Глава 9

У женщины от испуга отмирает маленькая часть мозга,

которая отвечает за всё.

NN

Лошади беспокойно всхрапывали, где-то испугано плакали дети, но в целом, если не считать шума ветра, было довольно тихо. Наша повозка ехала одной из последних, поэтому видеть, что происходит впереди и почему караван стоит, я не могла, только глянула вопросительно на проводника, но вопрос задать не решилась. Его взгляд попросил меня молчать. Каким-то непонятным образом я слышала мысли Нола короткими фразами у себя в голове. Или мне от напряжения так казалось. Я не боялась. Во-первых, не видела причины для волнения, во-вторых, орков-наёмников я и раньше встречала. Не красавцы, конечно, но что уж тут к мелочам придираться? За ночлег платили, рук не распускали, а что ребята мрачноватые… Так с такой внешностью и не удивительно.

Лимберт Нол сидел неподвижно, молчал и смотрел на землю, если он вообще что-то видел. Наконец вздрогнул, поднял на меня глаза, и я уловила мысль "опасность". Но когда проводник заговорил, голос его был совершенно спокоен:

— Леди Алия, мне сейчас придётся вас покинуть. За мной идут. Прошу вас, никуда не уходите. И ничего не бойтесь.

Очень хотелось посмеяться над его серьёзностью, но я решила оставить шуточки при себе и как можно спокойнее ответила:

— Я буду само смирение.

«Ну ладно, не очень серьёзно получилось...»

— Я не боюсь. Со мной ничего не случится.

Лимберт нахмурился, и я поймала мысль "не знает". Подъехали два караванщика, поклонились проводнику и начали что-то быстро и горячо доказывать или просить. Лимберт кивнул, вскочил в седло, но задержался ещё на мгновение, чтобы сказать:

— Ничего не бойтесь.

Я улыбнулась.

«Зачем меня запугивать! Да не боюсь я ни капельки! Ну разве чуть-чуть».

И с удивлением обнаружила, что моё спокойствие исчезает вместе с удаляющимся проводником. Меня начало знобить. Вместе с темнотой, которая стремительно опускалась на караван, приходил резкий холод.

Довольно долго ничего не происходило. Я видела Ола. Он стоял невдалеке, наблюдая за происходящим в голове каравана. Потом послышались крики и женский визг.

«Да что там такое, в конце концов!»

Я начала нервничать и уже готова была спрыгнуть на землю, чтобы самой во всем разобраться, как Ол подошёл к повозке. Серьёзный, но не более того.

— Что происходит?

— Ищут что-то. Не обращай внимания. Я попытаюсь помочь, но устроить резню сейчас было бы ошибкой. Храмовник отдал тебе свой плащ, орки не посмеют тебя обидеть, а Лирену я спрячу. На двоих у меня не хватит сил. Но если что, я тебя вытащу. Можешь не беспокоиться.

Нет, если меня нужно было до смерти запугать, то моим защитникам это почти удалось. Я не понимала, чего нужно бояться. Но простосердечное признание Ола, что он спрячет Лирену, а не меня, немного задело.

«Они тут, что, никогда не врут? Даже из вежливости? Нельзя же с девушками так прямо. Я и обидеться могу. И где он её прятать собрался? Одна степь кругом, ни дерева, ни куста. Пояс разве что отдаст».

Я восхитилась такой жертвенностью. Но Лирена по-прежнему спала в глубине повозки, а Ол стоял шагах в пяти от нас. Крики и плач приблизились, наконец стала понятна причина шума. Орки обыскивали багаж, вытаскивали, что понравится, и бросали добычу на землю. Но не только. Нелюди забирали женщин: короткие резкие окрики, удары рукоятками мечей, если оказывалось сопротивление, и жертва под конвоем плелась в голову каравана.

«Ну, Ол-дружище, спасибо! Лучше бы ты меня спрятал! Я тебе это припомню! Потом… Если будет возможность».

К нашей повозке подскакал один из наёмников и резко осадил коня. Протянул руку, чтобы сдернуть меня на землю, но увидел плащ и в нерешительности остановился.

«Действительно действует. Кто бы мог подумать...»

— Ты идёшь со мной.

— Хорошо.

Мне было не по себе, но всё же не страшно. Орк заглянул в повозку:

— Есть ещё кто-нибудь, кроме старухи?

Я задохнулась от удивления.

«Он издевается надо мной? Или Лирена ему не достаточно красива?»

Оглянувшись, я не поверила своим глазам. Внутри повозки спала старушка векового возраста, хотя и симпатичная.

«Вот это спрятал! Да Лирена убьёт Ола, если узнает, кто ей лицо и волосы попортил. Как он это сделал?»

Орк не проявлял интереса к вещам, товаров у нас не было, поковырялся в повозке для вида, увидел мою незаконченную работу и сунул её в седельную сумку. Вот ведь гад! Столько труда на её положила. Я собралась уже спрыгнуть на землю, как этот низкорослый мускулистый орангутанг, перекинул меня через седло, словно военный трофей, и пришпорил коня.

Вы ездили когда-нибудь на лошади? Хотя бы в седле? Мне пару раз приходилось. Удовольствие среднее, должна сказать. Особенно если коняка опускает голову, чтобы пощипать траву. Обнаруживаешь, что сидишь на высоте двух метров над землей и под тобой только потные и горячие бочкообразные бока, которые и ногами-то не обхватить. Держишься руками за тонкую бечевку и молишь бога, чтобы не сразу на землю свалиться. А тут тебя кидают на эту самую шею конскую, под тобой твёрдая, как камень, лука седла, всё это воняет потом, пылью и дублёной кожей, да ещё трясет так, что внутренности вываливаются, а потом сбрасывают на землю.

Я была злая, как дикая кошка, которой защемили хвост. Орк не дал мне упасть, схватив за плечо, но это прикосновение ещё больше взвинтило. Я готова была кусаться. И шипеть. Кое-как приладив на место съехавшую одежду и ругаясь сквозь зубы, я наконец осмотрелась. Отобранные неизвестно для какой цели женщины сбились в кучу, прятали лица и тихо плакали. Внешность орков явно не интересовала, среди жертв я увидела и совсем некрасивых. Хотя с чего бы это оркам привередничать? Всех, кому на вид было меньше пятнадцати лет, пинками отправили обратно, остальных, тоже пинками, выстроили в ряд и приказали молчать.

«А вот и отборочная комиссия! Пусть только тронут, покусаю! Не посмотрю, что такие грязные».

Жертв набралось около тридцати, мне было не до подсчёта. К тому же я увидела в стороне группу всадников, которые посматривали на нас, но особого интереса не выказывали. Среди них находился и Лимберт Нол. Я не верила своим глазам. И это наша оплаченная охрана! Проводник заметил, что я на него смотрю, и отвернулся.

«Уму не постижимо! И его тоже придушу, но только после Ола!»

Ценители женских прелестей приступили к осмотру трофеев. Низкорослый невзрачный мужчина с холодными цепкими глазами медленно и внимательно изучал каждую. И тут я опять поймала мысль храмовника: "Не смотри на него." Значит, Нол всё-таки на моей стороне?

Мужчина, сопровождаемый двумя орками, прошёлся вдоль ряда пленниц, не обратив на меня никакого внимания, потом ещё раз всех осмотрел и, обернувшись к группе всадников, сделал отрицательный жест рукой.

«Надо же, не понравились! Привередливые какие выискались...»

Как ни странно, напряжение не отпускало. Женщин начали разгонять криками и ударами плёток, я собиралась последовать за остальными, как мой знакомец на лошади перегородил дорогу:

— Пойдёшь со мной.

Пришлось подчиниться. Меня подвели к группе всадников, среди которых находился наш проводник, и орк протянул одному из них мою незаконченную работу. Нелюдь не проявил к шитью никакого интереса, а кивнул на коротышку, поспешно подходившего к нам. Тот взял вышивку, повертел в руках, рассмотрел внимательно и покачал головой. Ткань полетела на землю, и выдержка меня оставила. Это было уже слишком! Я сказала оркским негодяям всё, что о них думаю, а так же обо всех их родственниках, детях и родителях. Я знала не так уж много ругательств, но все они, как ни странно, были на оркском, и если честно, точный перевод мне был не известен. В ответ раздался дружный рогот, но к этому времени я уже исчерпала запас слов. Да и остыла.

— Ты говоришь на нашем языке? — спросил один из бандитов. Лица в наступивших сумерках было не рассмотреть, но орк резко отличался от остальных нелюдей внешностью и осанкой — открытая мускулистая грудь, короткий меховой жилет, огромные кулаки. Обычно орки низкорослы и коренасты, малопривлекательные громилы с резкими чертами, этот был так же высок, как и Нол, и даже своеобразно красив.

— Подойди.

Я получила удар плёткой по спине и припомнила ещё пару ругательств.

— Ты не боишься.

— Было бы кого...

— Меня все боятся.

Я пожала плечами. Орк посмеивался криво, но глаз видно не было, только узкие щели, так что поди пойми, насколько ему весело.

— Твоё имя?

Разумнее было подчиниться, но все оркские слова, как на зло, вылетели из головы.

— Я знаю её, — к моему удивлению один из бандитов выехал вперёд. — Эта Алия Пурс, дочь наёмника из рода Бешеных Псов.

Главарь помолчал, ухмыльнулся и дал команду на отъезд. Уже разворачивая коня, бросил сквозь зубы Нолу:

— Можешь забирать свою дикую кошку. Могла бы пригодится, но оставляю её тебе. Собери деньги, как договорились, и караван может ехать.

Я ничего не понимала. Это всё? Орк, знавший моё имя, придержал коня, склонился и протянул ткань с вышивкой, всю испачканную в пыли. Теперь я его узнала. Мы, действительно, были знакомы.

— Спасибо, Тргат. Рада, что ты пока жив.

Старый знакомец гоготнул и пришпорил коня. Года два назад отряд орков проходил мимо постоялого двора и оставил раненного Тргата до своего возвращение. Собственно, это он и научил меня ругаться. Очень не любил менять повязки на ранах. Уверял, что знает один источник, в котором кожа за пару дней срастается, и если бы до него добрался, то уже давно был бы здоров. Проторчал бедняга у нас месяца три, пока за ним приехали.

Караванщики успокаивали людей и торопили с отъездом. Подъехал Лимберт Нол, протянул руку, чтобы помочь сесть на коня, но я отказалась. Тогда проводник спешился и пошёл рядом. Я хотела вернуть плащ, но Лимберт Нол удержал мою руку.

— Потом отдадите. Уже холодно.

— Что орки искали? — спросила я.

— Женщину.

— Почему не взяли никого? Не нашли красивых? Ну и требования у этих монстров!

— Они искали особую женщину, — Лимберт Нол внимательно на меня смотрел.

Я вспомнила ночной подслушанный разговор. Загадочная охота на ведьм вызывала некоторое беспокойство.

— Зачем им моя работа понадобилась?

— Наверное, нашли её слишком хорошей для простого человека.

— В вышивке нет магии.

— Значит, что-то показалось орку странным. Следов магии не увидели, поэтому вас отпустили.

— И кого они ищут?

— Могу только предположить. Например, женщину, которая владеет магией или знает что-то, что им важно, или то и другое одновременно.

— Но люди не могут пользоваться магией.

— Бывают исключения.

— Вы встречали таких?

— Приходилось.

Проводник явно не хотел продолжать разговор. Караван пришёл в движение. Я ускорила шаг, опасаясь, что наша повозка отстанет. К счастью, Лирена проснулась и сидела на козлах, небрежно помахивая хлыстом. Мне оставалось только воспользоваться помощью Нола, чтобы сесть с ней рядом. Я отдала плащ (с сожалением, уж очень в нём было тепло и уютно!) и накинула на плечи куртку. Проводник не ушёл, попросил у Лирены поводья и сел со мной рядом. Долго молчал, о чём-то задумавшись. Лирена зевала у нас за спиной и сонным голосом спрашивала, что случилось, пока она спала. Наконец её реплики привлекли внимание проводника.

— Вы ничего не видели?

— Да нет же! Говорю вам, я спала.

— И никто вас не будил? — Нол обращался к Лирене, но смотрел на меня. Очень так пытливо и внимательно. — Орк не заглядывал внутрь? Повозку не обыскивали?

— Почему, обыскивали, — нехотя ответила я.

Такой же взгляд, требующий ответа.

— Она ему не понравилась. Сказал:"Старуха".

— Что?! — это завопила Лирена.

— Прости, дорогая, но ты была слегка помята со сна, уже темнело, я сказала, что ты — моя бабушка, и орк не стал тебя рассматривать. Ты, действительно, неважно выглядела, прости...

Я не смогла сдержать ухмылку при воспоминании о старушке Лирене. Девушка успокоилась и решила досмотреть сны. Но проводник продолжал изучать меня внимательно и пытливо. Я выдержала его взгляд. Нол сдался первым. Какое-то время мы ехали молча, спать мне не хотелось, звёздное небо ярким куполом висело над головами, было как всегда холодно, но ветер, к счастью, стих. Только скрип повозок и чуть слышные всхрапы животных нарушали ночную тишину. Луна ещё не появилась на небе, было довольно темно.

Повозку качнуло, я непроизвольно ухватилась за плечо Нола. Проводник встретился со мной взглядом и неожиданно спросил:

— Вы используете магию?

— В каком смысле?

— Орк увидел в повозке старую женщину, ведь так?

Я молчала.

— Возле вас виден след применённой магии, хоть и слабый. Орк заметил его, но не понял, что его вызвало, и взял вашу работу. На большом расстоянии след не читается, и на слова орка не обратили внимание. К тому же наёмникам не сказали, кого ищут. Наведённый образ рассеивается довольно быстро, но здесь это сработало, как я вижу. Вы умеете создавать иллюзию?

В голосе Нола я не различала никаких эмоций. Проводник выглядел немного отстранённым и только. И хоть сдержанность была его обычным состоянием, я уловила неприятный холодок.

— Я не умею создавать иллюзию, и не понимаю, о чём вы говорите. Я не пользуюсь магией. А если моё поведение кажется вам странным, то виной всему контузия. Меня треснули по голове мечом во время боя, можете сами убедиться.

И прежде, чем проводник успел среагировать на мои слова, я высвободила волосы, наклонила голову и, взяв его руку, продемонстрировала довольно длинный шрам, спрятанный под волосами. Не знаю, поверил Нол или нет, в темноте его лицо было почти неразличимо, зато стало заметно, что моё поведение окончательно уверило парня, что с головой у меня не всё в порядке. Храмовник был шокирован и, кажется, изрядно смущён. Он как-то невнятно извинился, и я физически ощутила его замешательство. Чтобы избавится от чувства неловкости, не подумав спросила:

— А кто этот коротышка? Ну тот, на которого вы сказали мне не смотреть?

Если до этого мне было неуютно под изучающим настороженным взглядом проводника, то теперь совершенно сковало. Я покраснела от накатившего смущения. Нол резко отодвинулся — выдержка явно ему изменила. Зато затянувшаяся пауза дала мне возможность осознать совершённый промах. Ещё несколько таких фраз, и храмовник обратит внимание на мою неправильную речь, спросит откуда я родом или ещё что-нибудь такое же неудобоваримое… Слово за словом, и доказывай потом, что это не меня ищут. Нол долго молчал, а когда заговорил, голос его прозвучал нейтрально и отстранённо:

— Вы не пользуетесь магией, но делаете необычные вещи. По вашим словам, не умеете создавать иллюзии. Готов поверить, потому что магического следа на вас нет. Ваше свечение ровное, без заметных эмоциональных вспышек, как у выдержанной и вполне обычной женщины. Слишком ровное. Даже когда вы ругались, как пьяный орк в кабаке, оно не изменилось. Удивляюсь, почему на это никто не обратил внимание. Вы слышите мысли или видите их?

У меня пропала всякая охота разговаривать. Я теперь и не знала, какой ответ будет правильным. Честно говоря, до последнего времени за мной никаких странностей не наблюдалось. Теперь, задумавшись хорошенько, я готова была признать, что кое-что во мне всё-таки изменилось. Может, браслеты Дингры сделали меня излишне восприимчивой? До сих пор я не замечала за собой ничего необычного, если не считать короткого опыта с видением, который устроил Ол. Но сегодня я действительно слышала проводника и даже не удивилась, подумала, что здесь так принято предупреждать об опасности. Это были короткие фразы, возникавшие в голове и произносимые моим внутренним голосом. Вот только я знала, что они не мои. Вовсе не чтение мысли или что-нибудь такое же грандиозное. Да может мне всё примерещилось от страха!

Поэтому я очень осторожно и неуверенно сказала:

— Я не слышу мыслей. Наверное, неправильно выразилась. Когда ко мне подходила эта компания, мне показалась, что вы хотите, чтобы я на них не смотрела.

— Вы бывали раньше в крупном городе? — Нол решил сменить тему. Похоже, не поверил моим словам, теперь будет настороже.

Ему-то какая разница? Как тут не привлекать к себе внимание, если толком не поймёшь, что здесь необычным считается, а что нет? Хотелось бы знать, видеть ауру это нормально для храмовника или тоже немного странновато? Попадать впросак мне больше не хотелось, поэтому я ограничилась коротким "нет".

— Хотите посмотреть праздник?

Я не знала, какой ответ будет правильным, проводник явно что-то подозревал. Он впервые задавал вопросы. Тут было от чего забеспокоиться. Осторожно спросила:

— Будет интересно?

— Кому как. Я только однажды был в Литурии. На рынке много товаров, ещё больше людей, самых разных — маги, сказители, бродячие музыканты. Приезжают со всех окрестных земель. Можно купить всё, что пожелаете. Но вы не любите тратить деньги. Я заметил.

«Тоже мне психолог!»

— Ничего подобного! Тратить деньги — моё любимое занятие. Просто у меня их не так много.

— У женщин слабая воля.

У меня от такого заявления даже дыхание перехватило. Да что это он себе позволяет!

— Поэтому женщинам никогда не дают кошелёк.

Я фыркнула презрительно.

— У Лирены же есть… Что за глупости!

— Я заметил, что некоторые монеты вы видели впервые.

Это правда, возразить мне было нечего. Таргут всегда платил сам. У меня, действительно, не было опыта. Поэтому решила промолчать.

— Отец леди Лирены вручил мне её деньги на сохранение до конца пути со строгим указанием не выдавать дочери ни единой монеты, — гнул свою линию Нол. — То, что тратит леди Лирена, получено не от её отца.

Очень интересно… Моя подружка, похоже, не промах. Нол не собирался оставить интересующую его тему:

— Ваш дядя доверил вам все средства, значит, он уверен в вас и в вашем здравом смысле.

Я утвердительно кивнула.

— Что тут удивительного? Сколько я себя помню в этом мире, Таргут всегда был рядом.

— Он, действительно, ваш дядя?

— Нет, — я не видела причины говорить неправду.

— Вы недавно вышли замуж?

Похоже на допрос с пристрастием.

— Почему вы так решили?

— Вы не разу не упомянули о своём муже. Ни слова. Даже его имени. Как если бы совсем не знаете его.

Нужно срочно сменить тему. Ещё немного и вопросы станут совсем неприятными. Я уже обратила внимание, что в этом мире все по какому-то странному обычаю говорят то, что думают. И верят тому, что слышат. Не хочу сказать, что мне нравится говорить неправду, но иногда, чтобы не обидеть человека, приходится смягчать слова. И граница здесь весьма размыта. Я дорожила хорошим мнением Лимберта Нола. Мне совсем не хотелось портить с ним отношений. Но его вопросы не оставляли мне выбора. К счастью, проводник посчитал, что был и так слишком откровенен и, не получив ответа, решил завершить разговор.

— Вы всегда выдержаны и спокойны, даже когда по виду разъярены. Вы не испытываете страх или потому, что не видите опасности, или потому, что знаете, как себя защитить. Вы не пользуетесь магией, но рядом с вами различим её след. Вы слышите мысли других людей и не знаете, откуда у вас такой дар. Вы умеете считать в уме, а не пользуетесь для этого пальцами, как другие женщины. У вас сильная воля и вы говорите, не думая о последствиях. Мне продолжить или прямо сказать, что я впервые вижу женщину с такими способностями?

Я наконец-то сообразила, до чего была неосторожна всё это время. А что если подозрения Нола верны и ищут меня? Вдруг храмовники тоже заинтересованы в этом поиске? Насколько я могу доверять нашему проводнику? Он ведь один из них. Мне захотелось спрыгнуть на землю и пройтись. Только бы не выдать своего волнения! Я посмотрела на Лимберта Нола. Нужно было придумать убедительный ответ, но все разумные слова, как назло, улетучились из головы. Храмовник отвёл взгляд и завершил разговор:

— Простите мне мои слова. Я не имел права вам их говорить.

Я впервые чувствовала себя так неуютно рядом с Нолом. Постараюсь впредь избегать разговоров, насколько это будет вообще возможно, и не привлекать к себе ненужного внимания. Самым правильным было отправиться спать, но я сидела, как приклеенная, рядом с проводником и не могла сдвинуться с места.

Караван остановился. Лимберт Нол спрыгнул на землю, занялся лошадьми. Кое-где разводили костры. Спать не хотелось совершенно. Ещё часов двенадцать утомительной езды, а потом, наконец-то, приму душ и высплюсь в нормальной постели. За долгое время пути мы видели всего несколько открытых водоёмов. Всё, что можно было получить в дороге, так это пару тёплых пригоршень воды. Я знаю поговорку, что моются только ленивые. Те, кому чесаться лень. Всё же терпеть такое неудобство сил больше не было.

Во время путешествия Лирена ночевала в повозке. Мне спать с ней было тесно, и я расстилала на земле припасённое для этой цели одеяло. Другим укрывалась. Под голову шёл мешок с вещами. Йоги обзавидовались бы такой роскоши. Земля была достаточно твёрдая даже со слоем густой травы, но я как-то приспособилась.

Тонкий серп луны сиял на ясном небе. Холод пробирал до костей, пощипывал кожу. Я спрыгнула на землю. Нол возился с костром. Нужно не дать ему повода заподозрить, что я избегаю общения. Наше отдаление должно произойти постепенно и как можно незаметнее. Я соорудила постель рядом с колесами повозки. Тепло костра грело бок. Проводник сидел у огня, и мне было хорошо видно его лицо в неровном жёлто-красном свете прыгающего пламени. Взгляд Лимберта Нола меня не тревожил.

Завтра придёт новый день. Что-нибудь придумаю.