Глава 8

Любое дело женщине приходится делать вдвое лучше мужчины,

чтобы заслужить хотя бы половинное уважение.

К счастью, это не трудно.

Шарлотта Уинтон

Со дня визита во дворец прошло больше недели. Заказ принцессы был выполнен в срок, бал прошёл без какого-либо скандала, а мы приобрели известность, как я и рассчитывала. О нас сплетничали все городские кумушки, попасть на примерку стало делом чести столичных модниц, и наше маленькое предприятие стремительно набирало обороты.

Я занималась кроем, а также разработкой моделей и общим руководством производственным процессом. Ол встречался с заказчицами и улаживал все конфликты, как врождённый дипломат. Обнаружив мою полную неспособность выслушивать без комментариев бредовые пожелания красавиц, компаньон нашёл для меня более спокойное занятие — доверил нанимать на работу портных. Чтобы справиться с заказами, нам требовалось найти не меньше десятка искусных мастеров.

Я высказала желание нанимать на работу женщин. Швеи отыскались сами, словно по волшебству. И уже через день передо мной стояли шесть молодых особ, готовые немедленно приступить к работе. Портновским делом, как и всяким другим, по традиции занимались мастеровые-мужчины. Каждый работник входил в цеха портных, обувщиков, кожевников, кузнецов или других ремесленных профессий. Стать мастером можно было, заплатив за место в цеху (это был как раз наш случай) или получив его по наследству от отца. Был ещё способ жениться на вдове мастера, если дама соглашалась вступить повторно в брак, тогда одному из подмастерьев открывалась прямая дорога в цех мастеровых, а вдове по-прежнему доставались семейные деньги. Работающих женщин цеховики не признавали. Все подмастерья были мужчины — официально и по оплате единственные признанные работники. Хотя женщина в семье наравне с домашней выполняла и сложные работы, связанные с семейным бизнесом, всерьёз её труд никто не принимал. Будь то шитье, выделка кожи или приготовление пищи — деньги за работу получал муж, отец или брат.

Пора было наводить порядок в дремучем средневековье. Я осматривала рабочую силу, безмолвно зыркающую на меня глазами, и размышляла на тему, что мне теперь со всем этим богатством делать? Ол оговорил со мной максимальную оплату за их труд. Довольно невысокую, должна признать. Мы были ограничены в средствах, к тому же большую часть имеющейся суммы отложили на аренду дома в городе и закупку материалов. Я могла нанять или трёх никудышных подмастерьев-недоучек, потерявшие надежду стать мастерами, или десяток женщин без необходимых навыков и прав. По нашему миру я знала, что при желании слабый пол может работать не хуже, чем мужчины, а в некоторых профессиях даже лучше. Поэтому и предложила взять на работу женщин.

И вот эта надежда нашего будущего процветания стояла, потупившись, передо мной и почти не дышала. Одежда выглядела опрятной, хотя и бедной, и судя по отсутствию брачных браслетов, все, как одна, не замужем.

«Ну, ладно».

— Кто-нибудь умеет читать или писать? — спросила первое, что в голову пришло.

В воздухе повисло напряжённое молчание.

«Чудненько».

— А считать? — ну, это я так, последняя попытка. Очевидно, что грамотных среди них нет.

Самая младшая робко подняла руку:

— Я умею, миледи.

— Что умеешь?

— Считать.

— То есть ты не умеешь писать, но складывать и вычитать у тебя получится?

— Да, миледи, — прошептала девушка.

Ситуация становилась интересной.

— Тогда сложи быстренько шестьдесят восемь и сорок пять.

Юная особа пошевелила губами и робко выдала:

— Сто тринадцать, миледи.

Я на эту несложную операцию потратила вдвое больше времени.

— А если вычесть?

— Двадцать три.

Пара серых глаз смотрела на меня в некоторой панике, но голос у девицы уже не дрожал.

— И умножать умеешь?

— Три тысячи шестьдесят.

Чтобы проверить результат, мне пришлось отвернуться в столу и перемножить числа на бумаге.

«Всё верно. Поразительно».

— Кто тебя научил?

— Никто, миледи. Я слушала, как братья занимаются.

«Мне бы такие способности!»

— Что ещё умеешь?

— Всё: шить, стирать, убирать, готовить. Мне очень нужна эта работа, миледи.

— Как зовут?

— Нада.

— Сколько тебе лет?

Девица замялась, но получив от соседки пинок в спину, тихо пробормотала что-то.

— Ей пятнадцать лет, миледи, — ответила одна из женщин.

— Но ты же совсем ребёнок? — удивилась я. — Что скажут твои родители? Ты же не можешь работать без их согласия.

— У меня нет родителей, миледи. Я живу у родственников. И мне очень нужна эта работа.

Не могу похвастаться, что быстро соображаю, но эта девочка, похоже, была не единственной, кто нуждался в деньгах. Ясно, что от хорошей жизни женщина не станет работать за полцены, если семья не могла обеспечить хотя бы мизерное существование, приходилось искать работу: или наниматься в служанки, а это полный рабочий день, в том смысле, что весь день — рабочий, ни минуты для себя, без выходных и праздников, или… Что "или" лучше не уточнять.

— Кто ещё нуждается в разрешении родителей? Или брата, или отца?

— У меня есть разрешение, миледи, — самая старшая из компании решительно шагнула вперёд.

— От кого? — не поймите меня неправильно, я не собиралась никому отказывать, мне хотелось пообщаться. Я всё-таки впервые разговаривала с местными, по сути ничего о них не знаю.

— От сына.

— От сына. Отлично!

«Что может быть естественней, чем дать право ребёнку решать, работать маме или нет? Продвинутое общество, как я посмотрю».

— И сколько ему лет?

— Двадцать один, миледи. Он — ученик мастера Тодоргерда. Но ему пока не платят за работу. Мой сын надеется через пару лет стать подмастерьем и тогда сможет что-нибудь зарабатывать, миледи.

Мне срочно нужно было поговорить с Олом. Я оказалась не готова нанимать рабочую силу. Я физически ощущала, как во мне началась борьба противоположностей, когда алчное капиталистическое сознание столкнулось с поднявшим голову призраком, который не так давно бродил у нас по Европе. Но нужно определяться по какую сторону баррикад я буду находиться. Или я — хозяйка, и у них есть работа и деньги, или организую профсоюзы, борюсь за права женщин, и мы все голодаем. Первый вариант мне почему-то больше нравился.

Полчаса ушло на разъяснение условий труда и требований к работе. Причём пару раз на лицах швей мелькало откровенное недоумение. Мы разговаривали хоть и на одном языке, но, видимо, исходные представления об обязанностях и правах у нас кардинально различались, что не давало нам понять друг друга с полуслова. Если понимание вообще было возможно.

Например, на вопрос, как они собираются добираться до работы, пока наше производство находится за городом, меня в голос заверили, что беспокоиться не о чем. Завтра утром все прибудут на место с первым лучом солнца. Сейчас разгар лета, солнце встает в половине шестого. До города минут тридцать езды верхом. А они как до рабочего места доберутся?

— Пешком, миледи. Можете не сомневаться, мы не опоздаем, — глаза женщин светились решимостью и верой. Мне бы такой энтузиазм.

— И сколько времени займёт дорога?

— Два часа.

— Два часа утром и столько же вечером?

— Да миледи. Но вы не сомневайтесь, мы вас не подведём.

«С ума сойти можно. И как эти тощие, хотелось бы верить, хотя бы не голодающие работницы собираются потом трудится, после двух часовой пробежки через поля и овраги? А если дождь? Или ещё что с погодой приключится? Нужно обсудить с Олом скорейший переезд поближе к рабочей силе».

— Вы приняты на работу, — я решительным голосом подвела итог. — Приходите завтра к девяти. Тогда всё и покажу. Оплату будете получать каждые десять дней. Работаете все дни, кроме праздников, до семи часов. Остальное, как обычно. И найдите мне ещё пять швей. Все свободны. Жду вас завтра. Не опаздывайте.

Я уловила в своём голове знакомые папочкины интонации. Гены пробивались наружу. Нужно проследить, чтобы они не распоясались, а то я не замечу и стану вести себя так же, как он. А все прятаться по углам при моём появлении.

— Нада, задержись на минутку, хочу с тобой поговорить.

Девушка, похожая на испуганную птаху, замерла у двери.

— Ты догонишь их через пять минут, — если честно, я не очень понимала, что мне от неё нужно. Так, неясный внутренний порыв. — У тебя есть младшие братья, если я правильно поняла?

— Да, миледи, двое. Одиннадцать и тринадцать лет.

— Кто обучает их?

— Тедир, ему двадцать пять. Его взяли учеником в магическую школу. В начальный класс. Он наш кузен.

— А кто присмотрит за твоими братьям, пока ты работаешь?

— Никто, миледи. Они тоже будут работать, если получится. Нам нужно платить за жильё и еду. Но теперь мы справимся.

— Вот что. Приводи их завтра с собой. У меня есть для них дело. Сможете добраться? Это большое расстояние для детей.

— Миледи, не беспокойтесь. Мы выйдем затемно.

«Да уж, успокоила. Затемно, так затемно».

Как научиться быть богатым и не испытывать острого желания немедленно всё раздать голодающим? Хотя о каком богатстве идёт речь? Сама живу на правах гости и с неясными перспективами на будущее. Отпустив девчушку, я отправилась на поиски Ола.

Моё появление в апартаментах приятеля было воспринято двояко. Богарт с радостным возгласом рванул мне навстречу, широко раскинув руки, эффектная блондинка в небесно-голубом наряде, поморщив носик, изобразила досаду. Судя по пятнам на лице Ола, я спасла его от назойливой поклонницы. Корунда оправила платье на груди, откинула косу за спину и направилась к двери:

— Так мы договорились, дорогой? Платье мне нужно к ближайшему балу. Айден берёт меня во дворец, и я хочу затмить своим видом надутых эльфийских куриц.

Назвать эльфиек курицами, требовало немалого воображения. Я оценила фантазию подружки Айдена. Как, интересно, она справляется с десятком конкуренток в постели? Или гарем — норма для столицы?

Корунда заценила меня взглядом на прощание, ухмылочка Айдена, поднятая бровь, и мой адреналин достиг финишной отметки. К счастью, в комнату влетел Бич, размахивая очередным образцом гениальной идеи, и, к моему искреннему удовольствию, метким ударом в глаз сшиб Корунду. Во всяком случае, со стороны это так выглядело. Бывают же редкие минуты, когда душа поёт, солнце светит и всё это под вопли поверженного недоброжелателя. Пока красавицу поднимали с пола, я заняла лучшее кресло в комнате, чтобы не пропустить ни малейшей детали этого маленького торжества справедливости.

Ол уговаривал Корунду успокоиться, при этом в его голосе прослеживались интонации опытного дрессировщика. Ну типа, огромный зверь у ваших ног, клыки ещё чуть вздрагивают под нервным оскалом, шерсть на загривке торчком, а вы знай себе приговариваете: "Хороший, песик, хороший!"

Корунда позволила отвести себя к дивану и повернула лицо к окну, чтобы Ол мог лучше рассмотреть восхитительный розово-синеющий фингал на правом глазу. Никогда не видела, чтобы синяки проявлялись с такой скоростью. Вся эта возня отвлекла меня на некоторое время от героя дня — непривычное молчание Бича оставило его в стороне от происходящего.

Что-то он подозрительно тих! Насколько я помню, девицы в присутствии алхимика взвизгивали только по двум причинам — или получив рукой по заднице, или одергивая юбку. Засветить в глаз подруге Айдена было смело даже для такого болвана, как Бич. Похоже, парень здорово испугался. Во всяком случае, он стоял в стороне, как громом поражённый, и не сводил с Корунды глаз, пока она ругаясь (совсем не по девичьи, должна сказать) объясняла Олу, что она сделает с кретином, который её обидел. Алхимик сомнамбулой потопал к дивану и наконец, уронив на пол принесённый сверток, достиг цели, заодно став Корунде на подол юбки.

Люблю такие мгновения! Быть свидетелем смертельной битвы моих самых страстных недругов. Сейчас они вцепятся друг другу в глотку, я не дам Олу их разнять, и за мою жизнь ближайшие полгода можно будет не опасаться.

Корунда вскинула подбородок резким движением, мне даже показалось, что клацнула зубами, сузившимися глазами посмотрела на Бича, замерла (наверное ищет место для смертельного укуса) и вдруг, изогнувшись кошкой, протянула застывшему алхимику руку. При этом лицо её озарилось кокетливой улыбкой, а голос стал чарующим, как у сирены:

— Я думаю, это была случайность. Уверена, вы не хотели причинить мне боль. Я вас прощаю. Вы -...?

— Регенет Сотимский.

— Надеюсь, скоро вас увидеть, — Корунда глянула многозначительно и выскользнула из комнаты, оставив после себя звенящую тишину.

«Вот это мастер-класс! Как можно получить в глаз, верещать мартышкой, ругаться как торговка и лишить мужчину ума всего за пару минут? Зато теперь мы знаем, как зовут Бича. Регенет. Я бы тоже от такого имени отказалась».

Бич пребывал в шоке. На вопросы отвечал только после третьего повтора или дерганья за рукав. Пялился по сторонам и вздрагивал при любом резком движении. Правда, через некоторое время всё же пришёл в себя, вспомнил, зачем шёл, и достал из свёртка новое изобретение.

Если не обращать внимание на отвратительный грязно-бурый цвет, то материал напоминал по свойствам резину. Выслушав моё мнение о качестве образца, Бич порозовел лицом и наконец-то пришёл в себя. Мы всё ещё обменивались колкостями, в основном о недоразвитых женщинах и недоделанных мужчинах (фразы были давно заучены и срывались с языка на автомате), когда в комнату степенно вплыл дворецкий с докладом о прибытии важного гостя.

Сэр Дэлиэль Лориндон из старшего дома Эларгов, сиятельный наследник титула и всех владений просит почтительно аудиенции у леди Алии по личному и важному делу. Тренированный Ол приказал дворецкому отвести гостя в парадную гостиную и сказать, что леди Алия через минуту прибудет для беседы.

— Это ещё кто такой? — даже моему шокированному любопытству стало ясно — Ол знает, что происходит.

— Пойдём, я тебя представлю. По дороге объясню.

— Как я выгляжу?

— Тебя целый день это не беспокоило. Что теперь дергаешься?

«И правда, всего лишь сиятельные сэры просят аудиенции. Что ж тут необычного?»

— Ты его знаешь?

— Встречались.

— А здесь он зачем?

— Думаю, Айден удружил.

— Твой брат устроил мне встречу с эльфом?

— Точно не знаю, но учитывая некоторые события последних дней, скорее всего. Ты давно его видела? — поймав мой взгляд, пояснил. — Айдена.

— Последний раз дней десять назад, наверное.

— За это время кое-что произошло. Маленький скандал и политический переворот. Ну, то есть скандал был большой, а переворот не очень. Вскрылись некоторые подробности трёхсотлетней давности, и несколько старинных и очень влиятельных эльфийских фамилий лишились головы, власти и владений. Больше всего пострадала бедная принцесса Эланиель. Как оказалось, её жених возглавлял заговор против правящего королевского дома. Принцесса безутешна в своём разочаровании, до сих пор с родителями не разговаривает.

— С трудом представляю её горе. А этот гость?

— Сейчас увидишь, — и Ол распахнул передо мной дверь.

Я смотрела во все глаза на роскошно одетого смутно знакомого эльфа и лихорадочно перебирала в памяти возможные варианты, откуда я могу его знать. Пока шёл обмен приветствиями и обычный ритуал церемонного представления с перечислением всех титулов и владений, у меня было время подумать.

«Ни-че-го. Но я точно его знаю. Правда, среди моих знакомых эльфов нет, наверное, на кого-то похож. Если бы не его счастливый, гордый вид и этот богатый наряд, то совсем немного он похож на… Не может быть!»

Ол дернул меня за платье на секунду раньше, чем я успела радостно завопить: "Да я же его знаю!"

Передо мной стоял преображённый сумрачный воздыхатель принцессы, сверкая богатством и счастьем. Всего неделя прошла со дня нашей случайной встречи, а парня как подменили. Даже моложе стал выглядеть, лет на двести не меньше.

Свита гостя почтительно отступила в сторону, как только завершилась официальная часть знакомства. И у меня наконец-то появилась возможность узнать, за что мне оказана такая честь. Эльф прижал руку к груди и с жаром начал доказывать, что честь оказана ему, и он жаждет отблагодарить меня за неоценимую услугу и так далее… Устав искать смысл за дворцовыми фразами, я тихо спросила Ола:

— Переведи, что он несёт.

Ол отступил на полшага и сообщил мне в затылок:

— Сэр Дэлиэль теперь единственный наследник возвращённых королём владений. Он раскрыл заговор против королевской семьи и доказал, что его род оклеветали и лишили владений. Теперь восстановлен в правах. А его враги в застенках. И поэтому твой гость теперь один из самых завидных женихов в королевстве, ему вернули всю собственность семьи. Ещё он твой преданный друг. Поздравляю.

— И что мне с этим делать?

— Помалкивай и улыбайся.

«Дельный совет. Молчать, я — мастер!»

Не вслушиваясь особо в витиеватую речь эльфа, я занялась изучением его сложной причёски. И всё могло завершиться мирно, не уставься я на полупрозрачный образ, витающий у левого уха торжественного гостя — расхристанная принцесса Эланиель, сплетённая в страстном поцелуе с не совсем одетым эльфом.

«Ей всё-таки удалось! Круто!»

Ол оттеснил меня в сторону, пытаясь отвлечь гостя. Напрасная попытка. Сэр Дэлиэль смущённо смотрел на меня и молчал.

«Ой! Я забыла совсем, что мои мысли читают все, кому не лень. Похоже, эльф увидел то, что я подсмотрела в его голове. Кто ещё не в курсе?»

Я обвела взглядом комнату, но свита гостя стояла в другой стороне залы, занятая тихой беседой.

— Вам известна моя тайна, — сэр Дэлиэль не выглядел особенно расстроенным. Я попыталась отрицать очевидное, но гость остановил меня движением руки. — Теперь я понимаю, как всё произошло. Но люди не могут видеть мысли эльфов, тем более те, что сокрыты завесой. Вы обладаете опасным даром, леди.

— Боюсь вас разочаровать, — возразила поспешно я, — у меня нет никаких дарований. Чистая случайность. Наверное, наши мысли созвучны. Знаете, это как тон музыки. Резонанс. Чуть слышная вибрация, она складывается многократно, мгновение и бац! — бокал в дребезги, — очень доходчиво пояснила я.

Эльф потёр задумчиво лоб.

— Наверное, такая возможность действительно существует. Но тогда вы должны испытывать очень сильное чувство, леди Алия. Желаю не меньшего счастья вашему избраннику чем то, что испытываю сам. И не беспокойтесь, ваш секрет я сохраню в своём сердце. Надеюсь, вам не трудно будет пока не разглашать мою тайну.

— Без проблем! Никому не слова! Клянусь.

Сэр Дэлиэль взмахнул рукой. Эльф из свиты степенно подошёл к нам, склонился в почтительном поклоне и протянул внушительных размеров ларец.

— Леди Алия, примите этот скромный дар в знак моей преданности и благодарности за оказанную вами неоценимую услугу.

Пока я восторженно глазела на происходящее, Ол принял ларец из рук посланника и, соблюдая все приличия, поблагодарил за оказанную честь. Я оценила наконец-то местный обычай, когда все деловые и не только переговоры ведутся между мужчинами. Мне оставалось только стоять со счастливым лицом и надеяться, что Ол знает, что делает. Благородные гости удалились после многочисленных поклонов, заверений в преданности и глубочайшем уважении. А я увидела своё отражение в зеркале над камином и возмущённо повернулась к Олу. Он как раз читал пергамент из ларца.

— Ты почему не сказал, что я выгляжу как чучело?

— Так ты всегда так выглядишь.

— Но не перед эльфами же! Они такие… эффектные.

— Какая разница, как ты выглядишь? Эльфы не отличат тебя от другой женщины. Вы для них все на одно лицо. Ни фигуры, ни умения себя подать.

— Спасибо, друг!

— Всегда рад поддержать. Поздравляю, кстати. Сэр Дэлиэль оценил твою услугу очень высоко. Даже трудно поверить насколько.

— Что это?

Ол протянул мне пергамент. На чуть желтоватой выделанной поверхности был осаждён витиеватый текст, и минут через пять мне удалось наконец понять, что речь идёт о праве владения замком и окружающими землями. Текст был довольно старый, как и сам пергамент, увешанный потрескавшимися печатями. Ещё в ларце лежала внушительная связка ключей и свеженький документ, из которого следовало, что сэр Дэлиэль, законный владелец замка Водной Лилии передаёт право на пожизненное владение замком леди Алии Корунд из дома Богартов и так далее, и так далее.

— Ух ты! Можно я приколю это на стенку?

Ол выдернул пергамент из моих рук и захлопнул крышку ларца.

— Детям и женщинам серьёзные документы трогать запрещено!

— Конечно-конечно. Дай мне ещё хоть одним глазком полюбоваться! Красотища-то какая! Я — владелица замка. Когда поедем осматривать мою собственность?

— Как только пожелаешь. Я знаю это место, — Ол как-то странно на меня смотрел, — и мне не нравится то, что происходит. Это слишком невероятно, чтобы быть правдой. Дед предупреждал меня, но я не поверил. Наверное, следовало больше прислушиваться к его словам.

— Ну, что касается твоего деда...

— Алия, прошу не начинай. Тебе ещё с Айденом нужно разобраться.

— Он-то тут при чём?

— Если я правильно понимаю, ты обещала что-то моему брату, и он, чтобы получить это что-то, попросил деда пригласить сэра Дэлиэля для важной и очень секретной беседы. Речь шла о переводе древних манускриптов, насколько мне известно. В этот день во дворце был бал. Сэр Дэлиэль нашёл в библиотеке деда старые бумаги, просидел над ними до утра, зато смог расшифровать тексты и узнал, кто на самом деле организовал заговор, от которого пострадала семья сэра Дэлиэля. Оказывается, все его земли были отданы зачинщикам переворота. Айден добился аудиенции у короля, и правда всплыла наружу. Изменников схватили и наказали, не считая тех, кто скрылся. Сэр Дэлиэль получил назад все титулы и богатства, ты — замок, а Айден, видимо, тебя или что ты там ему обещала.

— Меня? Ты преувеличиваешь. Я всего лишь обещала поцеловать твоего брата. Если он вспомнит об этом при нашей следующей встрече, я, так и быть, сдержу слово. Надеюсь, он уже забыл.

— Ты действительно не понимаешь или прикидываешься?

— Чего не понимаю?

— Тебя не удивляет, что Айден организовал дворцовый переворот ради твоего поцелуя?

— Может он — извращенец?

— То есть желать тебя поцеловать — это не нормально?

— Вообще-то да. Если речь идёт о твоём брате. Я как-то с трудом могу представить, что у него остаются силы к утру, чтобы вспомнить, как его зовут. Одна белобрысая Корунда чего стоит. Не говорю уже об этой рыжей, забыла её имя. Или эти две шумные близняшки.

— Ладно, проехали. Надеюсь, ты ревнуешь. Учитывая, что Айден обеспечил тебе неплохое приданное, леди Алия из дома Богартов, жду с нетерпением продолжения. Мой брат деньги на ветер не бросает.

— Так это мой замок!

— Пока ты в нашей семье. Но я только рад, всегда мечтал иметь сестру.

— Ты меня за брата сватаешь?

— Я только ставлю тебя в известность о моих предположениях. И верни долг побыстрее, пока проценты не наросли. Ты ещё моего братика плохо знаешь. Не задерживай.