запретом, что велит нам никогда не подниматься нам кронами. Все это ложь! — закричал я, как вдруг эхом в голове раздался голос Старейшины Нейяна: «Касин, что ты задумал? Что ты делаешь? Остановись!»

А я продолжал:

— И лгал нам тот, кому мы верили больше всех! Хранитель наших устоев, мудрец нашего племени — Старейшина Нейян. Лишь ему была ведома тайна, но он все скрывал от нас много лет. Настало время узнать вам всю правду о том, кто вы есть на самом деле, и что ждет вас над кронами. Посмотрите на меня! — властно обратился я, широко раскинув крылья за спиной, — Я был там, я нарушил Запрет. И вот он я перед вами! Живой! И во мне пробудился истинный илон. Так знайте же, братья, что мы — племя Илон, крылатые эльфы, рожденные летать. Давным-давно, мы жили на прекрасных равнинах, высоко в горах в радости и гармонии. Это было место чудной благодати. Мы были свободны делать, что хотим, не обремененные тяжелым трудом для добычи пропитания. В те давние времена у нас были крылья, и полет был нашей жизнью. Но на нас коварно напало другое племя, они сожгли наши дома, убили наших близких, уничтожили нашу жизнь, а выживших согнали в леса умирать. Здесь, в глухих чащах мы и продолжили свое существование, со временем потеряв и крылья, и самих себя. Всему виной злобное племя Рину! Эти варвары, безжалостно растоптавшие нашу жизнь, прогнавшие нас с родных небесных равнин, сами поселились там и до сих пор живут припеваючи, — с этими словами я схватил девушку и бросил ее вперед, — смотрите же на них! Перед вами принцесса племени Рину. Она обманом нашла и проникла в наше поселение, чтобы вскоре привести за собой армию жестоких убийц и уничтожить раз и навсегда племя Илон. Совсем скоро они нагрянут сюда! Илоны, я призываю вас пробудиться, стать теми, кто вы есть на самом деле, и встать на защиту родного племени! К оружию братья, нанесем ринуинцам сокрушительный удар, отомстим за кровь предков и вернем себе исконные земли! — кричал я, и ответным мощным гулом прокатилась волна слитых воедино воинственных голосов соплеменников.

Все пришло в движение. Вся деревня зашевелилась, как единый механизм. Каждый доставал свой лук и стрелы, затачивал копья и ножи, готовили молоты, сети, веревки. Все готовились к битве. Кирени бросили в переносную клетку для хищников. Для нее по моим планам отводилась особая роль. Она отправится с нами на бой. Девушка вся сжалась, испуганно забилась в угол клетки, озираясь по сторонам.

— Только попробуй выкинуть что-нибудь, — пригрозил я ей, — хоть в птицу обратись, хоть в муху. Я самый меткий стрелок. Уж поверь, не промахнусь, — рявкнул я, похлопывая рукой по колчану со стрелами для пущего устрашения.

И когда все были готовы и выстроились передо мной, я окинул их всех быстрым взглядом, довольный их решимостью и горящим воинственным духом. Теперь их было не остановить, они разнесут все в пух и прах! Но среди соплеменников я не заметил мудреца Нейяна. И пусть, думал я, наверное, этот старый трус сбежал, не желая участвовать в кровопролитии. Зачем он нам сдался? Обуза только.

— Веди нас! — сказал отец, встав рядом со мной. Наконец, я видел гордость в его глазах. Он принимал меня на равных. Верил в меня. Это еще больше раззадоривало меня.

— Все наверх! — скомандовал я. Нужно было торопиться, день подходил к концу, солнце скоро сядет. Илоны стали взбираться по ветвям, словно огромная стая хищников на охоте. Я тащил наверх клетку с плененной принцессой. Только мы поднялись, как лучи заходящего солнца обожгли нас, у каждого ярко засветились узоры на спинах, и мгновенно нас объяла невероятной силы вспышка, и крик от боли каждого слился в единый дикий рев, рокотом прокатившийся над лесом. Пробуждение свершилось! Все илоны от мала до велика вновь стали крылатыми эльфами. Я ликовал! Солнце село за горизонт. Впервые увиденный нами закат стал символом завершения нашей лесной жизни. Пути назад больше нет.

— Вперед! — раздался клич, подхваченный ветром, разнесенный по бескрайним просторам сумеречного неба, и мы выдвинулись.

Я, помня наш путь с Илиарком, стремительно несся к цели, возглавляя племя. Дорога была неблизкой, ночная темнота окутала нас, а сверху все казалось одинаковым. Сплошной зеленый ковер из веток и листьев под нами. Но я словно нутром чувствовал, словно магнитом тянуло к нашей родине. Будто всегда, с самого рождения знал я, где она. И ничто теперь не помешает мне вернуть ее.

Мы вихрем неслись вперед, стремительно поглощая пространство, отделявшее нас от цели. Я знал, она все ближе. Мы летели долго, всю ночь, и уже светало. Багровыми полосами залился горизонт в преддверии рассвета, зловеще нагнетая напряжение, словно предвещая грядущее кровопролитие. Вскоре нас окутал туман. Ничего не было видно. Илоны растерянно загорланили. Но я, прорезая облака, по-прежнему летел вперед, крича соплеменникам: «За мной! Держитесь теснее! Мы почти у цели». И действительно, совсем скоро послышался звук водопада. Это оно! Я дерзко глянул на принцессу и, желая поддеть ее, язвительно сказал:

— Водопад! Значит мы уже прибыли. Без вас двоих бы не справился. Как ценны оказались рассказы этого предателя о долине и пути к ней.

— Ты подобен змею. Гадкий, скользкий, двуликий, — сжав губы, молвила она в ответ сквозь решетку, — мы тебя другом считали, доверяли, а ты! Ты слеп и глух от ненависти, и лишь марионетка в руках духов злости и мести. Делаешь, как они тебе велят, и ничего вокруг не видишь!

— Молчи, проклятая! — гаркнул я, со всей злости ударив по клетке.

— Ты жалок, — продолжала она, не обращая внимания на мой гнев, — хочешь войны — дело твое. Каждый сам выбирает свой путь. Но оглянись! За твоими плечами целое племя. Почему они должны своей кровью, своими жизнями расплачиваться за твое малодушие и тщеславие! Не быть тебе истинно могущественным, справедливым и мудрым правителем своего племени, покуда преследуешь ты лишь личные, корыстные цели, не заботясь о судьбе остальных.

— Хватит! — взбешенно закричал я, готовый убить ее на месте. — Не тебе меня учить, коварная обманщица! Ты можешь говорить что угодно, но я точно знаю, что лишь забота о судьбе моего народа привела меня на поле боя. Тебе этого не понять. Я собственной головой рисковать готов ради процветания моего племени! Наша месть справедлива, и в битве мы победим!

— Кому же ты мстишь, и за кого? — вновь обратилась она ко мне. — Подумай. Разве именно мы свершили злодеяние? И разве именно вас прогнали в леса? Все это в далеком прошлом. Неужто мы в ответе за предков? И неужто илоны не могут возродить истоки без мести? Война — не выход!

— И это мне говорит принцесса племени убийц! — злобно ухмыльнувшись, ответил я, не желая слушать и принимать ее доводов. — Не выйдет! Тебе не удастся убедить меня сложить оружие, сдавшись тем самым на милость врагу. Кровь за кровь! Умолкни и смотри. Сейчас будет чудное зрелище, а у тебя уже заказан билет на самое лучшее место в зале, — торжествующе закричал я, смеясь.

Мы летели на шум водопада. Звук становился все ближе. Наконец, из тумана стали выступать очертания гор, видны брызги воды, ветром до нас доносился сочный запах свежей зелени и влаги, сладостный аромат цветочного нектара. Долина распахнулась перед нами во всей своей красе, утопая в рассветной неге. Теплые лучи солнца скользили по ней, рассеивая ночной туман, отражаясь тысячью мелких искорок в росинках на траве. Утренняя трель птиц переливами заполняла все вокруг. Мы остановились, завороженные, и, раскрыв рты, уставились на всю эту дивную красоту. На миг забыли, зачем мы здесь. Царившее кругом очарование дурманило и словно усыпляло нашу враждебность. А время замерло, крадясь на цыпочках в надежде не разбудить наши уснувшие воинственные намерения. Непроизвольно опустив оружие, мы осматривались. Нам никогда еще не доводилось видеть такое бесподобное великолепие природы. Хотелось пасть ниц и, торжествующе воспевая и почитая, самозабвенно приклоняться перед ней. Злость и ненависть были просто немыслимы здесь. Сбитые с толку, забыв обо всем, мы парили над дивными небесными равнинами, нашей родиной, нашим истоком.

Казалось, все утихло, умиротворение наполнило нас изнутри, вытеснив злые намерения. Но тут мое внимание привлек край водопада, зеленый заливной луг, обрывавшийся у скалы. Рассказ двух влюбленных снова зашумел у меня в голове, я тут же узнал место их первой встречи, где Илиарк спас Кирени от огромного коршуна.

— Как мило, — прошипел я, — тайное местечко шпионки и предателя. Ха!

Обида вновь вонзила в меня свои когти, жгущие изнутри, поднимая волну ярости, накрывая меня с головой. Дурман рассеялся, все закипело, и я закричал, обращаясь к соплеменникам:

— Вот, илоны, наша родина. Вот наш родной край, откуда изгнали нас некогда беспощадные враги ринуинцы, отправив в темные леса. Посмотрите, чего мы были лишены. И всей этой красотой, всем этим изобилием наслаждались они, эти варвары! Уничтожим их и вернемся на небесные равнины! Женщины и дети остаются здесь. Все, кто может сражаться, за мной! — с воинственным кличем, высоко вздымая копье, я бросился вперед.

Илоны бешеным вихрем понеслись за мной. Мы взмыли ввысь над равнинами, и оттуда нам открылось, наконец, логово врагов — их город, которым недавно так восхищался мой друг, ставший предателем. Мы зависли над ним, темной грозовой тучей застилая небо. Я с наслаждением наблюдал, как ринуинцы засновали внизу по улочкам своего осиного гнезда, с ужасом глядя на нас, пытаясь спастись. Словно мелкие мошки хаотично вились они, клубились, собираясь в стаи, готовясь защищаться. Женщины прятали своих детей. Мужчины хватали, все что под рукой, чтобы защититься.

— Бегите, прячьтесь, все равно вам не спастись, — хриплым голосом, полным яда, шипел я, торжествуя, — теперь ваш черед посмотреть в глаза смерти, боли и утрате, что когда-то вынесли наши предки. За нами долг мести, и мы выплатим его сполна!

Беспорядочное движение внизу вдруг обрело четкость, хаос мушек выстроился в прямые линии, и перед нами оказалась армия стражей, вооруженных до зубов. Они стали подниматься навстречу к нам.

Тут из-за спины я услышал командный крик отца:

— Не теряем времени, илоны, в бой! — закричал он.

Лидерство вождя было у него в крови. Он, не раздумывая, взял бразды правления в свои стальные руки и ринулся в бой, ведя за собой племя, как он всегда это делал. На миг растерявшись, я остался позади него, ошеломленный резкой сменой лидерства. Я снова оказался на вторых ролях.

По команде отца илоны выпустили стрелы, осыпавшие ринуинцев пронзительным ливнем. Но ни одна не достигла цели. Ринуинцы слажено и быстро сложили щиты вместе, образовав над собой непроницаемый панцирь. Стрелы посыпались мимо, даже не поцарапав ни одного. Все оказалось не так просто, и битва теперь представлялась возможной только при лобовом столкновении. Пока я раздумывал, нас стали обстреливать из-под панциря. Это становилось чрезвычайно опасным, мы даже не сможем подлететь. А тем временем они слаженной группой, по-прежнему прикрываясь щитами, стали подниматься нам на встречу.

Раздалась следующая команда отца:

— Копья к бою, готовь! Цельтесь между щитами!

Илоны приготовили копья. Замахнулись. Метнули. Но попасть между щитами было невозможно. Наше оружие отскакивало от их защиты, не причиняя им никакого вреда. Отец взял свое копье, замахнулся, выдвинувшись впереди всех, как тут острая, неуловимая глазом стрела вонзилась ему в плечо рядом с горлом. Как в замедленном действии увидел я его искривленное от боли лицо, безжизненно упавшую руку, из которой выкатилось и полетело вниз копье, услышал его крик. Кровь сильной струей брызнула из раны, быстро заливая его рубаху. Белки глаз закатились, он терял сознание, соратники мигом подхватили его обмякшее тело и отлетели внутрь нашей парившей армии. Снова послышался свист стрел, раздались крики раненных илонов. Кто-то упал на землю. Положение становилось серьезным. Нас вот-вот всех перестреляют. А месть обернется публичной казнью нас самих.

— Все назад, — что было сил, закричал я, стараясь отвести своих на безопасное расстояние, куда не достигали стрелы.

«Сейчас вы у меня попляшите», — подумал я, скомандовав, — клетку сюда!

Из гущи эльфов протиснулись илоны с клеткой, в которой, сжавшись, испуганно озираясь вокруг, забилась принцесса. Ее заплаканные глаза умоляюще смотрели на меня, а в голове раздался ее голос:

«Остановись, заклинаю, ведь вы все погибните напрасно».

— Еще посмотрим, — холодно отрезал я и скомандовал, — луки к бою!

Наши стрелы были тяжелее их, к тому же мы занимали значительно более выгодную позицию, стреляя сверху вниз. Это по-прежнему позволяло нам атаковать быстрее и точнее. Надо было лишь избавиться от щитов. Я резко выдернул Кирени из клетки. Быстрым движением со всей силы я одной рукой сжал у нее за спиной запястья крест-накрест, а другой локтем захватил ее горло, чтобы она не вырвалась.

— Ну что, посмеют ли ринуинцы выстрелить в свою принцессу, — победоносно прошептал я ей на ухо, и, прикрываясь ей, как щитом, вылетел перед стражами.

Внизу раздался гул голосов, доносилось: «Принцесса! Там принцесса. Не стрелять!»

Мой план сработал. И наконец, все они, в замешательстве смотря на свою плененную принцессу, раскрыли щиты и стали легкой добычей. Воспользовавшись мигом их промедления, я скомандовал:

— Илоны, стреляйте!

И град стрел усыпал ринуинцев, совершенно беззащитно стоявших внизу. Крики раненных сложились в музыку, сладостную и упоительную для моих ушей. Словно охваченный безумством, я наслаждался своей местью. Жажда крови наполняла меня.

Враги в смятении кинулись поднимать оброненные щиты, но ливень наших стрел и копий снова накрыл их, пронзая спины, руки, плечи. Еще удар, думал я, и победа наша! У них не осталось шансов на спасение. Мы уничтожим их!

— Сто-о-ой! — вдруг откуда ни возьмись раздался далекий крик позади нас. — Остановись, Касин! Прекрати!

Я узнал этот голос. Голос, что с детства всегда был со мной во всех моих стремлениях и начинаниях, что был моей опорой и подмогой, и ставший в итоге голосом предателя и врага. Это был Илиарк. Но откуда он взялся? Как он освободился? Я вяжу самые крепкие узлы, никому еще не удавалось из них выпутаться, даже Илиарку. Как ему это удалось?

— Одумайся, Касин! То не ты творишь все это, а гнев и ярость управляют тобой, неся разрушение! — хриплым эхом раздался голос Старейшины Нейяна.

Так вот оно что! Этот трусливый старик вызволил Илиарка, сняв оковы моих узлов. А теперь они примчались сюда, чтобы помешать мне свершить возмездие и восстановить справедливость. Что ж, раз они так сочувствуют этим ринуинцам, то пусть разделят их участь! Но сначала, я расправлюсь с девчонкой. И быстрым движением схватив нож, я занес руку над ней. Она забилась, пытаясь освободиться. Блеснуло холодное лезвие клинка. Ее крик. Замах. Резкий рывок ножа. И вдруг, как во сне, мне послышалось шептание слов на непонятном языке, яркая вспышка, и я застыл, не в силах пошевелить и пальцем. Нейян древним заклинанием света ослепил и сковал меня на мгновение. Острие ножа застыло в миллиметре от груди принцессы, грозя вонзиться в ее сердце. Она вырвалась. Живой щит спал, обнажив меня. И только я снова обрел силы двигаться, как острая, жгучая боль пронзила мою грудь, словно разорвав ее на части.

В глазах потемнело, я обессилел и камнем понёсся вниз, раненный стрелой. Сквозь дымчатую пелену остававшегося сознания я видел, как стремительно приближается земля, понимал, что вот-вот разобьюсь. Но не мог сопротивляться.

Проваливаясь в темную бездну своей беспомощности, вдруг уже у самой земли почувствовал легкость и будто завис в невесомости, а затем медленно стал опускаться вниз. Меня держали на руках. Из последних сил приподняв голову, словно в призрачном тумане разглядел я очертания Илиарка. Он звал меня:

— Касин! Касин держись! Держись! — его голос был тревожным, полным глубокого переживания за меня.

Что? Но почему? Он боялся за меня. Он не хотел моей смерти. Он просил меня остаться. Ведь он враг, предатель. Это было похоже на бред. Но думать я уже не мог. Меня обволакивала безмолвная пустота, затягивая, оставляя где-то далеко все звуки и картины происходящего. Илоны, Рину, чудная равнина постепенно теряли краски, тая в тишине. И лишь отдаленным эхом слышал я отчаянную мольбу моего друга:

— Помоги ему, прошу тебя! Мы уйдем навсегда и вовек вас не потревожим, только спаси его.

Яркое солнце светило в полузакрытые глаза, стирая грань между явью и забытьем. Сквозь слепящие лучи голубые глаза и легкое облако белых волос склонились надо мной. Я увидел зависший надо мной медальон — птица с цветком. В груди разлилось тепло, и словно свет наполнил изнутри. Боль ушла. Все стихло. А потом темнота поглотила меня. Как будто в глубокий сон провалился.