Глава 14.

Кайла тщательно мыла руки после операции. Задумавшись, она и не поняла, что уже несколько минут просто смотрит на то, как вода утекает сквозь пальцы. В реальность ее вернул тяжелый вздох Кадмы, умывавшейся рядом.

— Что за напасть на нашего Эмгру, — грустила помощница.

— Да, та еще напасть, — рассеяно пробормотала Кайла, вытираясь. — Двор когда-нибудь переживал более неспокойные времена?

Кадма призадумалась.

— Подобных инцидентов я не знаю, но Эмгре приходилось непросто почти восемьсот лет, пока господин Эсанж не занял место Хозяина.

— Это мне известно, — произнесла Кайла с раздражением. Упомянутый был буквально светом и воздухом для всех своих служащих. Никто в нем не сомневался, им и в голову не приходило в чем-то его винить. Что же с ней не так? — Ладно, давай с тобой немного отдохнем. Мы заслужили.

Помощница была полностью с ней согласна. Она до сих пор с трудом верила в то, что лекарю удалось удержать плеяду на стороне жизни. У несчастной было столь плачевное состояние, что Кадме сначала показалось бессмысленным предпринимать какие-либо попытки по ее спасению. Но Кайла упрямилась и настаивала на том, чтобы помощница точно выполняла все ее распоряжения. Их победа потребовала несколько часов и равнялась чуду. С чем лекарь, конечно, не согласилась бы, потому что исполнила это чудо собственными руками.

Мечты о горячем вкусном чае и пяти минутах покоя с кисерой в руке пришлось отложить. В кабинете обнаружилась уже всем полюбившаяся парочка. Бузма нервно расхаживала по кабинету в ожидании его хозяек, а Горкан скромно сидел в углу на кушетке, то и дело прикладывая громадную ладонь к голове, кривясь при этом. На его левой стороне лица виднелись следы крови.

— Ох, наконец-то, — дух бросилась к Кайле и принялась хватать ее за руки. — Пожалуйста, помогите ему, он истекает кровью.

Лекарь присмотрелась к демону. Кровью тот не истекал, она успела запечься, но ссадина на голове обнаружилась внушительная, аккурат посреди белых рогов.

— Что случилось? — поинтересовалась лекарь, переводя пострадавшего из кабинета в процедурную, где принялась обрабатывать и залечивать неприятную рану.

— Часть грота обвалилась, он прикрыл меня и… — Бузма громко всхлипнула.

— Ты защитил духа гор от… гор? — Кайла заинтересованно склонила голову на бок, в уголках рта подрагивала улыбка.

Горкан виновато поглядел на лекаря, словно ему было неловко отвлекать ее внимание на себя в это непростое время. Он действительно не подумал о том, что духу не может быть никакого вреда от естественной среды обитания.

— Кстати, что вы двое еще тут делаете? — поглядела лекарь сначала на горного духа, а потом с особой пристальностью на демона. — Раз голову свою не бережешь, значит, все с тобой понятно. Забирай барышню в свой мир, и живите там спокойно, благословляю обоих.

Парочка засмущалась, раскраснелась и принялась наперебой что-то невнятное бормотать.

— Госпожа Кайла, — вступилась за них помощница, тараща глаза на лекаря, — вам не кажется, что это немного…

— Не мое дело? Ну да, — согласилась лекарь легко и добавила с кислым видом, — но после того как я в лицо угрожала Хозяину Двора, мне уже поздно за что-то испытывать неловкость.

Бузма тихо вскрикнула, услышав подобное. Демон покосился на Кайлу со странным выражением восхищения и сочувствия, таким взглядом обычно провожают в смертный бой.

— А вы ему угрожали?! — возопила Кадма.

Лекарь закивала. Она залечила рану пострадавшего, в напоминание пережитого у демона остался небольшой кривой шрам.

— Давайте без обмороков, — замахала она руками на присутствующих, — как видите, он мне голову не откусил.

— Знаете, госпожа Кайла, — набравшись смелости, выступила вперед Кадма, — я давно хотела вам сказать, что вы слишком дерзки в общении с нашим господином. А, между прочим, вы такая же служащая, как все…

Дух и демон переглянулись между собой, им на этот счет добавить было нечего.

— Так! — прикрикнула лекарь, чувствуя себя зажатой в угол. — Все свободны. Времена тяжелые, идите отдыхать, пока есть возможность.

Помощница недовольно поджала губы, но удовлетворилась уже тем, что совесть лекаря явно пострадала от ее слов. Демон с духом ретировались быстро, не желая слышать лишнего, что могло потрясти не меньше, чем падающие на голову камни.

— Ты можешь перестать притворяться и проверить того единственного пациента, который для тебя по-настоящему важен, а я займусь остальными, — произнесла Кайла с мстительным видом.

Кадма одарила ее тяжелым взглядом, расценив такое поведение как очень некрасивое.

— Прости-прости, — виновато улыбнулась лекарь, — когда я устаю, всегда плохо слежу за тем, что говорю.

Помощница приняла ее извинения и поспешила уйти. Кайла дала себе возможность лишь пару минут посидеть в тишине, после чего тоже пошла в палату к одному из самых важных пациентов.

— Госпожа Ло'о'Ма, вам не обязательно здесь находиться все время, — мягко произнесла лекарь, появляясь на пороге.

— Он мой внук, где еще мне быть, — ответила ей женщина бесцветным голосом.

Произошедшее с мальчиком очень сильно ударило по ней, она не выглядела такой же бодрой и задорной, как при их первой встрече, и разговаривала совсем не как птица.

Лекарь присела на постель мальчика и коснулась его руки, чтобы проверить его состояние. Оно не ухудшалось, но лучше ему становилось ненамного, он очень тяжело выкарабкивался из своего состояния.

— Я заберу его, — добавила бывшая служащая.

— Что? — обернулась на нее Кайла.

— Сегодня же.

— Погодите, но мальчик еще не в том состоянии, чтобы позволить себе переход, — предостерегла птицу от опрометчивых решений лекарь.

— Алдом использует энергию Двора, — произнесла Ло'о'Ма без всякой радости. — Конечно, это несправедливо, что только мне это позволено сделать, но Эмгра не против. Я благодарна ему.

— Что ж, вы сослужили хорошую службу, вам положена награда.

Птица взглянула на Кайлу яркими глазами.

— Ты молодец, девочка, хорошо держишься, и не покидаешь Двор. Я не имею права просить, но все же, постарайся оставаться с ним до самого конца.

В ее словах было много чувств, и Кайла очень серьезно отнеслась к сказанному.

— Конечно, — улыбнулась она бывшей служащей, — не могу же я подвести всех своих предшественников.

Ее собеседница покачала головой.

— Не буду говорить за остальных, но твоей непосредственной предшественнице доводилось избавлять гостей от слабости, да повреждения в ауре латать. Ничего более. Ял-Гаа не спасала жизни изо дня в день, так что не преуменьшай своих заслуг. Спасибо тебе за все, хотя бы тебя я могу поблагодарить лично. Мне жаль, что приходится покидать Эмгру, пока господина здесь нет.

Кайла встрепенулась.

— Что, значит, нет? Где он?

— Ушел, — последовал лаконичный ответ.

Как интересно. А как вовремя! Невольно подумалось, что нужно будет ударить его еще раз. Кайла остановила свои кровожадные мысли, и им на смену пришли куда более тревожные.

— Погодите, с ним что-то случилось?

Только этого не хватало!

— Нет-нет, — поспешила развеять ее тревоги птица, — если с Хозяином произойдет что-то серьезное, это отразится на Дворе. Сейчас Эмгра спокоен.

Кайла очень порадовалась за Двор, а для себя решила, что нужно принимать успокоительное, иначе одна из линий обороны может проиграть борьбу собственным нервам.

— Тогда я прощаюсь с вами, — произнесла она, собравшись уходить. — Он обязательно поправится, не волнуйтесь.

Госпожа Ло'о'Ма склонила голову, проявляя уважение, в знак расставания.

Кайла в задумчивости спустилась вниз. Картина в великолепном холле, даже сейчас не потерявшего своих красок, царила неприглядная. Очередные гости покидали Эмгру поспешно, нервно, не благодаря и не оглядываясь. Двор продолжал истощаться и тратить свои силы на переходы. Он становился все уязвимей.

Хельга стояла на своем посту, выглядела она уставшей. Лекарь приблизилась к ней и привычным жестом коснулась основания затылка, возвращая встречающей часть сил.

— Спасибо, — искренне обратилась к ней гарпия. — Но побереги себя.

— Все в порядке, как и вы все, я тоже должна справляться со своими обязанностями.

— У тебя это очень хорошо выходит, — Хельга с тоской оглядела абсолютно пустой холл и провела руками по встопорщенным перьям. — Мы вот ничего сделать не можем.

— Но вы хотя бы здесь, а некоторых вовсе нет, — хмуро произнесла лекарь.

— Если сейчас господина здесь нет, этому есть объяснение, — твердо произнесла встречающая и немного нервно добавила. — Кайла, прошу тебя…

Она рассмеялась.

— Да, я знаю, я не должна устраивать сцен, подобных той. Но ты уж прости, не стану давать обещаний на этот счет, — закончила она совершенно серьезно. — Чего не скажешь о вас, вы демонстрируете такую преданность ему, что мне становится порой не по себе.

— Разве он не заслужил? — почти с вызовом спросила Хельга.

— Я не знаю, — со всей искренностью ответила ей лекарь. — Это знаешь ты, Алдом, госпожа Наламин и госпожа Ло'о'Ма, вы все. Я же… будто вмешалась в чужую семью.

Встречающая провела ладонями по стойке, принимая какое-то решение.

— Это правда, что Эмгре приходилось очень нелегко последние столетия. Я начала служить Двору при предыдущем Хозяине и ничего хорошего не видела, а сейчас Эмгра расцвел. Господин позволил ему не только прочно стоять на четырех гранях, он позволил духу Двора наконец обрести покой. Это возможно только если Хозяин и служащие по-настоящему сильны. Он вышвырнул отсюда всех неугодных, даже духов не пощадил, только Яо оставил. Смотрителей этажей он отбирал лично и так тщательно, что этот процесс занял уйму времени. Со стражами помог Раям. Госпожа Наламин всю жизнь была связана с семьей господина и пришла сюда вслед за ним вместе со своими помощниками. Понимаешь? Мы, как детали мозаики, складываемся в узор. Так и должен существовать Двор, и у господина это получилось.

Кайла всматривалась в Хельгу, пока слушала ее слова. Гарпия говорила честно, в ее голосе звучало ни с чем несравнимое тепло. Она искренне любила Двор и его Хозяина.

— А Алдом? — спросила лекарь. — Я слышала, что он здесь недолго.

— Всего два года, — кивнула Хельга, подтверждая слухи.

— И он занимает такой важный пост? Не ты или кто-то другой?

Во Дворце такое невозможно. Нужны годы жизни, чтобы привлечь к себе внимание и занять особое место.

— У Алдома сложная история, — покачала головой гарпия, — для него Эмгра — убежище.

— Что?! — выкрикнула лекарь. Подобного она услышать не ожидала. — Хочешь сказать, что он… Я не представляю, чтобы он просил о помощи.

Встречающая была полностью с ней согласна. Не знай она лично всей истории, никогда бы подобным словам не поверила.

— Да, наш маргур два года назад пришел сюда уничтоженный и попросил Хозяина о милости. Господин Эсанж принял его и спас, он спасает его до сих пор.

По всей видимости, дальше этих слов Хельга идти боялась, и Кайла не стала задавать никаких вопросов. Чужие тайны порой не так сложно беречь, как узнавать.

— И вот представь, когда все наконец наладилось, нам приходится сталкиваться с кошмаром. Эмгра может многое потерять. Это больно. Но страшнее то, что жизнь господина в настоящей опасности.

Кайла вздрогнула и широко распахнутыми глазами воззрилась на встречающую.

— О чем ты говоришь?

Как лекарь, она лучше всех знала, что есть разница между той угрозой, которую таит в себе слишком рьяное желание справиться с трудной задачей, и той, которая подводит к черте. Перед ней оказываешься только тогда, когда иных вариантов нет, когда не видишь другого выхода.

— Пусть ему неизвестен враг, но защититься ведь он все равно может? — лекарь не отводила глаз от лица Хельги. Она сама не осознавала, как важно ей услышать ответ на свой вопрос.

— В крайнем случае, нужно уничтожить Эмгру, — безжалостно ударили слова гарпии, вид при этом она имела скорбный, — господин этого не сделает. Он будет вытаскивать Двор до последнего, пока сам не сгинет.

К этой мысли Кайла оказалась не готова. Эсанж может погибнуть? Это так сильно повлияло на нее, что затряслись руки, и она сжала пальцы в кулаки. Она понимала, что происходящее не укладывается в рамки нормального существования Двора, и она своими глазами видела пострадавших. Но при всем при этом, она отдавала себе отчет в том, что рано или поздно наступит итог. Момент, в который все решится. Момент, который надвигается с ошеломляющей скоростью.

— Это слишком, — прошептала Кайла.

Хельга ничего ей не ответила. На их глазах разыгралась неожиданная трагедия. Горкан возвращался в свой мир. Демон очень просил Бузму идти вместе с ним, но она отвечала категоричным отказом со слезами на глазах. Она не могла прямо сейчас следовать за ним, не так просто той, кто обрела убежище во Дворе, расстаться с ним. Поэтому расстаться придется с дорогим другом. Но лишь на время…

Затем появился Алдом и положил конец всей этой драме одним взглядом. За ним пришла госпожа Ло'о'Ма, пришло время ей вместе с внуком покинуть Двор. Эмгра совершит переход в Маргадэш.

Лекарь ничем не могла им помочь и предпочла уйти. Последующие два дня она бродила по Двору с тяжелыми мыслями. То, что Эсанж так и не появлялся, действовало на нервы. Кайла пыталась убедить себя, что никто из служащих не выказывает никакого волнения. Хотя вряд ли хоть кто-то знал, куда запропастился Хозяин Двора. Поймав себя на безумной мысли о том, что она разгуливает по этажу, где располагались апартаменты Сашты, Кайла решила, что пора остановиться. Вряд ли родная сестра, как раз и напоминавшая собой самого худшего врага, заботится о том, где находится брат. Так что расспросить ее не удастся. Лекарь неловко потопталась возле дверей и даже старательно прислушалась к звукам, но поняв, что быть застуканной ей совсем не хочется, поспешила исчезнуть.

Сашта скрывалась ото всех уже несколько дней. Вспышка брата так сильно задела ее, что она всю себя отдавала на то, чтобы покончить с проклятием. Слова Раяма окончательно убедили в том, что стоит отринуть все и всех. Как только она покончит с делом, то сможет уйти отсюда. Она уйдет и больше никогда не вернется, она не станет оглядываться и вспоминать тех людей, с которыми так долго ее связывала жизнь. Это все прошлое, ему надлежит оставаться позади.

Проклятие лежало у Сашты на ладонях, и его кокон был не толще скорлупы яйца. Когда-то он предстал перед ней непроницаемой стеной из прочной стали, но усилия ослабляли его, он становился податливее и слабее.

Вот оно, завершение ее трудов, последний шаг. Сашта не торопилась с этим моментом именно потому, что чувствовала за него ответственность. Сейчас она покончит со своей тяжелой работой и получит награду. А потом… потом Нерим и Эсанж будут скрипеть зубами за спиной, когда в ее руки упадет сила предков. В ее представлении победа выглядела именно так.

Девушка баюкала проклятие в своих руках. Оно было таким хрупким, крошечным, если сравнивать с тем неизмеримым количеством энергии, что оно хранит в себе. Она сжала пальцы, использовав небольшое количество силы, чтобы сломать остатки барьера. Сашта не обратила внимания на то, что из уголков рта у нее потекла кровь. Она лишь отерла тыльной стороной рук кровавые ручейки, размазав их по щекам. За эти дни боль стала ее сутью, буквально заменила собою все нутро, и она перестала отделять ее от себя.

Проклятие разрушилось, от огромного количества энергии закололо пальцы. Понадобится время, чтобы впитать ее в себя всю. Сашта блаженно улыбнулась, радуясь тому, что работа закончена, и позволяя наконец усталости навалиться на плечи. Теперь нет смысла игнорировать ее, теперь можно отдохнуть. Пускай и на территории ненавистного Двора. Она сможет уйти отсюда когда угодно, главное, что сила…

Сашта с непониманием посмотрела на собственные руки. Вены под кожей начали стремительно чернеть. Не успела она и глазом моргнуть, как чернота добралась до локтей и продолжила стремительно распространяться по телу.

Она вскочила на ноги и попыталась стереть ее ладонями, частью сознания понимая, что такие действия совершенно бессмысленны. Затем бросилась в собственную спальню. После разрушений, что учинил Эсанж, зеркала в гостиной не было. Сашта уставилась на свое отражение, и ее парализовало от ужаса. Чернота виднелась и в вырезе рубахи, неизвестная дрянь уже добралась до шеи, еще немного, и она заползет на лицо.

Сашта обратилась к собственной магии и попыталась использовать силу, но та не подчинилась. Вместо себя она послала жгучую боль. Девушку изнутри проколола тысяча игл, она закричала и рухнула на пол. С ужасом увидела, как черные ленты под кожей рук начали извиваться и закручиваться по спирали. Они потянули за собой мышцы и кости, тело начало выворачивать в разные стороны. Непрекращающийся крик, вырывающийся из горла, стал громче, и она сорвала себе горло. Когда в сознание начали проникать раскаленные стрелы, физическая боль стала казаться досадной неприятностью, которую можно было перетерпеть. У Сашты не было никаких сил бороться, все происходило слишком быстро.

Она ничего не видела и не слышала вокруг. Но спустя секунду и столетия агонии, что-то вырвало эту боль из тела и души. Сашта в то же мгновение провалилась в омут, найдя в нем благословенное спасение. Она была уверена, что из него ей уже никогда не вырваться. Она не сопротивлялась ему, она хотела навсегда остаться в нем. Но у кого-то, ей совершенно незнакомого, существовало иное мнение на этот счет.

— Почему уже второго члена этой семейки я вынуждена поднимать с самого дна. Что у них за страсть рисковать собственной жизнью? Соревнование какое-то? Традиция рода?

Саште этот недовольный голос стал казаться смутно знакомым. Она сопротивлялась и ему, и той силе, что начала тянуть ее вверх, но попытки были такими жалкими, что тот их даже не заметил.

— Будешь упрямиться, я перестану быть столь деликатной, — пригрозил ей голос.

Да, эту манеру речи она от кого-то слышала.

— Кайла, хоть немного сострадания.

Сашта резко распахнула глаза, потому что этот голос она никогда бы не забыла и ни с кем бы не спутала.

— Нет, — резко ответила лекарь, бесстрастно взирая на свою пациентку.

Но та смотрела не на нее, а на Раяма, маячившего за плечом Кайлы. Выглядел суккуб бледным и взволнованным. Увидев, что девушка открыла глаза, он перестал расхаживать из стороны в сторону и замер на месте, внимательно ее разглядывая.

Сашта попыталась задать вопрос, но еле сумела разлепить губы, из горла не вырвалось ни звука.

— Кадма, будь добра, — обратилась к помощнице Кайла, — хотя с восстановлением голоса можно и повременить, а то ждет нас поток вопросов и долгие разговоры.

— Кайла! — простонал Раям, хватаясь за голову, безжалостность лекаря доводила его до исступления. Он и так за последние несколько часов истратил половину своей жизни на нервы.

— Не кричи на меня, — продолжала дерзить лекарь, не отрываясь от самого процесса лечения пациентки. — Я о ней же забочусь, силы ее пытаюсь сберечь. Почему никому не нравятся мои методики исцеления?

— Потому что вы как лечите, так и калечите, — отозвалась Кадма, тоже нависшая над Саштой и державшая руку возле горла той.

— Выгоню всех!

— Мы вообще-то помогаем, — произнес Раям уязвленно.

— А воздыхателю права слова не давали. Тебе тут вообще не место, только раздражаешь меня. Рыцарь, ты спас принцессу от ужасной гибели, молодец, свободен.

— Что происходит? — пролепетала Сашта, чувствуя себя так, будто пытается говорить впервые в жизни.

Кадма отстранилась от нее, выполнив свою работу. Помочь большим она не могла.

— Помолчи и побереги силы, — зыркнула на пациентку Кайла, — я серьезно. Дайте мне еще хоть пару минут.

В комнате наступила тишина, и все замерли на своих местах. Руки лекаря перемещались над телом пострадавшей, выявляя в нем повреждения. Сашта хмурилась от неприятных ощущений, когда магия Кайлы проникала в нее, но после каждой из таких манипуляций становилось легче.

— Фуф, — выдохнула лекарь, убирая руки от пациентки, — теперь точно жить будешь.

Сашта вздрогнула, припомнив, что ей довелось пережить. А могла ведь уже и не жить, да?

— Содо-Рэ? — обратилась к кому-то Кайла.

Пострадавшая повернула голову в другую сторону и только тогда обнаружила, что подле нее находится еще один человек. Эта девушка была ей совершенно незнакома.

— Я убрала все следы проклятия, но еще послежу за ней, — ответила незнакомка. Ее глаза странно светились, и она то и дело с головы до ног осматривала Сашту.

— Что?.. — снова попыталась спросить та, но замолчала, горло сковал спазм. На этот раз боль была здесь ни при чем, запоздалый страх плеснул в вены раскаленным железом. Она вдруг в полной мере ощутила ужас того, что с ней произошло.

Кайла, поглядев на то, какой озноб начинает ее бить, быстро подсунула пациентке под нос стакан с резко пахнущей жидкостью и насильно влила внутрь.

— Теперь уже поздно бояться, — сухо произнесла она, — да и смысл, если ты сама с собой такое сотворила. Рыцарь, только попробуй меня одернуть, я тебе укол в какое-нибудь место сделаю.

Суккуб, злобно фыркнув, вообще отстранился от лекаря, но ни единого слова ей не сказал и вообще выглядел так, будто подобное обращение к нему — естественная во всех смыслах вещь.

— Я? Сама? — Сашта посмотрела на всех присутствующих совершенно беспомощно, затем перевела взгляд на собственные руки. Сейчас они выглядели нормальными, от черноты не осталось и следа.

— Ты не помнишь? — поинтересовалась у нее та, которую звали Содо-Рэ.

— Помню, — неуверенно ответила ей девушка. — Проклятие, я уничтожила его…

Все переглянулись между собой, и их взглядов Сашта совершенно не смогла понять.

— Скорее уж, оно тебя, — произнесла Содо-Рэ, с печалью гладя на пострадавшую.

Та принялась кусать губы и нервно скрести ногтями по простыне.

— Я сделала что-то неправильно?

Не хотелось задавать такой вопрос, потому что ей вообще не хотелось говорить о проклятии. Хотелось, чтобы оно было сном, чтобы она могла проснуться и забыть его, вычеркнуть, сделать вид, будто этого вовсе никогда не существовало. Что за бред с ней происходил? Как она дошла до такого?

— Да, ты не должна была его касаться, — ответила ведьма. — Неужели тебя не смутило то, что оно вцепилось в тебя сразу же, как только ты начала применять свою магию? В моем мире проклятия отличаются от ваших, но, так или иначе, основа у них одна. Есть те, к которым прикасаться не следует. Так зачем же ты с такой рьяностью взялась за него?

Сашта обхватила себя руками за плечи, надеясь, что лихорадка, которая охватила все ее тело, незаметна остальным.

Зачем? Чтобы получить силу, чтобы с помощью нее получить еще большую. Очень простой и понятный ответ, но теперь она не могла отыскать в себе той основы, на которой строилась вся ее уверенность. Два года назад ей не нужны были никакие силы и неизмеримое могущество, она довольствовалась тем что есть, ей хватало. Сашту всю передернуло от омерзения к самой себе. Чтобы окончательно ее подломить, память услужливо возродила из глубины сознания все эпизоды жизни, в которых она не жалела не только себя, но и окружающих.

— Раям, — Сашта пытался проглотить ком, вставший поперек горла, он заставлял ее задыхаться, — что я говорила? Почему я так?..

Она заслонила руками лицо, не в силах справиться со стыдом.

— Простите, простите меня, — донеслись глухие рыдания.

— Ничего себе, — присвистнула Кайла и обратилась к Содо-Рэ, — проклятие так сильно меняет?

— Не меняет, — ответила ей проклятая ведьма, — скорее уж выводит на поверхность одну из сторон и оставляет только ее.

— А, значит наша девушка вовсе не невинная овечка?

— Прекрати, — скрипнул зубами суккуб.

Кайла оценила всю силу его гнева.

— Согласна, — признала она, — я позволила себе лишнее. Прошу прощения.

Не ей судить. Не ей Сашта причиняла боль два года. Та сама страдала больше всех от своих же стремлений.

— Нет, вы правы, — Сашта подняла лицо, нервно утирая мокрые щеки. — Я… я… что я натворила, — рыдания все равно продолжали сотрясать ее.

— Это нельзя было заметить? — спросила Кайла, чувствуя рождающуюся в душе жалость. Должно быть, несчастной пришлось пережить ужасные страдания. По сути, она все время воевала с собой, пыталась задавить силу проклятия, которое травило ее с каждым днем все больше. Каждый день она проигрывала и сама этого не понимала.

— Со стороны нет, — покачала головой Содо-Рэ, — изменения происходили достаточно медленно. Мы все можем измениться, и порой довольно сильно. Тем более, если я правильно поняла, то существовал фактор, который объяснял резкие перемены.

Раям неохотно кивнул, подтверждая это.

— Меня поражает то, какую ты терпела боль все это время, — продолжила она, вглядываясь в Сашту. — У тебя должно было случаться что-то вроде «прозрений», то есть когда ты чувствовала себя прежней. В такие моменты ты должна была замечать что-то странное в самой себе.

— Да, но… я не знаю, как это объяснить, — пробормотала девушка, не представляя, как ей справляться со случившимся. — Я что-то осознавала, но появлялась боль. Только поддавшись ярости, я могла от нее избавиться.

— Это и было проклятие, — кивнула Содо-Рэ. — Оно не желало, чтобы ты очнулась, иначе ты бы и сама его изгнала. Правда, только в самом начале. За два года оно в тебя глубоко проросло. А сейчас ты его и вовсе с крючка спустила, оно пожелало тебя сожрать.

В комнате снова стало очень тихо. Сашта раскачивалась, сидя на своем месте. В мыслях царила такая сумятица, что она не могла поймать ни одну из них. Все смешалось, ей было больно и стыдно за себя и за слова, которыми она продолжала отгонять от себя окружающих. Как она только могла? Хотелось вырвать себе язык.

— Вы спасли меня, — нужно было произнести главные слова, и она обратила их к Кайле, — спасибо.

— Благодари этих двоих, — отмахнулась лекарь, поднимаясь с ее постели. — Если бы Раям каким-то образом не услышал твои вопли, а Содо-Рэ собственноручно не отодрала от тебя эту дрянь, у меня бы работы не было.

Сашта прикрыла на мгновение глаза, чтобы справиться с очередной волной ужаса. У лекаря не было бы работы, потому что она вполне могла погибнуть.

— Однако, благодари еще и судьбу, — наказала ей Кайла, — тебе несказанно повезло. Во Дворе в такой момент обнаружилась проклятая ведьма.

Содо-Рэ улыбнулась, даже Раям выдавил из себя подобие усмешки, хотя и выглядел еще хуже, чем когда Сашта только его увидела.

— Ладно, теперь ты можешь отдохнуть нормально, — лекарь откровенно указала всем на дверь.

Первыми покинули комнату Кадма и Содо-Рэ, ведьма пообещала, что посмотрит на пострадавшую пару раз, чтобы самой быть уверенной в проделанной работе.

— Я тоже навещу тебя позже, — пообещала Кайла.

Сашта благодарно всем кивнула. Лекарь вовремя заметила абсолютно потерянный вид суккуба, с которым он и вознамерился покинуть спальню.

Кайла затормозила его на пороге комнаты и ткнула острым локотком в бок.

— Рыцарь, — зашипела она на бестолкового, — если хочешь, ты можешь побыть с ней.

Суккуб нервно почесал затылок. Кайла чуть наклонилась в сторону, чтобы обогнуть застывшего столбом Раяма, и присмотрелась к пациентке, которая сидела на кровати с бессмысленным взглядом.

— Душевные раны лечат не лекарства, ты ведь знаешь об этом, да? — произнесла она тихо, чтобы ее услышал только он, после чего спешно покинула комнаты.

Суккуб боялся обернуться. Что делать, он не знал. Как все исправить?

Он осторожно посмотрел на Сашту, она выглядела совершенно несчастной, и от этого становилось больно.

— Я даже не замечала, кем становлюсь, представляешь? — пробормотала она, от злости на себя кусая костяшки пальцев. — Как такое возможно?

— Ты не виновата, — произнес Раям тихо.

— А кто? — воззрилась она на него с гневом. — Кто виноват? Тебе, Нериму, Эсанжу, даже родителям, вам всем приходилось выслушивать такое… Прости… прости меня.

— Сашта, не надо, — оборвал он ее.

Девушка тут же замолчала. Конечно, он наверняка не хочет слушать ни ее, ни оправданий. После всех тех слов…

— Не передо мной, перед братом извинись, — уже мягче добавил Раям.

Она горько усмехнулась. Захочет ли Эсанж ее прощать?

— Как ты услышал меня? — решилась спросить она.

По тому, как быстро суккуб отвел взгляд в сторону, она обо всем догадалось. Стало еще хуже, хотя она была уверена, что такое невозможно.

Это значило, что несмотря на те свои слова, когда он сказал, что не собирается помогать ей, он все равно ее не оставил. Поэтому пришел вовремя.

— Я, наверное, пойду, — произнес Раям, понимая, что от разговора им обоим становится лишь больнее. Пусть пройдет хотя бы немного времени. — Отдыхай.

Сашта прислушалась к тому, как с тихим щелчком закрылись двери, рухнула на подушки и зарыдала из-за всех сил. Она была уверена, что слезы в ней никогда не закончатся, и что этот вой, вырывающийся из самого сердца, сведет ее с ума. Но сама не заметила, как наступил тревожный, полный дурных сновидений сон. Так она проспала весь вечер и ночь, а утром очнулась уставшая и разбитая.

Она выходила из ванной комнаты, когда на пороге появились Кайла и Содо-Рэ. Проклятая ведьма убедилась в качестве своей работы и ушла довольно быстро, а вот лекарь провозилась со своей пациенткой все утро, настаивая на том, что обязана как следует о ней позаботиться. Она с серьезным видом рассуждала о том, что раз уж все так неожиданно наладилось, то она обязана представить Хозяину Двора его родную сестру в добром здравии. А пока Сашта напоминает собой измученное растение, лучше им обеим на глаза ему не попадаться. Девушка удивилась, узнав, что Эсанжа уже три дня нет в Эмгре. Учитывая происходящее во Дворе, он отсутствовал без всяких объяснений слишком долго.

— Позволите мне прогуляться? — спросила Сашта осторожно.

Лекарь оказалась не в восторге от желания пациентки покинуть собственные комнаты, но решила, что лучше разрешить, иначе она на стенку полезет.

— Одна не разгуливайте, — строго произнесла Кайла, — держитесь рядом с кем-нибудь. В Эмгре происходит не пойми что, в случае опасности вы даже защититься будете не в состоянии.

Лекарь была права, Сашта не чувствовала никакой уверенности не то что в собственной магии, а даже в том, что ноги ее будут держать. И все же она хотела бы немного пройтись, куда лучше четырех стен.

По совету Кайлы, она принялась придерживаться за нее. Лекарь усмехнулась, но никакого протеста выказывать не стала, тем более, что как следует подумав, она не нашла для себя особых дел. При том количестве гостей, что остались, ей было почти не о ком заботиться.

Стоило Саште только появиться за пределами своих комнат, как слух об этом распространился по всему Двору. Девушка впала в оцепенение, когда почти каждый служащий Эмгры принялся интересоваться ее самочувствием и желать скорейшего выздоровления. Она успела серьезно поразмышлять над тем, что ей придется извиняться перед всеми, но не успевала вставить ни слова в этот сменяющийся поток. Когда даже Яо появился перед ней, это вызвало в ней нервный смех. Только тогда она заметила довольную Кайлу, находившуюся всегда чуть в стороне. Рядом с ней крутился Алдом, они то и дело заговорщицки переглядывались и перешептывались.

Сашта решила, что ей стоит как-то осторожно расспросить, что это за новый лекарь у Эмгры. Эта особа подходила общему ритму, несмотря на свой короткий срок службы. Припомнилась манера разговора с Раямом, позволявшей ей резкий тон, да и маргур славился тем, что вежлив был со всеми, а вот дружелюбен лишь с некоторыми. Никак они с ним на пару разослали весть по всему Двору и устроили такую вот терапию добра для пострадавшей.

Сашта искренне удивились появлению госпожи Наламин, которую за пределами кухни по утверждениям всех служащих, вообще никто не видел. Она как будто была магически привязана к своим территориям, на которые она всех немедленно и заманила, где кормила очень долго и вкусно. Сашта впервые почувствовала облегчение и подумала, что сможет справиться. Тем более, что Эмгра недвусмысленно дал понять, что Хозяин вернулся.