Новая встреча и размышления

На следующий день, когда он в спешке улетел, а я слонялся внизу в поисках какого-либо занятия, они тоже встречались. Там же, на краю водопада, в ее любимом тайном месте.

Илиарк вспоминал, как он поднимался сквозь туман наверх, к равнинам, чтобы вновь ее увидеть; как тревожно и сладостно билось его сердце; как пело и ликовало у него все внутри. Вот уже мелькнуло ущелье, в котором они накануне спаслись от коршуна и, наконец, он у края водопада, где ждет его она. Девушка тоже волновалась, то порываясь скрыться, пока не поздно, то страстно желая приблизить миг встречи. Она думала про себя: «Что я делаю? Он ведь чужак, я ничего о нем не знаю. Нам запрещено общение с эльфами не из нашего племени. Ах, глупый какой запрет! Что плохого, если я поговорю с ним немного. Ведь, в конце-то концов, он спас мне жизнь. В нем нет никакой угрозы. Ах, что же делать? Может улететь, пока его нет? А может он и вовсе не появится? Вдруг он передумал?» И пока она терзалась сомнениями, услышала, как он зовет ее: «Кирени!» Как же радостно стало ей в тот же миг, как тепло и приятно на душе. Вот он — ее спаситель, прилетел! И все сомнения растаяли, как дым.

— Привет, — обратился первым Илиарк.

— Привет, — получил он ответ покрасневшей, чуть стеснявшейся девушки, смущенным жестом поправлявшей волосы за ухо. На этот раз они были распущены и легкими волнами спускались из-под диадемы на плечи, придавая ей еще больше нежности и очарования.

Илиарк невольно залюбовался, и повисла неловкая пауза. Им так хотелось встретиться и поговорить, но вот теперь они стояли друг напротив друга и не знали, с чего же начать разговор. Что ж, такое бывает!

Он снова решил нарушить молчание, спросив первое, что пришло в голову:

— Давно ждешь?

— Нет, не очень. Сама только-только объявилась. У меня совсем недавно закончились занятия, раньше я бы и не прилетела, — ответила она с напускной важностью, пытаясь скрыть свое волнение.

— Я рад, что ты прилетела. Все думал, что ты передумаешь, — радостно сказал Илиарк.

Кирени расплылась в счастливой улыбке. Неловкость и смущение рассеялись, они снова почувствовали себя раскованно и непринужденно в компании друг друга.

Девушка предложила переместиться в другое место. У водопада, конечно, красиво, но очень открыто, их могли заметить стражи, и пришлось бы снова второпях разбегаться. У нее было еще одно любимое тайное место в зарослях финиковых пальм. Хотя среди стволов было немного и тесновато, зато такой приятный сладкий аромат от плодов фиников, и яркие букеты цветов кругом.

Илиарк рассказывал:

— Меня все больше поражала природа равнин. Такое разнообразие и богатство. Ведь мы привыкли только к нашим вековым гигантам, между которым даже кустарнику не протиснуться. А на равнинах и пальмы, и высоченные деревья, и цветущие кусты, и свисающие сверху плетениями гирлянды. Чего там только нет! И какой красы невиданной!

«Подумаешь, тоже мне чудеса света!» — мне неприятно было слушать его восторги, зная, что он все это время скрывал от меня правду. Но я молча слушал дальше.

— Пока мы добирались в финиковые рощи, мы с Кирени говорили о том, о сем. Мне было интересно, чем обычно бывают заняты принцессы. Думал, наверняка, интересным чем-то. Может летает куда-нибудь, либо раздает указы налево да направо, а может резвится да веселится все дни напролет. А она рассказала, что, будучи принцессой, ей очень важно много учиться и узнавать об окружающем мире и природе вещей, об истории племени, о науке мысли и взаимосвязи всего происходящего. И большую часть времени она сидит и учится. Скукотень, в общем.

— Отчего же скукотень? — взбунтовалась она, — это все очень интересно! Столько всего нового, столько занимательного узнаю с каждым занятием.

— Да брось! Сидишь, поди, за книжками безотрывно? Что ж в этом интересного?

— А то, что в знании — сила!

— Много будешь знать, скоро состаришься!

— Что-что! Между прочим, книги передают нам накопленные знания и мудрость. Зачем опытным путем каждый раз открывать одни и те же истины, когда их можно почерпнуть в высказываниях мыслителей прошлого, а затем развить и прийти к новому открытию. Как же можно такое говорить — «скукотень»! Как можно себе представить мир без знаний! А они даром не даются, их в учении получают. Да ты просто специально разозлить меня хочешь своим подначиванием.

— Да нет, не специально. Ха-ха-ха. Не принимай все так близко к сердцу. Просто забавно было посмотреть, с каким жаром ты кинулась защищать свои эти «занятия». Не мог удержаться.

— Да ты просто «дикарь необразованный»! — фыркнула она на последок, нахмурившись.

Илиарк смеялся, ничуть не переживая за данное ему неприглядное прозвище, и продолжал рассказывать о том, что было в финиковой роще.

Уединившись, они болтали обо всем на свете.

— Как-то невзначай мы коснулись темы неслучайности событий, которые происходят с нами, — сказал Илиарк. — Я не мог открыто говорить о том, кто я, откуда, и что со мной случилось. Но мое пробуждение, то почему оно произошло и что будет после, так волновало меня, что я непроизвольно вскользь затронул эту тему.

— Тот еще шифровальщик, говорил загадками, все вокруг да около, — шутливо подхватила его Кирени.

— Конечно! Я ведь не знал, как ты отреагируешь на возвращение илона на небесные равнины. Ты девушка боевая, как накинешься еще с кулаками, — иронизировал Илиарк.

— А ты, можно подумать, из пугливых! — не унималась Кирени.

— И правда, не из них. И все же, рано было все раскрывать, как есть. Потому я действительно говорил загадками, вокруг да около. Я сказал ей, что недавно со мной произошло нечто необычное. Такое, что не уложилось бы в голове ни одного эльфа моего племени. И это событие в корне изменило мою жизнь. Я не понимал, почему это произошло именно со мной. И, тем более, что привело к этому какое-то глупое стечение обстоятельств, погоня за летунчиком. Выходит, будто некая случайность перевернула мою жизнь. А если так, то как можно быть хоть в чем-то уверенным и строить какие-то планы, если ход событий в любой момент может кардинально измениться из-за чистой случайности.

— На что я ему ответила, — объясняла Кирени, — что жизнь движется по законам Вселенной. И пусть Она непостижима, но не хаотична и беспорядочна. В ней нет ничего случайного и неоправданного. Одно порождает другое, все взаимосвязано, словно цепочка импульсов и толчков, запускающих ответную реакцию. Голос отражается эхом, камень, брошенный в воду, оставляет после себя круги. Наша мысль, словно стрела, выпущенная из натянутой тетивы, летит точно в цель на карте будущего. И когда она попадает, все вокруг сплетается в дорогу к цели. Вселенная слышит твои мысли и в отражении их посылает обстоятельства, ведущие тебя к их воплощению. И раз с тобой произошло что-то крайне необычное, то совершенно точно этому предшествовали твои желания и стремления.

— Слушая ее, я вспоминал, как мы с тобой, Касин, накануне моего пробуждения говорили о запрете нашего племени подниматься над кронами, как желал я узнать, что же скрыто за ними, как притягивала меня тайна недоступного. Ведь я всегда думал об этом, хотел все выяснить. А потом была моя погоня за летунчиком, в которой я не заметил, как нарушил границу и оказался в лучах солнца.

«Она что, уже все знает о его пробуждении, раз Илиарк так подробно об этом рассказывает? Интересно, что еще он ей поведал? Может уже все-все о нас, илонах, выложил», — сердито думал я.

— Выходит, что своим желанием узнать, что прячется за кронами, я сам определил и приблизил свое пробуждение. Ведь специально никогда бы не поднялся наверх, как бы сильно не хотелось, а обстоятельства сложились так, что я это сделал ненамеренно, в погоне за добычей. Знаешь, Касин, осознание того, что сам творю свою судьбу, а не подчиняюсь случайным обстоятельствам, придало мне сил и уверенности, я словно стал свободным.

И еще она сказала такую замечательную вещь. Все движение во Вселенной и круговороты жизней подчинены закону целесообразности. А это значит, что из всей бесчисленной массы возможных вариантов событий происходит именно то, что ведет к лучшему результату. Даже если порой мы вынуждены проходить через трудности, выносить лишения, преодолевать препятствия, это будут испытания и жизненные уроки, пройдя которые мы станем сильнее, лучше и добьемся большего. В этом я был согласен с ней полностью. Я и сам пришел к подобному заключению, может менее глубокому, нежели она мне объяснила, но все же к тому, что все в жизни взаимосвязано. Все, что мы делаем, находит свое отражение в дальнейшем развитии событий. Я уже осознал ранее — то, что произошло с нашим племенем в далеком прошлом, было закономерным, мы сами своими же руками сотворили ту страшную трагедию. Я не мог тогда поделиться с ней откровенно своими выводами, не раскрыв тогда тайны моего происхождения, но выразил полное согласие с тем, что она говорила.

— Я была рада, что мои слова для тебя были не пустыми, — мягко и доброжелательно отозвалась Кирени, — а затем ты еще спросил совета, как быть, если теперь от той перемены, что произошла с тобой, зависит судьба всего твоего племени. Ты переживал из-за бремени ответственности, которая легла на тебя, ведь в твоих руках, как ты сказал, был шанс изменить их жизнь, как тебе казалось, к лучшему. Боялся, что не достанет тебе сил и умений. Сомневался, захотят ли твои соплеменники менять свою жизнь, будут ли твои действия во благо, и не навредишь ли ты им.

Я тогда не знала, о каких переменах идет речь, но успокаивала тебя. Объяснила тебе, что жизнь никогда не дает больше испытаний, чем ты можешь вынести. И потому твердо знай, что ты в силах справиться со всем, что встает у тебя на пути, ведь это твой, и ничей иной, путь. Он лишь тебе предназначен, и тебе по плечу. Никогда не думай, справишься ли ты с задачей, думай, как ты это сделаешь. Я верила, что у тебя все обязательно получится! И просила тебя не волноваться за судьбы своих соплеменников. Ты свой путь уже выбрал. Идя по нему, делай все, что от тебя зависит, будь смел и честен, тогда и добьешься всего! И помни, что все мы связаны друг с другом, как частички единого целого. Своим решением ты создаешь ситуацию выбора для тех, кто с тобою связан. Но, встав перед ним, твои близкие в свою очередь сами определяют, что им делать и как поступать. Любой выбор задает направление, в котором мы движемся. И решение принимает каждый для себя сам, а не кто-то другой за него, — закончила Кирени.

Илиарк сказал:

— Я окунулся в размышление над ее словами. И чем глубже погружался, тем больше понимал, как же она права. Ведь когда я обращусь к илонам с призывом вновь обрести крылья и вернуться на исконную родину, право выбора останется за ними. Любой из них может как захотеть полететь со мной, так и остаться в привычном им мире лесов. Это им решать. А потому, я не ломаю их судьбу, не принуждаю, а лишь предлагаю выбор, который в итоге каждый из них сделает сам.

Время летело незаметно. Мы продолжали говорить об устройстве мира, законах Вселенной и нашем месте и роли в ней. Все, что беспокоило меня до того момента, исчезло. В голове сложилась четкая и понятная картина, всему нашлось объяснение, все встало на свои места. То, что я в шутку назвал «скукотенью», поддразнивая Кирени, с головой затянуло меня, так было интересно. Мы бы так еще долго проговорили, если б совесть не напоминала, что ты ждешь меня внизу. Совсем ты, наверное, замучился. Прости. Понимаю, что некрасиво было сидеть там и болтать. Но совсем ничего не мог с собой поделать, — и мысленно, чтобы слышал лишь я один, сказал, — «мне так не хотелось уходить. С ней было очень хорошо, спокойно и приятно. Расставание казалось мукой, которую я старался отсрочить».

Кирени глянула на нас вопросительно и, казалось, догадалась, о чем был мысленный разговор, не стала выспрашивать.

«Он там расставаться не хотел, а я внизу от скуки изнывал! Да ладно, что там скука. Все бы ничего, если ли бы он не смотрел на меня, как на врага, когда вернулся. Весь светился, весь сиял от счастья, а как увидал меня, тут же нахмурился», — думал я. Такое отношение было просто несправедливым, я такого не заслуживал.

— Почему ты не рассказал мне все сразу? — спросил я Илиарка.

Он виновато посмотрел на меня и извиняющимся тоном отвечал:

— Я был в полном смятении, обескуражен. Не понимал, что со мной творится. Я даже себе боялся признаться в том … — он запнулся, посмотрел на Кирени, и сказал, — чувстве, которое во мне родилось. Я был счастлив, и в то же время словно проваливался в пропасть. Хотелось петь и танцевать, и вдруг охватывала тоска. Я не испытывал раньше ничего подобного. Думал, ты не поймешь меня. Стеснялся. Да вообще, дураком был. Прости, я действительно не знал, как рассказать обо всем, что произошло, и обо всем, что чувствовал. Почему-то хотелось это сохранить внутри себя, казалось, открой все и растает, как сон. Я смог собраться с мыслями только после еще двух встреч с Кирени, и тогда рассказал тебе о том, что нашел равнины. Помнишь, как мы сидели с тобой на верхушках крон, и я показывал тебе всю красоту тех мест.

— Еще б не помнить, — ехидно поддел его я, — раздразнил чудными видами и улетел снова без меня. Как такое забыть! — я сердился. Повисла пауза. В итоге я буркнул, — что там еще-то у вас творилось? Или вы все дни только и философствовали?

Они оживились от моего вопроса:

— Нет, не только, — наперебой заговорили они, — это были удивительно интересные встречи.

«Еще бы им было не интересно друг с другом. А Касин, как дурак, ходи тут из угла в угол в догадках и мучайся», — думал я и продолжал слушать их.

Помню, как мы с Илиарком вернулись тогда в нашу деревню, и он сказал, что дальше полетит один. Как меня окатило ледяным холодом предательства и раскола дружбы. Он сказал, что это ради моей же безопасности. Что же на самом деле происходило, когда он отправлялся туда еще несколько раз без меня?