Глава 15

Наше сближение было быстрым и бешеным:

я был быстр, она была в бешенстве.

Макс Кауфманн

Меня хватило ровно на три дня. Нужно было сразу прекратить все эти игры — кто из нас более равнодушен и умён. Но я сомневалась, что подберу нужные слова и за пять минут докажу Айдену, что его поведение эгоистично и жестоко. Сил на более продолжительную беседу у меня бы не хватило, я как-то плохо собой владела последнее время, срывалась на подчинённых и не могла ничего есть. Ол первое время делал вид, что ничего не замечает, но потом устал от напрасных попыток привлечь моё внимание и заставить думать о деле. После нескольких неудачных репетиций показа, он вышел наконец из себя и отправил меня к Айдену выяснять отношения. Моя неспособность сосредоточиться грозила сорвать предстоящий показ.

Я застала Айдена в его кабинете. Чтобы удобнее было меня изводить, он взял пару дней отпуска и свободное время проводил, активно вмешиваясь в наши дела, находился в отличном расположении духа и пользовался всеобщей симпатией. Мне оставалось только скрипеть зубами и покрываться пятнами. В конце концов, Ол прав, так больше продолжаться не может. Если Айден не желает вести себя разумно, пусть съезжает немедленно. Это наш дом, и видеть его я больше не могу.

Собственно, именно это я и собиралась сообщить Айдену, войдя в комнату. Но как последние дни повелось, увидела его, краска бросилась в лицо, а слова застряли где-то на уровне горла. В комнате кроме Айдена находилась Леа, правда, не одна, а с Нисоном. Я успела услышать несколько фраз. Присутствующие договаривались о новой картине. Айден решил повесить у себя в комнате парный портрет к уже купленному. Увековечить теперь должны были его персону. Леа посмотрела на меня, смешалась и, тронув Нисона за плечо, увела мальчишку из комнаты.

Я приготовила все фразы заранее, даже перед зеркалом отрепетировала. Настолько слабой стала моя вера в свои силы. Но Айдену достаточно было на меня посмотреть, чуть улыбнуться и прощай вся моя выдержка:

— Я предлагаю перемирие, — глупая фраза выскочила из меня раньше, чем я успела вспомнить заготовленную речь.

— Разве мы в состоянии войны?

— Айден, ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю!

Собеседник согласно склонил голову. В глазах его мелькали чёртики, но пока без комментариев.

— Что ты можешь мне предложить?

Сейчас начнёт торговаться и уведёт разговор в сторону. Так уже бывало. У меня дрожали руки. Надеюсь, Айден не заметит, почему я прячу их за спиной. Как всегда воспользуется любой заминкой в моём голосе, осмеет и выставит ни с чём. Но хуже мне уже не будет:

— Признаю, я была не права, вернув в дом капитана Эльвера. — Айден выжидающе на меня смотрел. — Обещаю не выходить за разумные границы, держаться от капитана в стороне и не давать тебе повода для недовольства. Но ты должен оставить в покое Леа. Я не могу видеть, как ты ломаешь ей жизнь.

Должна признаться, был период, когда я хотела, чтобы Айден влюбился в девушку и оставил меня в покое. Но поразмыслив немного над его характером и рассмотрев такую возможность со всех сторон, пришла к выводу, что Айдену две или три женщины за раз не в новинку. А представить его потерявшим голову из-за любви к кому бы то ни было, воображения у меня не хватало. Поэтому я отказалась от идеи, что бедная, безвестная, пусть и очень симпатичная девушка привяжет к себе Айдена навеки. Скорее Леа послужит ему недолгим развлечением, а потом потеряется среди других таких же привлекательных и всегда влюблённых в него услужливых красавиц. Вот только девушка мне нравилась, и защитить её было некому.

Леа познакомилась с Айденом, когда рядом с ним была одна Корунда. Да и ту он самым благородным образом простил и щедро наградил при расставании. С какой стороны не посмотри, Айден выглядел несчастным обманутым рыцарем. Одиноким и ждущим, чтобы его полюбили. Я была бы идиоткой, поверив в его преображение. Но Леа влюблена, а мужчина, которому я склонна не доверять, прекрасно это видит. Преданный поклонник девушки Тедир ходит с мрачным лицом, и если кому не понятно, что у него на сердце, достаточно только послушать его китару. Капитан Эльвер прав, я вмешиваюсь в жизни других людей совсем как Айден, думая только о своих интересах. Пришло время разобраться с этим.

— Капитан должен уйти. — Айден был не склонен уступать.

— Мы не будем торговаться. Капитан останется, так же как и Леа. Ты прекращаешь с ней заигрывать, а я обещаю пальцем не дотрагиваться до капитана.

— Признайся, ты меня ревнуешь.

— Признайся, ты специально меня злишь.

— Алия, останься у меня, и твоё настроение сразу улучшится. Я знаю, как тебя успокоить.

Айден был слишком опытен, чтобы не видеть разницы между страстью и злостью. Подумать, что я в него влюблена, мог только законченный болван. Таким я Айдена не считала. Почему он не оставлял попыток подчинить меня, оставалось совершенно неясным. Разве что им руководила излишняя самоуверенность, подкреплённая немалым опытом.

— Зачем я тебе? Неужели плата так высока?

— Да, за это стоит побороться. К тому же мне стало интересно. Ты сопротивляешься.

— Разве я первая, кто сказал тебе "нет"?

— Почему же. Но за тебя предложена немалая награда. Не вижу причин отказываться.

— Ты не можешь заставить меня полюбить, — я растерялась от такого цинизма.

— Так много у тебя я не прошу. Меня устроит то, что есть. И я могу доказать тебе, что этого более чем достаточно.

Айден давно уже стоял так близко от меня, что я улавливала запах кожи и видела, как темнеют серые глаза, затаскивая меня в уже подзабытый омут желания. Если бы он сейчас привлёк меня к себе и взял на себя ответственность за то, что могло произойти, я бы наверное подчинилась. Не знаю. Но Айден выжидал, не спуская с меня глаз, и только нервное дрожание тонких ноздрей выдавало его настроение.

Айден Богарт оставил мне выбор. Мы всегда имеем выбор. Даже если думаем, что у нас его нет. И я этот выбор сделала.

— Я не готова. Это не то, что я жду от жизни. Ты не можешь мне дать этого. Ты просто не можешь.

Айден вскинул голову, как если бы его ударили. Отступил, и я вышла из комнаты.

Мы не пришли к согласию, но мне, во всяком случае, полегчало. Я хотела уже не идти на ужин, сославшись на усталость. Не было желания проверять, способна ли я делать вид, что меня по-прежнему не интересует, на кого Айден смотрит и с кем говорит. Старший Богарт оказался, как всегда, мудрее. Дворецкий принёс небольшую шкатулку и вручил её с сопроводительным словом от хозяина. Сэр Айден просит простить его и желает примирения.

В шкатулке на синем бархате лежал изящный кулон. Луч света заиграл на гранях, как только я потянула за цепочку. Простая оправа только подчеркивала красоту камня. Коснувшись кожи, топаз брызнул лучами, словно ожил. Я не могла отправить подарок обратно. Смотрела на его сияние, тихонечко касалась гладкой прохладной поверхности и не могла оторвать глаз. И не знала, что меня так легко подкупить. Но если уж решила идти на мировую, нужно быть последовательной. Теперь у меня на шее красовались две цепочки.

С этого момента между мной и Айденом установился военный нейтралитет. Мой противник не позволял себе больше сомнительных поступков и высказываний. Я же со своей стороны училась вежливости, любезности и смирению. Как ни странно, капитан Эльвер помогал мне сохранять спокойствие. Чем он руководствовался, я не понимала, но капитан тонко улавливал возникающую напряжённость за столом и уводил разговор в сторону прежде, чем я теряла контроль над собой. Пару раз даже наступил мне на ногу. Очень вовремя, кстати. А то пришлось бы заново идти на мировую. По крайней мере со стороны мы с Айденом смотрелись как лучшие друзья.

В назначенный день ворота особняка стояли открытые настежь, во двор непрерывно въезжали кареты, и разодетую публику встречали многочисленные слуги. Зал для показа сверкал необычным для Натолии освещением. Мы поставили для подстраховки ряд канделябров вдоль стен — во-первых, реклама нового продукта, во-вторых, кто знает, что взбредёт саламандрам в голову. Свечи теперь делали любого цвета и самых невероятных форм. Для показа их изготовили в виде танцующих саламандр золотых, оранжевых и алых цветов. Три живые зазнайки сияли солнечным потоком из хрустальных шаров, парящих на цепях под балками. Публика ахала восхищенно и задирала головы. Был шанс, что саламандры не учудят по молодости безобразия. Тедир обучил нескольких подмастерьев правилам пожарной безопасности. Заставил их вызубрить заклинание, усмиряющее огненных духов, и отрепетировал вывод гостей из здания, если возникнет огненная свара.

Нервный Ол метался по галерее. Стеклянные манекены, почти невидимые в приглушенном освещении, позволяли рассмотреть со всех сторон готовые образцы одежды. После показа все, кто пожелает, смогут увидеть реальные модели. Потрогать, пощупать, прицениться и даже купить. Мы обговорили все варианты и подготовили менеджеров для продаж. Пару симпатичных молодых парней в форменной одежде прошли специальную подготовку для общения с заказчицами. Меня отстранили от общения с дамами из-за полной неспособности соблюдать местный этикет, но я не роптала, полностью доверившись выбору Ола. До сих пор в вопросах моды и в психологии женщин он не ошибался. Разве что в случае с Лиреной. Так когда это было? С тех пор столько воды утекло...

Мой компаньон сильно изменился за последние полгода. Занятый делами, раздираемый на части ответственностью и множеством обязанностей, мой друг подзапустил свой внешний вид, и сквозь эльфийский облик начало проступать его настоящее лицо. Таким Ол мне больше нравился. Выглядел старше, надёжнее и, на мой вкус, симпатичнее. Черты лица утратили тонкость и симметрию, зато смотрелся взрослее и мужественнее. Ол становился похож на своего брата, но только внешне. На характере, к счастью, это не сказывалось.

Вошедшая служанка сообщила наконец, что прибыли последние гости. Места заняты, пришло время начинать. Ол осмотрел мой наряд, одобрительно кивнул и сжал крепко руку:

— Готова?

— Ол, не нервничай. Мы справимся. Плёвое дело, вот увидишь. Ты только не отвлекайся по сторонам, и всё получится. Тебе нет равных, сам знаешь. Я в тебя верю.

Олириус Богарт бросил на меня последний взгляд, и перед нами распахнули двери. Я поёжилась слегка под сотней внимательных глаз, сияющих любопытством и ожиданием. А потом пришла лёгкость и ощущение отстранённости. Когда на тебя смотрят с поддержкой, начинаешь улавливать это доброе чувство и возвращаешь его зрителям. Образуется замкнутый круг симпатии и радости. В сердце рождается ощущение, что все, кто на тебя смотрит, тоже участники действия. Ты становишься вогнутым зеркалом, которое ловит рассеянные слабые лучи света, усиливает их многократно и посылает обратно мощным направленным потоком.

По мне разливалась не принадлежащая мне сила, я видела огонь в глазах друга и понимала, что он испытывает такое же чувство подъёма. И ни минуты не сомневалась, что мы справимся. Ол шагнул на подиум и увлёк меня следом. Мы больше не были собой. Мы стали частью, винтиком, сердцем разворачивающегося представления. Мы творили действо, создавали иллюзию, и замысел, рождённый в головах, выпущенный нами на волю, на глазах зрителей оживал, обретая плоть и становясь реальным.

Теперь главное — это не потерять концентрацию. Ол остался стоять в начале дорожки, отпустив меня двигаться под внимательными жадными взглядами зрителей. Я в пол-уха слушала его вступительную речь, стараясь ступать по крытому тканью настилу легко и, очень хотелось бы верить, непринуждённо. Мы раз двадцать отрепетировали представление, но тут ведь никогда не угадаешь, куда станет нога или как поведёт себя каблук. Я скользила по подиуму с грацией тренированной модели и невидящим взглядом смотрела поверх голов зрителей. За пару минут до представления уговорила Ола хлебнуть для храбрости столетней выдержки коньяка и, если честно, мне в данный момент было фиолетово, даже если я навернусь с десяти сантиметровых каблуков под ноги зрителей.

Музыка задавала темп, Тедир и Валар исполняли на китарах специально написанную для показа композицию, шёлк ласкал кожу при движении, и я испытывала ни с чем не сравнимое ощущение физического блаженства. Не верите — можете попробовать. Тому, кто хоть раз носил одежду из натурального шёлка, объяснять, о чём я говорю, надеюсь, не нужно. Тяжёлая от золотого шитья ткань шуршала при движении и струилась по подиуму, как змея. Я небрежным движением спустила с плеч накидку, отороченную мехом, ещё раз развернулась, дав зрителям возможность шокировано подивиться моей голой спине, замерла на мгновение и пошла к концу дорожки, там меня поджидал Айден, чтобы помочь сойти с подиума. Плащ элегантно волочился следом, позволяя зрительницам насладиться игрой цвета на складках ткани. Сидящие в первых рядах привстали, а одна дама попыталась ухватить скользящую мимо ткань. К счастью, я споткнулась чуть заметно, взмахнула на прощание руками, плащ взлетел, и Айден очень вовремя придал мне вертикальное положение. Гости слажено разразились аплодисментами.

Теперь наступала самая трудная часть действия. Мой выход был прелюдией, чтобы подготовить зрителей к тому, что мы собирались показать. Какая из меня модель… Мне пришлось рисковать жизнью, одев туфли на невозможно высоком каблуке, иначе при моём росте я смотрелась бы неприлично толстой. Это известный эффект сцены. Перспективное искажение, из-за которого несчастные девицы морят себя голодом. Зато следующая модель, возникшая из ничего, в таких поправках не нуждалась. Красавица в ослепительно шикарном золотистом платье, поверх которого был накинут мерцающий пурпуром плащ, замерла на мгновение, повела плечом, откинула голову и двинулась мне на встречу летящим шагом, едва касаясь ногами настила. В двух шагах от меня девушка развернулась, накидка соскользнула с её плеч и осталась лежать на подиуме, а зрители пропустили момент, когда рядом с Богартом возникла вторая модель. Абсолютный двойник той, что стояла рядом со мной. Теперь девушки скользили под музыку навстречу друг другу, поравнялись где-то на середине пути, обменялись ослепительными улыбками и разошлись.

Возникновение третьей девушки я пропустила, хотя моей прямой обязанностью было удерживать в голове всю картину, пока Ол создаёт фантомы. Хотя, наверное, я не совсем верно объясняю, лучше пояснить детальнее. После многочисленных и неудачных проб выяснилось, что единственный человек, фантом которого мы оба можем удержать в голове, это Лирена. Я видела её как живую, стоило только захотеть, а Олу для этой цели даже глаза закрывать не нужно было. Создать фантом девушки он мог за пару мгновений, в любой одежде. Но фантом не мог двигаться. Это же не видеоролик. Всего лишь объёмная копия, причём прозрачная.

Но у нас имелась я, а у меня в голове Лирена двигалась, как живая. А уж в моём придуманном платье её увидеть вообще труда не составляло. Олу оставалось только создать фантомы Лирены по отдельности во всех нарядах, чтобы не потерять деталей при показе. Иначе можно было недосчитаться на платье вышивки, воротника или ещё какой-нибудь мелочи, на которую никто внимания не обратил. А потом извлечь из моей головы показ коллекции. Я видела это действие где-то на уровне лба, может даже вне головы, а Ол мог скопировать это видение из мира мысли и сделать почти реальным перед глазами зрителей. Удивительным было то, что у нас эта трёхмерная движущаяся картинка была довольно прозрачной, а сейчас, усиленная не одной сотней глаз, она обрела плоть и позволяла воспринимать действие как абсолютно живое и осязаемое.

Десять поразительно реальных и прекрасных Лирен в платьях самых экзотических цветов и непривычных для Натолии фасонов стояли теперь рядом с Олом и, несмотря на своё клонированное сходство, выглядели абсолютно разными. Наглядное доказательство того, как одежда может до неузнаваемости менять женщину. Прозвучали последние аккорды, зрители вскочили со своих мест, раздался шквал аплодисментов, и Олириус Богарт остался на подиуме один. Гости ахнули, по залу пронёсся восторженный гул, а я наконец смогла перевести дух и оглядеться.

Рядом со мной стоял капитан Эльвер. Его обязанностью во время представления было никого ко мне не подпускать, чтобы не отвлечь нечаянно от действа. Немного в стороне Айден развлекал беседой нескольких красавиц. Между гостей скользили слуги с напитками. Я прихватила с подноса бокал с вином, на другом удалось заприметить шедевр нашего повара в виде крошечного пирожка с загадочной начинкой и, попросив капитана подстраховать меня на случай непредвиденного падения, пробралась осторожно к окну. Благодарить и подбадривать наших помощников, я смогу только, если сниму туфли. Сейчас меня хватит в лучшем случае на вежливые улыбки.

— Поздравляю, — голос капитана звучал одобрительно. — Для женщины, которая не владеет магией, вы неплохо справились.

— Сама поражаюсь, — я поманила к себе поднос с закусками, парень в ливрее ловко проскользнул между движущихся юбок и остановился рядом. Трудный выбор… Чтобы не мучиться, приказала поднос не уносить, — был момент, когда я чуть не перепутала последовательность, но потом как-то всё само получилось. Наверное, Ол помог. Вы заметили, что иллюзия была более реальной, чем на репетиции?

— Я бы сказал, она была абсолютно реальной. Сброшенные накидки лежали друг на друге до последнего момента. Прошлый раз, помнится, они исчезали в самый неподходящий момент.

— Точно, один раз прямо на Лирене. Хорошо, что у Ола не хватило воображение потерять платье во время показа, а то не избежать бы нам скандала.

— Кто такая Лирена?

— Наша модель. Девушка, с которой Ол сделал фантомы.

— Так она настоящая?

— Естественно.

— Невероятно красива.

— Вы бы ещё живую видели! Хотите вина? — я протянула капитану бокал.

— Нет, спасибо. Я при исполнении.

— Перестаньте. Сегодня праздник, я вам разрешаю.

— Только после того, как последний гость покинет дом. Ни минутой раньше.

— Боюсь, к этому времени я уже отправлюсь спать. Еле на ногах стою.

— Вам не обидно, что все похвалы достаются сэру Олириусу?

Я поймала пытливый взгляд капитана, улыбнулась:

— Нет. Я не честолюбива. Если честно, то предпочитаю остаться в стороне. Весь это шум, пустые разговоры, улыбки, люди, которых я не знаю — всё это мне не нужно. И я благодарна Олу, что у него хватает сил и умения тащить на себе ещё и груз известности. Ол — мужчина. А мужчины нуждаются в признании, это тешит их самолюбие.

Капитан недоверчиво покачал головой. Не рассказывать же ему, что я из другого мира, и что у нас женщины не меньше мужчин стремятся к известности и почитанию. Какую сферу деятельности не возьми. Здесь то мне зачем так выделяться? Мне хватало собственного одобрения, да ещё похвалы друзей, мнением которых я дорожила. Признание остальных придёт в виде денег. Как для меня, так вполне достаточно.

— Поверьте, капитан, гораздо проще отстраниться от того, что сделал, чем сказать громко: "Это я! Это моё!" Мне такой урок дался с трудом. Но это не я придумала, вычитала в одной умной книжке. Если считать всё, что ты сделал и придумал своим, оно становится частью тебя. Как твоя рука или нога. Если хвалят твою работу, тебе начинает казаться, что хвалят тебя. Это опьяняет. Но и любое критическое замечание, даже самое незначительное воспринимается как критика тебя лично. А это ужасно неприятно. Единственный выход, сказать себе, что всё, что ты придумал и сделал, тебе больше не принадлежит. Ты даришь его людям. Отпускаешь от себя. Ты остаешься автором, несёшь ответственность за свой труд, но это больше не ты лично. И тогда любое завистливое или резкое слово уже не ранит тебя смертельно. А позволяет без прикрас видеть свою работу и все её недостатки. Да и сам можешь посмотреть на работу со стороны и сказать спокойно: "Ну и ерунду же я сотворил. Катастрофа какая-то!" Или наоборот: "Уау! Это что-то умопотрясающее!" И похвала тогда не хвастовство, а удивление тому, что получилось. Так что признаю, сегодня я стала участницей потрясающего действия и горжусь тем, что мы все вместе сделали.

Вино на почти пустой желудок, нервное напряжение последних дней и наступившая затем пустота уходящего праздника вызвали во мне чувство лёгкой грусти и звенящего счастья. Тонкое, почти неосязаемое ощущение, когда ты словно светишься изнутри. Это как тихая музыка. Никому кроме тебя не слышимая. И ты опасаешься спугнуть едва различимую мелодию внутри.

— И знаете, что я ещё хочу вам сказать? — я смотрела на улыбающегося капитана и поневоле отвечала ему такой же ничем не сдерживаемой улыбкой. — Я люблю вас! Не пугайтесь. Я люблю всех вас. Без исключения. А теперь отведите меня наверх, пока гости не заметили, что я напилась. Мне нужно избавиться от этих чёртовых каблуков. Я натерла ногу и сейчас буду хромать, как столетняя старуха.

— Столетних старух не бывает, — капитан подал мне руку, на которую я с радостью переложила половину своего веса.

— Это у вас не бывает, а вот у нас!

— Так кто тогда я в ваших глазах?

— Только не говорите мне, что вам больше сорока!

— Вообще-то больше.

— Всё! Не хочу ничего слышать. Не расстраивайте меня. Лучше я буду себя обманывать. Эх, если бы я могла летать!

Я оказалась ужасно везучая. Капитан довёл меня до внутренних покоев, а потом не вынеся моих причитаний, подхватил на руки и донёс до комнаты. Оставалось только держать пустой бокал подальше от дверных косяков и надеяться, что Айден Богарт слишком занят гостями, чтобы случайно попасться нам по дороге.

Я очень вовремя переоделась и сменила туфли. Прибежавшая служанка сообщила, что в обеденном зале уже накрыт стол для избранных гостей. А какая-то дама захотела немедленно купить платье, в котором я была на показе, и не желает без него уезжать. Оказывается, со мной никто не разговаривал, потому что меня приняли за такой же фантом, как десятикратно размноженную Лирену. Необычный костюм и причёска, специально подобранная Олом, сделали меня совершенно неузнаваемой. Так что гости решили, что великий маг Олириус Богарт был на подиуме один. Вот и чудненько, зато ещё одно платье купили. Так бы мне пришлось его носить, а с открытой спиной я мёрзну.

За столом царило праздничное веселье, друзья поздравляли участников показа и не скупились на похвалы. Учитывая, что практически все так или иначе помогали с организацией представления, то хвалили в основном сами себя. Поздний ужин плавно перешёл в вечер музыки, нашлись желающие устроить маленький бал, набралось пар двенадцать для танцев и компания переместилась дружно в большую гостиную, из которой в срочном порядке выносили столы и сдвигали к стене стулья. Вся эта суматоха дала мне возможность отвести капитана Эльвера к окну и задать давно мучивший меня вопрос:

— Капитан, у меня всё в порядке с волосами? Айден смотрит на меня каким-то диким взглядом весь вечер, и если бы я его не боялась, то посоветовала бы пойти отдохнуть немного.

— Думаю, ему немного не по себе, — мой храбрый защитник участливо осмотрел старшего Богарта, потом повернулся ко мне. Или мне показалось, или капитана что-то забавляло.

— Айдену не по себе? Как-то не могу представить. Это мне не по себе, и если он и дальше будет так на меня смотреть, я споткнусь во время танцев.

— Леди Алия, ваша скованность пройдет, как только вы поймёте, в чём дело.

— И что, по-вашему, происходит?

— Могу предположить, что наш хладнокровный и самоуверенный друг пытается в данный момент переварить в голове одно не очень радостное для него открытие и ещё не решил, что ему с этой новостью делать.

— И что, по-вашему, Айден обнаружил?

— Он увидел в вас женщину.

— Не разочаровывайте меня, капитан, мы с ним этот вопрос уже обсуждали. Он в курсе, что я не просто так юбку ношу.

— Вы меня не поняли, дорогая неопытная юная леди. До этого сэр Айден видел в вас женщину, неотличимую от других. Теперь же обнаружил, что перед ним стоит фея из его снов, и пока не придумал, как к этому относиться. Но надеюсь, за пару дней в себя придёт. Правда, я очень рассчитываю, что вы подыграете, и он не скоро обретет способность связно мыслить.

Я рассмотрела идею о фее под разными углами и не поверила:

— Не смешите меня. Айден не способен на глупости, которые вы ему приписываете.

— Ещё как способен! — капитан многозначительно поднял бровь. — Как и любой мужчина. Просто он ещё об этом не знает.

— Да откуда у вас такая вздорная мысль?

— Кто назвал вас за столом королевой?

— Э-э… — я похлопала глазами. Но возразить было нечего, Айден действительно громогласно объявил, что я смотрелась на показе как королева, и что публика не сводила с меня глаз. Это было не так, поэтому я решила, что он, как всегда, издевается. Правда, если добавить к его словам серьёзный вид и некоторое смущение… Хотя о каком смущении я говорю? Айден замолчал и отвернулся на некоторое время. Да нет, глупости.

— Капитан, вы морочите мне зачем-то голову, и вам должно быть стыдно, потому что я себе таких вещей в разговоре с вами никогда не позволяю.

— Да вот он идёт сюда, можете сами убедиться. Я отойду на минуту, не хочу путаться под ногами. Сэр Айден ещё недостаточно стреножен, чтобы дразнить его по мелочам.

И не успела я возразить, как капитан Эльвер оказался в группе спорщиков у камина.

Айден имел вид мученический, как человек, у которого ноет любимый зуб. Во всяком случае, ухмылка и прочие гримасы временно отсутствовали. Если последние полчаса он следил за каждым моим движением, то теперь, к моему несказанному удивлению, вообще не смотрел.

Вот чудеса! Если бы речь шла о любом другом моём знакомом, а не об Айдене, я бы расхохоталась от души и тут же выложила собеседнику всё, что мне наговорили. Но у меня не набралось храбрости шутить на эту тему со взрослым мужчиной, который успел за время нашего знакомства доказать, что последнее слово всегда остаётся за ним. Правда, в данный момент старый знакомый растерял свой сарказм и остроумие и стоял рядом, забыв сообщить, за чем пожаловал. Меня так озадачило поведение Айдена, что я уставилась на него, широко распахнув очи, и уже готовилась участливо спросить, не заболел ли бедняга. Но...

Мы с ним одновременно заговорили и так же одновременно замолчали. Я бы с удовольствием занялась дальнейшими наблюдениями над моим предполагаемым обожателем, но меня отвлекло поразительное открытие. Я уже говорила, что одна из причин моего неприятия старшего Богарта состояла в том факте, что я отражала Айдена, как зеркало. Я не то чтобы копировала его поведение или подражала жестам. Вовсе нет. Я была отражением его ожидания. Тем, что он во мне видел. Я переставала быть собой, а становилась такой, какой с точки зрения Айдена была.

Вообще-то такое поведение вовсе не что-то экстраординарное. Это общеизвестный факт из психологии. Называется "ролевые игры". Мы все играем какую-то роль: учеников в школе, детей перед родителями, подчинённых на работе, родителей перед своими собственными детьми и т.д. Все люди носят череду масок и меняют поведение в зависимости от окружения. Но обычно мы этот процесс более-менее контролируем или даже не замечаем, настолько все привычно лицемерят. В случае с Айденом изменение моего поведения было насильственным. Я не хотела себя так вести, понимала это и ничего не могла поделать. Как гипноз, только сознание раздвоено, и ты можешь наблюдать со стороны своё идиотское поведение, внутренне протестовать и больше ничего.

И вот, вместо того, чтобы съязвить что-нибудь ехидное, как это между нами последнее время повелось, я потупилась под взглядом Айдена, залилась краской смущения, пролепетала что-то типа: "Простите, но я должна идти...", глянула на него томно через плечо и отплыла величественно в сторону. По пути приходя в себя и впадая в чувство близкое по ощущениям к адреналиновому впрыску, когда мимо вас проскакала бешеная собака, а вы очень вовремя спаслись, запрыгнув на трёхметровый забор.

Мне срочно требовалось с кем-нибудь поделиться переживаниями, и капитан Эльвер больше всего подходил на роль советчика. Поймав молящий взгляд, он тут же ко мне присоединился:

— Капитан, убейте меня немедленно. Я больше не могу так жить. Я кокетничала с Айденом! Я с ним заигрывала, можете себе такое представить?! Меня сейчас стошнит. Срочно воды.

— Леди Алия, держите себя в руках, не то всё испортите.

— Да что тут портить?! Даже признаться стыдно. Я покраснела и блеяла что-то невразумительное в ответ, можете себе такое представить? Пойду утоплюсь.

— Случай, конечно, критический, но не смертельный. Вы поступили правильно.

— Кстати, давно собиралась вас спросить, а почему, собственно, вы мне помогаете? Если память мне не изменяет, вы не горели желанием вернуться в наш дом, а потом почему-то передумали.

— Я взвесил всё, спросил себя, что на самом деле творится в вашей голове, и решил, что может быть мы сможет помочь друг другу.

— Вот как? И чем?

Капитан широко улыбнулся:

— Я подумал, что вы мой единственный шанс отомстить сэру Айдену за удар в спину, — увидев мое непонимание, капитан Эльвер пояснил. — По правилам чести, я не могу вызвать на поединок человека, занимающего более высокое положение, чем сам. Драться разрешено или с равным по званию или с тем, кто ниже тебя. Нанять убийц не в моём стиле, так что я решил изменить тактику и помочь тому, кто за меня отомстит. А что может ранить мужчину сильнее, чем женщина? Ваша кандидатура подошла идеально, поэтому я остался.

— Но я не собираюсь мстить Айдену или вредить ему.

— Это и не требуется. Вы не собираетесь ему подчиняться, а он, бедняга, судя по последним событиям, морально созрел этого от вас потребовать. Потом скорее всего решится только просить, когда перейдет к мольбам, я буду считать свою месть полной.

— Если ваши предположения верны, а я так, заметьте, не думаю, Айден прикончит вас раньше, чем вы увидите развязку.

— Вовсе нет, вы запретите ему ко мне приближаться. Леди, вы ещё не поняли, что происходит, но я знаю этот взгляд. Нужно немного подождать, пока огромный бешеный зверь доест свои внутренности, потом он будет вымаливать подачку из ваших рук, а я буду под рукой, чтобы контролировать процесс. Все самоуверенные болваны поначалу думают, что с ними такого произойти не может, но даже я не могу поручиться за своё хладнокровие и здравый смысл, если окажусь в похожей ситуации.

— Капитан, вы ошибаетесь. Мне приятно слушать ваши слова, но выбросьте из головы эти глупости. Я не верю в такое перерождение. К тому же у Айдена есть десяток подруг в городе, готовых утешить бедолагу в любой момент.

— Если он отправится за утешением, голод станет только острее. Ему начнёт мерещится желанное лицо в самые неподходящие моменты, а дамам надоест отзываться на чужое имя. Знаю из опыта, такие трюки не проходят. Но начинаются танцы, я уступаю вас вашему партнёру. Леди Алия, — и капитан удалился, обменявшись с подошедшим Олом короткими репликами.

Зазвучала музыка, начался первый танец, и я выбросила занимательную беседу из головы.