Глава 1

Признавать недостатки недостаточно. Надо ещё, чтобы они были чужими.

NN

Целое утро я шаталась по дворцу, не зная, чем себя развлечь.

Прошли три недели со дня прибытия в Натолию, но ничего интересного или полезного за это время не произошло. Отряд охраны без приключений доставил нас Богартом в столицу эльфов и меня разместили в огромном дворце за стенами города. С тех пор я видела Ола всего только раз и то мельком — даже поговорить толком не успели. И мне так и не удалось встретиться с магом Симусом, чтобы расспросить его, как выбраться из этого чёртова места. В моём распоряжении находились: целый штат слуг, сотня пустых комнат, парк с озером и превосходный повар. Визиты в город, виденный из окна кареты в ночь приезда, были строжайше запрещены. Нарушать запрет пока не хотелось. Но и придумать, чем себя занять, не получалось.

«Я — гостья, не пленница. Во всяком случае, Ол так сказал. Мне не на что жаловаться!»

Вот только времени свободного времени оказалось слишком много, поэтому в голову лезли мысли, которым я запретила подходить ко мне ближе, чем на миллион световых лет.

«Эта память! Чтоб ей… Лучше бы Нол на мне заклятие забвения испробовал. Стоп… Только не это имя. Опять начинается».

Как заткнуть на время этот голос внутри, ехидный и бестактный? Пока рядом находился Богарт, я хоть была загружена его проблемами — так бедняга нуждался в утешении. Но как только путешествие закончилось, мой приятель исчез куда-то и появился, только чтобы сообщить, что дед его пока занят и принять меня не может. Просто невезение какое-то!

Навстречу попались две служанки: быстрый поклон, взгляд украдкой и девушки бегом проследовали дальше. Я брела по галерее, не глядя по сторонам. Собственно, я всё здесь уже изучила. Смотреть было не на что. Большинство помещений дворца стояли абсолютно пустые: голые стены, пыльные люстры, ни следа мебели. Жилым выглядело только крыло здания, в котором находились мои комнаты. Мне выделили огромную спальню, угловой кабинет, ванную комнату размером с бассейн и совершенно пустую гардеробную. Мои два костюма было удобнее надевать, не вставая с кровати — внушительный размер позволял использовать её для свалки нужных вещей. И единственным развлечением в этом изоляторе оказалась еда.

«Если Ол не отведёт меня в ближайшие дни к деду, то очень скоро придётся покупать новую одежду».

Моя дивная фигура, ставшая ещё более тощей за время долгой дороги и спартанского питания, постепенно приобретала излишнюю округлость. И не там, где мне бы хотелось.

«Вот моя подруга (то есть давняя подруга) когда толстела, так у неё только размер груди увеличивался с С на Е. И всё. Тоже вам скажу удобство маленькое. В смысле одежды».

Занимательный ход мыслей прервали непривычные звуки: заразительный смех и плеск воды. От неожиданности я замерла, настолько удивительными показались голоса в этой части здания. Сама не знаю, как здесь оказалась. Дворец был большим и довольно бестолково построенным, во всяком случае, для меня. Три внутренних двора выглядели совершенно одинаково из окон коридора и создавали путаницу, мешая сообразить, где находишься.

Смех звучал так заразительно и задорно, что я заинтриговано отправилась на звук. Пару поворотов, лестница вниз, арка и ...

"Ну надо же! Кто бы мог подумать!"

Яркий свет бил в глаза, поэтому я не сразу разглядела, где нахожусь: на подстриженной лужайке стояла парочка плетённых кресел, а в самом что ни на есть настоящем бассейне с визгом плескались две голые девицы. Хохоча и брызгаясь водой. Если сейчас из двери выйдет официант с коктейлями на подносе, я решу, что дед Богарта отправил меня в пятизвёздочный отель на Малибу. В качестве компенсации за контрабандную доставку в мир Лаанет. Я, как заворожённая, таращилась на происходящее, пока не возникло стойкое ощущение, что за спиной кто-то есть. Повернувшись, я забыла от удивления охнуть.

Немного в стороне, развалившись на классическом лежаке из ратана, меня из-под руки рассматривал полуголый тип неизвестной наружности. Точнее говоря, совершенно голый тип, потому что из всей одежды на нём было только полотенце. И то мне показалось, что мужчина набросил его на себя не более минуты назад. Не то чтобы я очень смутилась, но встретить в пустом дворце весёлую компанию показалось всё же несколько странным.

Незнакомец решил, что налюбовался на меня достаточно, поэтому слегка приподнялся (из-за чего ему пришлось одной рукой ловить полотенце, чтобы оно не соскользнуло с бедер), а второй изобразил нечто вроде церемонного поклона.

— Леди Алия, я полагаю.

Девицы заметили моё появление и повисли у борта бассейна. Солнце светило им в спину, поэтому хихикать и отпускать ехидные комментарии им ничего не мешало.

«Я знаю, что не важно сегодня выгляжу и забыла причесаться. И костюмчик у меня не по последней моде — пусть скажут спасибо, что я его вообще надела. Хотя, если на них посмотреть — это было ошибкой. Но необязательно обсуждать мой вид таким громким шёпотом!»

Я сообразила наконец, что таращиться на незнакомого голого мужчину в чужом доме не совсем прилично, что-то такое мяукнула, в смысле, сказала "извините" и поспешно ретировалась обратно в темноту лестницы. Мне в спину раздался дружный хохот.

«Ну, ничего себе! Я, что, в дорогом притоне живу? То есть… что бы это могло значить?»

Попавшаяся по дороге служанка попыталась незаметно прошмыгнуть мимо, только я нуждалась в информации, поэтому тоном, не терпящим возражений, потребовала показать самую короткую дорогу в мою комнату. Я не хотела быть грубой, но местное население никогда не слышало о демократии, как и о всяких глупостях типа "свобода, равенство и братство". Особенно та часть населения, которая состояла в слугах.

Просто зловредное сословие какое-то! Ты тут или господин и тебя беспрекословно слушаются. Или ты — "никто" и забудь об удобствах и еде. Мне понадобилось всего пару дней, чтобы уяснить простой закон: если я не буду играть по их правилам, то останусь без воды, еды и свечей. Хорошо, что Ол на пять минут заскочил в гости и разъяснил разницу в психологии сельского населения и местной прислужливой элиты. Я как раз застукала одну из служанок, роющейся в моём дорожном мешке. Мне, ясное дело, сказали, что она раскладывала вещи, но меня таким трюком не проведёшь. Терпеть не могу, когда кто-то лезет в мою личную жизнь! Я пригрозила девице страшным проклятием, если ещё раз увижу в комнате, а Ол с готовностью подтвердил, что охотно поможет и наколдует что-нибудь. Теперь слуги от меня шарахались, зато всё, что не потребую, доставлялось без промедления.

Вот и эта юная особа в переднике забыла тут же, за чем шла, и поспешно засеменила впереди меня, указывая дорогу. Наконец я узнала комнаты и отпустила девицу, но прежде, чем она улизнула, спросила, что это за гости у бассейна. Девушка испуганно пролепетала, что если я говорю о хозяине, то он приехал вчера ночью, а больше никого в доме нет.

«Хозяин? Это ещё кто?»

Но пока я вспоминала, как полуголый незнакомец выглядел, служанка юркнула в боковую дверь и скрылась. Придётся всё-таки заняться внешним видом. А то я как-то увлеклась жалением себя дорогой и несколько одичала. Не то чтобы я рассчитывала встретить этого типа ещё раз, но было неприятно слушать комментарии мокрых девиц по поводу моей внешности.

Я как раз изучала свой гардероб, когда в дверь постучали, и слуга доложил о прибытии Богарта. Ол отодвинул говорившего в сторону и вошёл в комнату, не обращая внимания на мой протест, что я не одета. Плюхнулся в кресло и потребовал у слуги вина:

— Немедленно!

Нужно сказать, после приезда в Натолию характер Ола изрядно испортился. Не знаю, было это связано с любовной неудачей, или Богарт всегда был слегка ядовитый, но терпеть его в таком настроении было невыносимо.

— Ол, что сказал твой дед? Когда я его увижу? Сколько мне ещё тут торчать? — изголодавшись по общению, я засыпала приятеля вопросами. — Ты хоть представляешь, что здесь за скука смертная? Был бы телевизор с ДВД-плеером и пару десятков фильмов, я бы смирилась с таким комфортом, но так...

— Что такое плеер?

— Можно подумать, ты знаешь, что такое телевизор!

— Не знаю. И плевать на него хотел, если честно.

Слуга принёс вино на подносе. Ол сгреб бокал и мрачно уставился в окно.

— Так что там с твоим дедом?

— Ничего. Он сказал, что я — осёл и кретин, и мне нельзя поручить даже самое простое дело.

— За что это он тебя так?

Ол хмуро глянул на меня и пожал плечами.

— Я не справился с поручением. А кто бы справился? — видимо, какая-то мысль всплыла в голове парня, наверное ответ на вопрос "кто?", и Ол опять замолчал.

— Ну ладно, а со мной это как связано?

Ещё один хмурый взгляд в мою сторону.

— Ол, мне долго здесь торчать?

— Я останусь у тебя на ночь?

— Нет. Мы с тобой это уже обсуждали.

Сдвинутые брови и сопение в придачу.

— Вот и хорошо. Потом не обижайся.

— С чего бы это? — я начала веселиться. У Богарта с того момента, как Лирена скрылась, явно повредилась голова. Хотя, что я о нём знаю, может он всегда такой был?

— Слушай, я тут встретила кое-кого в доме...

— Айдена, что ли?

— Кто такой Айден?

В ответ — мрачное молчание. Пару взглядов из-под нахмуренных бровей, сопение и больше ни слова.

Я уселась напротив Ола, старательно изображая участие, как при общении с капризным трёхлеткой, которому родители запретили смотреть мультики пять часов подряд.

— Ол, что происходит? Я — твой друг. Я тебя не подводила. Я тебя люблю и очень надеюсь, что ты относишься ко мне так же.

Богарт убрал морщину со лба и изобразил оптимизм. Минуты на две.

— Так что это за тип?

— Какой?

— Ол!

— Мой брат.

— У тебя есть брат? — удивилась я. — Ты никогда о нём не говорил.

— А что о нём говорить… Только настроение портить.

— У тебя ещё есть родственники?

— Нет.

— Только дед, ты и твой брат?

— Да.

— Ол, я могу спросить? Как-то не приходило в голову раньше. Кому принадлежит этот дом?

— Брату.

— Так он богат?

— Да, — теперь приятель рассматривал меня с некоторой долей ехидства. Очень хорошо, может быть хоть на время перестанет убиваться о потерянной Лирене. — С чего бы это ты заинтересовалась деньгами? Мой братец произвёл на тебя такое неизгладимое впечатление?

— В первую очередь, конечно, дом… Тут любое приложение в виде молодого хозяина только прибавляет цены.

— Не такой он уже и молодой.

— Ну, не скажи… Вполне себе видный мужчина. В самом что ни на есть подходящем возрасте.

— Подходящем для кого?

— Не для кого, а для чего, глупенький. Но ты у нас ещё не достаточно подрос, чтобы такими вещами интересоваться.

— Издеваешься, значит, — Ол сообразил, что над ним подшучивают, и принял вполне вменяемый вид, хоть и не совсем приветливый.

С тех пор как Олириус Бограт стал видимым, смотреть на него было одно удовольствие. Чертовски хорош, негодяй! На редкость превосходная работа природы. Одежда сидела, как влитая, и только подчеркивала стройную фигуру. Поэтому заявление, что у него есть брат, меня немного озадачило. Я не видела между ними ни малейшего сходства. Мужчина у бассейна, имел приятную, но самую обыкновенную внешность. На вид по земным меркам ему было немного за сорок, хотя в этом мире могло оказаться, что ему далеко за двести. Не так хорошо сложен как Ол, но достаточно крепкий, чтобы без смущения демонстрировать голый торс незнакомым женщинам. Хотя, если вспомнить холодный цепкий взгляд Айдена, похоже, и бочкообразный живот не заставил бы его смутиться.

— Брат на тебя не похож.

— Не повезло ему. Не все такие удачливые.

— Но если твой брат богат, значит, ты тоже не бедный?

— Оставишь на ночь, если скажу "да"?

— Не глупи. Не понимаю, почему ты Лирене не сказал?

— Что я должен был ей сказать? Что ей меня предсказали? Богат мой брат, а не я. Ну, то есть я не бедный, но если её интересуют только деньги… Пусть поищет кого другого. И потом я не могу её выбрать. В этом вопросе я лишён права голоса.

— Как это?

Молчание.

— Ты уже взрослый. Можешь сам решать, кого любить. Твой брат проблемой выбора на загружен. Я его в обществе двух голых девиц застала.

— А от него ничего и не ждут. Жениться отказывается, а с кем ему спать — его личное дело.

— А-а, то есть с кем тебе спать, тоже не важно, вот только жениться тебе не дадут. Тогда понятно. Тут проблема. Лирена верит в брак со своим избранником, а ты нет. Никакого шанса.

— Всё ещё хуже.

— Куда уж хуже… Ол, когда я увижу твоего деда?

— Он занят. Сказал, чтобы я тебя развлекал, пока не позовёт.

— Хорошо, но спать будешь в другом месте, это развлечение в программу не входит. Что у нас первое по расписанию?

— Бал.

— Бал?! — должна сказать, это известие застигло меня врасплох.

— Через два дня состоится бал в честь летнего солнцестояния, и я приглашаю тебя быть моей спутницей.

— Ага.

Ол удивлённо на меня глянул.

— И где радость?

— Ты меня видишь? В чём я на этот бал пойду? У меня нет платья. Я, конечно, не Лирена, чтобы из-за таких пустяков нервничать, то есть...

Кто меня только за язык дергает? Парня опять перекосило.

— Прости. Но если ты не хочешь за меня краснеть, пошли завтра по магазинам.

Ол покачал головой.

— Нельзя. Дед ещё не договорился с остальными о твоём присутствии в нашем мире. Так что поход в город исключается.

— А с кем он должен договариваться?

— У него и спросишь, когда увидишь. Не моё дело объяснять.

— Тоже мне друг!

— Но я же тебя не обманываю! Потерпи, всё узнаешь. Я пришлю завтра пару платьев. И не забудь причесаться. Хотя, какая разница… всё равно не Лирена.

— Гад.

— Тебе того же.

Богарт допил вино и распрощался. Я догнала его уже в дверях.

— Ол, дорогой, пришли платья сегодня. Ведь ещё только середина дня. Ну что тебе стоит! Вдруг мне не подойдёт?

Богарт скептически хмыкнул и пожал плечами:

— Как скажешь. Сейчас отправлю кого-нибудь за покупками. А если ты перед балом умоешься, то сможешь даже сойти за девушку из приличной семьи.

— Ну, на это ты не рассчитывай — слишком большой подарок для тебя будет. И пришли какое-нибудь кружево. У вас тут что носят? А туфли?

— Зачем? На такие размеры в нашем городе обувь не шьют.

— Что у всех такие лапищи? Так посмотри в детском отделе. Меня устроит.

Ол соизволил хохотнуть.

— Ладно, не бойся. Это простенький бал. Ничего интересного. Всего лишь сборище под открытым небом при закате солнца. В королевский дворец нам ходу нет. Разве что ты моим братом заинтересуешься.

— А он туда вхож?

— В некотором смысле. Айден при должности.

— Но ведь ваш король — эльф!

— По-твоему, другие эльфы жаждут себя в подчинении видеть? Или поручения выполнять? — Ол сегодня явно был в разговорчивом настроении. — Так что люди здесь при должностях, а если постараются, то и при деньгах.

— А твой брат?

— А мой брат ещё и у власти. Я передам Айдену, что ты им интересуешься.

— Что за бред! Ничего я им не интересуюсь!

— Так и передам. До послезавтра.

Вечером мне доставили наряды. После примерки я пришла к выводу, что лучше сидеть взаперти и дальше, чем в таком виде позориться на балу. Не то чтобы платья совсем никуда не годились. Но эта странноватая мода с малопонятными деталями, ещё куча нижних юбок, если я правильно разобралась в их назначении. И в довершении всего — корсет.

«Ну нет. Ни за что! Да я как пугало в огороде во всём этом смотрюсь. Дышать невозможно, всё давит, не повернуться. Понятно, почему они раньше в обморок каждые пять минут падали. Я, когда себя в зеркале в этом прикиде увидела, тоже чуть сознания не лишилась! У меня есть два дня, ведь бал будет на закате, и если постараться, можно спасти положение».

Я потребовала ножницы, иголки с нитками и выставила служанок за дверь. Просто, когда я резанула наискось шуршащую парчу, одна из этих куриц прямо в голос ахнула мне под руку. Невозможно работать, если тебе мешают. Теперь за дело.

Я так давно мечтала развлечь сябя чем-нибудь, что набросилась на работу, как изголодавшийся тигр на свежепрепарированный обед. Вечером прибыл дворецкий с докладом, что ужин накрыт в большой столовой. Я, не отрываясь от работы, заявила: "Мне некогда", и потребовала больше свечей. Дворецкий попытался что-то возразить, но получил парчовой подушкой по голове и ретировался. Собственно, я в него не метила. Чистейшее везение.

Когда в середине следующего дня я шла из кухни с кувшином фирменного травяного чая, то мне пришлось посторониться, пропуская компанию из двух превосходно одетых брюнеток и брата Ола, как я теперь установила. В одетом виде старший Богарт несколько проигрывал, но в целом вполне прилично смотрелся. Мы обменялись взглядами. Чуть заметный поклон — и компания прошелестела мимо к поджидавшей у дверей карете.

«Странно, вчера вроде в бассейне блондинки были?»

Я пожала плечами и тут же забыла эпизод.

Когда на следующий день Ол вошёл в комнату, я как раз скептически рассматривала себя в зеркале. Не то, чтобы наряд мне не нравился, но чего-то всё же не доставало. Основной темой я выбрала лёгкий золотистый шёлк. Учитывая ширину юбки первоисточника, мне как раз хватило на диагональный крой, из-за чего ткань превосходно драпировалась и струилась при ходьбе. Одно плечо открыто, второе прикрыто собранной тканью, накинутой поверх парчового корсажа цвета коньяка или, лучше сказать, старой бронзы. Мне удалось сделать ещё этакую сумасшедшую комбинацию из кружева и лебяжьего пуха, не скажу точно, что это за птица, и перебросить её через плечо, открытую спину вниз к подолу юбки. Одним словом, получился полный гламур. Местное население не оценит, но и не для них старались. Всё равно чего-то не хватало. Оживить бы!

Молчание кавалера затянулось. Поэтому я перестала выворачивать голову, в надежде увидеть себя со спины, и повернулась за одобрением.

— Что скажешь?

Ол молчал.

«Только этого не хватало! Сейчас заставит переодеваться».

Поспешно предупредила:

— Я порезала все три платья, надеть мне больше нечего, так и знай.

Наконец Богарт перестал меня рассматривать и соизволил произнести:

— Откуда у тебя этот наряд?

— Ол, прости, но то, что ты прислал, никуда не годилось. Я немножко доработала. Совсем чуть-чуть. Надеюсь, платья стоили не очень дорого — потому что если дорого, то денег я тебе не верну. Что, так плохо?

Богарт взял меня за руку, заставил сделать пирует, из-за чего юбка заструилась волной вокруг ног, и произнёс:

— Не ожидал. Сама сшила? Всего за два дня? Неплохо.

Я почувствовала, как от гордости за себя умелую стала на пару сантиметров выше.

— Неплохо или хорошо?

— Необычно, а ещё лучше сказать — невероятно! Если бы я не видел собственными глазами, что тебе прислали, никогда бы не поверил бы. Но здесь нужно кое-что добавить.

— Что ещё добавить? Не дам ничего портить, даже не рассчитывай!

— Что нервничаешь, как укушенный болотник?

— Это ещё кто? — я обиженно пыхтела.

— Доверься мне. Я знаю, что делаю. Во-первых, тебя нужно причесать.

— Чем тебе моя причёска не угодила?

Ол усадил меня в кресло и предложил заткнуться, пока мастер работает. Затем за десять минут сделал нечто невероятное с моими волосами, что не только изменило весь внешний облик, но стало как бы частью асимметричного платья и смотрелось продолжением декора. Благодаря причёске я прибавила пару сантиметров роста, из-за чего фигура стала выглядеть более стройной и, я бы сказала, изящной.

«Да парень — мастер!»

— Ол, ты — волшебник!

Кажется, именно этих слов моему приятелю и не хватало.

— Спасибо. А сейчас мы кое-что добавим.

Ол произвёл несколько замысловатых движений (думаю, для эффекта), как если бы бросал на подол платья полные горсти не знаю чего, полюбовался на свою работу, прищурился и ещё раз крутанул меня по паркету.

— Готово. Теперь все умрут.

— Думаешь?

— Уверен. Я твою матрицу использовал. Надеюсь, тебе понравится.

— Какую ещё матрицу? — я подозрительно засопела, потому что всякие нехорошие воспоминания начали копошиться в голове.

— Доверься мастеру.

— Ладно. Поверю тебе на слово.

Протянула кавалеру руку и пошла за ним следом, предвкушая скорое развлечение. Спускаясь по лестнице, я не сразу поняла, что это ещё за восторженное аханье. Посмотрела на довольную физиономию своего спутника. Богарт, как всегда, был в превосходной форме — костюм из тёмно-фиолетового шёлка сидел на нём словно вторая кожа. Странно, что слуги к нему ещё не привыкли. И тут я увидела в зеркале отражение поразительно красивой пары. Я споткнулась, и незнакомка повторила движение.

«Это не может быть моим отражением! Эта незнакомка — не я. Я ниже, толще. Э-э-э, это не моя талия, ну и грудь тоже».

Но это было ещё не всё. Ткань платья не только струилась, словно туман над землей, она мерцала, и при движении на полу оставался след, как рассыпающаяся стая светлячков. Я задохнулась от восхищения, не столько от себя неузнаваемой, сколько от работы настоящего мага:

— Ол, не знаю, как ты это сделал, но ты — гений!

— Спасибо, что оценила мою работу, — впервые за две недели Богарт беззаботно рассмеялся. — Если придумаешь ещё что-нибудь испортить, с радостью приму участие.

— Обещаю!

Натолия располагалась на трёх холмах. На самом высоком стоял королевский дворец, видимый из любой части города. К нему примыкали особняки придворных, дома богатых горожан, казармы гарнизона, службы и хозяйственные постройки. К реке, живописно извивающейся среди зелени садов, террасами спускался огромный парк. Ремесленные и торговые кварталы с берегов не просматривались, но с верхних площадок дворца можно было видеть многочисленные черепичные крыши нижнего города, теснящиеся до крепостных стен.

По случаю праздника открыли для посещения королевские сады, и весёлая разодетая публика гуляла по песчаным дорожкам, ожидая обещанного фейерверка. Среди гостей мелькали музыканты, бродящие актеры, шуты, а ещё торговцы сладостями и напитками. В парке было шумно. Не только из-за музыки, но и из-за горланящей многоязычной толпы. Столица, переполненная гостями, от души веселилась.

Я стояла, облокотившись о каменный парапет одной из верхних террас королевского сада, и рассматривала шумную толкотню на парковых аллеях. Приглашение на бал позволяло нам находится среди избранных гостей, но доступ в королевский дворец оставался закрытым. Меня это не печалило. После трёх лет в глуши даже кукольный театр показался бы мне крутым шоу. Впечатлений на вечер хватало, а оказаться в незнакомом обществе, где не знаешь, как себя вести — удовольствие среднее.

Ол вернулся с бокалами вина. Уж не знаю, где он их раздобыл — наверное наколдовал. По крайней мере среди гостей вино не разносили.

— Как тебе Натолия? — спросил приятель. Судя по голосу, он гордился городом.

— Красивая, — ответила я. Богарт удивлённо посмотрел, пришлось добавить. — Ну ладно, не делай такое лицо. О-о-очень красивая. Потрясающе красивая. Доволен теперь? А где ты живешь? Отсюда видно?

— Нет. Я живу за городом, у деда. А учусь вообще в другом месте.

— Почему?

— Я же не эльф. Люди учатся среди себе равных. Чтобы эльфов не травмировать. Они у нас нервные. У нас разной силы магический дар. За эльфами не угнаться, только в себе разуверишься.

— Тебя примут обратно в школу, на мага учиться? Ты же способный, я видела.

— Пока нет, — ответил Богарт. — А мне торопиться некуда. Могу подождать.

— Ол, послушай, ты сказал, что использовал матрицу для платья. Можешь объяснить, что это вообще за зверь такой, и с чем его едят?

Внимание публики к моему наряду не оставляла сомнений — я самых развлекательных аттракционов верхних террас. Реакция была очень разнообразной: от восторженного "Ах!" до завистливого "Кошмар какой!" Не могу сказать, что пристальное внимание смущало меня — всё-таки не папараци со вспышками из-за каждого куста, но всё же видеть такую реакцию было непривычно.

Зато Богарт выглядел совершенно счастливым. Во-первых, он справедливо гордился проделанной работой, то есть моим внешним преображением. Во-вторых, у него хватало знакомых — было с кем поговорить. Меня представляли как дальнюю родственницу, недавно прибывшую в столицу, поэтому некоторые странности в моих ответах списывались на очевидную провинциальность.

— Ол, перестань пялиться на эту девицу, она ужасно выглядит. Что такое «матрица»?

— Ты совсем тёмная?

— Очень умно. А ты компьютером пользоваться умеешь? Или микроволновой печью? А может ты на самолете летал?

— Ладно, ладно. Пошутить нельзя. Я не знаю, что тебе известно. Не рассказывать же всё с самого начала.

— Вот оттуда и рассказывай. Я из дремучих лесов. И вообще контуженная. У меня частичная амнезия.

— Это ещё что? — Ол подозрительно на меня уставился.

— Не отвлекайся.

Богарт сделал глубокомысленное лицо — ну вылитый профессор, занудно пробубнил:

— Матрица — это детально продуманный прототип нереализованного ещё объекта. Он существует только в голове. Точнее, в мире мысли. А мысли, как ты знаешь, материальны.

— Ага, будем считать, теперь знаю.

— И если матрица создана или придумана, это как тебе больше нравится, то её можно материализовать. Самый простой и надёжный способ — сделать руками. Более сложный и трудоёмкий — применить магию. Тут требуется умение, сила и точность. Магическая сила, разумеется. А это строго индивидуально. И для самой материализации очень важно, чтобы матрица была максимально продумана. Поэтому создать живой объект очень сложно. Нужен уровень Демиурга, — Богарт увлёкся объяснением и говорил теперь нормальным голосом. — Эльфы пробуют творить, но получили пока только пару монстров, хорошо что не долго живущих. Ещё имеет значение энергия, вложенная в матрицу. Твою легко реализовать, ты матрицу, как искры из камня, высекаешь. Она светится от энергии. Уж очень ты эмоциональна. Хотя, по тебе и не скажешь. Во всяком случае, мне без труда удаётся проявить задуманное тобой. Создавать матрицы я не люблю — воображения не хватает или желания. Не знаю.

— В вашем мире все так умеют?

— Нет. Даже среди эльфов творцов мало. Они созерцатели. Гномы предпочитают простой, трудоёмкий и долгий путь — делают всё руками. Орки только разрушают. Они обратная сторона эльфийской созерцательности. Орков от красивого воротит. Накапливают силу. Люди вообще ни на что не годятся. Единицы имеют дар. Таких разыскивают и обучают. Но мало кто желает посвятить магии жизнь — одна головная боль и самоотречение, во всём себе отказывай и учись, учись, учись. Да и потом, от способностей людей никакого толка. Любой эльфёнок в десять раз сильнее.

— А ты?

— Мне по роду положено. Меня не спрашивали, что хочу. Я — единственный наследник дара.

— У тебя есть старший брат.

— У Айдена нет никаких способностей. Почти нет. Только честолюбие и железная воля.

Я пыталась понять, как эти знания могут мне помочь, но пока не находила ответа.

— Создавать матрицу — твой дар?

— Не совсем. Видению обучают с раннего детства. Объекты находятся в мире мысли, для всех открыты, но обычно люди не понимают, что что-то видят. Самый простой способ — описать другому созданную тобой матрицу. Собеседник интуитивно подключается к миру мысли и воспринимает задуманное. А дальше всё зависит от его развития. Или он видит матрицу сразу, или только кусками, или подключает своё воображение и портит картинку. Тогда всё смазывается. Важно, насколько энергетически силен первоначальный образ. Если матрица мощная, то с добавлением сил других людей, она может реализоваться и без магических заклинаний. Если слабая и непродуманная, другие люди могут подключиться, начать её дорабатывать по своему понятию и исказить совершенно или вообще разрушить. Эмоциональная подоплека очень важна. Если идея захватывает чувства, тогда образ реализуется сам собой.

— Как это происходит? Ты видишь картинки? Как у сказителей?

— Я вижу объёмные объекты у головы того, кто их создал. Меня так учили.

— Но как ты делаешь их реальными?

— Пару заклинаний и потом копи силу часами. Я не особенно способный. Да и вообще, мне это не интересно. Скукотища. Зачем так напрягаться, если в мире всё уже есть?

— Ну, не скажи… Я бы кое-что тут доделала.

— Да? — Ол хмыкнул. — Тогда тебе лучше обратиться к моему деду. Он будет рад.

— Когда?

— Завтра.

Я не успела ответить. Небо осветилось разноцветными шипящими искрами фейерверка. Шум и визг разлетающихся в небе огненных шаров сделал дальнейший разговор невозможным. От земного местного действа отличалось полным отсутствием дыма. Не знаю, что у них взрывалось и почему, но явно не порох в свинцовых трубках. Публика ахала и охала. Разноцветные огни вспыхивали, вертелись, разлетались искрящимися фигурами и затмевали светом настоящие звёзды. Не могу спокойно смотреть на феерию ожившего огня. Я хлопала в ладоши и кричала вместе со всеми. Потрясающе красивое зрелище!

После очередного взорвавшегося над головой сверкающего шара, я повернулась к Олу, чтобы поделиться впечатлениями, и увидела знакомое лицо. С балкона дворца на нас смотрел старший Богарт, не улыбаясь и никак не реагируя на всеобщее оживление. Серьёзный вид выделял его из толпы, как пятно на белой скатерти.

«Вот ведь зануда!»

Небо осветилось алым запевом, на землю обрушился огненный звездопад, публика ахнула восхищенно и разразилась оглушительными аплодисментами. По традиции всех миров это был завершающий аккорд.

Толпа начала расходиться. Ол спросил, хочу ли я спустится к реке. Я покачала головой, и мы направились в сторону боковой аллеи. Основной поток гуляющих хлынул к лестницам, дорога перед нами оказалась свободной. Я посмотрела на опустевший балкон. Из открытых окон звучала музыка — во дворце начались танцы.

— Олириус? Олириус Богарт! — раздался негромкий возглас. Сзади послышались поспешные шаги и шуршание юбок. Приятный, слегка запыхавшийся женский голос заставил Ола окаменеть. Наверное, он бы притворился глухим, но под аркой, через которую нам предстояло пройти, образовалась заминка, незнакомка без труда догнала нас и теперь крепко держала Ола за рукав, не давая освободиться.

— Какая неожиданная встреча! Не видела тебя лет сто! — девушка висела на Оле, как собственница, бесцеремонно рассматривая моё платье. — Не познакомишь меня со своей подругой?

На щеках Ола проступили красные пятна. Незнакомка не давала стряхнуть себя с руки, и парню ничего не оставалось, как состроить на лице вымученную улыбку.

— Леди Алия. Леди Корунда.

— Превосходный наряд. Мы весь вечер только на вас и смотрели. Это ведь эльфийская работа? Я поспорила с подругой. Она утверждает, что платье сделали дроу. Я поставила на эльфов. Скажите, кто из нас прав?

Девушка была хорошенькая и искрилась от смеха. Если бы не явное смущение и беспокойство моего приятеля, я бы с удовольствием с ней поболтала. Незнакомка мне нравилась.

— Вы обе ошиблись. Это работа Богарта.

Ол, пользуясь тем, что девица на него не смотрит, активно замотал головой, показывая, что лучше не распространяться. Корунда завизжала от восторга:

— Ол, дорогой, я так и знала! И ты обещал мне платье! Ещё год назад. Теперь я от тебя точно не отстану.

Ола оттеснили, появились какие-то люди… А дальше я не поняла, как это произошло — от сильного толчка, я потеряла равновесие, пошатнулась, шагнула в сторону, чтобы не упасть, раздался громкий треск рвущейся ткани, и наступила поразительная тишина. Юбки на мне больше не было.

Рядом стояла злорадно улыбающаяся молодая женщина и выражение её лица менялось по мере того, как взгляд опускался на мои ноги. Кто-то ахнул. Я не успела среагировать. Наверное, неприятно остаться без юбки посреди толпы. Подумаю об этом как-нибудь в другой раз. Меня больше интересовало, было произошедшее случайностью или подстроено? Я посмотрела на приятельницу Ола, потом перевела взгляд на мымру, всё ещё топтавшуюся на остатках моего волшебного платья, и смутное подозрение переросло в уверенность.

«Не этих ли двух блондинок я видела голыми пару дней назад? Ну точно они!»

В стороне стоял Айден Богарт и улыбался. Я подавила желание съездить чем-нибудь по его наглой физиономии. Он то тут причём, собственно? Но что-то мне подсказывало — брат Ола как раз и есть причина всего произошедшего. Поэтому я как можно спокойнее, не отводя взгляда от девицы, всё ещё стоявшей на моей юбке, спросила:

— Ол, как ты думаешь, если превратить эту негодяйку в крысу, она успеет стать человеком до того, как её сожрут бродячие коты?

Корунда ахнула и отпустила моего приятеля. Тот наклонился, чтобы поднять с земли остатки когда-то восхитительного наряда, глухим голосом спросил, видимо, не меньше меня разозлился за уничтоженную работу:

— Тебе больше понравится жёлтая крыса или белая?

Взгляд Ола заставил вторую блондинку побледнеть и отойти в сторону. Но не особенно далеко. Несмотря на испуг, она не собиралась отступать.

— Красная. Я хочу, чтобы её издалека было видно.

Девица охнула и кинулась прятаться за спины. Должна сказать, на площадке собралась изрядная толпа. Вот она другая стороны популярности! Публика, правда, вела себя смирно. Точнее, как парализованная, на меня пялилась. Ол развернулся и непосредственно так присоединился ко всеобщему столбняку:

— Ух ты! Круто.

— Лучше молчи! И уведи меня от сюда.

Я вырвала из рук приятеля юбку, точнее то, что от неё осталось, и направилась в сторону ворот. Очень подмывало подмигнуть публике через плечо, как это делала мультяшная Джесика в фильме про кролика Роджера, но местный народ не знаком с голливудской кинопродукцией, так что можно было и не стараться. Не оценят.

Горожане и так переживали культурный шок. Вместо того чтобы умереть от смущения, я испытывала законное чувство гордости за проделанную работу. Дело в том, что весь вчерашний день я потратила на изготовление восхитительного кружевного белья, которое и повергло в столбняк окружающих.

«Надеюсь, три алых бантика на моей заднице они надолго запомнят. А девиц этих прибью, пусть только мне попадутся!»

Подружки Айдена, конечно, рассчитывали выставить меня перед всеми в дурацких местных панталонах с кружавчиками до колена. Зато теперь меня впишут навечно в местные хроники за вызывающе-неприличный вид.

«Хорошо, что у них нет газет и фотографов. Останусь в памяти только как местное предание — полупрозрачный зад в кружевах».

Ол сдернул с какого-то охранника плащ и набросил мне на плечи. Рожа у приятеля была подозрительно довольная. Я посмотрела на него повнимательнее, чтобы убедиться, не ошибаюсь ли. Так и есть! Ол расплылся в улыбке, пояснил:

— Я всегда мечтал стать знаменитым. Наконец мне удалось!

— Ты то тут при чём?

— Я при чём?! Я — при тебе! — Ол довольно хохотнул. — Больше ничего и не требуется. Жалко, ты не видела, какое лицо было у принцессы Эланиель, когда мы мимо проходили. Я думал, она вывалится из окна.

— Почему ты не превратил в крыс этих негодяек?

— Во дворце колдовать запрещено. Это общеизвестно.

— Твоего брата подружки?

— Ну-у....

— Понятно. Я запомню.

Вообще-то настроение заметно улучшилось от случившегося. Лучше быть злой, чем жалеть себя несчастную. Да и потом, какое мне до них дело? Ещё пару дней, и я помашу всем ручкой. Пусть остаются в своём распрекрасном мире и делают пакости другим.

Обратную дорогу Ол подробно расспрашивал о том, какое бельё у нас носят. Отвечать было смешно и неудобно, но мой приятель обладал поразительной способностью разбираться в женской одежде лучше самих женщин, как и во всём, что касалось причёсок, кожи, тела и прочих тонкостей, о которых мужчины обычно не имеют ни малейшего понятия — в лучшем случае краснеют или отпускают сомнительные шуточки. Олириус Богарт не видел в таких разговорах ничего двусмысленного, в его словах было не больше эротизма, чем у патологоанатома над обнажённым телом в морге. Тема интересовала Ола. Он не скрывал своего любопытства, но в этом интересе я видела здоровый и нормальный профессионализм человека разбирающегося, хотя и не понимала, что ему за дело до таких глупостей.

Если честно, я не воспринимала Ола, как мужчину. Точнее говоря, я видела в нём своего младшего брата. Комментарии насчёт совместной ночи и мои отказы казались мне обыкновенной болтовней, типа дружеского трёпа. Я не видела в Богарте настоящего интереса к себе, и относилась к нему соответственно — с самым дружеским участием. Смотреть на него доставляло удовольствие, его ум привлекал меня, но моё сердце оставалось при этом совершенно спокойным. К тому же Ол рук не распускал, двусмысленностей не говорил и вёл себя в высшей степени галантно. Не знаю, возможна ли дружба между мужчиной и женщиной. Я в это не верю, но с ним мы находились на тонкой грани дружеских отношений не испорченных собственничеством, ревностью или равнодушием. Ол нравился мне, с ним было весело и я охотно находилась в его обществе, без желания увлечь или влюбиться.

Договорившись о завтрашнем визите к деду, Богарт отправился спать в одну из пустующих гостевых спален. Завернувшись в простыню, я пошла на кухню, чтобы раздобыть горячего чая. Мне не хотелось будить служанку и ждать полчаса, пока она явится с кувшином и будет стоять передо мной с каменным лицом. Проще было сделать всё самой. Подозреваю, что местная прислуга испытывала чувство презрения ко мне, как к провинциалке и деревенщине.

«Так плевать я хотела на то, что они обо мне думают! Нет на них социальной революции, женской эмансипации и… как это ещё говорят? А, всеобщего благосостояния. Несу полную чушь...»

Занятая лекцией по социальному развитию и экономике, я шла через пустые залы. Кое-где на стенных подсвечниках горели одинокие свечи. Света они почти не давали, только дорогу указывали. Поэтому пылающий камин в одной из комнат поневоле привлёк моё внимание. Тем более что на улице было довольно тепло, и летний ветер свободно проникал в помещение через открытые окна. В кресле у огня полулежал старший Богарт и рассматривал что-то полупрозрачное, парившее в воздухе над его раскрытой ладонью. Я по инерции прошла пару шагов и могла запросто выйти из комнаты, сделав вид, что никого не заметила — Айден всё-таки сидел в глубине комнаты. Но это его выражение лица! Тень улыбки или насмешки и всё это слегка прищурившись. Он меня чертовски раздражал. Почти как кошка собаку.

Потом меня разобрало любопытство, что он рассматривает. Я чуть повернула голову, присмотрелась и налетела с грохотом на дверь. Из глаз посыпались искры, я взвыла, а по пустому зданию разнеслось эхо и какое-то потустороннее уханье. Я бы с удовольствием испугалась, но уж очень было больно. Айден Богарт переменил позу и уставился на меня, подперев голову рукой. Никакого участия или сочувствия! Ни слова! Потом подмигнул.

«Ненавижу!»

Я выскочила из комнаты, как ошпаренная. Поскуливая потирала ушибленные места и мучилась ужасным подозрением, не примерещилось ли мне то, что я видела над его ладонью. Это была трёхмерная объёмная фигура женщины почти в натуральную величину, медленно поворачивающаяся в воздухе, как компьютерная анимация. И я могла бы поклясться, что это было моё изображение без юбки — во всяком случае мне бросились в глаза алые бантики на белом кружеве.

«Как такое возможно? У них же нет фотоаппаратов? Это что ещё за безобразие? Меня теперь по всей стране смогут в таком виде демонстрировать? А как же мои права?»

Мне удалось наконец-то жгуче покраснеть и всю оставшуюся дорогу до кухни, а потом до своей комнаты я провела за детальной разработкой плана, как разобью кувшин о мерзкую рожу этого негодяя. Но осуществить план не удалось. Негодяй исчез. О его присутствии напоминали только огонь в камине и здоровенная шишка на моём лбу.