Глава 12.

Просьбу маргура ни в этот день, ни в последующий исполнить у Кайлы не получилось. Отчасти потому что лекарь не могла отвлечься от собственных обязанностей, отчасти потому что Хозяин Эмгры бегал от нее диким зайцем. Возможно, он считал это забавным, но Кайле подобное представлялось глупым, и она все больше злилась. В конце концов махнула рукой. Если великие и могущественные маги считают себя неуязвимыми, она не станет никому навязывать свою помощь. Раздражало еще и то, что лекарь затылком чувствовала, с каким облегчением выдохнул Эсанж, стоило ей на самом деле прекратить его разыскивать.

Хозяин Двора, почувствовав себя свободным и не желая далее испытывать свою удачу, спешно выбежал наружу. Здесь лекаря встретить меньше шансов, все ее пациенты внутри. С такой же ловкостью избежать голоса совести не получилось, и Эсанж, послушный настойчивому зову, продолжил исполнять свои обязанности. Территория, окружающая Двор, требовала с его стороны не меньшего внимания, чем сам Эмгра. А он оставил ее на духов, малодушно надеясь, что не придется самому разрываться на все стороны.

— Яо.

Старший дух заставил ждать себя, чего обычно не случалось. Эсанж любую перемену воспринимал враждебно, зная, что если события не перестанут приносить неудачи, ему придется обречь Эмгру на самое худшее испытание. За пять тысяч лет истории Двор пережил многое, и было время, когда он подходил к самому краю, но Эсанж может стать тем Хозяином, который заставит его висеть над пропастью.

— Господин.

Хозяин Двора взглянул на старшего духа. Тот был чем-то до крайности озабочен и как будто даже недоволен тем, что его отвлекли от дел.

— Все в порядке, Яо?

Дух, неизменно представавший в образе мальчишки-подростка, медленно покачал головой.

— Эмгра… неустойчив, — честно ответил он. Его глаза, всегда так похожие на человеческие, сегодня соответствовали его истинной сути. В них, словно в зеркалах, отражалось все то, что окружало духа. — Мы волнуемся, господин.

Эсанж укорил себя за несдержанность. Он никак не мог совладать с собственными эмоциями, не мог вернуть себе душевное равновесие, а его эмоции давили на Двор тяжелым камнем. Нужно успокоиться. Впервые в жизни это так трудно сделать.

— Я удержу Эмгру, Яо, мне хватит сил, — произнес Эсанж твердо. — От основы до самой высокой башни я заключу его в кольца, и он не шелохнется, даже если пропасть разинет свою пасть.

Дух уставился себе под ноги. В его глазах-зеркалах отразилась мягкая трава, затем черная земля, а следом тьма. Его взгляд устремлялся все дальше, глубже, до тех пор, пока тьма не пропала, пока не явилась основа основ. Четыре острые, как иглы, грани миров и громадный монстр, который пролег меж ними. Глаза существа пока закрыты, он спокоен, он силен. Он мерно дышит, спит так же крепко, как и все эти годы. Хозяин Двора никогда не лжет.

— У Эмгры сложный характер, ты же знаешь, — произнес Эсанж с долей вины. Укротить Двор до самого конца никак не получалось.

Яо знал. Он служит этому Двору очень давно, дольше всех, он видел трех последних Хозяев.

— Случившееся его серьезно напугало, а он ненавидит страх.

— Это у него от вас, — отозвался дух.

Эсанж усмехнулся.

— Я боюсь лишь того, что он заберет вашу жизнь, — произнес Яо ровным голосом. Ему непросто давалась эта мысль и эти слова, но он должен был их произнести. Молчать не имеет смысла. Безмолвный страх угнетает лишь больше. — Наследника нет. Двор исчезнет. Вместе со всеми нами.

Страшный вариант возможного будущего. Вероятность, которую нельзя допустить.

Всякий Двор связан со своим Хозяином столь прочными узами, что их жизни зависят друг от друга. Если колдовской Двор посчитает нужным забрать жизнь своего господина ради собственного спасения, он сделает это. С такой же холодной расчетливостью, как и в прошлый раз, когда погубил своего предыдущего Хозяина. Но Эсанж уже был объявлен наследником, новый Хозяин вступил в свои права сразу же. Но если наследник не объявлен, то Двор останется без связи и разрушится в мгновение ока. Вместе со всеми, кто служит ему. Убережет разве что гостей, он вышвырнет их куда придется и исчезнет.

— Именно поэтому мы должны справиться во что бы то ни стало, — проговорил Эсанж тихо, но весомо.

Яо кивнул в ответ на слова, но его вниманием уже что-то завладело. В глазах отразился не только окружающий мир, но и настоящий испуг.

— Напасть, — прошептал дух взволновано и ринулся в восточную сторону.

Эсанж спешно следовал за ним, зная, что снаружи существовали вещи, которые духи-хранители способны почувствовать быстрее него. Приближаясь, он тоже услышал гул, отозвавшийся в зубах и костях. Какой-то отвратительный звук скрежета, громкого шороха и стона земли.

Оба крыла восточных ворот были искорежены, будто великан своей неизмеримой силой смял их точно бумажные салфетки. Земля под створками просела, и красивая ограда наполовину провалилась внутрь ямы. От места провала шла не длинная, но глубокая трещина.

Яо осторожно ступал вдоль нее, зависая над землей, более той не доверяя.

Эсанж приблизился к месту разлома, нагнулся и коснулся края трещины рукой. Ничего необычного он не почувствовал.

— Это другое, — проговорил он тихо, растирая в ладони комья земли.

Старший дух обеспокоенно парил рядом.

— Осмотри все территории и доложи мне, — приказал он ему.

Яо мгновенно исчез.

Эсанж смотрел на исковерканную землю.

— Эмгра, тебе так больно?

Двор ответил не сразу, он как будто сначала очнулся и сам с удивлением смотрел на зиявшую на нем рану. Небольшая, она ничем ему не грозила, но это был отзвук, отголосок боли. Это не удар, не чужая магия. Сам Эмгра нанес себе повреждение, потеряв контроль над какой-то частью себя.

Хозяин внимательно прислушивался ко Двору, но тот не отвечал. Упрямился, заворачивался в гордыню, как в стальной оков. Он тоже не желал сдаваться и уступать тому, кто так подло покушался на его жизнь.

Их врага ждет столь ужасная кара при личной встрече, что лучше тому быть готовым.

Эсанжу хватило лишь мысли, чтобы вернуть земле изначальное обличие и заставить ограду выпрямиться, встать на место. Хозяин Двора вдруг почувствовал такую усталость, которую отрицать и игнорировать было бессмысленно. Где там Кайла с ее порошками да настойками?

Яо вернулся быстро, доложил, что все остальные духи спокойны и их территории целы, никто не подозревает, что здесь произошло. Эсанж строго наказал духу следить за землями и при малейшей схожести с тем, что случилось здесь, звать его. Яо пообещал отнестись к приказу с особым вниманием. Эсанж поблагодарил его и отпустил.

Разрываясь между желанием пройтись, чтобы проветрить голову и вернуться в свои апартаменты и никогда оттуда не выходить, Хозяин Двора снова пошел на поводу своей слабости и выбрал второе. Если явление у восточных ворот повторится где-нибудь еще, ему придется долгое время пробыть на открытом воздухе.

В собственных комнатах один он оставался совсем недолго. Кайла пересекла порог апартаментов, с безмятежным видом толкая впереди себя тележку с подносами. На тех тревожно позвякивали колбочки и чашки, обещая пациенту самое тщательное лечение.

— Вам не стоило беспокоиться, — Эсанж таким образом надеялся предотвратить ее порыв, сулящий ему множество внимания и заботы, которых он совсем не хотел.

— А вам не стоило вылезать из кровати и носиться всюду, словно здоровому, — парировала лекарь, которая вообще отличалась особым острословием в те моменты, когда считала, что ее пациент занимается несусветной глупостью.

— Я не могу подавать дурной пример, — попытался оправдаться Хозяин Двора.

— Вы должны восстановить силы.

Он тихо рассмеялся. Спорить с лекарем — гиблое дело.

— Дать вам осмотреть меня еще раз? — покорно спросил Эсанж. Весь лекарский набор, что появился в его апартаментах вместе с самой Кайлой сейчас его не особо пугал. О нем давно никто не заботился, особенно с такой настойчивостью. — Может, мне раздеться?

— Если вам этого очень хочется, то мешать не стану, — произнесла она без всякой обеспокоенности. — Иногда терапия это в первую очередь исполнение желания пациента.

Эсанж удрученно склонил голову. Удачная на его взгляд шутка не возымела никакого воздействия на лекаря. Обидно.

Он молча протянул ей руки. Кайла немного настороженно относилась к его послушному поведению.

— Я же нарушил все ваши рекомендации, считайте, я так оправдываюсь, — ответил он на ее мысли.

Такой шанс точно упускать было нельзя. Кайла накрыла своими руками тыльную сторону его ладоней, прикрыла глаза и привычно начала вслушиваться в легкое покалывание пальцев. Энергия плавно потекла по венам и костям ее пациента, связывая лекаря с ним. Так она могла почувствовать малейшие изменения в его теле и энергии. Причин, вызывающих беспокойство, Кайла не нашла. Эсанжа по всем статьям невозможно было приписать к больным или нуждающимся в помощи. Пару дней назад ощущения были иными.

— Отчего вы так мало похожи на человека, стоит только прислушаться? — спросила лекарь, не открывая глаз.

Продолжая держать свои ладони на его руках, Кайла надеялась ощутить малейшие изменения в настроении Хозяина Эмгры, но отклика не последовало.

— И откуда эта бездна энергии под вами, до которой мне не дотянуться? — Кайла открыла глаза и уставилась на Эсанжа в упор. — И отчего вы так пристально вглядывались в мое сердце, если у вас самого их два.

Он ответил ей ничего не выражающим взглядом, сквозь который было не пробраться. Кайла не могла понять ни мыслей своего пациента, ни его эмоций. Она убрала руки.

— Я — человек, если вы вдруг сомневаетесь, — с полуулыбкой произнес Эсанж.

Ей опять на секунду показалась, что с его глазами что-то не то, в них опять промелькнуло нечто, к чему хотелось присмотреться с той же силой, с которой хотелось и отвернуться.

— Не сомневаюсь, но вашей магии я не понимаю, — Кайла лениво переставила пару чашечек на своем подносе. — Не встречала подобного.

— Аристократическая кровь порой преподносит удивительные дары.

— Хвастаетесь?

— Констатирую. Никакие ныне правящие цари и короли нашего с вами мира не идут в сравнение с древностью крови Хозяев. Вам негде было встречать таких, как я.

— Все-таки хвастаетесь, — поджала губы Кайла. — И что же вы за зверь такой?

Эсанж позволил себе улыбку. Его позабавило то, что она случайно произнесла правильное слово. Но все-таки он покачал головой.

— Да бросьте! — лекарь от злости подскочила на ноги. — У вас здесь более сотни служащих, и все они знают, кто вы на самом деле, это ведь никакая не тайна, а мне вы говорить отказываетесь?

— На самом деле, знают лишь единицы, я не склонен к демонстрациям.

— По ночи красной луны так не скажешь, — отпустила Кайла колкость. — Да и перед лекарем, как правило, следует устраивать демонстрации, проще заботиться о пациенте, когда понимаешь всю его суть. Впрочем, забудьте. Такое ощущение, что я молю вас об откровенности, а мне ваша правда не нужна.

Эсанж почувствовал укол совести.

— Кайла, я…

— Мне было семь, когда обнаружился порок сердца, — заговорила она очень быстро, не давая себе возможности передумать. — Шансов было мало из-за того, что время утекло от меня. В листе ожидания передо мной было столько имен, что надеяться на своевременную помощь было бессмысленно. А потом в какой-то день ко мне в палату пришел лекарь и сказал, что есть сердце, которое подходит только мне. Такое вот чудо. Будто я избранная какая-то. Чушь, конечно. Повезло так, что я до конца своих дней должна была благодарить этот мир за спасение. Но даже всеобъемлющая благодарность мало чем помогает в настоящей беде другим людям. Она не залечит им раны и не срастит кости. А мое сердце знало, что нужно делать в таких случаях. Мое сердце старше меня на двадцать четыре года и принадлежало лекарю, которому проломили голову в бессмысленной и безжалостной уличной драке. Он не смог пройти мимо и решил разнять неизвестных ему людей, потому что видел, как они калечат друг друга, а они даже не заметили как отняли у него жизнь. Эту жизнь я решила продолжить.

Скорее волю. Кайла была уверена, что шепоток на самом краю сознания это не выдумка и не бред. Это эхо души того самого человека, который отдал свою жизнь, чтобы спасти ее. Она не смела его предать.

— Я рассказала вам это, чтобы вы отчетливо понимали — я не отступаю и не сдаюсь, я буду сохранять вашу и другие жизни до последней капли силы, — с внезапным раздражением добавила лекарь. Теперь произнесенные слова показались ей слишком личными, слишком похожими на исповедь. Она не доказала твердость своих намерений, а внезапно распахнула душу.

— Ваша история многое объясняет, — Эсанж плавно поднялся со своего места, всего лишь одно неуловимое, по-змеиному стремительное движение позволило ему оказаться рядом, — и сдает вас с потрохами. Вас теперь можно читать как открытую книгу.

— А я и не строю из себя тайну за семью печатями, — произнесла Кайла с определенной гордостью.

Эсанж с пониманием покачал головой.

— Но даже в ответ на ваш секрет, я не раскрою свой.

Он решил упрямиться до конца. Нельзя так просто сдаваться, даже если у этой особы при ближайшем рассмотрении обнаруживается россыпь забавных веснушек на носу.

— А я и не прошу. Но совестно вам за свое поведение точно будет, даже при присущем вам нахальстве, — заключила лекарь.

Выражение лица у Хозяина Двора тут же сделалось кислым.

— Я исправлюсь.

Кайла, почувствовав себя победительницей в маленькой словесной дуэли, вернула свое внимание основной цели своего прихода сюда и с довольным видом принялась размешивать лекарские порошки в стеклянном стакане.

Эсанж без всякого энтузиазма наблюдал за ее действиями.

— Достаточно безжалостного давления на мою совесть, не старайтесь меня еще и отравить.

— Я собираюсь организовать вам спокойный сон, — поделилась Кайла причиной своих действий. — Вы когда-то сказали, что не спите, и я опрометчиво подумала, что это фигура речи. Но стоило внимательнее к вам прислушаться — и шутка оказалась не смешной.

— Мне не требуется много времени на сон… — его слова не возымели никакого эффекта.

— Вам нужно отдохнуть, — лекарь вернулась к своему безапелляционному тону, прибавив к нему тяжелый взгляд, сделавший ее похожей на акулу. — Пойдемте, я уложу вас в постель.

Хоть Эсанжа и смущала мутная жидкость в стакане, который она сжимала в руке, удержать себя от вопроса он все-таки не смог.

— Как маленького или как взрослого?

Кайла расхохоталась во все горло.

— Не будьте так самонадеянны, — она без всякого страха встала к нему ближе, чем он себе позволил до этого, — я потребую от вас не меньшей растраты сил. Я темпераментна.

Кайла одарила Хозяина Двора дерзкой усмешкой и пошла в спальню вперед его.

— От трогательной откровенности перешли к интригующей, как тут заснешь, — пробормотал себе Эсанж под нос и потащился следом за лекарем.

Память услужливо напомнила, что суккуб на раз определил характер этой особы, и его слова тоже были многообещающими.

Кайла немного оступилась на самом пороге комнаты, на секунду потерявшись в пространстве.

— Вам тоже следует отдохнуть, вы валитесь с ног, — прозвучал за ее спиной голос Хозяина Двора.

— Да, непременно, — сухо произнесла она и сунула ему в руки пресловутый стакан, который вдруг вызвал в ней глубокое раздражение. Если бы не ее собственное глупое желание доводить все до конца, не пришлось бы сейчас бороться с противоречивыми чувствами внутри себя. — Выпейте, как приготовитесь ко сну.

— Вы передумали сидеть возле моей постели? — удивленно спросил Эсанж, не понимая перемены, которая случилась в женщине буквально за одну секунду. Какая мысль посетила эту чудесную голову, что она вдруг так взбеленилась?

— Передумала, я устала, — процедила Кайла сквозь зубы, развернулась на каблуках в обратную сторону и стремительным шагом унеслась прочь из чужих апартаментов.

В самом деле, неизвестно, что еще она увидит в этих стенах.

Треклятый Двор! Треклятые колдовские Дворы могли насылать видения! Все об этом знали. Но Кайла представить не могла, что Эмгре придется по душе такая глупая шутка. Как иначе объяснить то, что он показал ей? Целую секунду она наблюдала яркую, горячую, откровенную страсть. Чужую! Какая-то темноволосая особа в руках Хозяина Двора.

Кайла никогда не страдала от скромности, в силу характера и в силу профессии. Но такое прошлое Хозяина Эмгры ее точно не касалось.

Неужто Двор отыгрался за дерзкие слова, с которыми она обратилась к Эсанжу? На ее взгляд, это была удачная шутка, но, возможно, Эмгра решил продемонстрировать свое собственное умение забавляться за чужой счет. С ума сойти! Стоило только подумать, что не такое уж это и странное место, как оно развеяло наивные представления.

Они окончательно разлетелись вдребезги, когда Кайла приблизилась к своему кабинету. Сквозь настежь распахнутую дверь доносился чей-то громкий голос.

— А, лекарь! — его обладательница обернулась к Кайле, заслышав ее шаги. — Я уже устала пререкаться с твоей глупой помощницей. Будь вместо нее умницей и дай мне лекарство.

Сашта говорила отрывисто и резко, ее дыхание было сбито и вовсе не потому, что ее одолевал сильный гнев. Сестра Эсанжа выглядела как человек, которого уже пару дней мучает сильная лихорадка. Другой ответ подсказывали сухая кожа и неестественно расширенные зрачки.

Кайла перевела взгляд на бледную Кадму, такой натиск помощнице сдерживать было нелегко. Лекарь прошла мимо разбушевавшейся особы и встала рядом со своей помощницей.

— Она хочет опиумное обезболивающее, — выпалила та испуганно.

— Если вас беспокоит настолько сильная боль, то мне следует вас осмотреть, — спокойно произнесла Кайла. Гнев Сашты ее не тревожил, с этой девицей она справится без всяких усилий. В ней и половины той силы нет, что чувствуется в ее брате. А грозные крики пациента опытного лекаря напугать не могут.

— Братца моего осматривай, — прошипела Сашта, сжимая руки в кулаки, — хоть сверху донизу. А мне дай лекарство!

— Я не дам вам наркотик, — ответила Кайла с намеренным хладнокровием. Ленивым движением она поправила манжеты рукавов своего халата. Такие действия раздражают разгневанного человека еще больше. А если Сашта сорвется, то после пика эмоции непременно пойдут на спад. Разговаривать станет гораздо проще. — Если вас одолевает слабость, то попросите вежливо, и я вам помогу.

— Вот же зараза! — у девушки нервно дернулась правая щека, отчего ее лицо исказилось и приобрело зловещее выражение. — Дай. Мне. Лекарство.

Кадма испуганно ойкнула, когда поняла, что пациентка приближается к ним с самыми дурными намерениями. Кайла не сдвинулась с места. Сашта плохо контролировала свое тело и запнулась о собственную ногу. Лекарь вовремя подставила руки, чтобы девушка не упала. Та вцепилась в ее плечи судорожными пальцами.

— Вам совсем дурно, — проговорила Кайла, глядя на страдания, отразившиеся в глазах девушки.

— Больно, — вдруг всхлипнула она, словно ребенок, — не пойму, почему так больно.

— Успокойтесь, я помогу вам, — тихим успокаивающим голосом произнесла лекарь.

Сашта напоминала собой ту, что нуждалась не в помощи, а в немедленном спасении. Что так сильно терзало несчастную, для Кайлы оставалось неясным. Она положила раскрытую ладонь на горячий лоб девушки, та продолжала покорно стоять рядом и даже сохраняла молчание. Легкий магический импульс коснулся ее и понесся по нервам и венам, позволяя лекарю быстро выявить недуг. Несчастную действительно терзала боль, она не притворялась, но дело не в наркотиках. Ее кровь ощущалась чистой, что-то намного глубже…

Сашта лишь несколько секунд сохраняла покорность, когда внезапно атаковавшая боль вдруг с силой сдавила ее сознание. Гнев вернулся и затмил собою все. Она бессознательно подняла руку и наотмашь ударила лекаря по лицу, вложив немало магии в свой жест. Кайла, не готовая к тому, что притихшая пациентка без всяких причин и лишних слов нападет на нее, не успела загородиться. Она отшатнулась назад, прикладывая пальцы к рассеченной губе.

— Вы с ума сошли?! — воскликнула Кадма в ужасе.

— Я не разрешала себя трогать! — заорала в ответ Сашта, позабыв про боль, которая совсем недавно еще выворачивала все ее нутро. Все, что она чувствовала, это ярость. Необоснованную, глухую и очень глубокую, словно та лилась из самого ее существа.

Как же она устала от того, что все вокруг совершенно не способны ни услышать ее, ни понять. Только распоряжения брата исполняются без лишних вопросов, а ее даже самые простые просьбы отчего-то остаются безответными.

— Что ты тут устроила? — резкий голос, раздавшийся за спиной, немного отрезвил Сашту. Она ощутила смятение, и ее взгляд лихорадочно заметался из стороны в сторону.

Раям резко дернул ее за руку, приблизив к себе и отстранив подальше от лекаря. Он стал свидетелем кульминации всей сцены.

— Кайла, вы в порядке? — спросил он.

Лекарь уже утерла кровь белоснежным платком и бросила его небрежно на стол.

— Все нормально, — ответила она ему с кривой усмешкой, — кажется, пациентке требуется успокоительное. Подержите ее, пока я ставлю укол?

Кайла направилась к одному из шкафчиков, быстро припоминая перечень лекарств, действие которых сопровождает ощутимая боль. Просто так спускать с рук подобное поведение она никому не станет.

— Не беспокойтесь, — проговорил суккуб тоном, который ей еще не доводилось слышать. От него мороз бежал по коже, — я смогу угомонить ее.

— Подождите!.. — Кайла не успела и слова добавить, как Раям уже скрутил Сашту по рукам, и, игнорируя все ее дергания и визги, выволок в коридор.

— А ты все больше поражаешь мое воображение, — проговорил он тихо и злобно, из-за чего девушка в его руках приостановила свои безнадежные попытки вырваться. — Мало того, что ведешь себя с окружающими как последняя сука, так решила еще и на грубую силу перейти, как жалкая дрянь.

Сашта вывернула шею, чтобы получилось наконец взглянуть суккубу в лицо. Она была настолько ошарашена его словами и тем тоном голоса, которым он их произнес, что даже перестала замечать, в какую именно сторону он продолжает ее волочь. Он никогда с ней так не разговаривал и никогда не смотрел с таким презрением, почти с брезгливостью.

Раям распахнул какую-то дверь и толкнул девушку внутрь пустой комнаты. Он не позволит кому-то быть свидетелем грязных разборок.

— Ты заслуживаешь хорошей порки, Сашта, — он не отпустил ее, а отбросил от себя. Она ждала, что он еще и руки отряхнет, но суккуб устало потер лицо. Жест вышел каким-то отчаянным, несмотря на то что в его взгляде все еще полыхала злость. — Я надеялся, что ты решила бунтовать, но, похоже, ты с ума сошла. Ты хотя бы осознаешь, что делаешь?

— А что я делаю? — выдавила она слова из собственного горла, отступая от суккуба как можно дальше. — Волнуешься за ту девицу? Так ей немного досталось, я ее не со всей силы приложила. Впрочем, можешь пойти и утешить. Ты это умеешь.

Глаза суккуба сверкнули ледяной сталью, и Сашта буквально почувствовала, как сжимается ее горло. Он наверняка хочет ее задушить собственными руками и если сделает это, то вряд ли когда-нибудь пожалеет.

Она прижала сжатые в кулак пальцы к груди и яростно потерла кожу. Казалось, под ней что-то сильно жжет. Это была не та боль, что заставила ее прийти к лекарям, а что-то другое. Что-то из тех чувств, которые были похожи на человеческие. Когда обижаешь того, кто близок и дорог, а потом не можешь простить себя за собственные же слова. Они-то и жгли ее изнутри, но что-то более темное и могущественное подавляло этот огонь, травило и загоняло обратно. Туда, куда рухнули все ее чувства, туда, где не было ничего, кроме бешенства, которое она теперь испытывала ко всем окружающим.

— Сашта, — донесся до нее голос Раяма. Он напугал ее той болью, что скрывалась в нем. Словно рана кровоточила. — Что с тобой?

Она тряхнула головой, и лишние мысли пропали, отступили. Разум стал прежним, чистым.

Сашта выпрямилась и надменно изломила бровь.

— Что такое, Раям? Волнуешься? Беспокоишься? Или все же хочешь оторвать мне голову?

Он молчал. В уголках его рта пролегли жесткие складки, так что можно было понять, что вся его надежда на нормальный разговор истаяла после ее слов.

— Я и собственного брата ударю, если понадобится, не то что тебя. Кто ты мне? Бывший любовник, с которым никак не получается перестать пересекаться? Ты представить себе не можешь, как я хочу, чтобы все это поскорее закончилось. Я хочу уйти и забыть всех вас со спокойной душой.

Он почти не изменился, только спина стала прямее, словно он прикладывал неимоверные усилия, чтобы выдержать груз услышанного. Сашта тихо рассмеялась.

— Думаешь, меня надо образумить? Все никак не смиришься с тем, какая я стала. Прими это, станет легче, вот увидишь. Все же в память о том, что нас с тобой связывало, я особой боли тебе не желаю. Но причиню ее, если и дальше будешь стоять на моем пути.

Она приблизилась и смотрела на него в упор снизу вверх надменно и вызывающе, провоцировала, ждала реакции, ждала исхода.

— Ты стала идиоткой, — произнес Раям со вздохом, — ты окружающих считаешь врагами.

— Враги и есть, если я допущу хоть на мгновение иную мысль, то проиграю.

— Ты уже проиграла, Сашта. От тебя ничего не осталось, тебя нет, поэтому и победить ты не можешь.

Он остановил ее руку, когда она вознамерилась ударить его. Девушка по-звериному оскалилась.

— Я хотел тебя спасти, думал, что тебе это нужно, что ты просто забыла, как просить о помощи. Но, пожалуй, теперь не стану, даже если попросишь, даже если будешь умолять, — Раям отпустил ее, развернулся и быстро вышел из комнаты.

Сашта со злостью ударила ногой в косяк двери, дерево сухо треснуло.

Как мерзко. Надоело. Семьдесят три этажа, а им двоим тесно.

Она поднялась к себе в апартаменты и заперла их для надежности. Она так старательно отстраняла всех от себя и искренне не понимала, зачем они с таким упорством продолжают к ней приближаться. Она отталкивала их, ранила так глубоко, как могла. Только сейчас ее удары стали достигать цели. Сколько же времени этим идиотам понадобилось на то, чтобы понять простую истину. Все изменилось. Она изменилась. Как прежде уже никогда не будет.

Приняв ванну и приведя растревоженные нервы в полный порядок, Сашта вернулась к тому, на чем остановилась. Она прервалась из-за боли. Ритуал требовал от нее много сил, она не успевала восстановиться полностью и порой тратила больше, чем могла себе позволить. Но теперь ясно и то, что за помощью идти не следует, даже если все станет еще хуже. Она справится, выдержит. Сама.

Всегда сама. Без братьев. Без Раяма. Только так она достигнет желаемого, все остальные лишь помешают ей.

Сашта помнила, с чего все началось. Она почувствовала в себе жажду разгадать одну из тайн своей семьи пару лет назад и потянулась к одному из самых древних проклятий. В то время еще не было силы предков, не было претендентов на нее. Тогда она еще была наивна и полагала, что нет никакой необходимости нестись к своей цели сломя голову. Она начала изучать одно проклятие методично и скрупулезно. Она никому об этом не рассказывала, не желая говорить о деле, в котором еще не возымела никаких результатов. Она была осторожна на первых своих шагах, но любопытство тянуло за собой, и она стала нырять с головой в старую тайну. В какой из дней проклятие застило весь ее взор, Сашта не знала, но войдя в число избранных, она убедилась в том, что судьба мудрее всего на свете. Она заранее обратила девушку к пути, что поможет ей в будущем. С тех пор она стремилась во что бы то ни стало разрушить проклятие. Ведь надо обойти братьев.

Она старший ребенок в семье. Она не может быть слабейшей.

Сашта раздраженно встряхнула головой. Нужно оставить все эти мысли и сосредоточиться. Она взяла коробок спичек и привычным движением зажгла свечи и благовония. По комнате поплыл расслабляющий аромат трав. Он благотворно воздействовал на тело и сознание, помогал прийти в умиротворенное состояние. Так лучше всего работать с проклятиями. Любое возбуждение, какой бы источник оно под собой не имело, действует на проклятия самым худшим образом. Эта сила, требующая полного контроля над собой и сдержанности, не терпела резкого и нервного отношения. Это можно было сравнить со сбором осколков: если грести их ладонями, то поранишь все руки, надо собирать аккуратно.

Сашта откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза и тут же почувствовала контакт с избранным проклятием. Он был эфемерной силой и существовал в виде энергии. Дотянуться до него может только представитель крови. Проклятие чужой семьи никто не сможет ни увидеть, ни почувствовать. За два года она привыкла обращаться к нему. Раньше лишь на то, чтобы его почувствовать, у нее уходили часы. Сейчас эта сила уже не являлась той несокрушимой крепостью, которой она показалась два года назад. Сейчас это была шкатулка, содержимое которой уже можно было почувствовать. От него покалывало кончики пальцев. Все же открыть крышку у нее не получалось. Последний шаг — самый важный, который она должна преодолеть. На это у нее совсем мало времени, а она тратит его впустую. Так больше нельзя. Нельзя давать себе поблажек.

Сашта привычно начала напитывать проклятие собственной магией. За два года она выявила наилучший подход. Никаких ударов, никаких хитрых маневров. Это проклятие не хотело ни сражаться, ни испытывать представителя своей семьи. Оно желало силы, которая наконец покончит с его тысячелетним голодом.

Магия из Сашты начала утекать резко и быстро. В самом начале проклятие пило по капле, будто не знало, не помнило, как это делать. Теперь его жадность не знала пределов. Оно потянуло из девушки силы, которые успели накопиться совсем чуть-чуть за те полдня, что она отвела для отдыха. Они кончились очень быстро, и тогда проклятие, не собиравшееся останавливаться, начало забирать жизненные силы Сашты. Она должна была оторвать его от себя, оттолкнуть, но осталось совсем чуть-чуть, нужно всего лишь потерпеть…

Изо рта и носа хлынула кровь. Сашта захлебнулась, закашлялась, резко выпрямилась, сплевывая кровь на пол. Как уже и было сегодня, резкая боль вонзилась в ее голову и во все тело. В первый раз этого хватило, чтобы она тут же оторвала невидимые щупальца проклятия от себя. Они равнодушны к ее боли и не понимают, что могут уничтожить. Проклятия не обладают ни сознанием, ни инстинктами, они берут все, что им дают, и потребуют большего. Сашта стиснула зубы, отсчитывая по секунде и каждую секунду уговаривая себя потерпеть еще одну, надеясь, что она-то наконец откроет ей дверь к желанной силе.

Сашта, не в силах держать собственное тело, мешком рухнула на пол, кровь продолжала заливать светло-бежевый ковер. Перед глазами начало темнеть, и она вдруг испугалась. По-настоящему испугалась, как бывает в жизни нечасто. Страх, резкий, удушающий, полностью осязаемый, окутал все внутренности, сковал позвоночник льдом. Мысли в голове девушки запорхали перепуганными птицами.

Что происходит? Зачем ей все это? Почему она зашла так далеко? Почему продолжает терзать себя? Какая бы сила ни скрывалась за проклятием, она не стоит таких мучений, она не стоит ничего. Ей не нужно это могущество, никогда не было нужно. Столько лет она жила, зная, что братья превосходят ее, и не считала это дурным. Она любила их и гордилась ими, желала, чтобы все у них было хорошо…

Темнота, всесильная и всепоглощающая, поднялась из самого глубокого уголка души и отстранила от Сашты эти мысли, прогнала страх, по-хозяйски завладев сердцем, как делала это уже два года. Темнота осела на языке горьким привкусом душевной муки и сожалений, о которых Сашта уже не могла вспомнить, лишь чувствовала каким-то краешком истерзанной души. Темнота убаюкала сознание и уничтожила реальность, Сашта не заметила, как провалилась в глубокий обморок.

Он, в свою очередь, перешел в сон, наполненный жаром и тревожными сновидениями. Сашта пришла в себя, не зная времени, не понимая, прошли минуты или дни, с тех пор как она потеряла сознание. С трудом подтянув руки и ноги, она сначала заставила себя сесть, а затем вскарабкалась в кресло. Кровь на ковре высохла и превратилась в отвратительные бурые пятна, от которых она отвернулась. Проведя дорожащими руками по щекам и рту, она поняла, что ее собственный вид, должно быть, такой же тошнотворный.

По всей видимости, из-за обморока она потеряла связь с проклятием, иначе бы то не остановилось, и к нынешнему моменту уже было бы полностью разрушено. Сашта отнеслась равнодушно к мысли о том, что ее собственная жизнь висела на волоске и что подобные усилия сокращают ее годы. О том, чтобы пойти к лекарю, она даже не подумала. Со всем этим она разберется, когда получит силу предков. Став ее обладательницей, она полностью восстановится.

В ванной у нее хватило сил лишь на то, чтобы умыться. Нужно было поесть и немного отдохнуть. Времени мало, ей предстоит пережить сегодня подобный же вечер. Возможно, и завтра тоже. До тех пор, пока она не справится.

От проклятия, полностью занимавшего все ее мысли, Сашту отвлек шум. Обычно Двор ограждал все комнаты и апартаменты от сторонних звуков, чтобы постояльцы не мешали друг другу. Правило нарушалось в случае какой-то опасности.

Сашта осторожно приоткрыла дверь, мимо ее апартаментов кто-то пробежал, лица незнакомцев были искажены ужасом. Источник невообразимого шума доносился с правой стороны, оттуда, где располагался водопад. Когда-то она избрала апартаменты на этом этаже из-за красивого вида. Ей нравилось, что можно выйти и через пару шагов оказаться у воды. Чувствовать мелкие брызги, висящие в воздухе, и солнце, которое не исчезало отсюда никогда.

Сейчас шум водопада перекрывался возбужденными голосами гостей Эмгры и его служащих. Кто-то бежал прочь от этого места, кто-то был парализован картиной происходящего и замер на месте. Сашта остановилась в отдалении, чувствуя, что одно из красивейших мест Двора отчего-то стало напоминать собою преисподнюю.

Птицы. Птицы сошли с ума. Невиннейшие из созданий своего мира, такие чистые и прекрасные, они превратились в чудовищ. Их резкие вскрики резали слух. Они вырывали перья из собственных тел, и их раны кровоточили, превращая их в мечущиеся окровавленные комки. Они носились по всей округе как обезумевшие. Они врезались в водопад и отвесные скалы, сознательно калеча себя, они падали вниз и разбивались…

Сашта испуганно отступила и уперлась спиной в стену. Она не могла поверить в этот кошмар. Нужно было сбежать отсюда, нужно спрятаться в собственных комнатах. Может быть, это сон? Могло ли проклятие сыграть с ее сознанием злую шутку?

Она почти поверила в свою догадку, когда зажмурив глаза и открыв их вновь, ничего перед собой не увидела. Пространство было уничтожено. Водопад пропал вместе со скалами и песчаным пляжем у его подножья. Ничего не осталось от прежней красоты и великолепия. Холл принял свой обычный размер и облик, возле дальней его стены тихо журчал фонтан.

Птицы, потерявшие все ориентиры, стали опускаться на пол, да так и замирали неподвижно, кто в своем втором облике, а кто в человеческом.

— Пожалуйста, проводите всех гостей в их комнаты, — произнес Эсанж.

Смотритель этажа и другие служащие, пришедшие на выручку, исполнили приказ, и все здесь опустело так быстро, как только это было возможно.

Хозяин Двора без страха, не выражая ни единой эмоции даже взглядом, приблизился к птицам. Уже все они приняли человеческое обличье и выглядели растерянными и перепуганными до полусмерти. Они оглядывали свои раны и плакали от боли.

— Что это?..

— Как такое произошло…

— Помогите!

— Пожалуйста, помогите!

Эсанж заставил воздух вокруг них измениться: перепад давления, к которому эта раса была крайне чувствительна, отнял у них у всех сознание. Девушки распластались на полу, израненные и совершенно беззащитные. Такая картина вызвала боль в висках. Хозяин Эмгры прижал ладонь к голове, стараясь перебороть ее.

Чья-то прохладная рука легла ему на затылок, и боль исчезла, как следует не собравшись с силами. Эсанж благодарно кивнул Кайле. Она выглядела бледной, представшая ее глазам картина кого угодно могла довести до тошноты и желания как можно дальше сбежать отсюда. Рядом с ней тряслась Кадма, глядя на все широко раскрытыми глазами. Вдруг что-то приковало к себе ее взгляд, и она уже не могла его отвести, как и заставить себя сдвинуться с места.

— Там, — она указала рукой на дальний угол холла.

Кайла проследила за ее жестом и тут же бросилась вперед. Эсанж ее опередил. Он склонился над несчастным, жизнь которого висела на волоске.

— Весь переломан, — заключил Эсанж, глядя на согнутые в неестественных местах руки и ноги мальчишки. — Вы сможете помочь ему?

Почему-то он не удивился тому, что непослушный внук Ло'О'Ма оказался здесь. И что так сильно пострадал. Эсанж не желал ему подобной участи, но судя по всему, птицы отомстили за то, что он без конца нарушал правила. Что бы ни случилось с крылатыми, они умудрились загнать того, кого начали воспринимать уже как своего врага. По всей видимости, его сбросили со скалы.

— Я уже помогаю ему, — ответила лекарь, держа руки у несчастного на груди. Никакая лекарская магия быстро такие травмы не залечит. Она отдавала часть жизненных сил на то, чтобы удержать его по эту сторону. Сражаться со смертью в последний раз ей доводилось в ту страшную ночь. Тогда она проиграла.

Кайла, стиснув зубы, тянула мальчишку к себе, не позволяя его сознанию окончательно уплыть и раствориться. Все же во взрослом человеке желания жить и сил на борьбу за собственную жизнь намного больше, в новорожденном младенце их практически нет. Мальчишка помогал ей, инстинктивно, неосознанно, и вместе они справились. Она заставила биться его сердце в рваном, дерганном, но более-менее постоянном ритме.

— Да что же это такое, — тяжело выдохнула Кайла, давая себе секунду на передышку.

Там за спиной два десятка искалеченных птиц. Их тоже всех нужно вылечить. Если там еще есть кого спасать. Она лишь взглядом окинула их раны, появившись здесь, в них не было ничего хорошего. Оставалось надеяться, что крылатые не успели нанести себе непоправимый вред.

— Знаете, некоторые Дворы по слухам специально сочиняют жуткие истории, чтобы было чем развлечь постояльцев, — проговорила Кайла, — но здесь истории становятся слишком жуткими.

Она знала, что это неправильные слова для настоящей минуты. Но отчего-то в ней поселилось раздражение на то, что Эсанж так спокоен. Он почти равнодушно смотрел на переломанных птиц и даже на несчастного мальчишку. Лекарь прикусила себе язык и прокляла все на свете, когда пересеклась взглядом с Хозяином Двора. В самом деле, кому как ни ей знать или хотя бы догадываться о чужих чувствах. В глазах Эсанжа царило спокойствие только на первый взгляд, стоило присмотреться, и под этой коркой льда обнаружились безнадежность и отчаяние. Он не понимал, что происходит, он никому не мог помочь. Всемогущий Хозяин Двора мог лишь запоздало наблюдать за тем, как его территории разрушаются, а беды приходят одна за другой.

— Простите, — Кайла уставилась себе под ноги, — такого не было, да?

— Даже в худшие времена Эмгра не подвергался таким разрушениям, — ответил Эсанж тихо. У него не оставалось выбора, кроме как сохранять спокойствие. Если в панику впадет Хозяин Двора, все закончится. Вообще все.

Кадма руководила служащими, которые были призваны на помощь, и за пару минут на носилки они переложили всех пострадавших.

— Вы справитесь? — спросил Эсанж. Он и подумать не мог, что когда-то Двору понадобится помощь стольких. Во все времена Эмгре всегда хватало лекаря и его помощника.

— Да, — твердо ответила Кайла, понимая, что ему нужно хотя бы от кого-то слышать уверенность в ответах, — а вы?

Он не мог похвастать тем же, поэтому промолчал.

Лекарь ушла вместе со своей помощницей, работы им предстоит очень много. Лишь бы успели спасти всех, кого можно. Тех, кого спасти было уже нельзя, оставили пока здесь. Три птицы разбились насмерть, Эсанж смотрел на хрупкие тела, изуродованные падением с большой высоты. Что могло привести к такому? До этого Эмгра страдал сам, гости и служащие оставались в безопасности, если не считать того, что инциденты сотрясли Двор сверху донизу. То была опасность, которая не грозила реальной гибелью. А вот она, настоящая смерть. Страшная и быстрая, неожиданная и безжалостная. Что ему с этим делать?

Эсанж приблизился к фонтану и зачерпнул из него воду ладонью. Попробовал ее на вкус, но тут же выплюнул.

— Горькая.

— Отравлена? — донесся голос Раяма из-за спины.

— Испорчена, — грохнул кулаком по мраморному бортику чаши Эсанж, тот пошел трещинами.

— Что это значит? — вздрогнул суккуб, мрачно наблюдая за тем, как забирают тела погибших птиц. Догадка, пронзившая сознание острой иглой, заставила его подскочить на месте. — Подожди, ты же не хочешь сказать… это ведь не проклятие?..

— О нет, другой мой, — нервно рассмеялся Хозяин Эмгры, — проклясть целиком Двор никому не под силу, а вот сотворить заклятие, что будет подтачивать его изнутри…

— И что это за магия такая?

— Может, ты мне скажешь? У тебя должен быть богатый опыт. Кого ты здесь ищешь? — он начал наступать на суккуба как неотвратимое бедствие.

Тот попятился против собственной на то воли.

— Эй, погоди!

Эсанж резко ступил вперед, схватил Раяма за отворот рубашки и дернул к себе, равняя их уровень глаз.

— Ты вечно играешь в свои игры на моей территории, но теперь это зашло слишком далеко. Немедленно прекращай расследование или охоту, или что ты тут учредил…

Суккуб приложил немало усилий для того, чтобы оторвать от себя чужую руку.

— Ты совсем из ума выжил?! — заорал Раям. — По-твоему, я виновник твоих бед?!

— Мне наплевать, кто! — тем же тоном ответил ему Эсанж. — Но я голову снесу тому, из-за кого все это происходит!

Припомнив, что на этом этаже находятся апартаменты Сашты, он принялся искать ее глазами. Кажется, она была здесь, как только он появился. Но сейчас сестрицы и след простыл. Заперлась в комнатах? Испугалась? Или удовлетворилась деяниями собственных рук?

— Как ты там говорил? Кто-то может магичить по-черному?

Пойдя на поводу у чувств и отринув предостережение разума, Эсанж направился к заветным дверям. Не в силах справиться со вспышкой гнева, он не стал тратить время на проявление вежливости. Обе створки, подчиняясь воле Хозяина, резко распахнулись и с треском впечатались в стены. Сашта коротко вскрикнула и подскочила на ноги, она никак не ждала нападения на собственные комнаты.

Эсанж бросил взгляд по сторонам и в одну секунду обратил все содержимое гостиной в груду щепок и осколков. Сестра закрыла голову руками, спасаясь от их острых краев.

— Свихнулся?! — заорала Сашта.

— Над чем ты тут так старательно работаешь? — брат принялся медленно наступать на нее.

Девушка попятилась, оскальзываясь на обломках, что теперь застилали собою весь пол.

— Отвечай, — вместо человеческого голоса она услышала змеиное шипение.

— Эсанж, — дрогнувшим голосом произнесла Сашта, не узнавая в этом человеке того, кто за всю свою жизнь не сказал ей ни одного плохого слова.

— О, теперь ты вдруг испугалась, — протянул он издевательски, — а мне показалось, что ты ничего не боишься. Ты так смело пришла в мой Двор, так дерзко отвечаешь на все мои слова. Я невольно начал ощущать нашу разницу в возрасте и беспокоиться, а не взгреет ли меня как следует старшая сестренка.

Девушка прижала руку к голове, почувствовав внутри черепа резкую боль.

— Эсанж, пожалуйста…

— Я задал тебе вопрос, — он оглядывался по сторонам в поисках того, что еще можно разрушить. Пройтись по остальным комнатам и тоже обратить все в прах? Если он сделает это, то найдет ли причину своих бед?

— Что ты хочешь от меня? — спросила Сашта растерянно, в ее глазах отчетливо виднелся страх. Гнев брата это немного усмирило. Он очень давно не видел страха в своей сестре, с тех пор как она решила, что может победить всех и вся. — Думаешь, это я устроила? По-твоему, в моих силах пошатнуть Двор?!

У Эсанжа нервно дернулся уголок рта. Может или нет? Раньше не могла, но теперь она точно пытается стать сильнее и неизвестно, как далеко она собралась идти.

Кто-то вырывает из Эмгры целые куски, и раны Двора кровоточат. Пролом в восточной стороне, а теперь отравление внутренних вод, все это последствия либо тех ударов, либо чего-то иного. Другого воздействия. С чего он решил, что враг один? Может быть, тут целая стая гиен, и они решили разорвать его на куски. Двор не справляется с болью, и она несет свои разрушительные последствия, а Хозяин не может предупредить это, потому что не чувствует. Замкнутый круг. Поэтому нужно найти виновника, нужно обвинить хоть кого-нибудь, лишь бы не чувствовать себя настолько бесполезным.

— Лучше, если ты сама расскажешь, — произнес Эсанж тяжелым голосом.

Сашта вздрогнула. Ей не справиться с братом, если он решит сейчас напасть на нее всерьез. Напасть? Она правда считает, что Эсанж способен это сделать? Какой-то бред… Головная боль усилилась.

— Успокойся, — Раям загородил девушку собой, выставляя руки впереди себя, — она здесь ни при чем.

— С дороги! — гаркнул Хозяин Эмгры.

Его глаза изменились. На глазном яблоке появился еще один зрачок, узкий, змеиный, окруженный зеленовато-желтой радужкой.

— Не дури, — предупредил его суккуб, не намереваясь отступать. На самом деле он готов прямо сейчас как следует врезать своему лучшему другу, чтобы тот пришел в себя.

Сашта схватилась за Раяма инстинктивно, как делала, когда ей еще было не стыдно просить помощи и прятаться за чужую спину. Сейчас та ее часть, которая полностью изменились, возопила о том, что она немедленно должна прекратить поддаваться глупой слабости, но привычка, доверие к тому, кто сейчас загораживал ее собой от монстра, была сильнее.

От этой мысли Сашту с ног до головы омыло жгучим холодом. С каких пор она стала считать родного брата монстром? Он же родился таким, и в том не было страшной тайны. У брата была редкая магия, проявлявшаяся в любом древнем роду раз в несколько поколений, у него имелась еще одна личина, еще одна душа. Он был родным чудовищем, близким и любимым. Так почему же сейчас?..

Сашта почувствовала, как череп буквально раскалывается на части. В ней тут же взорвался гнев.

— Ублюдок, — выплюнула она из-за спины Раяма. — Ты абсолютно беспомощен и винишь весь свет в собственной слабости!

— Сашта! — одернул ее суккуб. Лучше всего заставить замолчать этих двух, пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля. — Эсанж, она здесь ни при чем. Я бы знал…

Хозяин Двора по-звериному низко опустил голову, и Раям весь собрался. Первый удар он отразит, а вот следующий…

Эсанж тяжело втянул в себя воздух, прикрыл глаза на секунду, а потом вылетел из апартаментов. Суккуб медленно выдохнул вслед миновавшей буре.

— Ты в порядке? — Раям обернулся к девушке.

— Да пошел ты, — выплюнула Сашта, отстраняясь от него с выражением омерзения на лице. — Тоже мне защитник нашелся…

— Тебе обязательно…

— Иди отсюда. Убирайся! Я вас всех ненавижу! — заорала она, жалея лишь о том, что под рукой нет ничего, чем можно запустить в голову этого мужчины.

Она прогнала его этими словами, заставила исчезнуть и наконец осталась одна в благословенной тишине. Сашта шептала проклятия в спину обоим мужчинам, которых когда-то любила, искренне надеясь, что ее слова исполнятся.

Эсанж, заставив себя убраться как можно дальше от комнат сестры, поежился. Эмоции, словно смытые волной, ушли, оставив после себя горькое чувство сожаления. Нельзя так выходить из себя и нельзя творить нечто подобное. Сашта права, он беспомощен и не знает, что будет дальше. Он накинулся на сестру от безысходности. Вряд ли это все она… Она бы не смогла. Даже при том, насколько она изменилась, в ней все равно не появилось подлости. Она стала грубой, но говорила все так же откровенно, как и раньше. А тот, кто угрожает Двору, делает все тихо, молча и себя не раскрывает.

— Я позже перед ней и тобой извинюсь, — произнес он глухо.

Раям смотрел на него так, что его эмоции невозможно было понять. Эсанж потер руками лицо.

— Хорошо, ты мне как следует врежешь за нее, но давай тоже потом.

Суккуб что-то пробормотал себе под нос.

Безумие просто! Из-за какого-то подонка он подозревает лучшего друга и родную сестру! Но что еще остается делать? Он не может ни предсказать, ни предотвратить следующие друг за другом кошмары. Он уже был готов из кого угодно вытрясти душу, чтобы получить нужные ему ответы, и наплевать что будет. Как Хозяин, он обязан спасти Двор. Вовсе не из-за страха за собственную жизнь, которую Эмгра может отобрать, если посчитает нужным, а потому что от долга отречься он не мог.

От тяжелых мыслей его отвлекла Хельга. Встречающая прибежала сюда с видом, с которым сообщают о конце света. Эсанж грязно выругался себе под нос.

— Господин, у нас проблемы, — проговорила гарпия сквозь сбившееся дыхание.

Он горько усмехнулся.

— Гости, они все требуют, чтобы мы увели их отсюда, — произнесла она, нервно заламывая пальцы.

— Погоди, — замахал руками суккуб, понимая, что подобного нужно избежать любыми способами, — не нужно нам таких потрясений. Мы должны им все объяснить, успокоить и…

— Готовьте переходы, — прозвучал голос Эсанжа, исполненный покоя и смирения.

Он всматривался в воду фонтана, которая на первый взгляд не отличалась от обычной. Только вот птицы, выпившие из водопада, потеряли разум.

— Ты с ума не сходи! — рявкнул на него суккуб и снова обернулся к встречающей. — Я сделаю заявление от своего лица, это послужит поддержкой, даже если они не хотят верить словам служащих Двора. К его Хозяину и ко мне они прислушаются.

— Хельга, ты и остальные, готовьте переходы, мы уведем всех гостей. Останутся только те, у кого совсем нет сил преодолеть путь, — гораздо резче проговорил Эсанж все с таким же отрешенным видом.

Служащая покусала губы от волнения, но справилась с эмоциями, кивнула и убежала исполнять приказ.

Суккуб тяжело вздохнул и оперся рукой на борт фонтана.

— Худшее твое решение.

— Это лучшее мое решение, — Эсанж провел рукой в воздухе, и фонтан исчез, суккуб еле успел выпрямиться, чтобы не упасть. — У меня нет больше сил кому-то что-то объяснять, учитывая, что я сам ничего не понимаю. Я не могу тратить силы на других. Эмгра…

— Эмгра развалится без постояльцев, как и любой Двор! — прошипел Раям, злясь. — А ты и вовсе окажешься в опасности.

Эсанж запрокинул голову и повертел ею туда-сюда, разминая шею. Что-то он стал чувствовать себя развалиной в свои еще не самые зрелые годы. Он взглянул на друга. На… врага? Может быть он врагом? А Сашта может? Кто-то близкий, Эмгру уничтожает тот, кто рядом.

Он похлопал суккуба по плечу, проходя мимо него.

— Я еще не сдался, просто так я никому не проиграю.