Все тайное становится явным

Просторный зал. Мертвая тишина. На возвышении впереди восседал король ринуинцев. Принцесса справа от него. Старый Мудрец слева. Суд начался.

Илиарка подтолкнули, чтобы он подошел ближе. Он встал прямо в центре зала. Сильно сутулясь, не в силах держаться прямо после избиений, он ждал, когда с ним заговорят. Исподлобья он кинул взгляд на Кирени. Хотел увидеть ее лицо, понять, о чем она сейчас думает. Вдруг, она уже обо всем узнала и ненавидела, как и остальные. Верут заметил, куда смотрел Илиарк, побагровел от злости и обратным концом копья с силой ткнул пленного в плечо. Боль огнем разошлась по телу, напоминая о еще свежем ранении и последствиях тюремных допросов. Он потупил глаза, не смея больше смотреть вперед.

Раздался шелест бумаги. Это Мудрец открывал огромную, толстую книгу, которая лежала на каменном постаменте перед ним. Он взял перо, обмакнул в баночку с черной жидкостью и заговорил первым:

— Как вас зовут?

Вопрос повис в воздухе. Илиарк колебался. Назвать свое имя? Или вымышленное? Сдаст ли его принцесса, которой известно настоящее имя? Его мысли прервал очередной тычок копьем в плечо. Боль парализовала мозг. И он лишь промычал:

— Илиарк.

— Громче.

— Илиарк! — со злостью выкрикнул он, и тут же получил новую порцию боли. Теперь уже от удара в голень, от чего упал на колено.

Мудрец записал ответ в книгу. Король молча изучал пленника. Настороженные и недоверчивые глаза скользили по избитому лицу парня, его грязной одежде, крыльям. Король смотрел так, будто не мог поверить тому, что видел, будто до сих пор сомневался, что перед ним действительно крылатый эльф из чужих краев. Кирени сидела совершенно неподвижно. Лицо ее было сосредоточено и напряжено. Но по нему совершенно невозможно было разгадать, тревожится ли она за Илиарка, или презирает его. Она была подобна изваянию.

— Откуда вы родом? — продолжил допрос Мудрец.

— Издалека, — с усмешкой сказал Илиарк и оказался уже на обоих коленях.

— Откуда вы родом? — невозмутимо повторил вопрос старец.

— Из лесов.

Мудрец сощурил глаза, перевел взгляд на Верута и едва заметно кивнул. Секундой следом Илиарк сжался от мощного удара в живот.

— Не стоит лгать, чужеземец. Откуда вы родом, повторяю в последний раз.

— Из лесов, — прохрипел Илиарк и сплюнул сгусток крови.

Он приготовился к следующему удару, Верут занес кулак, но Мудрец остановил его. Пока.

— Крылатые эльфы не могут жить в лесах. Там нет места для полета. Это нарушает все законы нашей сущности и потому невозможно.

Илиарк был в замешательстве. Он был вынужден отвечать на вопросы. Но его ответы могли поставить под удар все его племя. Наконец, он решил рискнуть. Была не была. Больше он не намерен был говорить правду. И уж если Кирени выдаст его, тогда он будет знать наверняка, что она более не на его стороне.

— Там, откуда я родом, лишь я один ношу крылья. Я родился с этим уродством и был изгнан из племени, как только научился ходить. Мать рыдала, умоляя Старейшину оставить меня. Но он был не приклонен. Племя еще не видело, чтобы из эльфа лезли перья. И потому не знали, чего им ждать от такого существа в будущем. По словам Старейшины, я мог быть опасен. И поэтому мне следовало держаться подальше от них. Меня отвели на дальнюю окраину и бросили там. Долгими днями я пытался выжить. Питался, чем придется. Собирал скудные ягоды, грибы и иногда орехи. Шли годы. Я вырос и научился летать. И я решил покинуть свой родной лес и искать себе новый дом.

Мудрец, шкрябая пером по бумаге, записал то, что говорил Илиарк. Закончив, он поднял на него глаза, которые взвешивали и оценивали каждое сказанное слово в попытке определить их правдивость. А Илиарк с замиранием сердца ждал, что будет дальше. Кирени молчала. Она прекрасно знала, что все это ложь. Но молчала. Это вселило надежду в Илиарка.

— Родился, говоришь, — прошепелявил Мудрец, — с уродством. Значит, по-твоему, крылья — это уродство?

— В моих краях, да.

— А сам как считаешь?

— Они прекрасны, — не лукавя выдохнул Илиарк.

— Прекрасны, вот как, — повторил Мудрец пресным голосом, покачивая головой.

— Что ты делал в нашем поселении утром этого дня? — вдруг прогремел голос короля.

Илиарк вздрогнул от неожиданности.

— Отвечай! — грозно зарычал на него Верут, держа сжатый кулак наготове.

— Я… заблудился, — невнятно промямлил Илиарк, оказавшийся не готовым к этому вопросу.

Его настиг тяжелый, как наковальня, удар Верута в голову, отправивший в беспамятство на какое-то время. Когда очнулся, его держали под локти Стражи, не давая упасть на пол. Как только он смог вернуть себе равновесие и самостоятельно держать корпус, его небрежно отпустили, как некую мерзость, о которую пришлось марать руки. Перед глазами все плыло, звуки далеким гулом медленно складывались в слова.

— Повторяю, что ты делал в нашем поселении?

— Искал новый дом, — не своим голосом прохрипел Илиарк и улыбнулся кончиком губ, заметив, как Верут снова занес кулак.

— Ты — чужак. А чужакам здесь не место. Уводите его! — прогремел приговор короля.

Вероятно, на этом суд был окончен. И его поведут на смертную казнь.

— По-моему, ваше величество, мальчик безобиден и не имеет дурных намерений, — вдруг донесся голос Мудреца.

Казалось, он выступил на стороне Илиарка. Но отчего-то его голос не звучал дружелюбно.

— Возможно. Но он угроза нашему миру и спокойствию. Он чужак, носящий крылья. И согласно Запрету, чужакам нет места в нашей долине, — заключил король.

— Стоит ли лишать жизни этого мальчишку из-за этого? Он ведь еще так молод, — от слов Мудреца веяло холодом.

Илиарку стали лезть в голову самые худшие мысли. Что с ним сделают? Оставят в живых и будут вечно держать в тюрьме? Или и того хуже?

Мудрец откинулся на стуле, скрестил пальцы на животе, склонил голову и стал изучать Илиарка, будто некую забавную зверюшку. Возможно, он предвкушал реакцию пленника на приговор, который он вот-вот вынесет.

— Чужак, носящий крылья, — повторил Мудрец слова короля. — И они так прекрасны, — издевательски сымитировал он Илиарка.

— Что ты предлагаешь? — поторопил его король.

— Запрет велит нам остерегаться крылатых чужаков. А раз он единственный в своем племени рожденный с подобным уродством, то мы будем в безопасности, лишив его крыльев.

В зале повисла гробовая тишина. Казалось, даже ринуинцев ужаснули слов старца. Ледяные мурашки пробежались по спине Илиарка. Он тяжело сглотнул. Последнее слово за королем.

— Лишить его крыльев и отпустить? Это ты предлагаешь? — хмуро сказал король, взвешивая и обдумывая решение. — Пожалуй, ты прав. Быть по-твоему, Мудрец. Взять его!

Стражи стеной выросли за спиной Илиарка. Он тщетно старался отбиться от них. Ужас и паника овладели им. Вот и все. Вот и кончился его сладостный полет. Сейчас ему отрубят крылья, и станет он вновь обычным лесным эльфом, вдобавок искалеченным и истекающим кровью. Его крепко ухватили за локти, встряхнули и подняли на ноги, поставив лицом к его судьям.

— Уводите, — скомандовал король.

В этот момент Кирени как ужаленная подскочила с кресла и направилась к выходу.

— Не хочу больше смотреть на это, — бросила она отцу по пути.

Она быстро вспорхнула и скрылась в дверях.

«Держись, я вытащу тебя», — донеслось до мыслей Илиарка. Он был в отчаянии и решил, что бредит.

Его толкнули вперед. Понурив голову, он послушно поплелся на плаху. Стражи плотным кольцом сопровождали его. Они вышли в тот же коридор, по которому пришли сюда. А потом свернули в другой, неизвестный Илиарку. Там было темно, тесно, а потолок терялся в непроглядной тьме. Пахло сыростью. Стены в отсветах факелов влажно блестели. Было похоже, что его вели по некой расщелине. Когда они зашли вглубь этого темного коридора и свет из предыдущего совсем перестал падать на них, Илиарк вдруг услышал в мыслях:

«Слушай меня и делай все, как я говорю».

Это была Кирени. Она притаилась в камнях у самого потолка, где темнота полностью скрывала ее. Как только группа Стражей с пленником поравнялась с ней, она скомандовала Илиарку:

«Зажмурься! Не дыши!»

Он едва успел последовать указаниям, как раздался звон разбившегося стекла, а за ним шипение. Нос защипало. Послышалась грубая ругань Стражей, резкий кашель. Их хватка слабела. И вот он почувствовал, как его локти были свободны от их клешней. Дёрнулся. Никто не пытался его удержать. Стражи падали на пол, бессильно ползали и шарили руками по стенам в попытке выбраться из удушливой ловушки. Илиарк уже не мог терпеть без воздуха. Еще миг и он бы вдохнул. Как вдруг его подхватила чья-то рука и быстро потянула в сторону.

Отбежав немного, он глубоко и судорожно вдохнул и распахнул глаза. Они слезились. Едкий дым пробился даже сквозь зажмуренные веки. Кирени бежала впереди, по-прежнему тяня его за руку.

«Не останавливайся! Они скоро придут в себя и кинутся нас преследовать».

Легко было сказать, не останавливаться. А ведь он еле плелся. Избитое тело не слушалось его и причиняло неистовую боль при каждом движении. Они петляли в темноте, сворачивая то в один, то в другой коридор этого бесконечного подземного лабиринта. Ему казалось, они так вскоре всю скалу насквозь пробегут. Наконец, Кирени сделала остановку, спрятавшись в каком-то углублении. Они отдышались. Сидели молча, прислушиваясь, нет ли погони.

— Что там произошло? — спросил Илиарк.

— Ничего. Они даже не поймут, что это сделала я. Надеюсь.

— С ними все в порядке?

— Они тебя так отделали, а ты беспокоишься, все ли с ними в порядке? — раздраженно бросила принцесса. — Да, ничего с ними не случится. Это всего лишь едкий дым. Их ненадолго отключило. А потом еще какое-то время они ничего не смогут видеть. А затем придут в себя. Правда, злые будут.

— Можно подумать, они обычно добрые, — ухмыльнулся Илиарк раздувшейся от отека щекой.

Его шутка вывела Кирени из себя. Она до последнего держалась. Но это была последняя капля. И она сорвалась на нем:

— Дурак! Дурак! Ты полный болван! Чего натворил! — кричала она в истерике и била его кулаками без разбора.

Он ежился, но не уворачивался. А когда поток упреков иссяк, она уткнулась носом в его грудь и долго плакала. Он легонько обнял ее, успокаивая. Так они просидели в укрытии некоторое время. Придя в себя и вернув самообладание, Кирени провела рукой по его израненному лицу и принялась осматривать. Ушиб за ушибом, ссадину за ссадиной она залечивала теплом и светом своих ладоней. Она будто возвращала его к жизни. Затянула и рану на крыле, хотя это далось ей нелегко. В конце ей пришлось долго восстанавливать свои силы. Лечение отнимало много энергии. Он держал ее в объятиях, делясь своим теплом, пока ей не стало лучше.

— Тебя нужно вывести отсюда поскорее, — слабым голосом произнесла она.

Он кивнул, помог ей подняться. Они продолжили путь. Но чем дальше они шли, тем настороженнее становилась Кирени. Она напряженно озиралась по сторонам, будто не верила своим глазам. Шаг за шагом она повторяла путь из видения. Ей никогда не доводилось еще бывать в этой части замка. Но каждая мелочь, каждая ступенька и поворот были очень знакомы и в точности такими, как в видении. Ей становилось страшно продолжать этот путь, и каждый следующий шаг она делала с большим усилием воли. И вот они оказались перед той самой дверью, за которой Кирени видела проход в заброшенные пустоши в видении. Она вспомнила жуткий грязевой смерч, крики, стоны и плач. Сердце стало биться часто. Горло сжало от страха. Она не могла пошевелиться.

— Только не туда, — выдавила она из себя.

— Почему? Иного пути нет. Назад нам нельзя. Стражи, наверное, рыщут повсюду. Коридор за коридором. Рано или поздно нас найдут. Нельзя терять время.

— Я боюсь туда идти.

— Я с тобой.

Илиарк стал тянуть дверь за кольцо. Она не поддавалась. Он упёрся ногой в стену и потянул со всей силы. Дверь скрипнула и сдвинулась на толщину мизинца. С нее посыпалась многолетняя пыль и мелкие камушки, потревоженные движением. Еще усилие, рывок и Илиарк сумел отворить ее.

За ней была темнота. Едва различались свисавшие сталактиты, ощущалась сырость и холод. Было мрачно. Взявшись за руки, они пошли вглубь. Пещера казалась бесконечной, сколько они не пробирались по каменистому туннелю, темнота не рассеивалась. Сколько времени ползли через ущелье в кромешной тьме, они не знали, казалось, целую жизнь. Оно все сужалось, и вскоре им пришлось ползти на четвереньках, чтобы протиснуться. Они содрали колени, оббили крылья. Воздуха в каменном мешке не хватало. Им стало казаться, что это тупик, и они застрянут тут навечно.

— Кирени, прости меня. Это из-за меня мы здесь оказались, — начал Илиарк.

— Молчи, — оборвала его принцесса.

— Послушай, я должен рассказать тебе все…

— Потом расскажешь. Молчи. Не трать воздух. Мы выберемся, обязательно выберемся.

И они поползли дальше. Наконец, где-то впереди замаячил тусклый свет. Они направились к нему. Это было отверстие, ведущее наружу. Что есть сил, они уперлись руками и ногами в камни и стали расталкивать их, чтобы выбраться. Булыжники сыпались, освобождая путь, и, наконец, Илиарк и Кирени оказались на воле. Обессилев, они повалились на землю и, тяжело дыша, не веря своему счастью, смотрели в темное небо.

Уже наступила ночь. Звезды, словно замершие светлячки, мигали им свысока. Вокруг была тишина. Ни души. И даже стрекота насекомых не было слышно. Полное безмолвие. Всё будто вымерло.

— Заброшенная долина, — прошептала Кирени со смесью любопытства и страха.

— Что это за место? — удивился Илиарк.

Они оба встали и стали оглядываться. Перед ними лежали развалины. Разрушенные дома, деревянные и каменные обломки. Это походило на останки города. Они осторожно, медленно ступая и внимательно прислушиваясь, вошли в него. Картина вокруг была жуткой. Ветер носился клубами по пустынным улицам, поперек которых лежали сломанные колонны, остатки деревянных ворот, разбитые крыши. Стены домов были наполовину разрушены, обнажая заброшенность и запустение. Вон чей-то стол и стул, а вон прогнившая кровать, шкаф, осколки посуды. Все покрылось пылью и грязью за долгие десятилетия забытья. Они продвигались всё глубже, осматриваясь и пытаясь понять, куда попали.

Вдруг на окраинах руин показались какие-то возвышения. Приглядевшись, они поняли, что это статуи. Илиарк и Кирени направились к ним в надежде что-то выяснить. Приблизившись, они с удивлением заметили, что статуи невообразимо похожи на Стражей племени Рину. Одежда и оружие, выделанные из камня, были в точности такими же. Гиганты стояли лицами к городу, как бы смотря на него сверху вниз. Кирени решила, что раз они стоят у окраин поселения, то, возможно, в нем когда-то давно обитали ринуинцы. Другого объяснения пока не было. Только почему поселение оказалось заброшенно? И почему вопросы о нем так раздражали отца и Мудреца?

Они приблизились еще и заметили, что между статуями стояла огромная каменная плита. Она вся покрылась пылью и паутинами, а сквозь них проглядывали какие-то символы. Осторожно подойдя и смахнув с плиты грязь, принцесса увидела письмена. Это был древний язык ринуинцев, который уже мало кто помнит. Она изучала его, поэтому смогла прочесть написанное.

Послание на плите гласило:

«Жестокосердные, горделивые, самодовольные Илоны, не возжелавшие спасти братьев своих, прогнавшие их семьи, оставившие погибать в холодах. Рину не простят вам этого. Отныне вы изгои, чужаки и странники. Нет вам места на небесных равнинах. Нет вам дороги назад. Отныне путь ваш в лесах лежит. Любого вернувшегося ждет смерть»

Принцесса вновь и вновь перечитывала это страшное послание, пытаясь осознать, что же случилось.

— Кто это, Илоны?

И из-за спины услышала холодящий сердце ответ:

— Это я.

Илиарк стоял рядом с ней и не мог выдавить из себя и слова. Горло сжало, сердце бешено билось. Как бы он не готовился все рассказать, сколько бы ни искал подходящего момента, все сложилось само собой. Они были там, на месте трагедии, на руинах уничтоженной родины его племени. Он увидел воочию обломки жизни племени Илон, растоптанной, растерзанной. Боль за судьбу предков сжимала все нутро. Нахлынула волна злобы. Ненависть к ринуинцам, так жестоко расправившимися с крылатыми илонами, снова закипела в нем. Он не мог совладать с собой и в тот миг желал лишь расправы и восстановления справедливости. Словно безумец, он накинулся на Кирени с криком:

— Илоны — это мы, я — илон. Мое племя вы когда-то уничтожили! Нас вы согнали в леса умирать!

Он схватил ее за руку, но она выскользнула и улетела, прячась в развалинах города. Подгоняемый жаждой мести, он преследовал ее. В лице принцессы виделось все зло, содеянное ее предками. Он нашел ее за одним из разрушенных домов, схватил и стал душить. Принцесса очень испугалась, билась, звала его, молила остановиться. Но все напрасно. Он ничего не слышал, ничего не видел, глаза его были пусты, а уши глухи. Еще немного и она была бы мертва. Её спас лишь случайно оказавшийся рядом обломок. В последний миг, уже теряя сознание, нащупав его, она ударила Илиарка по голове. Смертельные тиски рук отпустили горло, она вырвалась и стремительно улетела, куда глаза глядят. Город был окружен лесами, в которых она и спряталась.

Удар раздался эхом в его голове. Все смешалось. Он ничего не мог разобрать. А придя в себя, увидел, что остался один. Кирени уже не было. Он словно очнулся от забытья, на короткий миг не мог понять, что произошло. Не помнил, почему он снова в глубине города, почему один. Но память быстро вернулась, а вместе с ней сильнейшее раскаяние. Он в бессилии упал на колени, и вырвался стон отчаяния.

Тем временем, сбежавшая принцесса пряталась в лесу, пытаясь прийти в себя. Она ничего не могла понять. Что случилось? Почему он набросился на нее? Отдышавшись и успокоившись, она стала сосредоточенно вспоминать послание на плите, каждое слово: «Жестокосердные, горделивые, самодовольные Илоны, не возжелавшие спасти братьев своих, прогнавшие их семьи, оставившие погибать в холодах. Рину не простят вам этого. Отныне вы изгои, чужаки и странники. Нет вам места среди небесных равнин. Нет вам дороги назад. Отныне путь ваш в лесах лежит. Любого вернувшегося ждет смерть». Кирени поняла, что Рину когда-то давно прогнали племя Илон с равнин за то, что они отказались помочь своим соплеменникам и их семьям. Он из илонов. Он злился за судьбу своего народа. Но что же там произошло на самом деле? Было непонятно.

Она вспомнила, как духи времени сказали накануне: «Дано тебе скоро будет узнать, и горечь всю прошлого сможешь понять». Принцесса решила позвать их и все выяснить окончательно. Флейты с собой не оказалось. Раньше её не доводилось призывать их как-то по-другому, без музыки. Но попробовать стоило. И она закрыла глаза и обратилась к ним мысленно. После нескольких попыток она услышала их, но глаза не открывала, чтобы не сбиться, и спросила о том, что случилось в заброшенной долине и в чем причина вражды племен Рину и Илон. Тогда ей открылось страшное прошлое. Увидела она прекрасных крылатых илонов в долине, ринуинцев с заснеженных равнин, увидела их детей. А потом с замиранием сердца смотрела, как илоны, жившие с ринуинцами, спустились с оледеневших белых равнин с мольбой принять их и ринуинцев в свои края и спасти их от смерти в холоде и голоде. Как же жестоки были старшие илоны племени. Чужаки среди них — этого они не хотели терпеть. Своих илонов принять они согласны, но ринуинцам двери закрыты. Дети, рожденные в браке двух племен, не стерпели обиды и унижения и сокрушительной волной обрушились на илонов. Лишь развалины и руины остались на месте некогда процветавшего города. Столько жизней было загублено. Перед её глазами горели дома, рушились стены, крыши, раздавались испуганные крики, стоны. Она увидела столько страданий и ужаса. А оставшихся в живых илонов прогнали в низовья гор, в темные леса. Она увидела их стенания, плач, боль. Утрата была невообразимой. Жестокосердие илонов породило ответную жестокость ринуинцев.

Теперь она все поняла. И то, почему ее соплеменники отныне не пускают чужаков. И почему ее отец считал их опасными. И почему Илиарк так разозлился и набросился на нее. Он оказался на месте своей уничтоженной родины, воочию наблюдал ее останки и не мог не прийти в ярость от той жестокости, с какой ринуинцы расправились с его племенем. Принцесса сказала, что искренне сожалела о том, что случилось. Но прошлого не воротишь, свершившегося не исправишь. Она считала, что они не в ответе за деяния предков, и надо было жить дальше.

Кирени решила скорее найти Илиарка, чтобы успокоить его, объяснить, что не желала зла ему и его племени. Осторожно выглянула из леса, осматриваясь, ища его среди развалин города. Но его нигде не было. Она вылетела из леса, обеспокоенная тем, куда он пропал. Боялась, что он в ярости направился к её племени. И кинулась его разыскивать.

Он действительно отправился к ринуинцам, но более не жаждал расправы. Подавленный и разбитый он летел обратно в город с желанием сдаться Стражам. Думал, она не простит его. И сам искал наказания. Он поднялся над лесом, окружавшим старый город илонов, пролетел дальше. Должно быть, руины были на возвышении, в низовьях которого как раз расположилось новое поселение ринуинцев. И действительно вскоре лес закончился, и он завис над обрывистой скалой, у подножия которой и был выстроен замок. Оставалось лишь спуститься, как вдруг он услышал из-за спины отчаянный крик Кирени. Она с трудом догнала его. Заметив Илиарка перед обрывом над городом, похолодела от ужаса и кинулась к нему, крича: «Остановись!»

Он обернулся на ее голос, и, не успев опомниться, оказался в ее объятиях. Тонкие руки обвились вокруг шеи, мокрая от слез щека прижималась к его, было слышно, как сильно билось ее сердце. Она что-то говорила, прося не идти к ринуинцам, и что-то о трагедии прошлого, и еще много всего. Но он уже ничего не слышал. Она была там, рядом с ним. И каким-то чудом, она не ненавидела его. Закопавшись в ее мягкие растрепавшиеся локоны, он крепко обнял ее в ответ, прижав, что есть сил. Он был счастлив. Больше у них не было тайн друг от друга.